Туман смерти

Пролог

Капли пещерной влаги скользили по каменистым сводам: огибали выступы, перекатывались через крохотные песчинки, и, находя извилистые пути для своего устремления вниз, змейками спешили наперегонки.

Неумолимо спускаясь, они падали с тихим стуком в пока ещё маленькие лужицы у подножия стены и затихали.

Насекомые, едва различимые в темноте пещеры, озаряемой лишь светом лазерной решётки подбирались к этим лужицам в надежде утолить жажду и напившись ползли дальше по своим делам. Некоторые, опасно приблизившись к свечению с тихим треском прекращали свой жизненный путь.

Кира отстранённо наблюдала за крылатыми и ползучими обитателями пещеры. Возможно, её жизнь завершится с таким же тихим треском. Свет, поманивший её оказался таким же смертельным.

Замена казни на изгнание в Туман не вселяла надежд: она точно знала, что никто из изгнанников не вернулся. А жить хотелось сильнее прежнего. Особенно теперь, когда она всё знала о себе и об этом мире. Хотелось домой. На Землю. Но её ждёт Туман.

Тонкие пальцы девушки прикасаясь к шершавой поверхности преграждали путь узеньких ручейков и меняли их направление. Вот бы и своё направление с такой лёгкостью можно было изменить.

Борясь с чувством изнуряющего голода, с жаждой, отгоняя страх перед неизбежным, она невольно возвращалась мыслями к событиям последних месяцев.

Солнечный, невероятно красивый Аншуман поначалу восхитил и привёл в восторг Киру. Обилие света и тепла, неспешное движение людей и техники напоминали хорошо отлаженный часовой механизм. Она крутила головой по сторонам и засыпала вопросами Костю.

Брата будто подменили: он замолчал сам и постоянно одёргивал Киру: “не спрашивай, не говори, не думай, не смотри в глаза”. Его резкость поубавила энтузиазм девушки.

В молчании она продолжила изучать город. Наблюдала, анализировала. И вроде всё хорошо. Только жители вызывали недоумение

Живя в осаде, в погибающем мире, в состоянии войны они тем не менее ровно дышали и улыбались. Выдержка это или безумие? Кира помнила момент, когда она напряглась и затаила эмоции.

Однообразная и пресная еда начала раздражать уже на второй день. Личные вещи негде припрятать: все у всех на виду. Кирин рюкзачок с дорогими сердцу земными богатсвами выбивался из всеобщего пейзажа. По требованию брата пришлось избавится от него в подземелье, через которое они проникли в Аншуман. Там же одежда Киры и Кости была заменена на комбинезоны Охотников.

Запреты множились ежечасно: даже родство с Костей признавать запрещалось. Никто из Костиного окружения, кроме его командира, не знал о существовании Земли и давно пропавшей девочке – Охотнике.

Знал Император. И ждал знакомства с Кирой, но лишь после прохождения ею подготовки в обучающие лагере, где она была представлена новичком.

Единственном месте, которое не позволило девушке с головой уйти в отчаяние. Материнская память об этом мире и её стойкий патриотизм конфликтовали с сознанием самой Киры, подмечающей детали и задающей молчаливые вопросы. Тогда от беды уберёг лагерь.

Изнуряющие тренировки выматывали так сильно, что пресный батончик вместо еды и свободная койка для сна становились для Киры благом. А ещё фотография, ловко припрятанная девушкой в карман комбинезона. С фотографии улыбался Паша: тёплое и дорогое воспоминание о прежней жизни. Но к снимку она возвращалась всё реже и реже.

Ежесекундная пропаганда и настрой соратников, их редкие переговоры о собственном даре и исключительности сделали своё дело. Через пару месяцев Кира рвалась в бой, защищать город от врага.

Перед присягой состоялась встреча с Императором. Костя сопровождал её во дворец, по пути давая напутствие быть максимально честной в своих ответах. Девушка испытывала сильнейшее волнение, ведь только по решению Императора она могла быть допущена в строй Охотников.

Он же очень живо интересовался Землёй. И самой Кирой. Но вот речи его обволакивали девушку, как рукава смирительной рубашки. Неприятно и опасно.

