Великий йогин и его ученик. Жизнеописания Шивабалайоги Махараджа и Шиварудра Балайоги Махараджа
- -
- 100%
- +
Bruce Young
Guru – Disciple
The Saga of Sri Sri Sri Shivabalayogi Maharaj and His Legacy
Перевод с английского Елены Плехановой
Редактор Константин Кравчук
© SRBY, 2008
© ООО ИД «Ганга». Перевод, оформление, 2017
Посвящение
Брахманандам Парамасукадам
Кевалам Джнанамуртим
Двандватитам Гаганасадришам
Таттвамасьяди Лакшиям
Экам Нитьям Вималам Ачалам
Сарвадхи Сакши Бутам
Бхава Титам Тригуна Рахитам
Садгурум Там Намами.
Я простираюсь перед Садгуру, наслаждающимся блаженством Брахмана, невообразимым и пребывающим в высшем счастье, воплощающим в себе Абсолютное Знание, возвышающимся над двойственностью мироздания, всезаполняющим и чистым Сознанием, чье внимание всегда пребывает в Том, что превыше творения, что существует как единая всезаполняющая сущность, бессмертным и покоящимся в Самом Себе, недвижимым и являющимся лишь свидетелем всего, неподвластным эмоциям и превосходящим три гуны Вселенной.
Гуру пранам шлока из «Гуру Гиты»Ом Шивайя
Шивабалайогендрайя Парабрахманайя
Шива – это Шивабалайоги.
Шивабалайоги – это Абсолютная Истина.
Бог не бывает несправедлив к своему творению. Божественное – океан доброты. Когда бы ни случилось отклонение от дхармы (праведности), Божественное приходит вселенной на выручку.
Каждый раз, когда человечество слишком очаровывается материальным, оно теряет свое психическое и нравственное здоровье, что приводит к увеличению бед и несчастий: напряжение растет, поток как физических, так и душевных страданий усиливается, население Земли мучается от неудовлетворенности, депрессий и разочарований. Сомнения и страх, ненависть и зависть становятся приметами времени. Праведники молятся о мире и счастье, любви и вселенском братстве. И тогда спускается Божественное и начинают происходить удивительные необъяснимые чудеса на благо вселенной. Божественное либо Само защищает праведников, либо выбирает достойного дитя, великую душу, через которую приводит Свой план в действие.
Эти великие души, поднявшись выше любых различий и людских слабостей, используют свои силы, способности и энергию для помощи человечеству. Выпивая горькую чашу, они дарят людям свою любовь и терпимость. Они берут на себя страдания мира и отдают свое знание и мудрость во имя просветления вселенной. Они всегда действуют в масштабе вселенной. Они жертвуют своими жизнями ради спасения мира. Они становятся вечными указателями и вдохновителями – маяками вселенной.
Одно такое невероятное чудо случилось в нашем, двадцатом, веке, как бы ни было трудно принять этот факт обычному человеческому уму – беспрестанно анализирующему, сомневающемуся и выносящему опрометчивые суждения. Но это случилось, хотя во время самого события никто из присутствовавших не усмотрел Божественного проявления в том, что подросток неожиданно предался суровому тапасу, ему и секунды не потребовалось, чтобы решиться на это. Такова была его природа, природа великой души. Огромная сила решительности, преданности, трудолюбия, честности и прочих добродетелей, которой он обладал с рождения, выказывает в нем человека необычного.
В тот момент никто, кроме Сатьяраджу – подростка, о котором идет речь, – не видел того, что видел он, – миру он рассказал о случившемся гораздо позже. Чудо произошло через плод [пальмировой пальмы]. Не раз и не два с замиранием сердца слышали мы от своих учителей историю о том, как ради бхакты Прахлады, ребенка, преданного Богу, из колонны появилось божество. А в нашей истории 7 августа 1949 года Сатьяраджу, пытаясь добыть сок из поднятого с земли плода, извлек из него шивалингам, из которого в свою очередь вышел божественный мудрец. Святых той местности, носивших на шее кулоны в виде шивалингама, называли джангам деварами. Сатьяраджу подумал, что это был один из них. Если вы попробуете сидеть неподвижно с закрытыми глазами и держать ум сосредоточенным в состоянии безмыслия в течение одной или нескольких минут, вы поймете, насколько это трудно, а многим из вас это покажется невозможным. Сатьяраджу 1935 года рождения, и в 1949 году, когда ему было всего лишь четырнадцать лет, он начал ежедневный тапас, при котором его ум пребывал в совершенно неподвижном сосредоточенном состоянии в отсутствие всяких мыслей в течение двадцати двух часов кряду. И этот суровый тапас продолжался в течение двенадцати лет.
