Отель 29,5 шаманов. Часть 1

Лили выслушала Золю, чуть кивнула и продолжила:– Как вы все знаете… в нашем городке когда-то были настоящие битвы. Не шутки. За земли.Сначала – между нашими и шотландцами. Потом уже внутри сами перегрызлись.– И вот на этих старых полях сражений, – продолжила Лили, – спустя годы копали многие. Это я так, для гостей…– Там искали разное: снаряжение, оружие, артефакты… – Она пожала плечами. – Хотя, по сути, искали одно и то же – хоть какую-то силу.Она перевела взгляд на Майкла:– А потом, как вы помните, почти все раскопки стал финансировать адвокат. Со своей шайкой.– Ну… да, я был в курсе, – неохотно признал Майкл, поглядывая в бок. – Он тогда нашёл тот странный артефакт… Я ему говорил: отдай им и забудь. Но ты же знаешь, какой он был.

– Вот только я так и не поняла, – тихо сказала Лили. – Ты тогда уже знал, откуда у него это?.. И что он собирался делать?

Она задержала взгляд, потом спросила прямо:– А ты сам его видел?

Майкл покачал головой.– Нет. Он только говорил о нём. Но когда говорил… у него глаза были стеклянные. Аж страшно становилось.– Нет, конечно, – пожал плечами Майкл. – Он сказал, что подумает… Ага, вот и «подумал». Вроде бы нашёл покупателя, так сказал. Хотя я думаю – никого у него не было. Только эта идея в голове…Лили кивнула, не отводя взгляда:– Я тоже думаю, что никого у него не было. Просто однажды, глубокой ночью, он вошёл, будто из ниоткуда… и сказал: «Мы уезжаем. Мы станем богатыми. Собирайся!»

Она усмехнулась – странно, будто вспоминая не свою жизнь:– Мы собрали вещи наспех, словно апокалипсис уже стучался в дверь. Всё – как в вихре. Вспышка. Следующее, что помню… мы уже мчались куда-то. Он одолжил денег, потом ещё… Казино.

Пауза.– Сначала выигрывал. Много. Он был в каком-то странном восторге – радовался, как ребёнок. Говорил, что нашёл «Чистого демона»…

– Что теперь всё изменится, – продолжила Лили. – Он был как в трансе. Я его таким никогда не видела…

И тут лампа над столом дрогнула. Свет моргнул – коротко, нервно.В комнате вдруг стало тесно, будто воздух сжался, не хватало вдоха.

В этот момент в руках Майкла щёлкнула скрепка. Сломалась.Хозяин непроизвольно треснул кружкой по столу – и замер, словно внезапно осознал что-то вселенское.А чайник на его груди зашипел, засвистел – будто началась воздушная тревога.

И почему-то всё сразу затихло. Даже мальчик перестал рисовать – застыл с карандашом в руке.

Лили растерянно обвела взглядом гостей.– Что?.. – выдохнула она. – Я просто… Я не понимаю… Что я такого сказала?

Золя шумно выдохнула, словно спуская напряжение:– Классика… артефакт, казино, деньги, демоны – и в итоге больница. Ну хоть живой остался. А как ещё могло закончиться? – пробормотала она, откидываясь на спинку стула. – Ну прям не рассказ, а кино.

Она щёлкнула пальцами, словно пыталась растопить застывшее пространство:– Ну-ну. Что было дальше? Мне уже самой интересно стало.

Майкл кашлянул, отставил бокал и спросил глухо:– А где артефакт? Он ведь говорил, что у него украли… или сам потерял – по пьянке, я уж не знаю.Он помолчал, усмехнулся неловко:– Да он же его никому никогда толком не показывал. Даже мне.

В этот момент Профессор вскрикнул, кивнул и уставился на тарелку.все обернулись, думали что он там может таракана нашел…Несколько секунд он смотрел на неё, будто ждал, что еда сама объяснит происходящее.А потом вдруг сказал:– Привет.

Генри повернулся с полуулыбкой:– Ты с кем это?

– С картошкой, – невозмутимо ответил Лукас. – Она поздоровалась. Я что, невежа?

– Господи… – пробормотала Мария. – Он серьёзно?

– Кажется, пошли побочки от его лекарств от аллергии, – хмыкнул Генри. – Ну-ну, посмотрим, что сейчас будет.

Профессор поднял вилку, словно предлагая тост:– Вы только посмотрите на неё. Она улыбается. И что-то говорит… будто бы с тайным умыслом.

Он ткнул картошку вилкой:– Видите? Она ещё и с характером – вилку кусает!

Повисла короткая пауза.Кто-то всхлипнул, сдерживая смех. Другой хрюкнул, не выдержав.И волна пошла по столу: сперва тихое перешёптывание, потом кашель, а дальше уже все захлебнулись хохотом.Кто-то закрыл лицо руками, кто-то беззвучно трясся, а Золя даже поставила бокал, чтобы не расплескать вино.