Император настоял на прохождении Куба. Кира без тени сомнений согласилась, брат напрягся и изменился в лице. Возможности что-то объяснить сестре у него не было. Девушку незамедлительно изолировали для подготовки.

Получив чёткие инструкции в назначенное время Кира проследовала к месту своего испытания, но всё же умудрились заблудиться. Помещение, в котором она оказалась было громадным. Надеясь найти дорогу она внимательно изучала всплывающие указатели и вышла к Питомнику.

До сих пор воспоминания об этом месте вызывали в ней чувство отвращения и тошноты.

Куб она не прошла. Проникнув в её сознание, мучая и терзая девушку он вытолкнул её из своих вязких сетей на третьи сутки с рекомендацией “ ликвидировать”. Костя был в числе тех, кто голосовал за решение Куба.

Кира даже мысленных вопросов себе не задавала. Предательство брата и увиденное ею гнали её мысли домой, на Землю. Но увы.

Прислонившись спиной к острым выступами пещеры девушка поёжилась: холодно. Где-то в отдалении послышались шаги. Она вздохнула с облегчением. Ожидание сводило с ума. Пленный мрак обострял и без того гнетущее настроение. Хотелось напоследок хоть солнца увидеть.

Кира уже и со счёта сбилась, не зная сколько времени провела в своей импровизированной темнице. Воду слизывала со стен, царапая язык, надеясь хоть немного усмирить голод и жажду. Сейчас бы она многое отдала даже за дурацкий батончик.

Чей-то тихий голос шепотом приказал отойти в самый дальний угол. Девушка подчинилась. Шебуршание у решётки взорвалось ярким светом, взрывной волной её впечатало в стену. Резкая боль от удара чуть не лишила сознания. Не сдержав стон Кира стряхнула с себя каменные крошки и пыль и, прищурив глаза уставилась в каменный проём, пытаясь в этой темноте хоть что-то рассмотреть. Через минуту её глаза и без того большие расширились:

– Паша?

Глава 1

Двумя месяцами ранее…

– Поберегись! – кричал Васёк, врываясь на своём драндулете в неизведанные мир и тут же сбил Петровича, который зачем-то остановился, не успев и двух шагов сделать. Падая, Петрович крепко выругался и остался лежать, потирая ушибленные места.

– Ну прости, Серёга. Чего встал-то? Хорошо же шёл, бодро…– Васёк с извиняющей улыбкой тормознул рядом с товарищем.

– Твою ж дивизию! Меньше минуты в чужом мире, и уже ДТП с пострадавшим!– Паша, обернувшись на крик Петровича изумленно взирал на друзей. Он испытывал чувство огромной благодарности за невероятный авантюризм друзей. Не один. В чужом мире он будет не один.

– Да-да, Паша, мы следом, – довольно лыбился Васёк, – а куда Хмырь делся? – Паша махнул рукой куда-то в небо. Там на приличной скорости быстро уменьшаясь в размерах удалялся весьма странный летательный аппарат, больше напоминавший самокат.

– Улетели. Я даже окрикнуть не успел.

– Ладно, разберёмся. На одной же планете, и то хорошо. – Васёк оглянулся. Слева в паре километров начинался густой туман и краёв не видать, аж до горизонта. Справа так же километрах в двух – трёх виделась решётка, уходившая в поднебесье. Сияла красным и искрилась голубым эта неведомая конструкция. За ней виделся второй, похожий периметр ограждения.

– Куда двинем?

– Сначала мы встанем, – наконец-то подал голос Петрович. Он кряхтя поднялся и отряхиваясь, осмотрелся по сторонам. Увиденное озадачивало. – И правда, куда? Там туман какой-то странный, не видно сквозь него, а здесь,– он махнул рукой на право,– поджаримся.

– Прямо пойдём. – Паша снова развернулся и опираясь на трость двинулся вперёд, – Проход в город не только с воздуха. Эфиры не летают, но каким-то образом им удалось утащить маленькую Киру. Значит, лазейка есть.

– Была. Лазейка была тогда, но есть ли сейчас? Какой план? Вряд ли мы сможем войти в город, как ни в чем не бывало, – Васёк завёл двигатель и подхватив пострадавшего Петровича догнал капитана, – нас ведь спалят сразу.

– Так же войдём, как в Дамаск входили. Там нас тоже не ждали.