Мир стал свидетелем поразительного превращения Сатьяраджу в Шри Шивабалайоги. На его лице появилась сияющая аура – теджас, и поток удивительного знания и мудрости начал изливаться из него.
После окончания тапаса он стал объектом притяжения сотен, тысяч, миллионов людей. Возлюбленный Шри Свамиджи, как мы его называем, посвятил в медитацию несчетное число людей, вдохновляя и направляя их на духовном пути, пути осознания Истинного Я. Это было главным посланием Свамиджи. Он говорил: «Все прочее – ваше положение в обществе и тому подобное – лишь порожденные предрассудками представления вашего ума. Что бы вы ни делали, вы делаете для себя. Даже благотворительностью вы занимаетесь, только если это доставляет вам удовольствие и делает вас счастливыми. При помощи садханы (усилий на духовном пути) получите переживание и знание Истинного Я – того, чем вы являетесь в действительности». Шри Свамиджи обещал, что тогда исчезнут все конфликты и страдания, чувство незащищенности и беспомощности, а в мире смогут воцариться покой и гармония.
Когда доктор Брюс Янг, наш искренний почитатель из Австралии, предложил написать эту книгу, мы согласились. У нас нет цели заявить о себе, похвастаться собой или своими достижениями – мы хотим воздать должное величию, силе и милости нашего возлюбленного Шри Свамиджи, являющемуся для всех нас, его почитателей, Матерью, Отцом, Гуру и Богом. Когда вы замечаете какие‑либо проявления милости или благословения, полученные от нашего возлюбленного Шри Свамиджи, вы видите лишь малую толику его силы и благоволения. Миллионы людей в этом мире, практикующих садхану или занятых в великой миссии Свамиджи, чувствуют его покровительство. И мы в этих строках хотим выразить нашу любовь и почтение всем нашим братьям и сестрам, преданным Свамиджи. Трудно перечислить имена всех их, но двоих, сыгравших огромную роль в моей жизни во время служения возлюбленному Учителю Шри Свамиджи, я бы хотел упомянуть.
В 1974 году, когда я оставил родной дом ради своего Гуру и был направлен в Дехрадун, чтобы заботиться о местном ашраме, я встретил двух людей, которые вдохновили меня и вызывали исключительно теплые чувства.
Один из них – генерал-лейтенант Ханут Сингх, которого я считаю своим старшим братом. Он весьма подробно и самым замечательным образом изложил биографию Шри Свамиджи[1], описав и его детство, и тапас, и миссию. Всякий раз, по случаю присутствуя при его беседах со Свамиджи в ашраме Дехрадуна в середине семидесятых годов, где он расспрашивал Гуру о его детстве, посвящении в тапас, самом тапасе и миссии, я получал огромную порцию вдохновения. За все полученное мной воодушевление и любовь я выражаю ему особенную благодарность и почтение.
Еще один человек, которого я бесконечно уважаю, – это Матаджи. Свамиджи называл ее Ма. Мы же все знаем ее как Матаджи. Еще одна высокая душа, щедро делившаяся со мной своей любовью и земной мудростью. Она всегда относилась ко мне как к члену своей семьи. Меня вдохновляла не только ее единственная в своем роде личность, но и тот факт, что она оставалась неизменным оплотом миссии Шри Свамиджи. Мое особое уважение и поклон ей.
Совершая в качестве подношения безусловную отдачу себя нашему Учителю и простираясь у Его лотосных стоп, мы молим о том, чтобы жизнь и тапас Свамиджи продолжали вдохновлять человечество во все века, чтобы оно могло понять цель жизни и пойти по духовному пути Самопознания.
Лока самаста сукино бхаванту – пусть все существа во всех мирах будут счастливы.
