Восхитительная черная роза

Глава 10

Мирно живут только те, кому не за что драться.

Ты стал слишком взрослым, ты понял, что это война.

Кошка Сашка – «На моей стороне»

Сон не пошел Мидж на пользу. Половину ночи девушка то металась в постели, то, вставая, принималась бродить по комнате, шагая из угла в угол. Днем у нее не было возможности поразмыслить над тем, что случилось с ней: занимали насущные заботы, уход за ранами Грейсона и мечты о предстоящей встрече с Айнаром. Мидж пришла к мысли, что в отсрочке их свидания нет ничего дурного: она успеет приготовиться, чтобы выглядеть как следует. Девушка приняла ванну и заплела волосы в замысловатые косы, которые всегда казались Айнару привлекательными. Мидж все прекрасно знала о своей внешности: она ровно того уровня симпатичности, когда при первом взгляде нельзя решить, красотка пред тобой или уродина. Вроде бы, милое, привлекательное лицо, но с какой-то неуловимой чертой, которая смущает. То ли слишком близко посаженные глаза, то ли на носу едва заметная горбинка, то ли не такие скулы… Когда-то, благословением юности, она была хороша – цветущим румянцем на щеках, отсутствием даже крохотных морщинок. Теперь, с трудом возвращаясь из состояния изможденности, Мидж уже не находила в своем отражении того очарования, что было прежде. Под глазами залегли тени, лоб от виска до виска прочертила полоса хмурости, руки превратились в тонкие веточки. Хорошее питание делало свое дело – за неполный месяц, прошедший с того момента, как Мидж начала путешествовать вместе с Грейсоном, грудь ее налилась прежней упругостью, на руках и ногах обозначились мышцы, пусть пока только как слабое воспоминание о прежней мощи, округлились и запунцовели щеки, скрывая угловатое строение лица. Мидж не была так же притягательна, как ее мать или бабка, не могла даже сравниться с собою же, восемнадцатилетней, а теперь рядом с ней была идеальная красавица Геселин – и Мидж едва удерживалась, чтобы не разбить зеркало, думая, что недостаточно хороша, чтобы предстать перед Айнаром.

Видит Айне, она все еще его любила.

Мысли о встрече в таверне «Оседланный олень» занимали экзорцистку до самой темноты. Но вид тренирующегося под окном Грейсона переменил течение размышлений Мидж. Невольно ей вспомнились события дня, и девушку прошиб озноб. На нее не раз нападали в пути, даже избивали, пытались отнять деньги, но достаточно было дать понять, что она – экзорцистка, и ее отпускали. Мидж считала подобные случаи досадными ошибками, однако она не чувствовала, что рядом ходит смерть – прежде никогда. Даже в тот раз, когда Грейсон спас ее после экзорцизма в городе, где они познакомились: все произошло так быстро, и Мидж тотчас забыла о том случае, как только поняла, что все обошлось. Понимали ли они, что она – не просто путешественница-полукровка? Вряд ли. Они вовсе не казались такими уж сообразительными. Эти же рыцари… они не только не уважали экзорцистов, они намеренно отлавливали их, уничтожали. Они ненавидели айниан.

Мидж сидела на постели, не замечая ночного холода, хоть тело ее реагировало на прохладу неистовой дрожью. Мидж казалось, что ее трясет исключительно от переживаний. Эти уризениане… Они ненавидели ее. Само ее существо. Они назвали ее животным – и это напугало Мидж куда больше, чем угроза бесчестья или смерти. Потому что это было внове.

Вот какая была разница между разбойниками и рыцарями-уризенианами. Первые жаждали денег или женской плоти, если их выбор падал на тебя – что ж, так решила Айфе, не взыщи. А рыцари… о, они не были рукой слепой судьбы, они искали, подлавливали своих врагов. Они намеревались уничтожить всех, кто не разделяет правила их узколобых жрецов. Вот в чем была пугающая разница. Разбойник, словно росомаха, выслеживает свою жертву, сидя в засаде, наносит молниеносный удар… Но если он не удается, если жертва ускользает, разбойник возвращается на свой пост, моля Айфе послать ему более слабую добычу. Рыцарь-уризенианин же готов преследовать, загонять айнианца, как волк, и ни золото, ни мольбы – ничто не остановит его, пока цель не будет так или иначе уничтожена: либо предана смерти, либо сломана морально.

«Отчего они не дают нам жить, просто существовать отдельно от них? – Мидж зарылась лбом в покрывающее согнутые колени верблюжье одеяло. – Большинство святилищ Древа стоят на окраинах города, наши жрецы никого не зазывают внутрь, не говоря уже про то, что мы не совершаем миссонерских паломничеств в другие города – все святилища в Межевых землях отстроены айнианцами на месте древних Дерев, которым поклонялись еще до становления уризенианства как официальной религии!»