– Не знаю, как вы в Сирии воевали, но если ещё раз посмотреть направо и немного назад, то видно, как вдалеке защищённый периметр упирается в скалы. Если это не мираж неведомый, конечно. Может там есть проход? Под землёй?– Петрович внёс свои “ пять копеек”, ожидая насмешек друзей. Опыта экспедиционных операций у него, в отличии от Паши с Васьком, не было. Васёк, обернувшись назад, уже разглядывал горизонт в бинокль.

– Петрович прав, скалы есть. Этот электрогриль аккурат в камни врезается.

– Значит разворачиваемся. Они к нам через пещеры шастали, так ведь Хмырь рассказывал? – Паша уже шагал в обратном направлении, – Васёк, проехать там можешь?

– Дороги нет, но ландшафт приемлемый, проеду. До ночи укрыться в скалах надо. Мы здесь, как мишень для новичков, – он, развернувшись, снова догнал Пашу и предложил пристроить его громадный рюкзак на своё наикрутейшее, по мнению самого Васька, транспортное средство, – налегке быстрее пойдём, -пояснил он, и двинул в направлении острых вершин, едва различимых на горизонте. Радостное волнение, которое он испытал при переходе через завесу уступило место собранной сосредоточенности. Они на территории врага, в агрессивной неизведанной среде. Хорошо бы выжить.

Петрович уже успел достать из своего рюкзака набор с пробирками и весьма довольный своей предусмотрительностью начал сбор образцов. Хотелось понять, с чем могут столкнуться на чужой территории в кратчайшие часы. Какая— то маленькая дрянь его укусила. Начинается,– подумал он, и незаметно от товарищей чем-то капнул на укус,– зудит-то как!

На привале сделает Паше прививки. Себе и Ваську успел ещё дома, но и капитану необходимо. Микробы здесь чужеродные. И хотя гости из этого мира давно нанесли их на Землю, подстраховаться не помешает.

На первый взгляд земля такая же и воздух разительно от земного не отличался, да только вирусы и микробы здесь не родные, а значит априори смертельно опасны.

Петрович не обольщался на счёт чужеземцев, проникавших к ним через порталы: Кто знал, насколько развита их медицина, и как они защищались от чуждых микроорганизмов. Теперь их черёд оборонятся. И кто сказал, что Эфиры опаснее?

Укус зудел. Солнце жарило так, что тепловой удар обеспечен, если в скорости не доберутся до скал. Петрович, не смотря на тяжесть рюкзака шагал бодро, стараясь не отставать от капитана, который хоть и с тростью, но темп держал резвый, и внимательно изучал местность.

Если бы сам не прошёл завесу, в жизни бы не догадался, что это другой мир. Очень схож с Землёй. Разительной была лишь тишина. Земной мир наполнен звуками. Их не замечаешь. К ним привыкаешь. Но их отсутствие напрягает.

Здесь звуков не было. Никаких. Только шаги троих путешественников. Не чирикали птицы. Не копошились насекомые. Не шелестела трава и ветви деревьев. Да и самих деревьев на каменистой пустынной местности не заметили. Голая земля.

Двигаясь параллельно периметру защиты и дойдя наконец до скал все трое остановились. Петрович вызвался пройти вдоль подножия и поискать укрытие. Он видел, как тщательно капитан скрывает боль в ноге. Ему нужен отдых. И аккумулятор Васькиного драндулета надо поберечь. Посовещавшись так и решили. Отправили Петровича на разведку.

– Пашка, ты если что, на меня не смотри, делай, что надо. Я знаю, что обуза в этой авантюре, и что авантюра эта – билет в один конец для меня! Но сам понимаешь, пропустить не мог! Не простил бы себе! И не хмурься, знаешь ведь, я прав!

– Васёк, раненых не бросаем…

– Пленных не берём! Знаю, – по-мальчишески улыбнулся Васёк, – но и тебе известно, что с нами Петрович. Его домой надо вернуть. Я тебе об этом сразу говорю, чтобы ты совестью ненужной не мучался. И не спорь! – с улыбкой отрезал Васёк, – солнце здесь какое-то дикое. Жарит и жарит.

– Так оно в зените, что б ему не жарить-то?

