Город темный

© Сергей Янин, 2025

ISBN 978-5-0065-6725-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Уютный городок

Вот пешеход по городу кружит,

В простом плаще от холода дрожит,

Зажав листок в комочек кулака,

Он ищет адрес. Он издалека.

Пойдем за ним. Он не заметит нас,

Он близорук, а нынче поздний час,

А если спросит – как-то объясним.

Друзья мои, отправимся за ним.

Иосиф Бродский

Темный город -1

Я не помню, когда впервые увидел Темный город. Думаю – очень давно, в раннем детстве. Возможно, я видел его всегда. Очень может быть.

Я был подростком, когда впервые осознал, что темные башни, которые видятся мне по ночам, не имеют ничего общего с реальным Нью-Йорком. Чуть позже я неожиданно для себя понял, что Темный город вижу лишь я один. Никто не верил моим рассказам о массивных громадах, соединенных мостами и эстакадами, о стелах и статуях, вознесшихся к небу выше любых небоскребов, о непонятной жизни, что пульсирует в этом эфемерном мегаполисе. И я перестал об этом рассказывать.

У меня появился свой Секрет, который прибавлял к моей жизни новое измерение, позволял мне укрыться от суеты и повседневности в уютной комнатке собственной исключительности.

***

– Какая все-таки скотина этот водитель, – подумал Влад. Да не просто подумал, а произнес вслух. В конце концов, стесняться было некого. Влад один стоял на краю дороги.

Патрульных, которыми так убедительно пугал скотина-водитель, у въезда в город не наблюдалось. Рядом с указателем «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ВЕРХНИЙ ПЛЁС» действительно находился контрольный пункт ГАИ, но жизни не было и там. Здание явно пустовало, а дверь была закрыта на амбарный замок.

– Скотина и есть, – повторил Влад. Впрочем, в голосе его не слышалось особого недовольства. В конце концов, все вышло совсем неплохо. Двадцатиминутная пешая прогулка по шоссе оказалась на удивление приятной.

Город до самого последнего момента прятался за густой щеткой лесополосы. По другую сторону дороги тянулись бесконечные поля. Земля уже успела прикрыться зеленью, кое-где виднелись нехитрые полевые цветы. Конечно же, Влад понятия не имел, как они называются. Белые крупинки на зеленом фоне – смотрится здорово, но ни на что толком не похоже.

Первые весенние насекомые в полях уже начинали свою крошечную жизнь, но пока не тревожили путника ни жужжанием, ни укусами. Лишь несколько бледных бабочек составили Владу компанию по пути в Верхний Плес.

Солнце пригревало, но не пекло. Влад искренне радовался своему решению пуститься в путь налегке, без осенней куртки.

Ветер тоже был благосклонен к путнику. Он не сыпал в лицо докучливую пыль, не оглушал с разбегу, не выбивал слезу из глаз. Вместо этого ветер дарил Владу освежающую прохладу, баловал его легкими ароматами с полей.

За одно только это можно было возблагодарить пешую прогулку. Влад глотал весенние ароматы, с каждым выдохом выталкивая из себя затхлую память о дешевом освежителе воздуха и о прокуренных насквозь автомобильных креслах. Мышцы пели, наконец-то расправившись после долгой неподвижности на заднем сиденье чужой машины. Легкий кейс почти не тяготил руку.

Неудивительно, что в город Влад вошел в превосходном настроении.

Сразу за знаком «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ВЕРХНИЙ ПЛЁС» дорога резко поворачивала налево. Здесь начинался город, причем начинался резко и недвусмысленно. Дорога (хорошая, кстати говоря, добротная дорога) превращалась в мостовую. Ее брусчатка выглядела одновременно и основательной, и аристократичной. Лишь взглянув на нее, Влад тут же представил, как его каблуки станут отбивать по этим камням симпатичнейшую дробь.

За поворотом обнаружился и первый абориген – невысокий толстый старичок в смешной панаме.

В последние месяцы Владу часто приходилось посещать небольшие города и села, и он не понаслышке знал о наивном гостеприимстве местных жителей. Вот и сейчас Влад был совершенно уверен, что старичок заговорит с ним, заведет долгую душевную беседу с совершенно незнакомым человеком. Так и вышло.

– Здравствуйте, доктор, – слегка поклонившись, произнес старик. Его мягкий южный говор звучал несколько непривычно для столичного уха, но раздражения не вызывал.