Но еще больше, чем отчаяние, Мидж мучил страх.

Она скиталась по Межевым землям не первый год, она тепела лишения и дурное обращение, но была глупа и беспечна. Она отрицала очевидное – пока оно не наступило ей на пятки, не ударило в лицо в буквальном смысле. Айфе, паучиха Мира, угнездившаяся в корнях Древа, плела нить судеб каждого человека на земле – стоило ли удивляться, что жизненный путь был нелегок? И Мидж о том позабыла. В те дни, когда судьба ее обкрадывала, девушка кипела негодованием до вечера, а после забывала. Но теперь так легко отнестись к ситуации не получалось. В других ситуациях Мидж успокаивалась, обругав себя: ты была беспечна, ты пострадала из-за собственной глупости. Но эти рыцари… они схватили их с Грейсоном ни за что. Они ненавидели их за саму их сущность и веру, что для Мидж было одно и то же. А еще больше девушку напугало осознание, что наняв Грейсона, она не приобрела полной безоговорочной защиты: он был уязвим к магии, как и все прочие. Даже физически могучий, способный тычком локтя пробить стену, он оказался в плену, жалкий, беспомощный, избитый, повисший в сплетении лоз зачарованных пут.

«Спи, – одернула себя Мидж. – Подумай об Айнаре и спи.»

Но она не могла сомкнуть глаз: она не просто мучилась бессонницей. Она впервые по-настоящему открыла глаза и действительно проснулась, сбросив с себя опасные иллюзии.

И, как следствие, ее догнали еще и другие воспоминания – о тех случаях, когда она видела, как страдают анинане, айнианки от рыцарей-ищеек уризениан. Она ведь и прежде видела несправедливости – просто отрицала, ограждая разум от переживаний.

«Просто мне и так было слишком тяжело, – подумала Мидж, и тотчас себя оборвала. – Нет. Ты просто трусиха.»

Сердце заныло, но эта боль изгнала все мысли из головы. Так, страдая от стыда, Мидж заснула.

В «Оседланного оленя» они отправились все втроем – и Грейсон, и Мидж, и Геселин. Решили, что Мидж сделает вид, будто бы она одна, на случай, если Айнар может быть против ее спутников. Возможно, он даже не подозревал об их существовании.

Решили, что Грейсон войдет первым, через несколько минут – Мидж, как наживка. После же зайдет Геселин, прикрыв лицо вуалью.

Внутри «…оленя» пахло прогорклым жиром и перегаром – от посетителей. В углу брехала лишайная собака. Половина свечей на дешевой люстре не горела, и оттого все – липкие столы, стулья, пьянчужки и картежники, стены и прочее, – казалось исключительно желтого цвета.

Когда Мидж вступила в таверну, сердце ее забилось в горле. Из-за недосыпа она все утро чувствовала себя вялой, но теперь в крови забурлил адреналин, заставляя плечи девушки вздрагивать. Вот, сейчас она увидит Айнара: мужчину, которого она любит, с которым они плохо расстались, который дал ей самый благой дар, являющийся по совместительству проклятием, отнял возможность защитить себя, и спас сутки назад. Противоречивая картина вырисовывалась, если произнести все это сходу – и Мидж заметила это, мысленно прокрутив все основные вехи их с Айнаром истории.

Она все еще ощущала себя недостаточно красивой для встречи с ним, и пониже натянула на лицо капюшон, забывая, что он видел ее прошлым днем, избитую, связанную и мокрую.

Мидж села за свободный столик в углу. Айнар должен был узнать ее по маске птицы, привязанной к бедру, и спускающимся на грудь рыжим косам. Грейсон небрежно подпирал плечом колонну невдалеке от нее. Геселин еще не вошла. А Айнара… не было видно.

Неужто они опоздали? Он не стал их ждать?

И тут, обескураженно озираясь, Мидж встретилась глазами с тем, кого искала. Айнар стоял к ней спиной, а теперь обернулся. Он также был в темном потрепанном плаще, как и она, с маской птицы, привязанной к ремню. Сердце запрыгало в груди у девушки, ей вдруг стало жарко и неуютно. Нет, она ошиблась, им с Айнаром не стоило видеться! Мидж попыталась спрятать глаза под капюшоном, натягивая его до самого носа. Но мужчина уже заметил ее и подсел.

– Я боялся, что Вы не придете, леди.

