Портал в Итернитас. Изгнание. Том 1

Глава 1. Обвинения

Деревья тихо перешёптывались, лаская  друг друга зелёной листвой там, где почти соприкасались ветви. Возле  каменистой изгороди, увитой цветущим плющом, расправлял складки и без  того идеально выглаженного одеяния юный эльф. Он взял двумя изящными  тонкими пальцами листок, прилипший к широким штанам из тёмной ткани со  специфическим кроем, которая успела напиться утренней росы, и небрежно  его отбросил. Поправил на запястье белоснежный широкий рукав клином, и с  тенью нетерпения во взгляде осмотрел веранды манора, словно ожидая  кого-то. Но, не выискав нужного лица, вздохнул, пригладил и перекинул за  спину прямые длинные волосы, собранные в аккуратный гладкий хвост белой  лентой. Она блеснула в лучах света золотистой вышивкой, спорящей своим  цветом с его локонами.

Брат  задерживался. И это раздражало… Хоть эльф и отчетливо ощущал тянущуюся  от братца энергетическую нить, и чувствовал, что тот приближается.

Дабы  скоротать время, он небрежно опёрся боком о каменистую изгородь,  скрестил ноги и облокотился на выступ, пристроив голову на руку. И начал  с ленцой во взгляде наблюдать за мёртвым телом эльфийки, едва заметно  покачивающемся на лёгком ветерке на одном из сучьев.

Оставалось ещё полчаса до общей разминки. Возле мертвеца потихоньку собиралась толпа из воспитанников и слуг Дома Аварра. Когда к трупу поспешил кто-то из дальней родни висельника, золотоволосый эльф обречённо вздохнул. Пора было идти приносить соболезнования.

Но не успел он сменить позу и отодвинуться от стены, как получит тычок острым локтем в бок, и тело обволокла любимая прохладная аура братца.

– О! Ещё одна… Что-то зачастили этой весной, – парень с белоснежными волосами словно материализовался из тени и пристроился рядом. В отличие от загорелого и пышущего здоровьем золотоволосого эльфа, кожа его брата отливала серостью, лицо резко очерчивали скулы и слегка впалые щёки. Тощеватую, хоть и стройную фигуру скрывали такие же широкие одежды. Он коротко глянул на труп, брезгливо поморщился и стал заматывать волосы лентой. Получалось, как и всегда, крайне небрежно. Хвост скосило слегка набок и ослабило на одну сторону, торчали петухи, и на лицо упали несколько слегка вьющихся прядей. Будто бы нарочно хотел позлить учителей неряшливым видом.

Золотоволосый вздохнул, глядя на это растрёпанное безобразие, и жестом попросил брата дать помочь себе. Тот не стал сопротивляться. Фыркнул, развернулся к золотоволосому спиной, опёрся на удобный выступ в стене коленом, чтобы стать слегка пониже.

– Весна, пора влюблённостей и… Сэхфир, нам нужно выйти к ним. – как можно более мягким тоном произнёс золотоволосый, расчёсывая волосы брата пальцами и собирая его их в высокий аккуратный хвост.

– Вот, тебе нужно, ты и выходи. – огрызнулся тот, нервно дёрнув плечом. Лишний раз разговаривать с сородичами ему совершенно не хотелось.

– Да ладно тебе… Это акт вежливости! – Сэлфис’харлан Аварра, Наследный Алан [1] Вечного Леса обошёл отвернувшегося от толпы эльфов брата и поднял руки в успокаивающем жесте, –  Ты же можешь просто сказать несколько слов?

Сэхфир недовольно скривился и скрестил руки. И даже слегка сгорбился. В энергетический фон плеснуло застарелой обидой, неуверенностью, растерянностью, упрямством и страхом. Сэлфис вновь расстроенно вздохнул и положил руку брату на плечо в поддержке.

– Тебе не нужно делать ничего особенного. Просто несколько приличествующих случаю фраз. Только и всего. Все остальные переговоры я возьму на себя. Как и всегда.

