Райдо

– Сто тысяч? Ничего себе. Ты платишь ипотеку?

– Да, плачу. И хотела бы оставить эту тему.

– Жешка, мы будем сидеть втроем или как?

Захар насупился и вопреки врожденному дружелюбию стал потирать кулаки. Принесли меню. Дима выбрал пиво, Захар тоже, но услышав заказ негласного соперника, остановился на водке с соком.

– И устрицы.

– Я ничего не буду, – сказала Евгения, постоянно трогая живот, как будто он рос на глазах.

– Я понимаю твои чувства, Женя, но все же спрошу. Что думаешь делать? Я могу, в принципе, дать в долг, но, конечно, такой суммы у меня нет. Тысяч тридцать максимум.

Захар хмыкнул. И получил тумак под столом. Тридцать тысяч лишними не будут. И если не спасут от потери квартиры, то нет сомнений, что адвокат запросит новую сумму – пока дело в суде не разрешится. А что Захар может кроме пустой болтовни? Как друг он, конечно, хороший. Поддержит, подставит плечо, иногда рассмешит. Но сейчас речь о помощи реальной, исчисляемой валютой. А судя по тому, что он вложил все до копейки в запись студийного альбома, только и остается, что молоть языком.

Мимо как раз проходила официантка в ультракороткой юбке, стреляя глазками на Дмитрия. Тот в ответ мило улыбнулся, отчего у Евгении засосало под ложечкой. Зачем он подсел? Зачем он вообще сюда вернулся? Пять лет от него не было ни весточки. Как растворился в просторах Тихого океана в своем гребаном Лос-Анжелесе. А самое ужасное, пока он начинал новую счастливую жизнь с «человеком, готовым принимать его таким, какой он есть», она горела в аду вины и ненависти к себе. И до сих пор не знала, как забыться, как простить себя? Что нужно сделать, чтобы исцелить изрезанную уродством греха душу? Как вернуть женское начало и зародить в себе новую жизнь?

Горько усмехнувшись, Евгения сильно ударила пустым стаканом по столу. Переглядывания прекратились, центр внимания сместился на охмелевшую блондинку. Естественно, она не беременна. Сама мысль о рождении ребенка вначале повергла в шок, затем в страх, а теперь наступило равнодушие. Неудачный аборт лишил ее права стать матерью, а человек, сидящий напротив, никогда не узнает, что у них должен был родиться сын.

– Девушка? Да-да, вы. Можно повторить? Я пью двойной виски, Джек Дэниэлс.

Официантка послушно кивнула, в последний раз в надежде скосившись на предмет обожания. Но Дмитрий, закурив, оценивающе стал рассматривать Захара. У Захара же было другое на уме – если Жешка опять сорвется, пиши пропало! Каким-то чудом в прошлый раз нашлись нужные люди, какое-то сообщество, которое вытянуло из трясины, помогло справиться с недугом. А что будет теперь?

– Жешка, может, не надо? Ты точно уверена?..

В этот момент уже другая официантка, менее симпатичная, но более расторопная, принесла выпивку, и Женя, посмотрев на Дмитрия, осушила бокал залпом.

– Точно уверена.

Официантка скрылась с подносом, получив новый заказ на двойной виски. Следом принесли устрицы и соус. Захар вынужденно приступил к еде, кидая злобные взгляды на Диму.

– Сколько у тебя времени? – обратился к Евгении Дима, затягивая сигарету.

– До завтра, – резко заявил Захар, отбирая новую порцию алкоголя. – Я не могу на это смотреть, черт возьми! Жешка! Можешь меня убить, но я…

Внезапно Женю накрыло, перед глазами стало двоиться:

– Кажется, я тю-тю…

Мужчины переглянулись и встали вслед за девушкой. Она прошла пару метров, и из сумочки со звоном выпали ключи от машины. Глупо захихикав, Евгения наклонилась за ними, невольно приняв соблазнительную позу. То ли хрюкнув, то ли рыкнув, вперед с растопыренными руками вышел Захар, давая понять, что нечего пялиться. На товар уже есть купец. Дмитрий посмотрел через плечо соперника и увидел, как товар шлепнулся на землю и безрассудно размахивал в воздухе ботинком.

