Русфея. Сплетенные души

ПРОЛОГ

Королевский дворец, г. Даркнесс, мир Даркмор

На кровать с радостным смехом запрыгивает моя синеглазая девчонка и начинает отбирать одеяло.

– Вставай, соня! Ну же! Я хочу гамбургеры!

Приподнимаю одно веко и смотрю, как малышка капризно надула губки. Мои губы против воли расползаются в улыбке. На краю сознания маячит какая-то беспокойная мысль, но я не придаю ей важного значения. Беру эту дерзкую занозу в охапку и затаскиваю обратно в постель. Та с наигранным возмущением пытается вырваться из-под моего тяжелого тела, и когда она понимает, что успех ей не грозит, вновь заливисто смеется, обнимая меня за шею. Темные волосы красивыми волнами разметались по подушке, лицо буквально светится от счастья.

– Я тебя люблю, – произносит так легко и непринужденно, я бы сказал, даже невесомо, но… в голове опять раздается тревожный звоночек и я, нахмурившись, застываю над девушкой, слегка озадаченный тем, что это мало похоже на реальность.

– Повтори еще раз, что ты сказала?

Мое прелестное создание вмиг омрачается, грустно взирает на меня из-под густых ресниц, на которых, я только сейчас замечаю, блестят крохотные слезинки, на глазах стремительно превращающиеся в кровавый дождь. По светлым, чуть румяным щекам катятся багряные ручьи крови.

Я теряю дар речи, не в состоянии озвучить ту правду, о которой мое сознание наконец соизволило напомнить.

– Ты опоздал, – тихий шепот ложится на маленькие испачканные кровью дрожащие губы, – меня больше нет, ты никогда меня больше не увидишь.

И она медленно растворяется – я отчаянно пытаюсь ухватиться, удержать ее образ, но всё напрасно, она исчезает, но только для того чтобы через секунду явиться вновь. В белом платье с кровавыми на ней разводами моя Делла возникает у окна, грустно смотрит в глаза утреннему свету, осторожно, с опаской дотрагиваясь пальцами теплых лучей, олицетворяющих жизнь. Но едва прикоснувшись к ним, тут же отдергивает руку и прижимает к груди, будто свет ей причинил боль, будто он обжег ее нежную кожу.

Крылья сломаны, висят разодранные за спиной. Она скрючившись оседает на пол. А когда в ее зрачках полыхнуло пламя и начало расползаться по всему ее телу, я зажмуриваю глаза, не в силах справиться со своими эмоциями, не в силах смотреть, как она умирает.

– Опоздаешь, и ты меня больше не увидишь, – шепчет скорбь голосом Деллы, и я резко распахиваю глаза, чтобы увидеть, как на полу рассыпается пепел – всё, что осталось от НЕЁ.

А секундой позже я размыкаю веки и, уставившись в потолок, еще долгое время не могу прийти в себя от ужасного кошмара. Пытаюсь сдержать крик, заставить себя подняться, одеться и пойти в эту чертовую Академию, где… ЕЁ БОЛЬШЕ НЕТ.

– Мастер, да что с тобой? Три дня уже смурной ходишь, просыпаешься позже обычного, в Академии не появляешься. – В комнату входит Дрейк и наглым образом стаскивает с моего обнаженного тела одеяло, преисполнившись оптимизма, принимается раздвигать шторы. – Стоило мне вернуться, ты тут же обленился, забросил студентов. Они там без тебя уже от рук отбились. Ты же знаешь, с годами я стал мягче, да и повторная женитьба сделала меня более терпеливым и понимающим, и потому, к счастью, не могу похвастаться прежней жесткостью и командирским голосом, – усмехается задорно. – Эти дети меня даже всерьез не воспринимают, представляешь? Чего стоит твоя младшая сестра, Лея порой такое скажет, хоть стой, хоть падай… Вот те на! Ты что пить начал?