Беловолосый ещё немного потоптался с ноги на ногу в нерешительности, которую многие принимали за высокомерие. С лица какое-то время не желало сходить выражение крайнего нежелания попадаться хоть кому-либо на глаза, но всё-таки он прикоснулся к руке брата и согласно кивнул.

Сэлфис подбадривающе улыбнулся брату и повёл его по резной беломраморной лестнице вниз, где тело висельника уже снимали Жрецы Света, отодвинув стоящую со скорбным видом толпу. Все эльфы, как один, молчали, понурив головы и сцепив перед собой руки. Лишь сестре усопшей было позволительно в открытую оплакивать родного.

По мере приближения к этому молчаливому сборищу Сэхфир всё сильнее мрачнел и зажимался. И вскоре оказалась видна и причина его всё более омрачающегося настроения.

Опираясь на золотой посох, с колен поднялся высокий эльф в белоснежной мантии, – Верховный Жрец Света Тар Приестэн’каэлмэр. В другой его руке, облачённой в перчатку с золотым неподвижным указательным пальцем, оказалась зажата записка. Он как раз пробегал по ней глазами, когда братья подошли к месту происшествия, копируя жесты толпы. Но едва стоило Сэлфису открыть рот, чтобы принести соболезнования убивающейся эльфийке, как тот его перебил.

– Ты! – Верховный Жрец выпрямился, грозно сверкнул глазами и двинулся к братьям. – Сэхфир’халлан Аварра, что тебе известно?

Сэлфис возмущённо кашлянул на такое грубое нарушение этикета, но перебивать Верховного Жреца было бы ещё большим нарушением. И без того гнетущая тишина стала ещё более непроницаемой. Даже эльфийка заставила себя перестать всхлипывать.

– Ам-м-м… Что у нас с утра новый труп? – неуверенно замялся Сэхфир, по привычке проведя рукой по волосам. И совершенно не понимал, чем вызвал такую реакцию. Опять.

– Ты причастен? – холодным надменным тоном произнёс Верховный Жрец, словно бы уже раскрыл всё это дело.

– Что? – Сэхфира настолько ошеломило обвинение, что он даже отступил на шаг назад, – Нет!

– Ты бродишь в ночи, – Жрец всё приближался. Глаза излучали торжество, – Чувствуешь смерть…

– Это… Несомненно, большая утрата, – Сэлфис’харлан не выдержал, наплевал на все правила приличий и попусту загородил собой брата, для верности разведя руки. – Но ваши нападки на моего младшего брата беспочвенны.

По толпе прошелестел возмущённый и удивлённый ропот, но стих спустя мгновения. Сэхфир не знал, куда себя деть от любопытных и осуждающих взглядов, и просто стоял, выпрямив осанку, стараясь не встречаться ни с кем взглядом. Сэлфис же не обращал на слушателей никакого внимания. Сейчас его более всего волновало, что за обвинения ему собирается предъявить невзлюбивший Сэхфира с самого его рождения Жрец.

– Беспочвенны? Вот, ознакомьтесь, – Жрец поднял записку к глазам и зачитал фразу, – "Сия запретная любовь и тёмные мои желания влекут, манят, и нету сил противиться зову, влекущему меня со стороны Долины Теней." Ты признаёшь, что совратил это Дитя Леса?

– Что? – Сэхфир, аж закашлялся, – Да я её впервые вижу! Вернее, не впервые, я сталкивался с ней на занятиях, но мы даже не разговаривали никогда!

– Лживы речи, соблазнителен зов. Про ваш вид известно многое, хоть мало кто выживает после общения с вашими сородичами, – шипяще процедил сквозь зубы Жрец, уверенный в своей правоте.

– О! А я прям такой общительный… – с едким сарказмом в тоне огрызнулся Сэхфир, под проглоченный смешок от Сэлфиса на эту реплику.