Лукас моргнул. Очнулся.– Ой… простите… я, кажется, только что с картошкой говорил… – пробормотал он, уже почти шёпотом.Очки медленно сползли на кончик носа. Он застыл с вилкой, будто боялся вкалывать – словно в тарелке лежал не гарнир, а свежевыловленный карась, и он никак не мог решить: то ли препарировать, то ли отпустить обратно в озеро с извинениями.

– Та ладно, профессор, – сказала Золя, улыбаясь. – Вы как раз нам тут настроение подняли своей картошкой. Не каждый день гарнир заводит разговор.

– Да, – кивнул Генри, всё ещё утирая слёзы. – Это, наверное, побочка. Срок действия лекарства истёк, и побочка совсем с ума сошла. Пройдёт… – он протянул руку и дружески похлопал Лукаса по плечу.

Лукас поставил вилку и покачал головой:– Я серьёзно… Она ведь реально… смотрела.

Майкл неловко кашлянул, потёр шею и сказал:– Эм… Лукас, извини, кстати. Это, наверное, из-за таблеток.Он вздохнул, помолчал и добавил:– Хотя… я почти уверен, что не от них такие побочки. Там всё натуральное. Значит, это от чего-то другого.

Лукас поправил очки, глядя в сторону, и глубоко задумался – от чего же тогда?..

– Время покажет, – сказала Золя, будто бы ставила точку.

– Так и есть, – поддакнула Золя. – Всё живое, всё слышит. Особенно еда.

– А у меня вот… вопрос, – сказал Лукас, отодвигая тарелку. Он поправил очки и чуть смутился от собственного голоса. – Простите… но я хотел бы знать. Для науки.Он замялся, втянул воздух, и всё же выдохнул:– Почему отель называется «29,5 шаманов»?

Опять будто кто-то нажал на паузу. Даже ложки остановились в воздухе. Несколько секунд никто не проронил ни слова.

И тут Хозяин медленно поднялся.

Он перевёл взгляд с Лукаса на остальных гостей – будто взвешивал, кто уже понял, а кто ещё нет.

– Ужин окончен, – произнёс он с расстановкой.

Пауза.

– А кто у нас тут любопытный и хочет знать, откуда название… – он сделал нарочито долгую паузу, – пусть заглянет ко мне вечером. За чашкой чая.

Генри не выдержал:

– Я… хотел бы знать, – вырвалось у него, прежде чем он успел подумать.

Хозяин слегка повернул голову – повязка всё так же скрывала глаза, но ощущение было, будто он смотрит прямо в душу.

– Ну… коль не боишься узнать все тайны, – сказал он тихо, почти шепча, – тогда приходи.

И в этот момент чайник на его груди гордо зашипел – словно подтверждая приглашение. Тонкая струйка пара вырвалась наружу и медленно, извиваясь, поползла в воздухе, точно змея, указывающая путь.

– Если, конечно… – добавил Хозяин чуть тише, с тенью улыбки. – …вы к тому моменту ещё будете помнить, что спрашивали.

Он подмигнул – и неспешно развернулся, шурша полами халата по полу. Вслед за ним поплыл лёгкий запах трав и едва уловимый намёк на мяту.Хозяин не спеша двинулся к лестнице, его шаги гулко отдавались в коридоре.

Один за другим гости начали подниматься, растворяясь в мягком полумраке коридоров.Лили задержалась у окна, вглядываясь в на пустую улицу, где в глубине теней что-то будто двигалось – слишком плавно для ветра, слишком живо для кустов.Генри, уже почти выйдя за порог, вдруг обернулся, как будто забыл зонт или мысль.Профессор Лукас покрутил в руке бокал, ещё немного смущённый, и наклонился к тарелке:– Ты ведь тоже это почувствовала, да? – прошептал он картошке.

– Профессор, хватит разговаривать с ужином, – тихо бросила Лили. – Подойди ближе. Генри – ты тоже.Она оглянулась, убедилась, что никто не слушает, и добавила полушёпотом:– Встречаемся наверху. Когда все лягут. На лестничном пролёте. В полночь. Делаем то, зачем приехали. Поняли?

– Эээ… можно не в полночь? – с осторожностью спросил Лукас.– Почему? – удивился Генри.– Ну, просто… не хочу нагнетать. Звучит прям как в каком-то ужастике, – пожал плечами профессор.Генри усмехнулся:– Лукас, у тебя уже есть лунное имя – «Хвост мудрости». Тебе нечего бояться. Ты же человек науки… как ты вообще в эту чушь можешь верить?