Вероятно, дядя прошелся цепким взглядом по каждому предмету в моих дворцовых апартаментах и наконец остановился на самом непривычном из них, заметил-таки опрокинутую бутылку горючего у ножки столика, валяющуюся на дорогом коврике перед диваном.

– Оставь меня в покое, Дрейк. Иди сыном займись. – Заворачиваюсь в простыню и прикрываю веки. Снова новый день – и снова без НЕЕ.

– Эй, – тянет за простыню и, не добившись нужного эффекта, присаживается рядом, ощущаю, как левая сторона кровати прогибается под его тяжелым весом. – Не пойму, влюбился что ли?

– Ради всего святого, закрой дверь с той стороны!

Но он никуда не уходит, и тогда я взрываюсь.

– Достали все! – с раздражением. – Вчера отец по просьбе матери вломился в мои апартаменты, пришлось выслушать сквозь дрему его нотации и разочарованные речи, сегодня ты! Устал я, дайте привести себя в форму, хоть на несколько дней оставьте меня в покое!

– Кто она? – напрочь проигнорировав мою просьбу, спрашивает Дрейк серьезно.

– Кто? – еле выдавливаю из себя, отгоняя в очередной раз представший перед внутренним взором туманный образ Деллы, что третью ночь мне снится, вся в крови, плачет, а потом сгорает дотла в этом своем испачканном белом платье. Почему в платье – не пойму никак, не носила она ни разу платьев. Бред полный, во сне разум творит что хочет, картинки нереальные рисует и меня изводит заодно.

– Та девушка, из-за которой ты сам на себя не похож. Расклеился. А-ну поднимайся, – он силой заставляет присесть в постели, – и расскажи наконец, в чем дело.

Уставившись в стену, храню молчание.

– Адалин? – предполагает, и я пренебрежительно фыркаю, скосив на него взгляд, говорящий "серьезно? из-за нее пусть твой сын мается, мне она и даром не нужна". – Тогда кто? Кто тебе настолько сильно перекрыл кислород, что у тебя вот-вот мозги откажут? Молчишь? Я ведь не отстану.

– А тебя там молодая жена не заждалась? – бурчу, недовольный тем, что уже почти готов ему признаться. А больше некому! Никто не разделит со мной эту боль. Только Дрейк и сможет меня понять. Если не он, то кто? Вэнс разве что… Но сейчас я в таком состоянии, что видеть никого не хочу, даже лучшего друга.

– Эстель уже в Академии, занимается своими прямыми обязанностями декана факультета вампиров, а мне вот приходится вытаскивать тебя из депрессии. Уж даже не вспомню, когда такое было в последний раз? Лет в девять? Когда любимая кошечка сдохла? – нарочно поддевает, пытается вывести на правду, даже не догадываясь, как больно вонзается в сердце последнее брошенное им слово.

– Да, Дрейк, – сквозь сжатые зубы, – меня можно сломать только смертью близкого мне… создания. – Натолкнувшись на удивленный взгляд, отворачиваюсь вновь к стене. И помолчав минуту, продолжаю: – Она умерла, взорвалась практически на моих глазах, Дрейк. – На глаза наворачиваются слезы, но голос мой тверд, а лицо остается неподвижным. – Её убили, и я найду того, кто это сделал, чего бы мне это ни стоило. Я буду убивать его медленно, разрывать по частям. Я отомщу за нее.

– Аарон. – Его рука ложится мне на плечо. Мое имя в его устах заставляет меня содрогнуться. Это редкость – услышать от бывшего командира не "мастер", а свое собственное имя. Эстель и правда изменила его, сделала мягче. – В тебе говорит месть, слепая, застилающая глаза ярость, а это не есть хорошо. Нужна трезвая голова. Расскажи мне всё, а я тебе помогу найти убийцу. Для начала расскажи, кто она. О ком ты так безутешно скорбишь?

Я делаю глубокий вдох.