– Здравствуйте, больной, – невольно улыбнувшись, ответил Влад в тон своему собеседнику. Похоже, старичок принадлежал к числу людей, которые умеют вызывать к себе немедленную симпатию. Может быть, секрет этой симпатичности заключался в комичной избыточности человека в панаме. Всего-то у него было много: волос в бороде, украшений на пальцах, добродушия во взгляде, лишних сантиметров на талии. Положительно, такой человек не мог оказаться злодеем, и это подкупало.

Услышав «отзыв» Влада, горожанин заулыбался уже открыто:

– Ну что вы! Больной – это не про меня. Вашими молитвами, доктор, я здоров совершенно. Как говорил один персонаж старого анекдота: «Не дождетесь!» Кстати об анекдотах. Разрешите преставиться – Хаим Маркович Залмансон, пенсионер, домовладелец, чистокровный еврей.

– Чистокровный? – переспросил Влад, машинально пожимая протянутую руку. Он всегда несколько терялся, когда речь заходила о национальном вопросе. Эта тема представлялась Владу чрезмерно тонкой и скользкой.

– Чище некуда, даже не сомневайтесь! – ответил пенсионер и домовладелец. – У меня имеется и альбом с родословной, но зачем это? Спросите любого, и каждый вам подтвердит: Хаим Залмансон – еврей, каких мало! И дело тут не только в крови, не только в моих родителях. Вы знаете, кем был мой отец?

– Кем? – послушно спросил Влад.

– Мой отец был мудрым человеком! Однажды я, маленький мальчик, возвратившись домой из школы подошел к своему папе и спросил его: «Папа, папа, ну зачем ты дал мне такое имя – Хаим? Почему ты не назвал меня Борей или Мишей? Боря – это же хорошее имя. А так меня дразнят в школе из-за того, что я Хаим, из-за того, что еврей».

И тогда мой мудрый отец ответил мне: «Сын, если бы я назвал тебя Борей или Мишей, рано или поздно у тебя возник бы соблазн спрятаться за этим простым именем. Будь ты Борей, или Мишей, ты смог бы слукавить, притвориться, что вовсе не еврей. Но это было бы неправильно, сын. Именно поэтому я назвал тебя „Хаим“. С таким именем тебе никогда не скрыть своей национальности. И, вместо того чтобы прятать свое происхождение, ты будешь вынужден им гордиться».

Хаим Залмансон замолчал на несколько мгновений, погрузившись в воспоминания. Влад тоже хранил молчание. Он чувствовал, что стал сопричастным какой-то древней еврейской притче, и не мог понять, с чего это вдруг ему выпала такая честь.

– Мой отец оказался прав во всем, – резюмировал Залмансон. – Именно благодаря его урокам, его советам я стал тем человеком, что стоит сейчас перед вами. Впрочем, что это я все о себе да о себе… Давайте соблюдать традицию, правила приличия, в конце концов… Итак, я торжественно приветствую вас в нашем уютном городке под названием Верхний Плес! Вы, я вижу, к нам пешком?

– Верно, – ответил Влад. – Водитель, с которым я сюда приехал, обманул меня, как ребенка. Пугал какими-то «кровожадными патрульными», говорил, что на въезде в город его непременно оштрафуют, а могут и машину конфисковать. В результате я шел пешком от самой трассы, но так и не встретил ни одного милиционера. Даже в той будке на въезде нет никаких гаишников – ни добрых, ни кровожадных.

Залмансон недоверчиво посмотрел на Влада, потом – на пост ГАИ, затем – опять на Влада. Похоже, старик был озадачен.

– Что за история, действительно никого нет… Вы знаете, молодой человек, тот водитель, о котором вы рассказывали с такой обидой в голосе, – он был не так уж и неправ. В нашем городе действительно действуют очень жесткие (и при этом – очень запутанные!) правила для автомобилистов. Местные жители в этих эдиктах еще как-то разбираются, но для приезжих…, – Залмансон безнадежно махнул рукой. – В общем, водители стараются не съезжать с трассы в наш «аппендикс». Грузовые машины с товарами сворачивают гораздо раньше и едут прямо в Польский город.

Но интересно здесь другое. Дело в том, молодой человек, что наши доблестные патрульные никогда не бросают свой пост. Никогда. Они дежурят даже по ночам. За все то время, что я живу здесь, на краю города, я ни разу не видел, чтобы пост ГАИ пустовал. А я, если хотите знать, поселился здесь 12 лет назад.