Баба Шри Шиварудрабалайоги Махарадж
Предисловие
На фото: Шри Шивабалайоги Махарадж (один из самых известных снимков улыбающегося Махараджа, сделанный после купания в море на Шри-Ланке в 1981 г.)
Век за веком многие великие души принимали рождение в человеческой форме, чтобы нести благо и пользу человечеству. История, описанная в этой книге, рассказывает о жизни двух йогинов: Шри Шивабалайоги, с любовью называемом Свамиджи, и Шри Шиварудре Балайоги, известном также как Бабаджи. Это история о том, как совершенная вера, доверие и решимость истинных последователей могут быть вознаграждены щедрыми дарами.
Удивительна устремленность этих великих душ и просто невероятна их способность справляться с труднейшими жизненными задачами. Вместе с тем силы и способности этих настоящих йогинов могут вдохновлять людей на следование духовному пути, на медитацию ради обретения контроля над умом. Описанные в книге духовные переживания, истории и наставления предоставляют нам многочисленные примеры умственных представлений, игр и влияний эго, а также отношения к практике. Эта книга может помочь каждому из нас лучше понять себя.
Для меня же главное то, что и Свамиджи и Бабаджи учат прежде всего не тому, как улучшить других, а как смотреть на себя, исправлять себя, что по нашим временам редкость. Мы также должны научиться взаимному уважению и любви, заботе друг о друге, чтобы в один прекрасный день достичь с Божьей помощью поворотного изменения в сознании общества, которое бы неуклонно привело к миру и гармонии на всей земле.
Я молюсь о том, чтобы эта книга вместе с живым учением и присутствием Шри Шиварудры Балайоги (Бабаджи), продолжающего в мире миссию своего Гуру по воодушевлению человечества, вкупе с Божьей милостью помогли нам узнать, кем мы являемся на самом деле, и привели бы нас в итоге домой в Божественное.
Дорис Брофи
Июль 2008 г.
Введение
Шри Шиварудра Балайоги Махарадж
Есть тысяча причин, по которым эта книга могла остаться ненаписанной, и потому я прошу у читателей снисхождения и прощения. Изначально она задумывалась как изложение краткой биографии одного из великих индийских Учителей Шри Шивабалайоги Махараджа, яркой звездой осветившего в двадцатом столетии духовный небосклон Индийского субконтинента – его сияющая форма и духовный магнетизм завораживали всех, кому посчастливилось оказаться с ним рядом. Также в книге предполагалось описать историю отношений великого Учителя с его учеником Шринивасом Дикшитаром, которого Учитель с любовью называл Сину, а также об огромном наследии, оставленном Учителем после себя.
Итак, рассказать эту историю представляется делом почти немыслимым, поскольку можно рассказать о ранних днях воплощения Учителя в роли маленького деревенского мальчика и предпринятом им невероятном тапасе, но ничего нельзя сказать о его дальнейшей йоге. Сама природа йоги делает это невозможным, ведь потеря вымышленной личности в истине Единого Себя означает, что не остается никого, кого можно было бы описать. Это все равно что пытаться дать определение дверному проему: трудно описать то, что является его сутью, – «пустоту», и при этом именно она кажется самым точным определением. Поэтому, наверное, лучшее, что можно сделать, это попробовать добросовестно зафиксировать события, происходящие вокруг тела, оставшегося жить в мире после Самореализации, и взаимодействие этого божественного проводника со всем сущим.
В связи с этим я прошу у читателей снисхождения, когда они будут читать строки, подобные этой: «Шри Свамиджи был в гневе», ведь из того малого, что доступно нашему пониманию природы Шри Свамиджи, можно утверждать, что он всегда пребывал в состоянии абсолютного Покоя и «изобилии Ананды (блаженства)» – как он сам говорил. Утверждение о гневе лишь указывает на то, как многообразно проявляло себя священное пространство внутреннего покоя, как использовалось тело Шри Свамиджи в качестве средства, через которое мир получал благословения. Я мог бы написать об этом более развернутыми предложениями, к примеру: «На лице возникло выражение гнева, движения тела выражали ярость, а голос сотрясал всю округу так, как если бы кричал сам Свамиджи, хотя в действительности он оставался в состоянии глубочайшего покоя, не затронутый миром и его возней». Однако такое описание тоже не стало бы точным и вклинивалось бы в повествование слишком грубо и нескладно. Поэтому я выбрал писать о нем так, будто действия его были действиями обычного человека, так мир обычно и воспринимает настоящего йогина. Надо полагать, так будет правильно.