– Она та, что нарушила покой в моем сердце. Моя маленькая русфея…

Глава 1. Тайна Даниэль

Тремя днями ранее

г. Ванкувер, провинция Британская Колумбия, Канада

– Так, девочки, мне пора, у меня свидание с обаятельным Лансом. Будем надеяться, мой отец не вставит мне в очередной раз палки в колеса.

Молодая и сногсшибательная Даниэль, суетясь, порхает по квартире из одной комнаты в другую и обратно, изредка останавливая взор на нас и давая рекомендации, как вести себя, чего не следует делать. А главное – звонить ей, как только заметим что-то подозрительное. В общем, не высовываемся. В ее квартире безопасно как в титановом бункере. Не могу знать, почему она выразилась "как в раю", но это здорово обнадеживает. Чувствую себя как у Бога за пазухой.

Однако до сих пор поверить не могу – эта двадцатилетняя на вид девушка и есть та веселая старушка-авантюристка, что учила нас с Кейси играть в баскетбол, стрелять из пистолета, ружья, винтовки, дробовика, лука, арбалета; прикрывала нас с подругой, когда мы в седьмом классе как-то раз прогуляли школу, чтобы пойти на концерт популярной группы. Боже, мы, маленькие, пробрались на концерт к взрослым дядькам! Уму непостижимо!

А с другой стороны, теперь многое становится понятным. И поведение женщины, ее веселый нрав, чувство авантюризма, взбалмошность, дерзость. Ответ прост – она всегда была молодой, и потому такой… живой и жизнерадостной.

– А кто твой отец, Даниэль? – интересуюсь я, сидя на хозяйской кровати подогнув под себя ноги, и кошу взгляд на Кейси.

– Не смотри так на меня, – фыркает она, улыбаясь. – Мне она тоже не говорит.

– Извините, дети мои, сказать вам этого я не могу, – бросает бабушка подруги, на ходу накидывая на себя плащ и извлекая из-под ворота пепельно-русые волны. – Целее будете.

– Ну тогда, может, хотя бы скажешь, как ты спасла меня? Как вытащила за секунду до взрыва?

– Я могу всё, что захочу. Вот и весь секрет, – таинственно подмигивает она и, прихватив сумочку, выбегает из квартиры.

– Кейси, что она имеет в виду? – Впиваюсь глазами в подругу, требуя немедленно всё объяснить. – Что значит "могу всё, что захочу"? Кто она?

– Моя бабушка, Кори, – немного снисходительно посмеивается она. – Вечно молодая и всемогущая красотка. Я ей даже завидую. Быть всегда стройной и прекрасной – хотелось бы и мне так же. Но я всего лишь человек, – с легким сожалением заключает Кейси, подходя к сейфу и набирая какой-то длинный код.

– То есть она не человек? – хватаюсь я за соломинку. Ну, разумеется не человек, обычные смертные люди не перевоплощаются вдруг в роковых красавиц, скинув за максимально кратчайший срок несколько десятков лет.

– Да расскажу я тебе всё, не волнуйся. Всё, что знаю, – обещает она, бросив на меня серьезный взгляд через плечо. – А пока приглашаю на экскурсию во вселенную Даниэль, – и с предвкушающе-загадочной искоркой в глазах вводит последнюю цифру, и в следующую же секунду стена расползается в стороны, образуя проход в потайную комнату. – Здорово, да?

Слева вдоль всей стены тянется ослепительный гардероб из бессчетного количества платьев, костюмов, женских аксессуаров, разноцветных туфель, выстроенных аккуратно на десятках белоснежных полок, уходящих в высокий потолок, и дорогих сумок от Lana Marks до Louis Vuitton. Всё сверкает чистотой, роскошью, бриллиантами и золотыми цепочками, служащими где-то ремешками, где-то уместным декором.

Правая же стена резко контрастирует противоположной: на ней однотонной мрачной массой висят десятки разновидностей огнестрельных оружий и их модифицированных версий. От пистолетов и дробовиков до винтовок с арбалетами. От Хаммерли до Сако. От Benelli до Calico. От Vortex до Equinox. От легких и компактных до более мощных версий.