– Макдональд жил на ферме-е!

– Ты пьяна, Жешка! Куда тебе за руль, я спрашиваю? Нужно вызвать такси!

– Я сама себя могу подвезти! Вот такая я крутая…

– Он прав, Женя!

Наперегонки они подбежали к ней и стали поднимать каждый в свою сторону. Никто не собирался сдаваться. В то время как Жене было все равно, она вопила песню, с каждой минутой все больше не попадая в ноты. Алкоголь довел до состояния полной отрешенности. Беременна? Хорошо. Заберут квартиру – отлично! Проиграет суд – убежит из страны, в какую-нибудь Гватемалу. Наконец превосходство силы победило, и Дима подхватил добычу и понес в сторону дороги.

– Куда ты? Отвечай! – не отставал Захар, но за ним вышел администратор и настоятельно попросил рассчитаться.

Поймав такси, Дима усадил все еще неадекватно смеющуюся бывшую жену на заднее сиденье, а сам сел впереди.

– Адрес?

– На Кудыкину гору! Макдональд жил на ферме-е-е!

– Подождите минутку, пожалуйста.

Кое-как Диме удалось пробиться сквозь броню и узнать точный адрес. Такси тронулось с места. Ехать пришлось не долго, но весело. Два раза задняя дверь открывалась, и на полном ходу высовывалась белокурая голова «просто подышать». А по приезду шаловливую пассажирку вырвало на кожаный коврик салона. Рассчитавшись за поезд и за химчистку салона, Дима повел шатающееся тело в подъезд и сам вынул из сумочки ключи.

– Я сама!

Но весь вид говорил, что сама она упадет и не встанет. Поездка сильно преуменьшила рвение, и теперь на место отрешенности пришла дурнота. Еще не стемнело, а от человека в ней осталось три процента.

– Все еще не закрываешься?

Она хотела было повторить по слогам для не особо понятливых, что дальше справиться без него, но оступилась и больно проехалась подбородком по бетонным ступенькам. Раздался пронзительно крик.

– Я умираю! Дима! Это кровь!..

Удар был таким сильным, что передние зубы до середины раскрошились, изо рта потекла кровь. И благо, Дмитрий успел подставить руки, так как в следующий миг девушка распласталась без сознания. Осмотрев разбитое лицо, мужчина вспомнил день развода. Тогда он думал, что больше нет любви, что между ними пропасть. Но поскитавшись по миру пять лет, пришло осознание, что все относительно. Его глаза иначе смотрели на многие вещи. Например, на детей. В сорок пять лет наследники не казались обузой или неважным атрибутом семьи. Он многое перестрадал, теперь все иначе. В конце концов, ребенка можно усыновить.

– Вы кто?..

Алексей дернулся с дивана, поняв, что прикорнул. Это все из-за смены часовых поясов. День ни день, ночь ни ночь. Протерев глаза, он вначале не понял, что перед ним такое. А потом закричал не своим голосом:

– Что происходит?!

После того, как тело девушки заняло соседний диванчик, Алексей схватил Дмитрия за грудки и стал неистово трясти, пока не получил удар под ребра. Больно бьет, зараза! Завязалась потасовка. Рухнул журнальный столик и потянул за собой провода. Как по цепочке упали колонки, приставка, разбилась китайская ваза. От жуткого треска к Евгении вернулось сознание. Она присела, почесала макушку и глупо уставилась на погром. Где-то в районе кухне раздалась ругань, сопровождаемая битьем посуды.