– Интересно, оно как на Земле садится, или можно не ждать? Здесь вообще ночь, как явление, существует? – Васёк крутил головой по сторонам, изучая местность. Вроде всё, как дома.

– Увидим, Васёк, увидим, – Паша присел на каменистый выступ и с наслаждением

вытянул ногу. О чём он сам— то думал, предпринимая эту вылазку, Паша не понимал. Надо было, и всё тут.

Через полтора часа вернулся Петрович. Нашёл вход в пещеру, но не исследовал. Если там тупик, то хотя бы укрыться хватит места. Даже драндулет Васька закатят.

Туда и отправились, когда Серёга немного отдохнул. Воду решили беречь, сделав всего по паре глотков, не смотря на жару. Кто знает, найдут ли хоть один источник.

В глубине пещеры всё-таки обнаружились ответвления разных ходов. Пошли в тот, в который без помех въезжал транспорт Васька, и который вёл в сторону города. Двигались не спеша, светя всего одним фонарём, и постоянно прислушивались. Вдруг Эфиры, или ещё кто?

Где-то впереди послышались журчание, и через некоторые время показалась река. Настоящая подземная река с бурлящей пенной водой и пологими берегами. Высоко под сводами подземелья пробивался рассеянный солнечный свет. Недостаточный, чтобы осветить всё пространство, но достаточный, чтобы отключить фонарь.

– Где-то здесь должен быть камень…, – задумчиво проговорил Васёк, нарочито озираясь.

– Какой камень? – не понял Петрович.

– На котором написано: “ Направо пойдёшь – к Эфирами попадёшь, налево пойдёшь – в Аншуман попадёшь”… Или наоборот, я точно не помню, – засмеялся Васёк.

– Васё-ё -ёк, – демонстративно застонал Петрович, – ты попадёшь под раздачу, точно говорю!

– Напугал ежа голым задом! – хохотал Васёк, – но если серьёзно, куда двинем?

– Налево, – отозвался Паша, с улыбкой прислушиваясь к друзьям.

– Да мы же завсегда рады “ налево”, – не унимался Васёк, – но в данном конкретном случае я всё— таки спрошу: – Почему?

– Там береговая часть ровнее, валунов на пути не вижу, проедешь! – улыбаясь, ответил Паша и продолжил шагать уже вдоль берега.

Через несколько часов, когда Петрович окончательно устал толкать драндулет Васька, то и дело упирающийся в камни и взмолился об отдыхе – сделали привал. Паша тоже шагал из последних сил, нога нещадно болела и требовала покоя.

Раскинули лагерь на относительно ровном месте, помогли выбраться Ваську из его чудо— машины на приготовленный спальник и наконец-то смогли перекусить взятыми из дома припасами.

– На сколько нам запасов хватит? Дня на три? – поинтересовался Паша, с наслаждением вгрызаясь в бутерброд. Парочку он приготовил с собой на первые сутки, остальные его припасы состояли из сухпайка.

– Без еды не останемся, вон, – Васёк махнул куда— то рукой, – бегает.

Друзья посмотрели в указанном направлении. Среди камней мелькнул длинный и тонкий хвост. Размерами юркнувшее в расщелины животное напоминало бобра, но хвост наводил на определённые размышления.

– Если я верно идентифицировал это создание, – продолжил Васёк, отламывая кусочек от плитки горького шоколада, – то оно – крыса. Большая крыса. Шашлык, одним словом!

– Шашлык полагается жарить, – возразил Петрович,– для жарки нужен огонь. Ты хоть одну ветку здесь видел?

– С огнём решим. У Пашки браслет есть, лазером пальнёт— и крыса готова! А воды полно. Целая река имеется! – Васёк выдавал решения одно за одним, с довольным видом доедая плитку.

– Меня вот что интересует, – не унимался Петрович, – как ты, Васёк, до сегодняшнего дня вообще дожить сумел? Вода у него есть… да может с первого глотка откинешься, это же не наш мир! Да и в нашем не всю воду можно употреблять!

– А ты на что? Бери пробы и скажи нам, можно её использовать или нет?

– Допустим. Но браслет Пашка не пробовал. Может его самого поджарит?