Хаим Залмансон важно поднял вверх указательный палец. Впрочем, уже через секунду старик продолжил легкомысленно:

– Хотя разве это загадка? Наверняка они сбежали посмотреть на ярмарку. Они хоть и патрульные, но по сути – мальчишки… Вы ведь, доктор, тоже к нам приехали, вестимо, из-за ярмарки?

«А, вот значит как», – подумал Влад, а затем сказал:

– Когда вы в первый раз назвали меня «доктором», я решил, что это такая шутка. Но теперь я понимаю, что вы, скорее всего, с кем-то меня перепутали. Я вовсе не доктор, у меня совсем другая профессия. И о вашей ярмарке я ничего не слышал.

Старик снова выглядел озадаченным – уже второй раз за последние несколько минут. Залмансон даже снял с головы свою потешную панаму, явив небу, солнцу и всему белу свету округлую лысину на макушке. Некоторое время пенсионер бесполезно мял свой головной убор в руках, затем произнес невнятно:

– Вот ведь какая штука… А я был уверен, что именно сегодня, именно в этом часу… Похоже, мне придется пересмотреть свое отношение к некоторым источникам информации.

– Впрочем, это совершенно ничего не меняет! – похоже, старик пришел к некому внутреннему согласию с самим собой.

Тут из окна ближайшего дома раздался женский голос – низкий и немного скрипучий:

– Хаим, ты опять пристаешь к прохожим? Не морочь молодому человеку голову, отпусти его с миром, чтоб он был здоров! Еще немного твоих странных историй, и он вообще передумает посещать наш город!

Влад заозирался и хотел было поздороваться, но хозяйка голоса оставалась для него невидимой.

– Роза, ну что ты выдумываешь! – прокричал в ответ Залмансон, стараясь придать своему голосу убедительные интонации. – Молодой человек спросил у меня дорогу, и я рассказываю ему дорогу! Сейчас я вернусь домой. Сейчас вернусь!

Уже обычным голосом Залмансон объяснил:

– Моя жена Роза. Замечательная женщина, но совершенно ничего не понимает в жизни. Постоянно твердит, чтобы я не приставал к прохожим. Да я поселился здесь, на окраине города, чтобы приставать к прохожим! Уже почти двенадцать лет я приветствую каждого, кто приходит к нам в Верхний Плес. Двенадцать лет я первым узнаю обо всех приезжих. Говорят: «Моя хата с краю – ничего не знаю». Ой ли? Моя хата с краю, а я знаю больше всех и раньше всех.

– А я, кстати говоря, действительно хотел спросить дорогу, – перебил Залмансона Влад. Дело шло к вечеру, и времени оставалось не так много, чтобы тратить его на беседы с чудаковатым стариком.

– И я, безусловно, укажу вам путь, – подхватил Залмансон. – Но сначала я дам вам пару полезных советов. У нашего городка есть несколько, с позволения сказать, привычек, этаких пунктиков. И входящему лучше познакомиться с ними заранее.

То, что вы путешествуете пешком, здорово облегчает дело. Значит, все автомобильные разговоры мы опускаем, – Хаим Залмансон загнул один палец.

– Следующий пунктик – у нас не принято мусорить. Я знаю, знаю, что вы хотите сказать – мусорить запрещено в любом городе. Но у нас с этим особенно строго. Не беспокойтесь – выполнять данное правило вам будет совсем не хлопотно: в Верхнем Плесе урны стоят буквально на каждом шагу.

Старик загнул второй палец, затем бросил оценивающий взгляд на Влада и его кейс:

– Вы, смею полагать, остановитесь в гостинице? Так вот, в Верхнем Плесе есть целых две гостиницы – «Минск» и «Белая Усадьба». «Минск»… Не могу сказать про это место ничего плохого. Очень приличное заведение. Я лично знаком с хозяином этой гостиницы – он достойный человек, поверьте мне! Но…, – тут Залмансон несколько замялся, засмущался по какой-то неведомой причине, а затем продолжил. – Так уж повелось, что в «Минске» останавливаются все больше случайные люди. Менеджеры, дельцы средней руки, юристы, строители… А званные гости Верхнего Плеса обычно находят приют в «Белой усадьбе».

– Значит, мне повезло, – улыбнулся Влад. – У меня как раз забронирован номер в «Белой усадьбе».