С мыслями «все равно скоро эту квартиру отберут» пока еще хозяйка поплелась на шум и встала как вкопанная, часто моргая слезящимися глазами:

– А я не поняла. Что здесь, собственно, происходит?

Вид у нее был потрясающий – с окровавленным лицом, с отбитыми верхними зубами, волосы прилипли к лицу. Не женщина, а мечта! Троица на некоторое время застыла в полной тишине.

– По-моему… Меня тошнит…

Первым опомнился Дмитрий и успел убрать белокурые волосы назад, прежде чем содержимое желудка оказалось на плитке.

– Благодарю, – прошепелявила блондинка, и уставилась на незваного гостя. – А вас я попрошу удалиться.

Ее опять стошнило, в этот раз на штаны Дмитрия. Чертыхнувшись, он пошел в ванную.

– Кто это? Что он тут делает? Отвечай!

Евгения хотела рассмеяться, но дикая боль пронзила тело и исказила лицо. Она присела на стул и указала на графин с водой.

– Мне плохо. Пожалуйста…

– Зачем ты пила? А вдруг ты беременна? Ты об этом подумала?

Налив воды, Алексей придержал стакан – видя, как трясутся у Евгении руки. О чем она думает? Он сразу понял, что она с придурью, когда все пытались убежать, скрыться, а она стояла и таращилась на человека с автоматом.

– Это он тебя избил? Он, я спрашиваю?

В ответ голова качнулась – нет, не он.

– Спасибо, – она закончила пить, кривясь от боли. – Мне нужно к зеркалу, у меня что-то не то…

Алексей придержал ее на стуле и хотел что-то сказать, как появился Дима.

– Женя, ответь мне, пожалуйста, кто это человек? И что он делает здесь? Ты его знаешь?

– Он… Э…

– Это вас не касается. А теперь, – он указал на двери. – Нам нужно с ней поговорить. Наедине.

Дима перевел взгляд на Евгению – не шибко она радуется предстоящему разговору.

– Я останусь, – заявил он и отодвинул соседний стул.

– Дима, принеси мне зеркало, пожалуйста, мне кажется…

– Дима уже уходит.

Алексей с угрозой навис над соперником.

– По какому праву вы, господин хороший, берете на себя труд отвечать за мою жену?

Алексея передернуло.

– Бывшую, – прохрипела виновница торжества, сонно хлопая ресницами.

От сердца отлегло.

– По такому праву, что ваша бывшая жена может быть беременна от меня. И скоро станет моей настоящей и будущей женой. И поэтому я крайне настоятельно советую вам убираться, пока я не вышвырнул вас вон! Я ясно выражаюсь?

– Вполне, – Дима встал, ровняясь с Алексеем. По комплекции они не уступали друг другу. – Но моя бывшая жена, видите ли, в принципе, не может оправдать ваших высоких доверий, так как она бесплодна после аборта. Так же сказал доктор, Женя, я ничего не путаю?

Они обернулись на девушку, которая стояла у порога, держась за дверную ручку, ненавидя их обоих.

– Значит, уйду я.

Но случайный взгляд на духовой зеркальный шкаф, висящий на уровне глаз, заставил остановиться и вскрикнуть от ужаса:

– Боже мой! Мамочка моя! Что с моим лицом?!

Бросившись в раскрытые объятия, Евгения дала волю чувствам.

– Ну, тише-тише. Все поправимо… Будешь как новенькая… Не плачь, пожалуйста…

Раздался хлопок – третий лишний не стал мешать.

– Войдите.

В Москве у него имелась четырехкомнатная квартира на последнем этаже с прекрасным видом на центральную улицу. С высоты двадцать пятого этажа люди казались изворотливыми муравьями, куда-то бежали, в делах, в постоянном «нужно», «быстрее», ни капли спокойствия. Алексей и сам забыл, когда брал отпуск и отдыхал. Нина посещала выставки, светские мероприятия, концерты, а он любил тишину. Суеты хватало на работе.