Он выглядел не менее напряженным, чем она. Белые руки на столе нервно сплетали пальцы то так, то иначе. И при том девушка не сомневалась, что в любой момент он вынет остро отточенный крохотный металлический диск, что прошьет ее шею насквозь, а никто из посетителей «Оседланного оленя» этого даже не заметит.

– Я знаю, кто ты, – шепотом выдавила из себя Мидж. – Айнар…

Мужчина напрягся, готовый ринуться вперед, но не успел: все произошло быстрее, чем за секунду.

На стол перед ним, выламывая щепки, опустился кулак Грейсона. Точь-в-точь, как в их первую встречу с Мидж, когда она сломала карточный стол.

– Только попробуй тронуть ее, – прогрохотал Тигр.

Мужчина осторожно поднял руки, чтобы телохранитель не подумал, что он собирается атаковать, и снял с головы капюшон. Мидж мгновенно расслабилась, откинулась на спинку стула. Но была в этом облегчении и доля разочарования.

– Ты же видел, что у нее есть защитник, зачем же сунулся, маг?

– Он не маг, – сказала Мидж. Грейсон обернулся и пораженно уставился на нее.

Мужчина по ту сторону стола кивнул.

– Это не Айнар.

Даже близнецы, вырастая, становятся отличны друг от друга. Незнакомец в плаще походил на Айнара, это правда, но Мидж хватило одного взгляда, чтобы понять – это не ее возлюбленный. Знакомый раскосый разрез глаз, но все же иной. Волосы темные, почти черные, уложенные в замысловатую прическу мелуккадской аристократии, иная линия подбородка, скраденная щетиной. У Айнара, светловолосого, ни усов, ни бороды как следует никогда не было видно, пока они не отрастали на целый фут, и он их брил. Да, сумеречный воин походил на любимого Мидж, но не как две капли воды – как два листа с одной ветки. Похожесть иллюзорная, для неискушенного взгляда. Грейсон и Геселин обманулись, но Мидж – нет.

– Вы правы. Я его брат, – в голосе мужчины не слышалось и тени приветливости, глаза на миг прищурились в неудовольствии. – И я не маг – я сумеречный воин, как принято говорить в Мелуккаде. Можете называть меня Джорди.

– Мидж, – девушка склонила голову.

– Грейсон по прозвищу Серый Песчаный Тигр, гроза прерий.

– Наслышан. – Джорди перевел взгляд с собеседницы на ее спутника и обратно. – И больше о Вас, мсье.

К столу подошла Геселин. Несмотря на то, что несколько ночей назад она признавалась Мидж, что устала от своей красоты и больше не видит в ней смысла, сейчас лже-принцесса намеренно двигалась чарующе, рассчитывая поразить Джорди. Или Айнара, как она думала. Вуаль она откинула со лба с грацией танцовщицы.

Джорди даже не повернул головы, отметив приближение девушки только краем глаза.

– Тут частный разговор, миледи.

– Она с нами, – сказала Мидж.

Геселин быстро осознала, что ошиблась: перед нею не Айнар. Вся приторность с ее лица стекла, как дождевая вода, соблазнительная походка на последних шагах исчезла – к самому столу девушка подошла уже не покачивая бедрами.

– Я надеялся, что вы мне скажете, где мой брат, – Джорди вздохнул, потирая бровь. Акцент у него был едва заметный и только при произнесении некоторых слов. Мидж подумала, что братья отличаются даже по характеру. Айнар вытравлял из себя все мелуккадское, ненавидя родину: одевался по-бралентийский, а еще чаще – по-эльзильски, носил атепатийский напудренный парик и жемчужную серьгу по сааэшейской моде. Джорди же всячески подчеркивал свою национальность. Он оставил неудобную прическу мелуккадской аристократии: длинные волосы, подобранные и перетянутые лентой. Под плащом Мидж видела сияние шелковой ткани с расшитыми золотыми нитями павлинами.

– Мы сами бы хотели это знать, – сказала Геселин. – Все трое, мы ищем его.

Джорди при этих словах взглянул на Мидж. Непонятно, что он увидел в ней такого, чем не отличались двое ее спутников. Ее особенное отношение к Айнару?

– Что ж. Очень жаль. В таком случае, наши пути на этом расходятся.

Джорди начал подниматься, и тут Мидж, сама от себя не ожидая, вскочила, хлопнула руками по и без того испорченному столу.

– Нет!

Джорди замер, глядя на девушку с ироничным непониманием в глазах. Мидж почувствовала, что краснеет.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Т.е., набожностью. В таком написании в дальнейшем тексте данное слово будет использоваться именно в этом значении.

2

В данной главе используются множественные отсылки к мифологии Уильяма Блейка.