– Ну ладно… – Лукас поёрзал. – Тогда в 00:05?– Подходит, – кивнула Лили. – В 00:05. Не забудьте.Генри зевнул, потёр глаза:– Ну, у нас ещё есть пару часов… Я, пожалуй, лягу. Вздремну немного.– Поставьте будильники. Я сама устала – будто три вахты отработала. Мы все вымотались. Час-другой сна – самое то.

– А я, наверное, в душ пойду. Тут как с водой? – спросил Лукас, поднимаясь.

– Ну… так себе, – ответила Лили. – Лучше пораньше иди, а то горячая быстро заканчивается.

– А я, наверное, пойду к Хозяину… Он говорил, что может рассказать про отель. Интересно всё же…– Ты с ума сошёл?! – вскинулась Лили. – Во-первых, у нас скоро дело. А во-вторых… – она понизила голос, почти шёпотом:– Про него говорят: там время плывёт по своей оси. Заснёшь – и проснёшься уже в другой эпохе.Генри замер с полуоткрытым ртом.

– Ой да ладно… – он хмыкнул, хотя голос предательски дрогнул.– Хочешь сказать, нам мало странностей за сегодня? – тихо заметила Лили, глядя прямо на него.

Генри махнул рукой, будто отгоняя назойливую мысль, и буркнул:– Ладно. Пожалуй, лучше книжку найду. Почитаю. Чтобы… ну, не заснуть.

Лили оглядела их обоих и напомнила ещё раз, строго:– Будильники поставьте. Все. Встречаемся наверху. Не опаздывайте. Ждать не буду.

Она ушла последней. Двери одна за другой захлопнулись – будто сцена закрылась.

Отель остался тихим.Но не спящим.

***

Они разошлись.Тьма за окном была такой густой, что казалась жидкой: не отражалась в стекле, а будто давила на него изнутри.

Лукас первым бросился занимать ванную – пока ещё оставалась надежда на горячую воду. В своей комнате он переоделся и тщательно собрал всё необходимое, словно готовился не к обычному умыванию, а к высадке на необитаемый остров: полотенце, мыло, щётка, ватные палочки, даже блокнот для заметок. И, прижав комплект к груди, профессор рванул в коридор.

Генри задержался в холле буквально на секунды. В углу, словно из воздуха, проступили книжные полки – потрёпанные тома со стёртыми названиями, с кожаными корешками и тяжёлым слоем пыли. Он взял один наугад, дунул – из серого облачка проступило название, будто это имело значение, – и, уже читая первую страницу, поднялся по лестнице. Шёл следом за Лили.

Увидев профессора, нагруженного полотенцами и мелочами, Генри не удержался:– Вы куда так подготовились? На Марс собрались?

Лили, открывшая дверь напротив, прищурилась и сухо добавила:– Ещё бы скафандр взяли – и была бы полная экспедиция.

Лукас поправил очки, смутился и буркнул:– Гигиена – дело науки.

И, держа полотенце как знамя, Лукас торжественно влетел в ванную.

Лили, войдя в свою комнату, даже не раздевалась – швырнула ботинки в угол, выставила будильник на 00:05 и рухнула лицом в подушку, как солдат после марша. На самой кромке сна мелькнула мысль: «Главное – не проспать. Главное…» – и всё.

Генри пнул дверь ногой, не отрываясь от книги. У себя в комнате нащупал телефон, выставил будильник и лёг, даже не разуваясь. Развернул книгу, откашлялся и начал читать вслух – негромко, но привычно, словно без этого слова не хотели бы жить дальше.

***

Пар стелился, как рассветный туман, и ванная медленно растворялась в молочной дымке.Свет лампы бился, цепляясь за трещины воздуха, но пар неумолимо поглощал его.Профессор спешил: принял душ так быстро, будто каждая секунда отсчитывала остатки горячей воды, готовой предательски исчезнуть и оставить его один на один с мыльной пеной.Через несколько минут он уже стоял у раковины – закутанный в плед, со всей педантичностью разложив на бортике своё «снаряжение».С зубной щёткой во рту Лукас щурился в зеркало и пробормотал:– Господи… выгляжу, как мысль без кофеина. Скучно, тускло и слегка пугающе. Опять вёл себя, как клоун за ужином… Как я умудряюсь каждый раз вляпываться? До сих пор стыдно. Эти галлюцинации с картошкой… осёл.

Он сплюнул, наклонился к крану, прополоскал рот… поднял голову – и замер.

Зеркало отражало не его ванную. Позади вместо плитки и полки с шампунями проступала другая комната – будто кто-то сменил декорацию, пока он моргал.Облупившиеся стены, пыльный пол, в углу – массивная мебель, накрытая выцветшей простынёй. Воздух за стеклом казался таким густым, будто в нём застрял запах мха и подгнившего дерева.