– Не то слово, – с придыханием.

У Даниэль в квартире целый оружейный склад! Охренеть можно!

– Разделяю твой восторг, – имея в виду отнюдь не гардероб.

– Кейси, – перестав в восхищении озираться по сторонам, поворачиваюсь к подруге, – поверить не могу, что ты всё это время обо всём знала. Я так боялась тебе признаться…

– Да брось, я всё прекрасно понимаю. – Подбадривающая улыбка подруги побуждает и меня молчаливой ответной улыбкой выразить благодарность.

– Так что там насчет Даниэль и моего спасения? – Прохаживаясь вдоль рядов пистолетов, возвращаюсь к предыдущему разговору.

– Ну хорошо. Начнем с того, что примерно в то же время, когда твоя машина фейерверком взлетела в воздух, где-то на севере Штатов за минуту до того произошла похожая авария. Девушка примерно твоего возраста и со схожей фигурой, – красноречивым жестом обводит в воздухе изгибы моего тела, – разбилась на машине. Бабушка этим воспользовалась и перенесла труп в твою машину сразу же, как вытащила тебя. То есть за доли секунды заменила одно тело на другое. И скажу честно, сделала она это мастерски. Подмену никто не заподозрит, Даниэль подарила трупу твой облик, вплоть до мельчайшей веснушки, темных волос и таких мелочей, как сережки и кольцо. Она в этом спец. Не зря много лет "бабушкой" прикидывалась.

Пока я испытываю нечто среднее между изумлением и замешательством, девушка продолжает:

– Да, она умеет проворачивать такие фокусы. Не спрашивай, как, но словно по щелчку пальцев всё меняется, как того пожелает Даниэль. Способна скопировать любой образ. Или по ее велению может что-то раствориться прямо на глазах здесь, а появиться совершенно в другом, нужном ей месте. Она не фея, не вампир и не русалка, она выше всего этого и, поверь, намного могущественнее. Кто она? Я не знаю. Мне она не говорит. Бабушка вообще никому свою тайну до конца не раскрывает. Откуда она? Как сюда попала? – пожимает плечами. – Называет себя просто человеком. Ей до одури нравится здесь, – с доброй усмешкой, – нравится обычная человеческая жизнь. Думаю, как и тебе, Кори. Она даже своими удивительными способностями редко пользуется.

Бросив все попытки что-либо понять в этом чудном мире, где, оказывается, кроме известных мне созданий, живут и иные, никому неизвестные, сильнейшие, такие, как наша мадам Лабарр, – я вздыхаю, потому что слов подходящих попросту не нахожу. Мир полон чудес, вот и весь итог.

– Получается, я теперь… для всех мертва, – задумчиво проговариваю я, испытывая небольшую грусть оттого, что не увижу больше любимой красной красавицы; от нее, наверное, одни лишь обломки остались.

А еще сердце сжимается, когда я вспоминаю дикий, душераздирающий, полный нестерпимой и адской боли крик Аарона перед самым взрывом. На его глазах я… погибла.

Как хотелось бы увидеть его сейчас, прижаться к нему!

Чувствую укол вины, потому что прекрасно понимаю, каково ему сейчас. Что происходит у него в душе, как мучительно болит нечто нежное и хрупкое, живое в сердце. Он думает, что потерял меня навсегда. Не смог защитить. Быть может, даже винит себя.

Ему так больно сейчас, на расстоянии ощущаю эту бесконечную пустоту, что поселилась глубоко в внутри него. Ощущаю, как в одночасье рухнул для него весь мир. Чувствую его отчаяние, безнадежность, как в нем медленно просыпается разрушительная, обжигающая злость. Любимый мужчина готов заставить всех заплатить за мою смерть, убить всех на своем пути. Никого не пощадив. Преисполненный слепой ярости, убив в себе того, кем он был до этого, он встает на ноги с опустошенными глазами и жестким намерением поквитаться.