Природа йоги и йогинов настолько не вмещается ни в какие понятия и рамки, настолько далека от того, что может быть осмыслено умом, что для того, чтобы лучше понять ее, стоит обратить внимание на жизнь йогина и процесс его ученичества, хотя и они далеко за пределами нашего жизненного опыта. Таким образом, большая часть этой книги рассказывает о совершенном ученичестве Шри Шивабалайоги, а затем о его ученике Сину. Реализация высшего состояния йоги – окончательной цели любых человеческих стараний – становится естественным результатом столь совершенного ученичества, таким же естественным, как восход солнца после появления первых лучей и прорастание дерева из семечка. Результат неизбежно следует за приложенными усилиями.
Из названия книги ясно, что речь пойдет о Шри Свамиджи, одновременно идеальном ученике и идеальном учителе, а также – о Шринивасе, ученике Свамиджи, и о том, как милость Гуру привела его к благословенному состоянию Йоги.
Это не означает, что Сину был единственным учеником Шри Свамиджи. Духовная мощь Шри Свамиджи была столь огромной, а энергия и магнетическая аура столь сильными, что к нему приходили тысячи или даже миллионы людей. Из них многие принимали его как своего Гуру и посвящали ему и указанному им пути всю свою жизнь.
Немало историй могло бы быть написано о нем, и каждая отражала бы точку зрения одного из многочисленных учеников, но главная тема оставалась бы одной и той же – тема ученичества, представляющая собой многовековую индийскую традицию передачи знания от Учителя ученику. Порядок всегда один и тот же: подойти к Учителю со смирением и поклоном, скромно и серьезно задать разумные вопросы и служить ему так, чтобы его учение стало собственной жизнью. Именно такую историю я постарался рассказать в книге.
Эта книга появилась благодаря участию многих людей. Дорогой Баба Махарадж, Шри Шиварудра Балайоги, был главным творческим вдохновителем, который всегда щедро делился своим временем и поддержкой. Беседы с ним стали основным источником сведений.
Старший ученик Шри Шивабалайоги Махараджа генерал Ханут Сингх расспросил своего Учителя о событиях его ранней жизни и тапасе, все записал, расположил в хронологическом порядке и щедро поделился с нами в своей книге, на достоверность которой мы теперь и можем положиться. Все приведенные здесь истории взяты оттуда, и за это ему огромная благодарность. Рекха и Рахул из ашрама в Дехрадуне, посвятившие миссии свои жизни, сыграли огромную роль в сборе материалов и подготовке книги, внеся важные и своевременные предложения. Дорис Брофи с Кэрол и Чарли Хопкинс также посвятили жизни служению миссии Свамиджи и Бабаджи и помогали редактировать текст. Моя дорогая жена Анасуя, посвятив себя этому проекту, была моим главным редактором и моей величайшей опорой. Всем этим людям выражаю свою безмерную признательность и благодарность.
Я молюсь о том, чтобы этот небольшой текст смог передать хотя бы малый отблеск окутывающей его невероятной духовной истории и послужил нам вдохновением для поиска божественного внутреннего Гуру.
Брюс Янг
Июль 2008 г.
Часть I
Гуру
Сатьяраджу в храме Бхимешвары
В храме Бхимешвары стоял маленький мальчик и молился Господу Шиве так же, как до него молился его отец, а раньше дед, а еще раньше прадед и прапрадед. Имеющий стены древний храм в Дракшарамам, словно часовой на посту, охранял город с незапамятных времен. По легенде, много-много веков назад махариши Вьяса установил здесь шивалингам, чтобы тот направлял и оберегал каждого, кто придет к нему. Поколение за поколением семья Сатьяраджу молилась перед защитником-шивалингамом, и в трудную минуту ноги мальчика сами привели его сюда.