– Риск есть, – задумчиво провозгласил Васёк, – но попробовать всё равно надо. Браслет единственное, что остановит Эфира. И тут уж три варианта: либо Пашка справится и мы в шоколаде, – Васёк помахал оберткой от плитки под носом Петровича, – либо поджарится. Либо мы все поджаримся при первой же встрече с Эфиром.

– Васёк прав! – отозвался Пашка, с удовольствием наблюдая за перебранкой друзей, словно не замечавших его, – браслет надо пробовать.

– Паша, риск, – начал было говорить Петрович, но осёкся. Кому он собрался про риски вещать? Двум инвалидам, шагнувшим чёрте куда просто посмотреть “ а чё там”? Да и он туда же со своим извечным интересом к науке. Обречённо махнув рукой на друзей он уставился на реку. Пробы надо взять. Вдруг всё не так уж и плохо?

А Пашка уже вертел в руках браслет. Красный кристал дружелюбно подмигивал, словно приглашая на неведомую вечеринку. Взглянув на друзей Паша слегка кивнул и приладил браслет на запястье.

Тот, выпустив свои невидимые коготки впился в кожу, пуская кровь. А ещё через мгновение Пашка упал, хватаясь за голову и заорал. Петрович бросился к нему, пытаясь стянуть браслет, Пашка катался по земле и орал, прижимая руки к вискам, а Васёк безмолвно наблюдал за друзьями, сжимая челюсти и кулаки. Его бесполезные ноги не могли отвести его на помощь другу.

Через минуту Пашка затих.

– Жив? – тихо поинтересовался Васёк.

– Без сознания, но дыхание есть. Не могу стянуть эту штуковину. Намертво въелась, – злился Петрович, продолжая предпринимать попытки избавить командира от браслета.

– Оставь! – скомандовал Васёк, – Кира тоже в первый раз сознание потеряла. Подождём.

– Мне бы твоё спокойствие, – пробормотал Петрович и оттащил Пашку на спальник. Но Васёк не был спокоен. Внутри бушевал страх за друга. Показать нельзя, а то Петрович расклеится.

– Ты поспи, Серёга, я подежурю! Дай мне только оружие под руки! А потом ты покараулишь! – Петрович принёс Ваську гранатомёт. Хотя ножи и пистолеты были при Ваське, он не желал рисковать напрасно, понимая, что в нужный момент до своего кресла не доберётся.

По земному времени наступила ночь, здесь же до сих пор через крохотные и редкие отверстия в скалах пробивалось солнце. Оно не могло помешать отдыху, ведь усталость взяла своё.

Петрович расположил свой спальник возле Пашки и уснул, как убитый, уже через минуту после того, как его голова коснулись земли.

Глава 2

Тихий голос Пашки сработал как громкий крик старшины, ранним утром взывающий к подъёму.

– Если ты не станешь разлеживаться, то увидишь кое— что прекрасное! – проговорил он, обращаясь к Ваську, – и Петровича толкни, он будет в восторге!

Васёк испытал невероятное облегчение, услышав друга. Жив, здоров, может говорить и не впал в странный сон, как когда-то Кира.

Подобрав подле себя небольшой камешек он запустил им в спящего Петровича, который должен быть в карауле, но вместо этого сладко спал. Тот подскочил: глаза испуганы, волосы взъерошены. Васёк засмеялся и махнул рукой, показывая на Пашку. Петрович протер глаза и счастливо заулыбался.

– Давайте, подгребайте к берегу, уже скоро, – загадочные слова Пашки заставили друзей переглянуться, пожать плечами и приблизиться к берегу реки.

– Чего мы ждём?-спросил Васёк, вглядываясь в пенную воду бурлящей подземной реки.

– Потерпи, ещё немного ждать, – отозвался Пашка не поворачивая головы.

Через несколько минут, когда Петрович засомневался в здравом уме Пашки, ждущем на берегу реки непонятно чего, воды реки разошлись: к сводам огромной пещеры выпрыгнула не менее огромная рыбина, своими размерами больше напоминающая дельфина.

Под кофейно-молочной, гладкой, будто резина кожей сверкали мириады светящих искр. Зрелище было настолько невероятным, что Пашкины друзья смотрели на это чудо, раскрыв рот. Васёк рефлекторно схватился за пистолет, но Пашкина рука, сжавшая его плечо остановила Васька.