На короткие, подавленные смешки, иногда искусно, иногда неумело замаскированные под кашель, Жрец с негодованием развернулся к толпе. Эльфы мгновенно притихли.

– Свет нашего Леса, вы позволите? – Сэлфис протянул руку к записке с максимально учтивым и невинным видом.

Отказать Наследнику было нельзя, так что Жрец нехотя передал её в руки эльфа.

Тот же нарочито медленно и вдумчиво прочёл послания, чувствуя, что многие даже затаили дыхание.

– Со всем уважением, Верховный, – Сэлфис’харлан вежливо поклонился, прислонив руку к сердцу. – Отчего же вы зачитали свидетелям несчастья лишь часть послания? Вот же: «Моё сердце погибло в день смерти его. Я более месяца старалась отринуть постыдные мысли, но оказалась не в силах. Я заберу свой позор и свою скорбь в могилу». Учитывая ваш диагноз в сторону моего брата, как «мёртв с рождения» и количество почивших за последние месяцы Детей Леса, я уверен, что речь идёт о ком-то другом. К тому же ни я, ни мой брат никогда не допускали в своём поведении и мыслях даже намёка на подобные… вольные взгляды. – Сэлфис’харлан вновь поклонился, отдал записку слегка порозовевшему от возмущения и злости Жрецу.

Но тот явно не желал так просто сдаваться. Сколько лет он мечтал припереть этого живого мертвеца к стенке! Но статус этого беловолосого бледного парня давал ему весьма сильную защиту, и по их законам все эти годы было невозможно что-либо сделать. Все же попытки втихую устранить это недоразумение природы приводили к провалам, отчего Жрец всё более и более утверждался в мысли, что этому существу покровительствует Владычица Долины Теней, чья армия во главе с кровным отцом этих двоих юношей затопила в крови уже несколько континентов.

– Это оправдывает его, делая непричастным к мотивам жертвы! Но он повинен в своём бездействии!

– Что? Это каким ещё образом? – вновь подал возмущённый голос Сэхфир, мечтающий испариться… или проснуться.

– Всем известно, что ты не спишь ночами. Плюёшь на все правила приличия и покидаешь свои покои, шатаясь по Дворцу и его садам, прячась в тенях и избегая стражи. Увидев, что несчастный лезет в петлю, ты должен был поднять тревогу и предотвратить сие действие.

– Да не видел я ничего! – с рычанием в голосе огрызнулся Сэхфир, теряя контроль. Глаза подёрнулись чёрно-алым туманом, на пальцах, сжатых в кулаки, стали заостряться ногти.

– Где же ты был? – невозмутимо, с хорошо скрываемым злорадством спросил Жрец, априори не верящий ни единому слову мертвеца.

И тут Сэхфир’халлан осёкся и растерянно глянул на брата. Он не мог сдать Сэлфиса, даже в ситуации, когда требовалось хоть какое-то оправдание. Не мог сказать кому-либо, что всю ночь они вдвоём провели в его подпольной лаборатории, где брат показывал очередной выводок странных существ, которым не суждено было никогда покинуть стены того помещения. Поскольку подобные практики и эксперименты стояли под строгим запретом, как и многие, что не входило в рамки «дозволенного» и «нормального». Правда, до сих пор так никто не объяснял, отчего туда попала та же некромантия или чародейство. И если первое оправдывалось ужасами, связанными с поднятием мертвецов и моральными аспектами, напрочь забывая об остальных гранях этого занятия, то остальное объяснялось общими расплывчатыми формулировками. И никто не отваживался спросить, а, собственно, «почему?».

– Мой брат всё это время провёл со мной. – твёрдо и невозмутимо, с лёгким вызовом, заметным лишь Жрецу, и предельным подобострастием в глазах для всех наблюдающих, непререкаемым тоном сообщил Сэлфис’харлан.

– Всю ночь? – Жрец неверяще поднял бровь. Впрочем, если мертвецу он не доверял никогда, то его брату – наоборот. У Наследника репутация была безупречной, даже с его точки зрения.