– Алексей Юрьевич, звонит…

По виду помощника Алексей обо всем догадался.

– Скажи, что он теряет время, Сэм. И еще, – он поднялся. – Назначь мне встречу с господином Донским. Хочу переговорить о переводе в Москву.

– В Москву?..

– Да. В ближайшее время у меня здесь будут дела.

Сэм с потерянным видом ушел из кабинета, затянутого мраком плотных занавесок. Настроение вторило атмосфере. Открыв ящик, Алексей уставился на бархатную коробочку, которую вчера прикупил в ювелирном магазине. Одна светлая новость за день – наконец, появился список потенциальных похитителей.

Самый вероятный из троицы – Парников Леонид, сидящий ныне в тюрьме. Бывший компаньон Жилецкого, который оказался нечист на руки. Срок дали приличный – пятнадцать лет. И не удивительно – судья играл с Жилецким в покер и пил на брудершафт в лучшие времена. Вторым кандидатом значился Мясников Степан – также имевший отношение к гостиничному бизнесу Жилецкого и владелец собственной сети отелей «By Polson», оставшийся ни с чем после судебного процесса. Как удалось выяснить, Мясников перебрался в Испанию, где обзавелся замком и виноградниками, но продолжал обхаживать судебные инстанции в надежде на изменение решения. И третий, Курносый Павел – точнее, самого Павла убили при странных обстоятельствах год назад. По слухам, накануне убийства Курносый, владелец сети мотелей в пригородах по всей стране, изрядно поругался с Жилецким, и пообещал закрыть все гостиницы последнего, напирая на то, что за закрытыми шторами ведется нелегальный игорный бизнес. Примечательно, что до настоящего времени убийц не нашли, а вдова, Элеонора Курносая пару месяцев назад записала грозное интервью крупному медиа сервису с обличением Жилецкого по материалам, собранным покойным мужем.

– Алексей Юрьевич, прошу прощения, к вам пришла эм… девушка…

– Никого не впускать. Ни сегодня, ни…

В кабинет ворвалась Евгения. В тусклом свете, пробивающемся сквозь занавески, Алексей не узнал ее. В черном свитере с темными очками на глазах, волосы затянуты в тугой пучок. Отвернувшись к бару, он налил себе коньяк и уселся в кожаное кресло. Евгения помялась у двери, затем встала напротив стола. Сегодня начался первый день трезвенности. Снова.

– Я пришла поговорить…

Слабая улыбка тенью легла на лицо, обнажая отреставрированные зубы. Подбородок украшал огромный синий кровоподтек. Жестом хозяин предложил присесть. Вид у гостьи был страдальческий.

– Ну и?

Евгения медлила, потирая ледяные руки. Как же сказать?! Как решиться? Она сто раз репетировала, но все без толку. И опять этот взгляд! Она не понимает, как можно одновременно испытывать к человеку дикую страсть и лютую неприязнь? Где грань?

– Нет, я, пожалуй, пойду…

Встав, она быстрыми шагами прошла к двери, но затем остановилась как вкопанная и буквально принудила себя вернуться на стул. Ее всю трясло. Алексей нахмурился. Шли минуты, а девушка молчала. Наконец, допив коньяк, хозяин предложил:

– Воды? Колы?

– Водки.

Алексей протянул стакан с водой и невольно скосился на ящик с бархатной коробочкой. Хватаясь за стакан, за как спасательный жилет, блондинка осушила его до дна.

– Еще?

– Нет, спасибо.

Он хмыкнул.

– Сними очки.

– Нет, я…

Тогда он перегнулся через стол и стянул с носа очки, о чем тут же пожалел – несмотря на сумрак, было видно, что лицо и глаза сильно вспухли от слез. Она и сейчас готова была разрыдаться и беспощадно закручивала простой карандаш в салфетку.

– Мне нужны деньги, – выпалила она, глядя куда-то вдаль.