Что это?! Телепатия на расстоянии? Односторонняя? Или Аарон тоже способен меня почувствовать?

Потрясенно застыв у стола с боеприпасами, прислушиваюсь к себе и лихорадочно пытаюсь осознать происходящее. Аккуратно возвращаю снятый с подставки Walther OSP 22 LR и зачем-то озираюсь по сторонам. Это же просто невозможно!

– Кори, что случилось? – нахмурившись, с беспокойством спрашивает подруга. На какой-то момент я и забыла, что не одна нахожусь… там, где нахожусь. Мысли путаются, я уже ничего не понимаю. Как возможно то, что я сейчас почувствовала?! А именно – сильнейшую, пронзительную боль. Нет, не свою! Аарона!

– Я чувствую боль другого человека. – С широко распахнутыми глазами изрекаю я, смотря на нее. – Очень страшную. И безумную.

– Чью? – затаив дыхание.

– Аарона, – едва слышно шепчу я, от переизбытка чувств покачнувшись и ухватившись об угол стола. И подруга спешит оказать помощь, берет под локоть и уводит в спальню, усаживает на кровать. – Ему чудовищно больно, понимаешь? Кейси, он думает, что я мертва. Мне нужно увидеть его. Он должен знать, что я жива. Что со мной всё хорошо, что…

– Кори, успокойся. Всё будет хорошо. Ты пока ложись. А когда вернется Даниэль, мы вместе решим, что делать дальше, – мягко произносит она, укладывая меня спать. – Ты перенервничала, переволновалась. Поспи, ладно?

– Кейси, во мне открылась новая сила, – осознаю я, чувствуя, как начинаю паниковать. – Снова. И эта в сто крат сильнее. Я не могу это контролировать. Это убивает меня. Телепатов никогда раньше не существовало. И я не знаю, как это остановить.

– Так… я сейчас позвоню Даниэль, слышишь? – Она подрывается с места и, вцепившись в телефон, набирает номер бабушки.

– Даниэль! С Кори происходит что-то странное! В ней телепатия проснулась. Хотя, как по мне, так это самая настоящая эмпатия… Да… Ей плохо, и она ощущает боль любимого человека на огромном расстоянии… Что? Ты уверена?.. Ладно, – уже спокойным голосом. А чуть погодя Кейси кладет трубку и, сев рядом, сообщает:

– После свидания она заглянет к "твоему суженому" и всё ему расскажет. Если тот не поверит, приведет сюда, и вам обоим станет легче. Боль отступит. И кстати, никакая это не телепатия и не эмпатия. По словам Даниэль, эта сила в тебе была с самого рождения. Все феи предрасположены к этому. Когда фея влюбляется, по-настоящему влюбляется, он или она остро чувствуют вторую половинку. Чаще всего подобные ощущения усиливаются, когда любимый либо на седьмом небе от счастья, либо сильно опустошен и изнывает от горя. Что и произошло с тобой. Вернее с вами.

– А… он меня не чувствует, да?

– Он не фей, и этим всё сказано.

– Ясно.

Понимаю, что тот крик, что я услышала, когда моя машина разлетелась на куски, было ничем иным как внутренней душевной болью Аарона; на самом деле вслух он не кричал, это я уловила волны сильных мужских эмоций – тягостное ощущение утраты.

– Ты как?

– Держусь, – вымученно улыбаюсь, приподнимаясь и откидываясь спиной на подушки. – Но уснуть не смогу. Мне бы с родителями связаться.

– Не переживай, Кори. Сегодня же ночью Даниэль сообщит им о тебе. Когда вернется со свидания, – усмехнувшись.

– О боже, – из уст вырывается нервный смешок, когда вспоминаю, что та говорила о каком-то Лансе, молодом красавчике. – Твоя бабушка живет жизнью юной красавицы, которую интересуют не менее молодые кавалеры.

– О да, моя бабушка на стариков даже не смотрит.

