Николай Некрасов. Его жизнь и литературная деятельность
- -
- 100%
- +
С той же целью удешевления биография Некрасова, составленная г-ном Скабичевским, была сокращена в 1881 году до одной трети, то есть до бледного краткого перечня всем известных фактов, и в таком виде, без малейшего изменения, она преподносится читателю и до наших дней…
«При всем старании сделать новое издание как можно более достойным памяти покойного поэта, – писала сестра его в предисловии к изданию 1879 года, – я не считаю себя вполне достигшею предположенной цели: иное было невозможно по недостатку времени, многое оказывалось пока несовременным».
Ни тем, ни другим мотивом нынешние издатели не могли бы отговориться, а между тем за столько лет владения духовным наследством знаменитого поэта они не только не «старались» сделать новые издания «более достойными его памяти», но сделали их, по сравнению с изданием 1879 года, положительно менее достойными. В деле изучения текста стихотворений Некрасова, восстановления стихов, замененных точками или искаженных в угоду «независящим обстоятельствам», а также разыскания новых, не напечатанных при жизни поэта пьес, – не говорим уже о корреспонденции Некрасова, – ими ровно ничего не сделано, несмотря на прямое и категорическое утверждение А. А. Буткевич (а она ли не знала истинного положения вещей!), что «многое» оставалось еще сделать… Досадно подумать, что упущено двадцать пять лучших лет: сколько рукописей, стихотворений, вариантов, писем могло бесследно затеряться за этот промежуток времени!
Но издатели могут, пожалуй, указать в свое оправдание на первую же страницу первого посмертного издания, где поэт ясным русским языком просит своих наследников ничего, кроме указанного им самим, не перепечатывать после его смерти.
Справедливо; нужна только маленькая поправка. «Завещание» это написано Некрасовым еще в 1864 году и, естественно, должно относиться лишь к стихам, сочиненным до этого года, главным же образом – к сборнику «Мечты и звуки» и другим, большею частью неудачным, стихотворным опытам 1838-1844 годов. Если распространить смысл некрасовского распоряжения и на весь последующий период (1864-1877), то придется, например, назвать самоуправством поступок Салтыкова, через три года после смерти поэта напечатавшего в «Отечественных записках» его поэму «Пир на весь мир», которую при жизни автора цензура не соглашалась пропустить. По-видимому, так именно и рассуждают нынешние собственники издания: если они и перепечатывают эту поэму в «Собраниях стихотворений», то потому только, что их предупредила сестра поэта, успевшая незадолго до смерти распорядиться внести «Пир на весь мир» в первое дешевое издание… Зато все новые стихотворения Некрасова, опубликованные позже, современными издателями упорно игнорируются.[30]
Нельзя в заключение не посетовать на дороговизну книги, стоимость которой, право, не грешно бы уменьшить по крайней мере в полтора раза… При пятирублевой цене надолго еще сохранят свою силу горькие слова поэта:
Тот, о ком пою в вечерней тишине,Кому посвящены мечтания поэта, —Увы! не внемлет он и не дает ответа…Примечания
1
Тургенев вспоминает: «Особенным юмором отличался цензор Ф., тот самый, который говаривал: „Помилуйте, я все буквы оставлю, только дух повытравлю“». Он мне сказал однажды, с чувством глядя в глаза: «Вы хотите, чтоб я не вымарывал? Но посудите сами: я не вымараю – и могу лишиться трех тысяч рублей в год, а вымараю – кому от этого какая печаль? Были словечки, нет словечек… Ну, а дальше? Как же мне не марать?! Бог с вами!» («Литературные и житейские воспоминания»). Очевидно, Тургенев имел в виду того же Фрейганга.
Здесь и далее звездочкой со скобкой обозначены примечания автора, а простой звездочкой – примечания редактора данного переиздания.
2
то есть жизнь.
3
Повет – уезд, часть области или губернии со своим управлением (Словарь В. Даля).
4
то есть разоренных и озлобленных рабов-крестьян
5
Сам Некрасов называл 1837 год, год смерти Пушкина, но точное указание сестры его (20 июня 1838 года), по-видимому, более соответствует действительности.
6
Несмотря на подзаголовок «Детство Валежникова», сразу видно, что в поэме «На Волге» Некрасов рисует собственное детство. По первоначальному плану стихотворение это составляло часть большой поэмы «Рыцарь на час», и пьеса, теперь известная под этим заглавием, называлась в прежних изданиях «Из поэмы Рыцарь на час, гл. VI: „Валежников в деревне“».
7
В воспоминаниях Белоголового о графе Лорис-Меликове, который в юности (именно в начале сороковых годов) жил одно время с Некрасовым, приводится любопытное показание графа Лориса о том, что мать поэта изредка, тайком от мужа, присылала сыну небольшие суммы денег.
8
До чего мало знакомы у нас с биографией Некрасова, показывает следующая цитата из одной недавней юбилейной статьи: «„Мечты и звуки“ – так назывался первый сборник, доставивший Некрасову некоторую известность и порядочную материальную выгоду. Но уже раньше того (?!) он писал в самых разнообразных жанрах, стихами и прозою, начиная с водевилей и заканчивая критическими разборами ученых книг» («Научное обозрение», 1903, январь).