– И это не случайно! – с жаром ответил Хаим Залмансон. – Значит, я не ошибся в вас, и вы действительно желанный гость для Верхнего Плеса. А сама гостиница находится в двадцати минутах ходьбы неспешным шагом. Идите все время прямо, а когда по правую руку увидите белое двухэтажное здание в глубине парка, – смело сворачивайте туда. Заблудиться невозможно – бульвар Победы прямой, как стрела.

Вот, пожалуй, и все, что я могу вам рассказать о Верхнем Плесе для начала. Остальное вы увидите сами. Мой долг привратника почти исполнен, остается лишь пожелать вам счастливого пути, – закончил Залмансон на торжественной ноте.

Поблагодарив словоохотливого старика, Влад двинулся дальше. Уже отойдя на приличное расстояние, Влад услышал, как Хаим Залмансон кричит ему вслед:

– Обязательно посетите ярмарку, молодой человек! Она завершает свою работу как раз сегодня, но вы уж постарайтесь успеть! Не пожалеете!

Влад вежливо покивал и продолжил свой путь. Только сейчас он осознал, что так и не представился странноватому привратнику.

***

Старик Залмансон не обманул – количество урн в городе поражало воображение. Мусорные баки стояли у каждого дома, у каждого поворота – бесконечные ряды по обе стороны бульвара. Жители Верхнего Плеса явно ценили чистоту своих улиц.

Это было похоже на конкурс красоты: каждая урна словно соревновалась за право принять очередную порцию мусора от случайного прохожего. И выбрать победителя этого конкурса представлялось совсем не простой задачей. Что лучше – урна в виде разношенного башмака или в виде головы дракона? Урна, похожая на старинный фонарь, или урна, копирующая дроида из «Звездный войн»? Или все-таки урна в виде избушки на курьих ножках? А может быть – дизайнерская урна с блестящими боками, похожая скорее на деталь космического корабля, нежели на банальный мусорный бак?

Впрочем, уже через несколько минут Влад перестал обращать внимание на урны – в городе хватало других достопримечательностей.

Весенний город очаровывал. Влад очень приблизительно представлял себе смысл фразы «благорастворение воздухов», но, похоже, именно с этим явлением он и столкнулся в Верхнем Плесе.

Бульвар Победы купался в лучах солнца, словно мечта художника. В клумбах из влажной идеально-черной земли стройными рядами поднимались тюльпаны. Деревья от корней до веток были покрыты нежно-зеленой листвой, словно светящейся изнутри. И каждая травинка на газоне хотя бы чуть-чуть, но отличалась от других травинок.

Влад знал, что вся эта красота мимолетна. Тонкие невесомые листья, словно хранящие в себе свет весеннего солнца, – всего через несколько недель они отяжелеют, помутнеют, станут неприятно-липкими и бесформенными. А трава на газоне подрастет, пожухнет, осядет под собственным весом, сваляется в единый неопрятный коврик. Юность природы мимолетна, а взросление – неумолимо.

Влад испытал вдруг острое желание сорвать с придорожного газона молодую травинку и немедленно прокусить ее зубами. Хорошенько пожевать, ощутить всю ее зеленую горечь, нёбом прочувствовать восторг весны и обновления. Утолить одной травинкой разом и голод, и жажду.

Влад уже было сбавил шаг и двинулся к ближайшей зеленой поросли, но в последний момент отчего-то замешкался, застеснялся прохожих.

А людей на улицах, между тем, становилось все больше. Прохожие улыбались Владу, многие здоровались с ним. Дети на мгновение прерывали свои игры, чтобы поприветствовать гостя. Домохозяйки махали ему с балконов. Продавцы местных лавочек приглашали зайти. Влад желал здоровья, кивал и раскланивался в ответ, стараясь держать на лице приветливую улыбку.

Благожелательность жителей Верхнего Плеса проявлялась и в облике самого города. Влад отметил про себя, что аборигены явно не признают глухих заборов. Дома и сады были окружены прозрачными оградами – тонкими и изящными, как виньетки в старинных книгах.

В самом деле, скрывать здания и жилые дома Верхнего Плеса за глухими заборами было подобно преступлению. Подобная архитектура вызвала бы приятное удивление даже в соседней Литве, что уж говорить о провинциальном белорусском городке.