– Ну, разумеется! – Сэлфис плеснул руками и плавно показал на небо, – Ночью звёзды видны гораздо лучше, чем при свете дня. Мы составляли астрологические карты.

Сэхфир удивлённо моргнул, но вовремя спохватился и кивнул, приняв самое нейтральное выражение лица, на которое только был способен. Да, они с братом действительно выбирались ради составления звёздных карт… Ночи три назад. Впрочем, его брату всегда все верили, и в том, чтобы уладить ситуацию, Сэхфир полностью доверял ему.

– Что же вы ничего не сообщили о том? Ушли из своих покоев тайно? – с укором и возмущением пожурил Наследника Жрец. Данное действие вполне укладывалось в рамки допустимого. Всё-таки астрология и астрономия требовали порой нарушать комендантский час. Но в таком случае следовало оповещать старших.

– Ох, Матушка слишком беспокоится, если я прихожу на занятия не выспавшись. – Сэлфис нарочито-виновато потупил глаза. – Но на мою успеваемость и самочувствие не повлияет одна бессонная ночь, даю вам слово, Тар Приестэн, – и Сэлфис вновь склонился в почтительном поклоне.

Допрос при стольких свидетелей. Заступничество Наследника. Отсутствие свидетелей вранья… Впрочем, вступать в открытый конфликт без хватания за руку было никак нельзя. Верховный Жрец коротко поклонился, дал знак своим помощникам. Те подхватили тело, уже уложенное на носилки, и удалились вслед за ним, оставив за собой облегчённо и, отчасти, раздосадованно выдохнувшую толпу.

Когда все нужные слова были сказаны, родственница усопшей приведена в относительную эмоциональную норму и спроважена в покои, братья немного отстали от группы воспитанников.

– И как ты умудряешься так брехать, но говорить правду при этом? – хохотнул Сэхфир, умывая лицо из паркового фонтанчика. Руки всё ещё подрагивали от нервного напряжения, но, благо, глаза уже приняли свой обычный вид.

– Тебе бы тоже следовало бы этому поучиться. Как и тому, чтобы разобраться, наконец, со своей физиологией и ментальным даром. – мягко, но наставительно ответил брату Сэлфис, чем вызвал недовольное ворчание Сэхфир’халлана.

– Если меня заметят в том, что я изучаю свою, как ты выразился, физиологию, на меня спустят всех ручных ягуаров в округе. Я ж местное пугало, забыл? – ворчнул уже почти полностью остывший и переполненный благодарностью к брату полуэльф.

– Так давай сделаем так, чтобы про это никто не узнал.

Сэлфис заговорщически подмигнул опешившему младшему брату, улыбнулся и поспешил на занятия.

Глава 2. Новость

Клинки пели звеняющую песнь, высекая яркие искры. Полы широких одежд развевались, и иногда казалось, что это две бабочки сошлись в странном танце. Но вот от одного из белых крыл сталь отсекла кусочек ткани, и он полетел, влекомый ветром, словно опавший лист.

Сражающихся сразу растащило в разные стороны энергетическом лассо. Одного юношу поставили на ноги с лёгким торможением, другого бесцеремонно швырнули в песок на тренировочной площадке, расположенной во внутреннем дворике дворца.

– Учитель? – стоящий на ногах юноша обратился к хмурому, коротко стриженному черноволосому эльфу, – Мы сделали что-то не так?

– Твоему оппоненту стоит отдохнуть и поучиться сдержанности, – внешне спокойно, а на самом деле, едва сдерживая гнев, ответил эльф. – А тебе стоит переодеться.

Юноша, не привыкший перечить старшим, ещё раз поклонился, бросил виноватый взгляд на, распалённого Сэхфир’халлана, рывком встающего с песка, и ретировался с площадки. Остальные участники продолжали упражняться.