9
Сведения эти взяты из статьи г-на В. Горленко «Литературные дебюты Некрасова» («Отечественные записки», 1878, декабрь), дающей, к сожалению, лишь очень краткий и далеко не полный перечень и характеристику прозаических опытов Некрасова.
10
Вот небольшой образчик. Баба-Яга пытается соблазнить героя Булата:
Да и чмок его тут в губы…Чуть Булат с досады зубыТут колдунье не разбил:«Чтобы чорт тебя любил! —Закричал он. – Я не стану…Я люблю одну Любану».Ха-ха-ха! Да хи-хи-хи!И пустилась во смехи:«Полно, миленький дружочек,Мой прекрасный жизненочек,Чем же я тебе худа?Где же лучше красота?Рот немножко широконек,Нос изрядно великонек,На макушке есть рога,Словно кость одна ногаДа немножко ухо длинно,Но зато ведь я невинна!Вот что главное, дружок…»И опять Булата чмок!Чуть не выл Булат со злости…11
Забытое в настоящее время стихотворение.
12
букв.: «с великой крупинкой соли»; с иронией (лат.).
13
«Памяти приятеля» (1853); «О погоде» (1859); «Ликует враг» (1866); «Медвежья охота» (1867); «Кому на Руси жить хорошо» (1873); не вошедшая до сих пор в собрание стихотворений Некрасова поэма «Белинский»… На смертном уже одре поэт не раз вспоминает своего учителя и записывает в дневнике от 16 июня 1877 года: «Любимое стихотворение Белинского было – В степи мирской, печальной и безбрежной…»
14
внешний облик (лат.).
15
спасайся, кто может (фр.).
16
Когда в конце 1902 года я впервые печатал в своей статье о Некрасове эту записку, цензурные условия «режима Плеве» заставили меня выбросить из нее несколько строк и ослабить некоторые отдельные слова и выражения (да и то покойный Н. К. Михайловский боялся, что цензор ее не пропустит). В настоящее время у меня нет, к сожалению, в руках подлинной записки Елисеева.
17
По другим сведениям, император Александр II не любил Муравьева, и благодаря только этому последний не мог дать полную волю своим реакционным стремлениям.
18
Все дальнейшее, кроме двух-трех заключительных фраз, было уже давно цитировано Н. К. Михайловским в его статье о Некрасове.
19
«Тройка», «Огородник», «Псовая охота», «Родина», «В неведомой глуши», «Пьяница», «Отрадно видеть», «Старушке», «Когда из мрака заблужденья», «Перед дождем», «Секрет».
20
Напечатано в августовской книжке «Отечественных записок» за 1845 год.
Когда еще твой локон длинныйВился над розовой щекойИ я был юноша невинный,Чистосердечный и пустой —Ты помнишь: кой о чем мечталиС тобою мы по вечерам,И не забыла ты: давалиСвободу полную глазам.И много высказалось взоромЖеланий тайных, тайных дум;Но победил моральным вздоромВ нас сердце искаженный ум.И разошлись мы полюбовно,И страсть рассеялась как дым…И чрез полжизни хладнокровноОпять сошлись мы – и хранимМолчанье тягостное…Так-то!Когда б к избытку сил младыхПобольше разума и такта (?) —Не так бы вял и горько-тихБыл час случайной поздней встречи,Не так бы сжала нас печаль,Иной тоской звучали б речи,Иначе было б жизни жаль…15 мая 1845 г. Н. Н-в.
21
Мимоходом напомним почтенному критику, что ведь и Некрасов, в «земном» характере протеста которого не может быть сомнения, отнюдь не почувствовал себя «как рыба в воде» с наступлением «эпохи реформ»…
22
Теперь, после опубликования подлинных записок княгини M. H. Волконской, из предисловия к ним мы знаем, что Некрасов писал вторую часть своих «Русских женщин», строго придерживаясь документальных свидетельств. Не один упрек критики в тенденциозной и сентиментальной выдумке сразу и навсегда отпадает… Между прочим Алтай оказывается фигурирующим и в подлинных записках княгини Волконской, так что Некрасов повторил только ее ошибку; но у него употреблено двусмысленное выражение «полетела с кибиткой», тогда как княгиня Волконская пишет, что лошади «понесли ее с самой высокой горы Алтая». См. интересную статью А. Г. Горнфельда «Русские женщины Некрасова в новом освещении» («Рус. Богатство», 1904, No 4).
23
«Тишина», «Размышления у парадного подъезда», «В столицах шум», «Ночь», «На Волге», «Деревенские новости», «Крестьянские дети», «Похороны», «Коробейники», «Свобода», «Зеленый шум», «В полном разгаре страда», «Орина», «Мороз, Красный нос», «Железная дорога», «С работы» и прочие.
24
святая простота! (лат.)