Не так-то просто объяснить, что же такое особенное было в этих домах. Куда легче сказать, чего в них не было. А не было в них никакой аляповатости или модной цветастости. Не было показной мещанской роскошности. Не было ни гигантомании, ни излишней сутулости.

Верхний Плес не выглядел городом «пряничных домиков». Не был он и копией старых европейских городов. Здания вдоль бульвара Победы смотрелись изящно, элегантно. Они совсем не желали походить на что-либо знакомое, в том числе – и друг на друга.

Местные жители явно стремились показать, что дома – это не просто коробки с окнами. Архитекторы не поскупились на украшения для зданий. Все пошло в ход: арки и полуарки, флюгеры и барельефы, мезонины и горгульи, резные колонны и легковесные балконы, тонкие башни и просторные веранды. Владу оставалось лишь жалеть о том, что он почти не разбирается в архитектуре.

Пройдя пару кварталов, Влад заметил, что несколько выбивается из общего людского потока. Вскоре ему стало понятно, в чем дело: он один во всем городе строго держался правой стороны бульвара. Все остальные прогуливались так, как им вздумается – хоть справа, хоть слева, хоть по диагонали.

По обеим сторонам бульвара находились полосы автодороги, отделенные от пешеходной зоны редкими, чисто символическими столбиками. Но местные жители, похоже, вообще не обращали внимания на то, где кончается бульвар и начинается проезжая часть. Взрослые спокойно перешагивали через ограничительные столбы. Дети разрисовывали брусчатку «классиками» так, что верхние квадраты находились уже на дороге.

Кстати говоря, за все время своего пути Влад не увидел ни одной машины – ни встречной, ни попутной. А разметка на дорожном полотне лежала так безупречно ровно и сверкала такой совершенной белизной, что у Влада поневоле возникла мысль: «Похоже, автомобили в этом городе вообще не в ходу». Да что там автомобили – на улицах не было видно даже велосипедистов.

Влад прошагал еще несколько кварталов, все больше ощущая себя Незнайкой в Солнечном городе. Но через несколько минут он сбавил шаг: его внимание привлекла табличка на одном из домов. Заинтересовавшись, Влад подошел поближе.

На светлой деревянной табличке зеленым мелом было написано всего два слова: «Хочу мишку». Влад задумчиво поскреб ногтем по надписи. Зеленые буквы на ощупь оказались теплыми и слегка маслянистыми. Похоже на детский восковой мелок, решил Влад.

Слово «мишку» было написано с маленькой буквы. Это вроде бы снимало некоторые сомнения относительно пошлости данной фразы, но и только. Оставалась еще масса вопросов: кто хочет мишку, зачем ему мишка, какой именно мишка имеется в виду, и главное – для чего об этом надо было писать на отдельной табличке, а затем выставлять надпись на всеобщее обозрение?

Влад еще раз изучил странное объявление. Небольшая гладкая дощечка, пахнущая осиной. Табличка надежно закреплена на стене дома, примерно в метре от поверхности земли. Дерево еще не успело потемнеть или деформироваться от влаги. Значит, установили табличку относительно недавно. Почерк – вроде бы детский. Впрочем, в наш компьютерный век даже взрослые отвыкли писать от руки.

Влад оглядел стены дома на предмет каких-нибудь поясняющих надписей или вывесок, но ничего такого не нашел. Зато он обнаружил, что сам стал объектом пристального внимания. Несколько мальчишек остановились неподалеку и с веселым интересом посматривали на Влада. Тот, несколько смутившись чужих взглядов, отошел от таблички.

Один из мальчишек показал на Влада пальцем и противно захихикал.

«Ясно, понятно. Эту загадку мы оставим для следующего раза», – подумал Влад, поневоле прибавляя шаг.

Впрочем, уже через пару минут он забыл и о своем непонятном конфузе, и о таинственной надписи. Сверкающая на солнце крыша гостиницы была отличным ориентиром. Владу оставался последний рывок.

***

– По поводу провинциальности и оторванности от мира – ничего не могу сказать. Наверное, здесь вы правы. Но поверьте человеку со свежим взглядом – Верхний Плес производит потрясающее впечатление. Целый город словно нарисован простым карандашом на одном дыхании. Ума не приложу, как это получилось у местных архитекторов. Но главное – я даже не догадывался, что вы родом из Верхнего Плеса!

– Я покинула этот город, когда мне исполнилось четырнадцать, – сказала Азалия. – С тех пор я изредка возвращаюсь сюда. Обычно – в те моменты, когда мне нужно отдохнуть от всего мира, спрятаться ото всех.