– Какой смысл в этих танцах? Почему вы не учите нас настоящему сражению? Переодеться из-за подранной тренировочной рубахи? – всё больше распалялся Сэхфир, подходя к учителю ближе, – Это же просто смешно! Я его даже не поцарапал! – полукровка остановился в полуметре от хмурого учителя, и требовательно повёл рукой в ту сторону, куда ретировался оппонент.

– А ты так жаждешь пустить кровь в этих стенах? – осадил его учитель ледяным тоном.

– Да какого ж гуля! – Сэхфир сплеснул руками, и, забывшись, продолжил эмоционально жестикулировать. – Вы мне не позволяете биться и вполсилы! Сажаете на скамейку, если кто-то получит синяк. Если так переживаете за кровь, то отчего не выдадите нам бутафорское, а не настоящее оружие?

– Ты несдержан, Дитя. – тихо процедил учитель нравоучительным тоном, осуждающе глядя на эмоции ученика. Сэхфир’халлан, проследив его взгляд, спохватился, и сцепил руки перед собой, укрыв кисти широкими рукавами. Учитель между тем монотонно продолжал, – В тебе нет почтения. Нет уважения к Старшим. Нет уважения к чужой безопасности…

– Да я только и делаю, что пекусь о чужой безопасности! – Сэхфир не выдержал и повысил на учителя голос, вновь расцепив руки и сплеснув ими.

– Сядь, – невозмутимым и непререкаемым тоном произнёс учитель. – Отдохни и освежись, пока остальные не закончат.

Младший сын четы Аварра, всё ещё кипя от злости, нарочито демонстративно присел на каменистый борт фонтана, демонстративно достал флягу и пригубил её, нарочито пролив несколько алых капель. Жидкость пробежала с губ по подбородку и капнула на ворот рубахи, под взглядом изрядно посеревшего тренера.

– Что? – Сэхфир, с лёгкой издевкой в тоне, приподнял руку в вопросительном жесте и указал на флягу, – Вы же сами отправили меня отдохнуть и освежиться. Неужто мне даже горло промочить нельзя?..

Коротко прислонив клинок к середине лба, а затем отведя его, Сэлфис’харлан вполуха следящий за конфликтом брата и учителя, поклонился своему запыхавшемуся оппоненту. Тот подтвердил конец поединка, отзеркалил жест Наследника, и они оба отправились под тень балкона.

Продолжая слушать эту перебранку на грани недопустимого, Сэлфис обреченно вздохнул. Поведение брата он прекрасно понимал, хоть и подобные несдержанные жесты и словно никогда бы не снискали его одобрения. Такое поведение всегда шло во вред. Только раззадоривало и подстёгивало боящихся полукровку эльфов всё более и более загонять хищника в рамки.

Если брат на этом не успокоится, придётся вновь вмешаться. Благо, Сэхфир его всегда слушал. Но это не может продолжаться вечно! Они оба уже достигли первого совершеннолетия. Вскоре их пути на какое-то время могут и разойтись, если Старейшины решат отправить братьев в отдалённые провинции на практику и налаживание связей, так сказать. Правда, Наследник очень сомневался, что его сородичи решатся выпустить хищника из вольера… Хищника, которому постоянно пытаются обломать клыки.

Как же это злило… Дабы погасить загорающееся в груди пламя ярости Сэлфис наполнил кружку прохладительным напитком, стоящим в ведёрке со льдом, и пригубил его, блаженно прикрыв веки.

– Тар Руасил, я настаиваю на том, что Сэхфир’халлана необходимо отправить к северной границе. – от вкрадчивого голоса Приестэна, раздавшегося с балкона прямо над ним, Сэлфис чуть было не поперхнулся. Тихо отставил бокал на стол и замер, дабы не обнаружить своего присутствия. Верховный Жрец между тем нравоучительным тоном продолжал, – Его… специфический организм достаточно крепок, чтобы справиться с морозными ветрами. Это путешествие научит его стойкости, смирению и милосердию. Я уже неоднократно обращал ваше внимание на его саботаж в искусстве лечения, что крайне прискорбно. Подобное поведение может оказать дурное влияние на Сэлфис’харлана.