Тем временем мощное тело рыбины изогнулось, зависло на мгновение в воздухе, махнуло приветливо хвостом и точно вошло обратно в воду. На берегу повисла тишина, которую нарушал лишь бурлящий поток.

– Речной кит, – прокомментировал Пашка, – каждое утро на рассвете выпрыгивает из воды. Здесь очень глубоководная река, им достаточно места, – пояснил он, хотя никто не спрашивал.

– Пашь,– внимательно разглядывая друга начал говорить Васёк, – это тебя браслет знаниями наделил?

– Нет, дружище. Это я вспомнил. Помнишь нашу детскую вылазку в Веселовские пещеры?

– Конечно.

– Так вот, я в пещере рванул за дядей Петей и оказался здесь. Дня три в Аншумане провел вместе с ним. Вернул он меня обратно в то же время, в которое я проник за ним следом. Ты и не заметил. Только он, гад, предварительно заблокировал память таким же кристаллом, – Пашка показал на камень в центре браслета, – и все эти годы я про Аншуман ничего не помнил. А сейчас нацепил браслет и голову будто разорвало. Всё помню, как вчера было. И дорогу в Аншуман, кстати, тоже.

– Погоди-ка, ты же долбанулся головой о стену пещеры, и мы потом гадали, куда провалился дядя Петя? – возразил Васёк, напрягая память. Дело было давнее, им с Пашкой лет по десять тогда исполнилось.

– Я тоже так думал, потому что ничего не помнил. А сейчас вспомнил.

– Ты хочешь сказать, – наконец подал голос Петрович, – что в Аншумане и временем управлять научились?

– В пределах нескольких дней, – ответил Пашка,– и то, при определённых обстоятельствах. Их умения недостаточно, чтобы отыграть назад и исправить собственные ошибки, разрушающие их мир. Хотя, – Паша замолчал на мгновение и продолжил,– может за прошедшие годы всё изменилось.

– Значит, дядя Петя отсюда? А твой отец?

– И он. Когда я здесь оказался, то узнал, что мой отец был ранен и находится в медбоксе. К нему нельзя, чтобы его не выдать… Я же ребёнком был и дядя Петя дозировано информацию выдавал, – Пашка задумчиво сдвинул брови, всё ещё глядя в реку, – видимо отец не смог вернуться.

– Хмырь же говорил, что они намеренно разрушили проход после того, как родители Киры провели её к нам, – вспомнил Васёк и задумчиво поглядел на друзей, – ну давай, – обратился он к Паше, – вываливай свои детские воспоминания. Может пригодятся,– и Паша начал делиться воспоминаниями, рассказывая всё, что видел и слышал.

– Я вот что думаю, – проговорил наконец Петрович, почесывая голову, – дело не только в эфире, как таковом. И не в генетических экспериментах, которые и так очевидны. Дело ещё и в играх со временем. Они реально доигрались.

– Разберемся. Давайте двигать по маршруту, который я помню. Там будет выход, так сказать, на террасу: небольшая пещерка, с которой открывается вид на Аншуман. Понаблюдаем. Но Ваську и мне в город нельзя. Они там все здоровы, как кони. Нас сразу заметят. Придётся на разведку идти тебе, Петрович.

Петрович пожал плечами и согласно кивнул. За такое приключение жизнь отдать не жалко, конечно он “за”.

Свернули лагерь, помогли Ваську водрузиться на транспортное средство и двинулись вдоль берега в указанном Пашкой направлении.

Петрович временами тихо матерился, когда приходилось ворочать камни из под колес Васькиного драндулета, сам же Васёк посмеивался и хохмил, скрывая от друзей стыд за собственную беспомощность.

Шли медленно: Пашка – опираясь на трость, Петрович – наклоняясь к булыжникам и тихо матерясь, Васёк – постоянно тормозя, словно это марш— бросок через непреодолимую полосу препятствий. Осложнялся их путь подъемом. Очевидно, что движутся всё выше и выше.

К нужной “ террасе” добрались к вечеру изрядно устав. Из последних на сегодня сил помогли Ваську выбраться из его драндулета и потащили на каменный выступ, с которого открывался вид на Аншуман.