Лукас моргнул, криво усмехнулся:– Ну вот… опять началось. Галлюцинации, привет… Ну хоть никого нет, рядом – уже хорошо…

Но воздух за стеклом дрогнул, словно в нём колыхался туман.Из зыбкой пелены проступила высокая ваза в форме свернувшейся змеи.Из раскрытой пасти тянулся стебель, похожий на спираль: жилки светились тонким фосфоресцентным узором, а лист дрожал, будто в нём текла живая мысль.

А затем возникла она – высокая, бледная, в старинном платье, с собранными волосами. Стояла прямо за его спиной. Не двигалась.

Лукас не оборачивался.– Да ладно… ну конечно, – проворчал он. – Классика всех дешёвых ужастиков. Сейчас повернусь – и никого. Скука смертная. Сначала картошка, теперь ты… Боже, почему это всегда происходит именно со мной? Я уже не тот симпатяга, что раньше…

Он повернулся.Она стояла. Всё так же.

– ААААААА!! – заорал Лукас, отпрыгнул, врезался в полку, запутался в пледе и шлёпнулся на плитку.– Она… настоящая! Чёрт… она не исчезла!

Она подняла кувшин и зачерпнула воду прямо из его раковины.

Лукас вздрогнул: вода зашумела по-настоящему, брызги холодом ударили в руку, пробрав до костей.Он сипло выдохнул, качнувшись вперёд:– Слишком реальная… галлюцинация…

Женщина медленно полила растение. Земля под ним зашипела, будто приняла не воду, а живой огонь.

Лукас вцепился в край раковины. Плед сполз с плеч, очки съехали на кончик носа.Губы задрожали от ужаса и восторга вперемешку, и почти молитвой сорвалось:– …Боже мой… Dioscorea Hyperborea…

Слово сорвалось с его губ как признание, которое он никогда не решался сказать вслух.

Женщина подняла взгляд. На зеркале выступил морозный налёт, и на нём, тяжёлым, как приговор, проступили буквы:

REUS EST.

Зеркало будто зазвенело тишиной.Лукас моргнул, губы задрожали.– Он виновен… – прошептал он, словно повторяя чужой приговор.

И вдруг осёкся, отшатнулся к стене.– Кто?! Я?! Почему сразу я?! – зашептал профессор, срываясь. – Я вообще вегетарианец… почти… Господи, зачем я это сказал?..

Женщина медленно обернулась и растворилась в дверном проёме. Осталась только рука – белая, как мел, манящая пальцем: сюда.

– Не-не-не… – затряс головой Лукас. – Этого не происходит. Это не я. Я даже картошку не доел… и вообще я с пледом.

Палец в проёме пошевелился строже, настойчивее.

– Ладно-ладно, иду… – выдохнул профессор. Закутался плотнее, встал, поправил очки и с обречённым видом пробурчал:– Я же предупреждал… В газете писали: «Не ходите, дети, в гости к призракам». А я, как дурак, снова без шапки пошёл.

Он открыл дверь и вышел в коридор – замотанный в плед, босиком, побледневший, с видом человека, которого сама гостиница уже готова была записать в список «призраков».

Генри вздрогнул и сел на кровати.Тишина. Только старая батарея тихо постанывала в темноте.Но крик был. Он точно его слышал. Хриплый. Из ванной.

Он осторожно вышел в коридор. Свет почти не горел, лишь лампа у лестницы мигала с каким-то нервным тиком.

– Лукас? – позвал он полушёпотом. – Ты чего орёшь?

И тут они столкнулись – в дверном проёме.

От Лукаса шёл пар, будто он только что вынырнул из кипящего чана. Он тяжело дышал, прижимая к себе плед. Глаза красные, лицо белое как простыня.

– Ты чего… как привидение тут бродишь? – выдохнул Генри. – Я уж думал, у нас экскурсия в загробный мир началась.

– Я… я видел её, – прохрипел Лукас.

– Кого? – нахмурился Генри. – Её?

– Та не кого… а что! – Лукас резко сорвался, голос дрогнул. – Dioscorea Hyperborea! Я видел её, своими глазами, она живая!

Генри моргнул, нахмурился и, чуть отступив, пробормотал:– Чёрт… я уж думал, ты призрака увидел.

– Да там и женщина была! – торопливо задыхался Лукас. – Она написала… прямо на стекле… латиницей. REUS EST.

– Что за тарабарщина? – Генри скрестил руки.

– «Он виновен», – выпалил профессор. – Или… «виновен в свой счёт». Это был приговор, Генри! Мне! И сказала: «Иди за мной»!

Генри прищурился и устало усмехнулся:– А унитаз с тобой не говорил, случайно?

– Там унитаза нет, чтобы с ним говорить, – буркнул Лукас, поправляя очки дрожащими руками.

Он шагнул ближе, почти вцепился глазами в Генри:– Но растение ты ведь тоже видел?! В вазе, спиральный стебель, листья светятся! Ты должен был это заметить!