Кашлянув, Алексей передернулся:

– Ты просишь деньги на аборт?

Столько ненависти прозвучало в вопросе, что девушка отшатнулась и потрогала живот.

– Я сразу предупреждаю, что не дам ни копейки! А теперь – уходи!

– Я… нет…

Подскочив, он схватил ее за локоть и поволок к двери.

– Сэм! – гаркнул в дверях. – Девушка уходит!

Подлетел Сэм. Но Евгения откуда-то нашла в себе силы и вырвала руку. Проговаривая каждую букву, она заявила:

– Я пришла сказать, что согласна подписать ваши расписки!

Алексей отпустил запястье, которое едва не переломал, и, криво улыбнувшись, пригласил обратно в кабинет. Следующие пять минут он допытывался, почему она передумала, на что получил ответ:

– Передумала и передумала. Сто тысяч? Было же полмиллиона?

– Было. Два дня назад.

– Но… Хотя бы двести… Это нечестно!

– Сто и точка.

К удивлению она кивнула. Согласна! Но почему? Записав данные карты, на которую нужно перевести сумму, Алексей только хотел предложить поужинать вместе в знак примирения, на самом деле он рассчитывал утолить иной голод, но девушка нацепила на нос очки и с гордым видом покинула кабинет.

Квартира Захара напоминала медвежью берлогу, ничего общего с ее бывшими шикарными апартаментами. Кухня совмещена с единственной комнатой, заваленной музыкальным инструментами, оборудованием сцены и многочисленными банками с закатками. «Мама прислала», – в оправдание сказал Захар, освобождая часть шкафа. Евгения при виде маринованных огурчиков, к ужасу ощутила тягу к солененькому. Стараясь откинуть дурные мысли прочь, она заглянула в холодильник.

– Креветки, – понюхав, сморщилась. – Тухлые.

Чуть не вырвав, она выбросила все, что нашла на полках, в урну и туго затянула мусорный пакет. Затем быстро заказала доставку еды и переоделась в шорты и майку. Подошел Захар с чашками кофе.

– Жешка, ты точно решила? Не передумаешь?

Он присел рядом и смахнул со стола пустую пачку из-под чипсов. Евгения покачала головой и выбросила мусор в урну, предварительно развязав пакет.

– А имею в виду, квартиру? У тебя на руках сто тысяч!

Пакет опять был плотно завязан.

– Да. Решила. И не напоминай мне, ладно?

Помолчав, хозяин берлоги спросил:

– И когда операция?

– Пока не знаю. Нужно обзвонить клиники, все уточнить. Кофе ужасный.

– Я знаю.

– И не смотри на меня так. Ты бы на моем месте как поступил?..

И правда, как? Сегодня утром стало известно, что бесплатная программа по замене сустава, в которой участвовала Зинаида Павловна, отменена. А врач неоднократно говорил, что операция нужна кровь из носа, иначе впереди дорога с костылями, либо чего хуже – инвалидным креслом.

Раздался звонок.

– Дима звонит.

Телефон разрывался на столе под пристальный взор двух пар глаз.

– Жешка, ты знаешь мое мнение. Я не знаю точно, что между вами произошло, но я помню твое состояние и сколько денег ты выложила психотерапевту.

Она помешкала и ответила. В этот момент как раз приехала доставка.

– Алло?

– Женя, доброе утро.

Доброе-доброе. Добрее не бывает.

– Привет.

– Хотел спросить, как ты? Что с квартирой?

Женя вкратце рассказала, что хороших новостей нет, и получила предложение пожить у него в номере отеля.

– Нет, благодарю, меня уже приютили.

– Кто? Дай угадаю. Захар?

Виновник разговора вплыл с ароматными пакетами в комнату, как акробат ловко переступая нагромождения.

– Давай сходим сегодня куда-нибудь? Ты не против?

– С таким лицом только в цирк!