И мы оба смеемся, до той самой секунды, пока на меня не обрушивается новая порция боли, немного утихшей, но вполне реальной и ощутимой.

– Слушай, отвлеки меня, а, – прошу с мольбой. – Давай поговорим о чем-нибудь. О чем угодно. О твоем Артуре, например.

– Ну уж нет, о нем я и вспоминать не хочу.

– Окей, тогда… кстати, ты когда в Мексику летишь?

– Завтра. – Её глаза загораются, должно быть, решительно настроена на веселое приключение под палящим солнцем. – Планирую познакомиться с кем-нибудь и оторваться по полной, – заговорщически толкает в плечо. – Ты ведь точно не обижаешься, что еду без тебя?

– Разумеется, нет. Кейси, я буду очень рада, если ты наконец-то отвлечешься от… – замолкаю, неуверенная, что стоит произносить имя ее объекта обожания-ненависти, – от повседневной суеты. Говорят, мексиканцы – душевный народ, открыты, жизнерадостны, общительны и склонны к новым знакомствам. Не упусти шанс. – На сей раз я толкаю ее в плечо.

– Наверно, ты права. Один слепой засранец меня уже достал. Ждать его вечно я не собираюсь. Я не Даниэль, мне в судьбе старость прописана.

Забавно, что кому-то она не "прописана". Если мадам Лабарр бессмертна, сколько же ей лет тогда?

***

– Как ты поняла, что мне что-то угрожает?

– Твое кольцо.

– Что "кольцо"? – Я машинально смотрю на свой сапфир.

– Я подарила тебе сапфировый набор не просто так, дорогая. Безусловно синие камни тебе очень идут, подчеркивают твои глаза, но это не единственная их функция. Кольцо передает мне информацию о тебе. Всякий раз когда ты в опасности, я чувствую это.

Ничего себе… Она мой ангел-хранитель что ли?

– А… подожди, тогда ты и о вампирском укусе знаешь?

– Верно, – кивает.

– И почему…

– Почему я не пришла, зная, что ты в опасности?

– Ну… – разумеется, она не обязана срываться с места и лететь мне на помощь, но всё-таки она зачем-то же подарила мне кольцо, – да.

– Я знала, что это покушение ни чем тебе не грозит.

– Вообще-то я чуть не умерла, – возражаю я, слегка опешив. – У того вампира были ядовитые клыки.

– Да, я знаю. Но не умерла же. Тебя бы в любом случае спас другой вампир, это было неизбежно.

– Мое кольцо тебе и об этом поведало? – Я не перестаю удивляться. Какой мощный артефакт, оказывается, я всё это время носила!

– Да, я же сказала, кольцо необычное. Оно наперед рассчитывает степень опасности, а также вероятность смерти его обладателя. При наивысшем значении и первого, и второго оповещает меня. Скидывает точную геолокацию, независимо от твоего местоположения. Трансляцию с места событий, как случившихся до – за пару часов, но как правило, за несколько минут до катастрофы, – так еще и не произошедших. Потенциального убийцу, если повезет и тот попадет в кадр. И возможного спасителя, что предотвратит тот или иной несчастный случай. Так что да, я знала, что твой любимый вампир спасет тебя от яда, потому решила остаться в стороне, также знала, что твой автомобиль, увы, взлетит в воздух как спичечный коробок, и никто в этот раз не успеет тебя спасти. Мне пришлось подключиться самой. Не могла же я допустить твоей смерти. За годы, что мы вместе, ты стала мне и дочерью, и подругой – близким человеком, хоть я и знаю, что ты не совсем человек, – с добродушной усмешкой Даниэль похлопывает меня по кисти, а затем наливает нам обеим еще порцию великолепного чая. Кейси дома, в Монреале, собирает вещи, а мы с Даниэль, разочаровавшейся сегодняшним свиданием, устроили полуночное чаепитие на ее кухне.

– Спасибо, что вытащила меня буквально за секунду до взрыва.