– Тогда, наверное, плохо, что я вас здесь нашел? – поинтересовался Влад.

– А вы уверены, что нашли меня? – Азалия рассмеялась, легко и необидно.

Влад невольно улыбнулся. «Не слишком ли я пялюсь на нее?», – в очередной раз подумал он. Повернув голову к стене, Влад принялся старательно рассматривать убранство ванной комнаты.

Надо сказать, что название «ванная комната» плохо подходило для помещения такого размера. Скорее, это была купальня. Очень большая и роскошная купальня.

Стены и потолки были расписаны цветами, драконами и зонтиками – восточные мотивы. В дальнем конце купальни располагался небольшой бассейн. Чуть в стороне от него – несколько душевых кабин. Азалия объясняла, что один душ обычный, другой циркулярный, третий игольчатый и далее по списку, но Влад слушал невнимательно и уже успел забыть, чем эти разновидности отличаются друг от друга.

В углу на подсвеченных стеклянных полках стояли десятки и сотни загадочных разноцветных флаконов. Из стен вырастала целая колония светильников в несколько ярусов. В центре купальни был расположен небольшой фонтан – дева с кувшином.

Но среди всей этой красоты наибольшее впечатление на Влада почему-то производили две массивные ванны на львиных ногах. В этих чугунных саркофагах ощущалась особая основательность и благородство. Казалось, их изготовили для людей какой-то иной конструкции, с белой костью и голубой кровью. Влад возлежал в той ванне, что находилась ближе к бассейну, Азалия – в той, что ближе к двери.

В купальне не было слышно никаких лишних звуков. В воздухе таяли ароматы мыла и цветочных лепестков.

Судя по размерам ванной комнаты, весь президентский номер должен занимать минимум половину этажа, – прикинул Влад. Некоторое время он пытался подсчитать, сколько это будет в квадратных метрах, но безуспешно. Затем Влад снова повернулся к Азалии.

– Все-таки мне очень повезло, что вы приютили меня, да еще и разрешили воспользоваться ванной. Если бы не ваша доброта, я сейчас сидел бы в коридоре и проклинал все на свете. Это надо же – забронировать единственную во всей гостинице комнату с неисправным душем!

– Отдых и чистая теплая вода – это то, в чем более всего нуждается усталый путник. Разве могла я отказать вам в такой безделице? Кроме того, вы сможете вернуться в свой номер в самое ближайшее время, уверяю вас. Управляющий гостиницы убыл в столицу, и Давид, здешний портье, остался за старшего. Он очень милый, добрый мальчик, но при этом – очень рассеянный. О неисправной душевой кабине он знал уже давно, и даже собирался вызвать мастеров. Но, видимо, его что-то отвлекло. Не держите на него зла. В конце концов, мы познакомились именно благодаря его рассеянности.

Азалия сладко потянулась и откинула голову назад. Над кромкой ванны показалась ее нога, по которой медленно стекали остатки мыльной пены.

Влад смущенно заерзал в своей купели. Вода вдруг показалась ему излишне горячей. Все-таки сложившаяся ситуация была из тех, о которых мечтают, но не из тех, которые случаются на самом деле. Влад пытался вести себя как можно более естественно, однако он не очень понимал, что в данном случае означает «быть естественным».

– Ваша фамилия, – Рокот. Как вам живется с ней? – спросила вдруг Азалия.

Влад пожал плечами:

– Никогда об этом не задумывался. Моя фамилия легко запоминается. Это удобно. Во всяком случае – для моей работы.

– Рокот, – еще раз произнесла Азалия, прикрыв глаза. – Мне нравится. Я почти ощущаю, как пахнет воздух перед грозой. Но от этой фамилии у меня на душе становится тревожно.

– Вы просто слишком впечатлительны. Впрочем, как и полагается человеку артистического склада… Кстати, я ведь был на вашем концерте в Минске, в 2009 году, – оживился Влад. – Юбилейный тур, программа «Азалия Квин», помните? Это было великолепно! Я знаю, вам это постоянно говорят, но это действительно было великолепно. И свет, и музыка, и, конечно же, ваш голос. Я стоял далеко от сцены, но даже там меня пробирало до самого нутра. А когда вы запели на бис «На другой стороне горизонта», это было… Впрочем, вы наверняка почувствовали это куда лучше, чем я.