– Мне все равно, Женя, как ты выглядишь, я знаю, какой ты человек.

Договорились встретиться в семь часов в ресторане недалеко от дома Захара. А до вечера предстояло кое-что решить. Набрав номер Тины, Евгения напряглась:

– Добрый день. У меня к вам ответное предложение. Если можно, то я бы хотела сделать это как можно раньше. Если конкретнее – сегодня.

Стоит ли говорить, что эпатажная теледива с радостью вклинила выпуск «жареных новостей» в дневной эфир и даже предложила оплатить по двойному тарифу гонорар. Но в части денег получила отказ – хватит игр. Не поведись единожды на хитрости Кентуки, не пришлось бы позориться сейчас.

Свет больно ударил в загримированное до неузнаваемости лицо, и девушка охнула. Тем временем загудела аппаратура, режиссер разрешил съемку, и поехало! Перекинув ногу за ногу, Тина была как всегда экстравагантна с хитрым блеском в глазах. Собеседница тоже блестела, ведь чтобы отвлечь внимание от синяков, пришлось нарядиться как попугай! Красная блузка, желтый ободок на волосах, спадающих локонами на лицо, серьги по полкило каждая! Зато никто не видит сломленного, потерянного человека. Да и никто не хочет смотреть на серость! Подавай интриги, скандалы, расследования! Если она доживет, то обязательно напишет пособие «Как за день угробить жизнь».

– Итак, в эфире наше постоянное шоу «Самое невероятное», и, кажется, нашей героине, а это, напомню, Евгения Кузнецова, не терпится поделиться с нами какой-то сенсацией!

– Да…

Евгения закашлялась.

– Как поживает Алексей Коршун? – атаковала Тина. – Поговаривают, что он переводится в Москву.

Откуда только она все знает?! Евгения схватила со столика бутылку и отпила пару глотков. Оказалось, это тоник. Тина жестом показала, что это ее напиток. День трезвенности провалился.

– Кхе-кхе. Как раз насчет Алексея… Юрьевича…

– Только не говорите мне, что вы решили пожениться! – она рассмеялась, обнажая белоснежные виниры – Я-то знаю, как это бывает. Пара остается наедине в богом забытом отеле, тем более, какое название! «Огонь и лед»!

Алексей отошел от телевизора, чтобы не выбить экран.

– Нет, жениться мы не будем, – Евгения потрогала живот, и сердце встало – неужели все-таки беременна?.. – Я хотела… я пришла заявить, что оклеветала господина Коршуна…

– Вот как?

Тина знала нить предстоящего интервью, но хотела распалить огонь страстей до предела.

– Может, он вам заплатил за это? Мы вам не верим. С чего бы это?

Студия замерла. Алексей неотрывно смотрел за эмоциями, мелькающими на прекрасном лице.

– Клевета, – начала гостья эфира, растирая холодные руки, – уголовно наказуема. Поэтому… я не хочу брать грех на душу…

– Вы его уже взяли, милочка, – резко прервала Тина.

А Алексей все-таки разбил экран телевизора.

– Сэм!

Действие разворачивалось аккурат возле дома Захара спустя пару часов. Он шел с репетиции и не заметил, как грозная тень вынырнула из-за угла и молниеносно смела с дороги.

– Где она?! Отвечай!

Захар попытался вырваться, но хватка цепко держала за грудки, сдавливая легкие. Едва в силах шевелить языком, он все же ответил:

– Она не желает вас знать! Вы – ублюдок! – он намерился плюнуть в лицо обидчику, но свирепый взгляд предупредил, что не нужно.

– Где она я спрашиваю? Что с квартирой? Я был там. Почему дверь опечатана?!

И тут Захара понесло. С невиданной болью он выдал все, начиная, от банкротства банка, судебного разбирательства, грозящего большие неприятности, заканчивая экстренной операцией матери, которая может остаться инвалидом. В конце, был назван главный злодей, виновник всех событий.