«Дорогой Господь, пожалуйста, сделай так, чтобы моя семья поняла, почему я ухожу от мачехи, а значит, нарушаю обещание, данное отцом много лет назад. Пусть они увидят, что, поступая так, я просто следую принципам истины, которым меня учили с самых малых лет. Пожалуйста, помоги им понять, что мной руководит не просто ребяческий гнев, я поступаю так, потому что это правильно».
Сатьяраджу приходил разговаривать с Богом сюда, в этот древний храм, считавшийся в Индии одним из самых святых мест, но даже здесь, в храме, он не мог избежать политических влияний этого мира и предпочитал общаться с Богом один на один, вместо того чтобы подчиняться мелочной тирании местного священника, подчеркивавшего свою принадлежность к высшей касте и считавшего себя «выше» и «лучше» других людей. Уже в таком юном возрасте Сатьяраджу терпеть не мог столь явную несправедливость и дискриминацию. Он не собирался признавать лжеиерархию и преклоняться перед ней. Он мог даже посмеяться над раздутым самомнением священника, выпрыгнув из засады и забрызгав его водой, когда тот возвращался после омовения, готовый для совершения ритуальных церемоний. А что значит обрызгать водой брахмана, который только что совершил священную очищающую процедуру? В глазах людей это означает «загрязнить» его прикосновением человека, принадлежащего к «более низкой» касте. Такой открытый бунт против привычной дискриминации и неравенства по отношению к людям не добавлял мальчику популярности среди остальной части деревни, но его это мало волновало. Справедливость есть справедливость, правда есть правда.
Он отказывался заходить на территорию священника в святая святых храма, где в гордом величии стоял Бхимешвара-Лингам. Вместо этого он оставался во внутреннем дворике храмового комплекса с восточной стороны, где мог спокойно поговорить со Сваямбху-Лингамом[2] под плотным навесом из фиги, нима и баньяна[3], навеки заключившими Лингам в свои объятия. Здесь, под широкой кроной древних деревьев, Господь был всегда доступен для Сатьяраджу. Здесь он мог говорить с Господом напрямую, без посредников.
Жизнь с мачехой для мальчика стала невыносимой. И хотя было ему всего двенадцать лет, он мог отличить правильное от неправильного. Для того, кто никогда не пасовал перед встречавшимися на его пути трудностями и шагал по жизни под знаменем правды, не оставалось другого выбора, кроме как оставить дом мачехи и отправиться к себе домой. В храме он размышлял о своей недолгой жизни на земле. Он вспоминал рассказы о том, как его отец Бхимана женился на Шраване, но, к сожалению, Бог не благословил их детьми. Тогда Бхимана с разрешения Шраваны взял себе вторую жену, Парвати, и у них родились четверо детей. Сатьяраджу рос обаятельным ребенком, сообразительным и симпатичным, всегда готовым посмеяться, с умными глазами и пытливым умом, и постепенно у Шраваны в голове поселилась идея его усыновить. Так, когда мальчику исполнилось два года, она попросила у Бхиманы и Парвати разрешения на усыновление Сатьяраджу, и те согласились.
Меньше всего сейчас мальчик хотел бы проявить неуважение по отношению к желанию отца. Он вспомнил то время, когда спустя несколько месяцев отец неожиданно заболел. Никто и подумать не мог, что он умрет. Он вспомнил тот день и свою мать, всю в слезах, почерневшую от горя. И хотя было ему всего два года, он помнил тот ужасный день очень хорошо: слезы, рыдания, стенания, пустота. Безжизненное тело отца лежало там. Они попрощались с Шраваной, которая вернулась к себе в свою деревню неподалеку, а Сатьяраджу оставили в то горестное время с мамой. Он помнил, как отец мамы Голи Сатьям пришел жить к ним.
Ах, дорогой дедушка, его самый близкий друг, всегда готовый выслушать и дать мудрый совет, всегда хваливший его за самое малое достижение, поддерживавший его во всех начинаниях. Сатьяраджу вспоминал, как каждый вечер они садились вдвоем, он радостно перечислял деду все казавшиеся ему невероятно важными события, коих за день набиралось великое множество, а дедушка терпеливо слушал его, прежде чем дать совет, как поступить в ситуации или объяснить мотивы поведения других людей. Как он любил проводить это время с дедом – сидеть, обсуждать и анализировать прошедший день. Как много он узнал от дедушки о мире и о людях. Да и просто поболтать было здорово.