У Сэлфиса при этих словах внутри всё похолодело, словно некто приоткрыл окно на башни этих самых серверных границ. Он сдержанным жестом отослал своего партнёра по сегодняшней тренировке. И, убедившись, что остался один, принял невозмутимую праздную позу, делая вид, что наслаждается покоем, прохладой, и напитком. Сам же весь обратился в слух, отчасти радуясь, что под его гневным взглядом балкон не сможет рухнуть и погрести Верховного Жреца в своих обломках.

“Нет уж!” – внутри Сэлфис’харлана всё протестовало. – “Ссылка… Это светозарая скотина, фактически, собирается отправить Сэхфира в бессрочную ссылку!”

Мрачно сделав глоток, даже не ощутив вкуса напитка, Сэлфис продолжал вслушиваться в диалог матери и Верховного Жреца. И разум между тем уже начал выстраивать логические цепочки.

Лекари, взрощенные в умеренно-тропическом климате там долго не выдерживали. Да в полукровку, почти нечувствительную к холоду, там всеми конечностями сразу вцепятся! И, даже, будут ему чистосердечно рады, несмотря на “особые” гастрономические пристрастия и мрачный, нелюдимый нрав. Если, конечно, его не попытаются прирезать где-то по дороге…

Делая вид, что он затомился на палящем солнце, Сэлфис подошёл ближе к изящной колонне, подпирающей балкон. Оттуда его всё ещё не смогли бы заметить сверху, а звук при этом скрадывался меньше.

– К тому же, – продолжал доказывать очевидное Верховный Жрец, – его магические и физические возможности нам до конца неизвестны. При этом, сдерживать его буйный нрав становится всё сложнее. Я ни в коем случае не вверяю это вам, моя Аран, в вину. – судя по шуршанию ткани, Жрец прислонил ладонь к сердцу, и слегка поклонился, – Он, как и его брат, находятся на новой ступени взросления. Влияние гормонов на разум весьма велико. Это сейчас они дружны. Но вскоре их сердца откроются свету любви. Как думаете, как скоро какая-то красавица посеет вражду между неразлучными братьями? И чем это может обернуться для репутации Дома Аварра?

– Тар Приестэн, – раздался спокойный голос Леди Руасил, – мой младший сын просил испытать его в качестве боевого мага. – будто бы перечёркивая всё услышанное невозмутимо спросила эльфийка.

– Исключено, – сухо отрезал Верховный Жрец.

– Отчего же? Ему благоволит Стихия Воды. Вы же сами об этом сообщили, когда распределяли его в лекари. Вода способна не только лечить. Это грозная в своей мощи Стихия. И она послушна ему.

Со стороны площадки раздались громкий всплеск, сдавленная ругань, вскрик, стоны и кашель, сопровождаемые шумным журчанием воды. Сэлфис, позабывшего на миг, что он всё ещё на виду, что он занят подслушиванием, и что и продолжается тренировка… прикрыл глаза и тихо застонал от наслаждения, смакуя чужие боль и страх, щедро выплеснутые в фон. Энергорезерв стремительно пополнялся. Вечно жрущий изнутри голод притупился и слегка отступил. Но заслышав неприличествующую в высшем обществе, благо, недолгую, брань из уст брата, Наследник спохватился и принял озабоченно-испуганное выражение лица, продолжая незаметно для окружающих подпитываться из фона.

Брата сегодня всё-таки, выражаясь просторечным языком, вконец задолбали. Один из задир, Воспитанник Дома, оказался зажат колючими льдистыми кольями, слегка вспоровшими ему кожу на руках. Он истошно орал, пытаясь выбраться из ловушки. Второго же эльфа вода окружила подвижным коконом, иногда закрывая с головой, и подняла поверхностью на пару метров. Он кашлял и отплёвывался после того, как «окно» открывалось, чтобы он мог глотнуть. Сэхфир стоял по колена в фонтане. Вода ручьями стекала с одежды и с его белоснежных волос, заставляя их пойти лёгкими волнами, и тонкими струйками собиралась в энергетический закручивающийся водяной шар возле когтистой руки.