Васёк с Петровичем потрясённо замерли. Город был великолепен. И даже Паша, несмотря на ожившие воспоминания не мог оторвать восхищённого взгляда от необычайного вида.

Если ландшафт, который все трое пересекали у подножия скал от Земного почти не отличался, то при взгляде на город было понятно: Это вообще чужой мир!

Он будто залит солнцем: Высокие точечные строения отражали солнечный свет от своих, кажется, стеклянных стен. И эти яркие брызги искрили по всему городу. Капля Божьей росы, упавшая на чудом уцелевший островок земли, надёжно укрытый скалами будто дышала, и каждым вдохом манила путника под свою защиту. Невероятное впечатление произвел Аншуман.

Люди двигались не спеша, без суеты. По земле, по воздуху. Воздушное средство передвижения напоминало то, на котором вдаль умчались Костя с Кирой.

– Помните мы голову ломали, что за узор на дорогущих ботинках? Петрович ещё сказал, что от него фонит немного? – Пашка заговорил вполголоса, не отрывая взгляда от окуляров бинокля, – это для крепления к платформам, на которых они летают. Ногами встал и примагнитился. Примерно так работает, – уточнил он, передавая бинокль Ваську. – Ещё обрати внимание на строение, которое выше всех, на холме. Рядом с ним даже зелень какая-то видна…

– Ты ж гляди, всё лучшее народу! Прямо как у нас: Кто главный, того и мясо, – Васёк презрительно хмыкнул и продолжил вести наблюдение.

– Дайте и мне посмотреть! – прошипел Петрович, пихая Васька локтем. Тот же прилип к биноклю, как будто с ним и родился.

– Не кипишуй, Серёга, на местности осмотришься, – улыбнулся Васёк и некоторое время наблюдал молча, не обращая внимание на сердитое сопение Петровича, – Пашка, там прямо по курсу сферическое строение, от него каждые пять минут караваны разлетаются. Как думаешь, что за фигня?

– Пищеблок. Караваны к зданиям прилипают, разгружаются и обратно. Я помню, у аншуманцев из еды одни батончики калорийные. Пресные. Но сытные, как ни странно. В каждом жилом помещении есть выдача такой еды. Видимо, это доставка.

– Значит Васёк может из своего гранатомёта если что по пищеблоку долбануть? Это же целый город из строя можно вывести, – отозвался Петрович, которому всё ещё не давали бинокль.

– Не может. – отрезал Пашка

– Почему нет? – не понял Петрович

– У Васька РПГ-7.

– И что? – снова не понял Петрович.

– Вот же ботан,– заржал Васёк и пояснил,– дальность выстрела не более 700 метров. Это теория. По факту 500-550. До сферы километра два. Не долетит.

– Ну и что, – надулся Петрович, – идея-то хорошая.

– Как посмотреть… Если мы здесь надолго, то нам не бомбить пищеблок, а охранять надо. Того и гляди подворовывать в нем придётся, – хмыкнул Васёк и передал наконец-то бинокль Петровичу,– любуйся. Расскажи, что заметил.

– Они одинаковые какие-то…– пробубнил Петрович, ожидая очередной насмешки. Не друзья, а паразиты. Лишь бы подколоть.

– Вот ведь можешь, когда хочешь, – растянул лицо в улыбке Васёк, взъерошил волосы на затылке и тут же обратился к Паше,– где камуфляж брать будем?

– Если бункер, в котором я в детстве переодевался уцелел, то найдем, где. Детей нет, Васёк. Заметил? Где они их прячут? – Паша внимательно смотрел на друга. Они многое заметили, их этому учили.

– Заметил. Без проводника там делать нечего, сразу попадемся,– Васёк устроился поудобнее на животе и продолжал наблюдать. С высоты птичьего полета деталей не разглядеть, но и общая картина весьма полезна. Напоминала часовой механизм. Отлаженный и чёткий. Никакого хаоса. Загляденье. Пашка пихнул локтем под ребра, устраиваясь рядом и головой качнул в сторону Петровича. Васёк согласно кивнул: Серёгу тоже отпускать нельзя. Придётся понаблюдать несколько дней, прежде чем вылазку предпринимать.

– Что у нас с водой, Серёга? Пить то можно из реки, или искать тут в недрах другой источник?– Васёк потянулся отобрать бинокль, но передумал. Пущай любуется Петрович. Может он со своим научным интересом что полезное заметит.