Он вспомнил первое возвращение Шраваны в Адиварапупету, когда ему было пять лет. Тогда она впервые попросила отпустить его жить с ней как ее сына, поскольку он уже подрос. Он видел, какими расстроенными были мама и дедушка, но все понимали, что священное обещание должно быть выполнено. Сейчас он нарушил обещание и собирался встретиться с ними – о, если бы они только смогли понять, каково ему было там! Тогда, в пятилетнем возрасте, он смог прожить у Шраваны только полгода, и как же тяжело ему было без мамы, дедушки, друзей и всей семьи и как он был счастлив, когда снова вернулся домой! Тогда они его поняли, решив, что лучше ему пожить дома, пока он еще маленький. Сатьяраджу надеялся, что и в этот раз они смогут понять его.
Воспоминания вернули его во времена учебы в школе, где он с огромной жаждой, радостью и удовольствием познавал новое. Он помнил, как хвалили его усилия мама и дедушка, пророча ему большое будущее. То было едва ли не самое лучшее время: жизнь, наполненная вниманием обожающего деда, бесконечные игры и приключения с друзьями в буйных зарослях рисовых полей, окружавших деревню, в зеленых рощах кокосовых и пальмировых пальм. Даже работа на семейном ткацком станке перед уходом в школу не портила его жизнь, она дополняла, оживляла и разнообразила дни. Как сейчас он мог слышать в ушах клацающие звуки клинков, которыми они с ребятами сражались после школы, практикуясь в фехтовании дни напролет. Он слышал треск других предметов, которые они использовали, чтобы бросить друг другу вызов и сразиться в поединке. Обычно он побеждал, потому что у него было оружие, которого больше ни у кого не было, – бесстрашие. Позже жизнь предложила ему новый поединок, и он снова проявил бесстрашие.
Он вспомнил, как увидел слезы на глазах своей матери. Он не хотел ее расстроить, он просто спросил, почему она не ест то, что приготовила.
– Мамочка, садись со мной поешь.
– Ты ешь без меня. Мне еще нужно сделать кое‑ какие дела, я попозже поем.
– Нет. Сядь со мной сейчас, мы никогда не едим вместе.
Он помнил, как она наложила еды в тарелку и сказала:
– Послушай, вот я себе положила, но мне сначала нужно закончить кое‑какую работу. Ты обедай, а я поем, как только справлюсь с делами.
И она поставила тарелку в шкаф.
И если бы он не простоял два долгих часа, спрятавшись за дверью их домика из сырцового кирпича, он бы никогда не узнал, что это была та же тарелка, которую она предложила, когда он снова попросил поесть.
Лишь из любви к ней он спросил:
– Почему ты не съела то, что положила себе?
Увидев слезы, катящиеся по ее щекам, он остолбенел: «Как мог я так сильно огорчить маму этим простым вопросом?»
И снова помогла мудрость дедушки. Они сидели рядышком, Сатьяраджу спросил, что он сделал неправильно, и ответ определил дальнейшее направление его жизни.
– Сатьяраджу, мы бедные люди. После смерти отца твоя мама работает не покладая рук, чтобы прокормить вас всех. Но денег, которые она зарабатывает, все равно не хватает, и она лучше откажет в еде себе, чем оставит голодным кого‑то из вас.
И хотя Голи Сатьям говорил об их тяжелом материальном положении, его слова, как всегда, расширили картину внука и привели к более глубокому пониманию вещей. Несмотря на бедность, Голи Сатьям никогда не считал их положение ни унизительным, ни несчастным – для него это было просто некое состояние. Он говорил:
– Бедность – это просто сложившееся положение дел и нет причины ее стыдиться. Упорный труд и честность могут преодолеть бедность. Нет нужды становиться жертвой этих обстоятельств, если у тебя есть воля и твердое намерение бросить им вызов. Если ты честен сам с собой, упорным трудом и честностью ты можешь победить яд под названием «бедность».
Желание и решительность