Судя по сощуренным багрово-чёрным глазам, этот шар вскоре залепит в лицо зажатого льдом «шутника».

– Прекратить! Немедленно отпусти их! Видят Стихии, ты совсем распоясался! – учитель потерял остатки самообладания. Из песка возле фонтана проросли гибкие побеги, замотавшиеся вокруг запястья Сэхфир’халлана, и оттащили его прочь от узников Стихии.

Полукровка, уже полностью сухой за исключением сапог, с досадой швырнул водяной шар в фонтан. Обернулся. Дёрнул рукой, оборвав опутавший его побег, и молча отправился к выходу с площадки. Водяной кокон потерял свою форму, и узник вместе со всей массой воды плюхнулся обратно в фонтан, беспомощно заболтав руками. Один из воспитанников развёл руками, раздвигая воду, вокруг пострадавшего, чтобы тот не захлебнулся.

– Куда собрался? – рявкнул учитель вслед удаляющемуся виновнику переполоха.

 Сэхфир развернулся, развёл руками и, отвесив резкий, чуть театральный поклон, раздраженно бросил:

– К Старейшинам! Узнать приговор и отбывать наказание, куда же ещё…

– Кипяток… Обварил меня… – раздался стон освобождённого от воды задиры со слегка покрасневшим лицом. Ему уже помогли подняться и вылезти из фонтана. От воды поднимался лёгкий пар. Сэлфис на это лишь вздёрнул бровь. Да, кожа эльфа покраснела, и, действительно, вода нагрелась от бесконтрольных эмоций Сэхфира, но он-то, в отличие от всех остальных, ощущал, что боли этот эльф толком не чувствует. Боль исходила от того, которому порезало руку… Видимо, вскипела вода, незадействованная в ловушках. И то, ещё должна была щедро остужать колючая ледяная «скульптура». А униженный водным пленом эльф просто решил нагнать драмы.

Учитель же перевёл недоумённый взгляд на глыбу льда, которая и не думала таять. Удерживать в стабильном состоянии разные состояния Стихий одновременно удавалось далеко не каждому.

– Сэхфир’халлан… Ты позоришь Дом своим поведением!

– С каких пор самозащита является позором? – огрызнулся Сэхфир, уже почти покинувший площадку. Он остановился, сжал руки в кулаки.

Над площадкой воцарилась гнетущая тишина, прерываемая лишь стонами раненых. Сэлфис… не спешил в этот раз вмешиваться. Откровенно говоря, ему вообще не хотелось, чтобы пострадавших уводили к лекарям. В этой, лишённой всплесков энергии богадельне так редко удавалась хлебнуть столь живительный коктейль! А он уже столько дней жил впроголодь… А сегодня прям пиршество – с раннего утра страдания воспитанницы по усопшему… Теперь вот слегка потрёпанные братом идиоты… Как же он любил, когда брат огрызался, показывая скрытый норов, и рвался с цепи! И как же он беспокоился, что терпение Старейшин и Жрецов закончится…

– Ты немедленно доложишь Старейшинам о своём прегрешении. И немедленно освободишь пленника. – едва сдерживая гнев, произнёс учитель.

Сэхфир’халлан коротко поклонился, сверкая глазами, отвернулся и ровным шагом отправила прочь. Спустя пару мгновений лёд, повинуясь его магии, обрёл форму воды и обрушился в фонтан. Волна, окатившая всех близстоящих эльфов, некоторых из них сбила с ног. Сэлфис еле-еле смог сдержать смешок и не допустить в выражении лица мрачного удовлетворения при виде трясущих мокрыми одеждами сородичей, вмиг растерявших свой гордый праведный вид.