– Не стоит, Делла, – мягкая полуулыбка, спрятанная за краешком белой кружки.

– Нет, правда… – вздыхаю. – У меня нет таких слов, что описали бы мою тебе признательность. Правда, спасибо. И ты мне тоже очень дорога. Но… Даниэль, кто же это сделал? Кто подложил взрывчатку в мою машину?

– Могу однозначно сказать, это был вампир. Но учитывая его скорость… – шумный вздох вкупе с искренним сожалением, – Делла, кольцо показало лишь расплывчатые кадры, поэтому лица разглядеть было невозможно, да и на глаза был надвинут капюшон. Весьма умен, предусмотрителен, основательно подошел к делу.

– Ясно.

Я чуть приуныла. После того, как Даниэль сообщила, что Аарона нет в мире людей, то есть в Академии в том числе, и по этой самой причине та не может встретиться с ним и рассказать, что я жива, ибо Даниэль доступен лишь этот мир, я ощущаю себя крайне подавленной.

Аарон, пожалуйста, не натвори того, о чем будешь позже жалеть. Пожалуйста, почувствуй – я жива, я с тобой. Просто закрой глаза и прислушайся к себе – ты ведь знаешь, я жива. Жива, Аарон. Просто верь. И я скоро вернусь к тебе. Уже скоро.

Глава 2. Неопознанная блондинка

Настоящее время

г. Монреаль, п. Квебек, Канада

– Камилла, медленно! Очень медленно! Ты можешь лучше! Ну же, руками работай! – Голос тренера раздается над всей территорией бассейна, отражаясь о волнующуюся гладь воды. Когда девушка-пловец, достигнув стартового торца, выходит из воды, моя мама, нажав на секундомер и зафиксировав результат, продолжает негодовать: – Две минуты 22,68 секунды. Нам на следующей неделе на чемпионат Канады ехать, а ты Дэвис до сих пор свой предыдущий рекорд побить не можешь. Мало того, сегодня твой результат оказался хуже на целых семь сотых секунды. Это никуда не годится.

– Миссис Карсон, я стараюсь. – Девчонка лет шестнадцати глубоко вздыхает, снимая очки, резиновую шапочку и проводя пальцами по растрепанной прическе.

– Плохо стараешься. Камилла, что с тобой? У тебя что-то случилось? В семье что-то?

– Ничего не случилось. Просто устала.

– Да с парнем она рассталась. Ни для кого не секрет, все наши больные нервы от этих подонков. – С трибуны, на первый взгляд показавшейся пустой, доносится голос молодой девушки. Симпатичная шатенка с челкой и чуть вьющимися волосами непринужденной походкой спускается вниз, в руках звенят ключи, та подбрасывает их с довольно безразличным видом. – Давай, систер, домой. Мне на работу нужно, а малышку Беллу не с кем оставить. Ключи лови, – кидает Камилле, и брошенная небрежно связка ключей едва не проходит по касательной ребра ладони спортсменки. Пришлось помочь, слегка изменить траекторию полета, подтолкнув летящий предмет на сантиметр влево. Никто не заметил. – Беллу у соседки заберешь, отзвонишься, чтобы я знала. И если еще раз отключишь телефон…

– Хорошо, Лена, я поняла. – Бедная девчонка не знает, куда глаза деть. Очевидно, от стыда. Дерзкая и беспардонная старшая сестра своим появлением, похоже, испортила ей и репутацию благополучной семьи, и без того тоскливое настроение.

Девушка, сдунув со лба челку и смерив меня равнодушным взглядом, проходит мимо. Оборачиваюсь ей вслед, зачем-то еще раз отметив, что выглядит она вполне прилично: обычный черный топ, короткий темно-зеленый приталенный жакет, темные джинсы. Однако шикарное декольте, профессиональная укладка и make up, а также отнюдь не дешевый парфюм вкупе с загадочной ночной работой наводят на мысль, что работаешь ты либо танцовщицей в мужском клубе, либо… не мне судить, девушкой по вызову.