25
В высшей степени курьезными представляются нам утверждения г-на Ашешова («Образование», 1902, No 12), будто любовь Некрасова к народу и вера в него «были смутны и неопределенны, ибо были лишь романтическими терминами народничества без ясного анализа по существу». – «Некрасов, как и романтики народничества, даже те, которые резко подчеркивали свое тяготение к определенному трудящемуся слою, представление о народе имели слишком общее, быть может, только немногим более рельефное, чем люди 40-х годов, когда они мечтали об освобождении крестьян как массы вообще (!), независимо от составляющих ее элементов». – «Как романтик неопределенной народной скорби Некрасов устарел. Его тоска не может развивать (?) элементы нашего мировоззрения, стремящегося быть точным и определенно-устойчивым». – «Но за исключением этой особенности (неопределенности народной скорби и самого народа) у Некрасова все же остается целое колоссальное богатство мотивов, в которых ярко светится любовь не к народу вообще, а к обездоленным, несчастным и униженным». Путаница «точных и определенно-устойчивых» взглядов самого г-на Ашешова в последних, подчеркнутых нами, словах выступает особенно ярко. Любопытны также его чисто эстетические взгляды. «В сфере любви и личных настроений Некрасов никнет» (это, например, в «Трех элегиях» или в «Я посетил твое кладбище»?!)… «Его сатиры умрут скоро, если еще не умерли» (что не мешает строгому критику в другом месте назвать классическими «Размышления у парадного подъезда»)… «Его мелкие лирические стихотворения долговечны еще менее»… Одним росчерком развязного пера г-н Ашешов, очевидно, подписывает смертный приговор таким общепризнанным перлам русской поэзии, как «Родина», «Ликует враг», «Не рыдай так безумно», «Душно! без счастья и воли», «Баюшки-баю», «О муза, я у двери гроба» и пр., и пр.!
26
Не забыты гуманным поэтом даже животные, так много страдающие от людской жестокости («На улице», «О погоде», «Дедушка Мазай и зайцы», «Соловьи», «Мороз, Красный нос», «С работы»).
27
Только в феврале 1903 года г-н Антонович счел наконец нужным и возможным покаяться (в «Журнале для всех»). «Я откровенно сознаюсь, – пишет он, – что мы ошиблись относительно Некрасова. Вопреки нашим опасениям, он снова пошел твердым и бодрым шагом по своему прежнему пути… Он не изменил себе и своему делу, но продолжал вести его горячо, энергично и успешно, – за что ему честь, слава и вечная память в летописях русской литературы!» – «Общим итогом и характером своей поэтической деятельности Некрасов вполне искупил свои недостатки. Его огромные заслуги во много крат превышают и покрывают его однократное отречение; всею своею деятельностью он заслужил полное всепрощение». Признания довольно-таки запоздалые, но… лучше поздно, чем никогда. Отметим, кстати, странное понимание г-ном Антоновичем (в той же статье) чисто поэтических заслуг Некрасова: «Против поэзии Некрасова раздавались и раздаются только голоса тех, которые судят о ней исключительно с эстетической точки зрения или даже не с общеэстетической, а с узкоэстетической, исключительно лирической точки зрения и которые воображают, не только вопреки литературе всех веков и народов, но и вопреки риторике и пиитике, будто вся поэзия состоит только в лирике. Некрасов не лирик (?); следовательно, он не поэт». Оказывается при этом, что г-н Антонович главным призванием лирики считает воспевание красоты, неземных сфер и заоблачных высей; сюжеты ее песен должны, по его мнению, непременно быть светлы и жизнерадостны… Удивительное понимание лирики!
28
Некрасов изображается здесь как ультраромантик. Но вся поэзия его, глубоко реальная и правдивая, служит красноречивым опровержением такого мнения. Упомянем лишь об одной стороне некрасовской поэзии, которой до сих пор нам не пришлось коснуться. Это – любовная лирика. У поэтов предшествовавших, не исключая Пушкина и Лермонтова, любовь изображается всегда в праздничные ее моменты, являясь как бы принаряженной и приподнятой; Некрасов перенес любовь с неба на землю, в обстановку будничных, реальных человеческих отношений; он рисует чувства людей именно среднего, а не героического типа.
29
и им подобных (ит.).
30
«Время-то есть, да писать нет возможности», «Вам, мой дар ценившим и любившим» (автограф, подаренный студентам), «Смолкли честные, доблестно павшие», «Вчерашний день часу в шестом» и пр. Поэму «Пир на весь мир» следовало бы печатать по полному тексту, изданному в 1879 году «Народной волей», с песнями «Средь мира дольнего», «Кушай тюрю, Яша», «Беден, нечесан Калинушка» и пр. Напомним еще, что, по указанию покойного Гербеля (см. посмертное издание 1879 года, т. IV, стр. CXLVI), Некрасов собирался перед самой смертью взять для нового собрания своих стихотворений пять юмористических пьес из «Свистка», до сих пор остающихся там погребенными. Не следовало бы, думается, пропускать и двух предсмертных стихотворений, имеющихся в «Примечаниях» С. И. Пономарева, а теперь всеми забытых: «Пускай чуть слышен голос твой» и песни из вновь задуманной главы «Кому на Руси жить хорошо».