– Говори, где она? Я жду! Ну! Считаю до трех! Три!

Руки дернули так сильно, что Захар захрипел, болтая в воздухе тонкими ногами.

– Ресторан на Арбате! Но… Она не одна! Эй!

Уже вдогонку крикнул Захар, шаря по карманам. В глазах прыгали звездочки, по спине тек ручьями пот. Черт! Кажется, телефон остался в студии! Жешка, держись!

Разговор стал приобретать более чем дружеский характер, и Евгении это не нравилось. Нет, Дима оставался Димой, человеком, которого она когда-то полюбила и доверилась всем сердцем. Но столько всего произошло… изменилось. И вопрос не в том, что пора создавать семью и пробовать заново, а в том, хочет ли она этого? Готова ли вновь поверить в любовь и преданность? Что не придется в случае чего бежать и делать аборт, так как, видите ли, у кого-то совсем другие планы? Внезапно она убрала руку и холодно посмотрела на собеседника:

– Уже поздно, Дима, я, наверное…

– Женя, в кои-то веки мы не ругаемся и по-человечески общаемся. Давай не будем портить, окей? Посмотри, как красиво.

Зеленые глаза обласкали взглядом и заверили – все будет хорошо. Верь мне. А с утра еще и мама в очередной раз намекнула, что как было бы здорово воссоединиться, «такая пара, такая пара», – причитала она! Конечно, никто не знает истинную причину, по которой неделю пришлось проваляться в больнице. А потом несколько лет посещать мозгоправа два раза в неделю и иногда по выходным, после алкогольных срывов. Но со временем боль стала утихать. В один день Женя поняла, если не можешь что-то изменить, нужно смириться. Так она и сделала. Бог дал ей прекрасную семью, работу и способности, а дети… Значит, счастье в чем-то ином.

– Поедешь со мной? В Штаты? А, Женя? Ты же сама прекрасно понимаешь, у тебя здесь ничего не осталось. Только не обижайся. Честно, я не думаю, что после… ты умная девочка, понимаешь, о чем я. Очень сложно будет строить здесь карьеру. Невозможно, я бы сказал. А я прилично устроился в Лос-Анжелесе, сама увидишь.

От горькой правды на душе стало еще хуже. Она так старательно пыталась об этом не думать, словно если она забудет, забудут все остальные. Но Дима прав. Благодаря телевизионным откровениям на программе у Тины, на карьере можно поставить крест. Ни один приличный проект не возьмет на поруки скандальную ведущую. А работать клоуном не в ее принципах. Но что-то внутри терзало, хотя шанс звучал заманчиво. Уехать и забыться. Начать все с нуля. И больше никогда не видеть…

Внезапно на ум пришла сцена, когда Алексей вышел нагой из ванной комнаты в мотеле. По коже пробежала дрожь, лицо вспыхнуло огнем. Вот бы еще раз, хоть на минуточку, ощутить то, что… Стоп! Ей точно нужно уматывать отсюда, и как можно скорее! Она уже хотела было дать ответ, как подумала, а как же мама и сестра? Словно прочитав мысли, Дима добавил:

– Позже, если захочешь, перевезем твоих родных. Я все понимаю. Разве ты меня не знаешь? Я очень уважаю твою семью.

Да, он все понимает. Как всегда. И пять лет назад ведь тоже понимал. Но вышло все не очень. А, может, дело в ней? Что она разучилась доверять? В этом ее проблема?..

– Дима… Мне нужно подумать… Э… я хочу выпить немного.

Дима подозвал официанта.

– Подумай. Но я не хочу, чтобы ты жила у него, – капризно оттопырил губу Дмитрий и поцеловал ее руку. – Ты же знаешь, что он в тебя давно влюблен…

Она хотела что-то ответить, как над столиком навис Алексей.

– Можно присесть?