– Это не пресная вода однозначно. Так что всё – равно нельзя. Мужики, айда спать. Я всё. – Петрович протянул бинокль Ваську и поднялся. Отряхнув с себя песок и мелкие камешки выжидающе уставился на друзей.

– Ты иди, Серёга, мы ещё посидим, – отозвался Пашка после того, как получил подтверждающий кивок от Васька, – можно подумать мы из соленой пресную не сделаем,– добавил он, усмехаясь. Петрович закатил глаза и стал потихоньку спускаться к месту их остановки.

– Спальник мне притащи,– кинул вдогонку Васёк,– я здесь останусь. Любопытно, что за жизнь у них ночью.

– Я принесу! – вдруг сказал Паша и тоже поднялся следом за Петровичем, – и себе. Пойдём, Серёга.

Ковыляя потихоньку к месту, где оставили рюкзаки и модернизированное кресло Васька Паша не переставал анализировать увиденное. Вроде и люди, как люди . Только правила в их мире им троим неизвестны. Опасно в город соваться. Эх, помнить бы всё до того, как шагнул за грань. Хотя, он бы лучше подготовился, но всё равно полез бы.

Мгновенно смирившись с правдой о себе Паша поинтересовался у Петровича количеством его съестных запасов. Тот замялся и что-то невнятно буркнул, упаковываясь в спальник. Спать на берегу подземной реки было относительно комфортно. Там же на “террасе”, где оставили Васька жара не спадала.

Пашка подождал, пока Петрович отрубится и полез к нему в рюкзак: полбутыля воды и одна пачка печенья. Все остальное место занимали контейнеры, пробирки и … одному богу известно, что ещё. Ну, Серёга! Как будто в соседний лесок в поход собрался.

Значит два сухпайка на троих пилить. Прихватив спальники и перекус Паша побрел к Ваську. Спать хотелось, но наблюдение сейчас важнее . Любая упущенная деталь смертельно опасна для них.

– Петрович без еды! – сообщил он Ваську сразу, как добрался до места. Тот согласно кивнул. Глотнул воды, принесённой Пашкой, закинул в рот галету и уставился на друга.

– Пашь, нам не сунуться в город. Там нет инвалидов. И Петровича стрёмно отпускать. Если повсюду ДНК -замки, то он и шагу не ступит. Ну и ни слова не поймёт.

– Зато Кира поймёт. Надо найти её. Она Охотник. Есть же лагерь. Был, – сам себя Паша, лет— то сколько прошло. – Сможет передать ей весточку – считай, полдела сделано.

– Значит наблюдаем. А ты браслетик поюзай, мало ли… чтобы умел управляться. Ты ведь помогал Кире справиться, сам сумеешь?

– Да. Дело тренировок. Хорошо бы на открытой местности. Здесь под сводами шарахнет и засыпет нас к чертям.

– Выбора нет. Тренируйся в пещерах, – Васёк откинулся на бок, подпихнул под себя спальник и перетащил своё тело на мягкую лежанку.

Приподнявшись на локтях снова продолжил наблюдение. Паша устроился рядом, подперев голову ладонями. Со скалистого выступа город был, как на ладони. Нереальный, сказочно красивый и такой фантастический. Вопросы множились, и ответы надо искать. Но прежде вычислить лагерь охотников.

Очень донимала жара. Внутри пещер температура была чуть пониже, но здесь, практически под открытым небом воздух раскалился, как в кузнечном горне. Того и гляди – металл плавить начнёт. Одежда неприятно липла к телу и хотелось окунуться в бурные воды подземной реки. Нельзя.

– Уже смирился с мыслью, что ты сын инопланетянина?– как бы невзначай вдруг спросил Васёк и тихонько засмеялся. Пашка в ответ хмыкнул, в очередной раз вытирая пот со лба. Васёк же, что с него взять?

– Выход в город ниже. От стоянки немного вперёд пройти, и свернуть в левый коридор. Там выход к бункеру, в котором мы переодевались. Не знаю, попадём ли туда, но проверить надо. Только ты, Васёк, на своем драндулете не поедешь. Коридор узкий. Мы с дядей Петей друг за другом шли