Бестия в латунном браслете

Глава 12

«Господин Спенсер со спутницей приглашается на торжественный приём, посвящённый прибытию высокой делегации…»

Отцу даже не пришлось просить заменить письмо – в нём не указано, какой конкретно из Спенсеров имеется в виду. Вот только спутница у Джеймса вряд ли соответствует общепринятым стандартам. На мгновение его посетила мысль нарядить Аларию в шикарное вечернее платье и повести с собой в торжественный зал особняка бурмистра.

Но разумеется, такого никто не допустит. На вечера, где собирался цвет Чинвата, всех без исключения выходцев из Бестиарры надлежало оставлять в специальном полуподвальном помещении. Там их, конечно, кормили, но далеко не так, как их хозяев наверху. Джеймс слышал, что иногда там случались и драки, несмотря на приказы и ограничения. Просто оказавшись в числе «своих» у многих срывало крышу.

Но магам в это вмешиваться не приходилось – самые сильные и опытные бестии наводили порядок в два счёта, попутно заново выстраивая иерархию.

Аларию в эту клоаку кидать не хотелось. Но и не взять её он не мог – приём заканчивался затемно, и те, у кого не было своих бесов и бестий, располагались на ночь прямо в доме бурмистра. А счастливые обладатели личных защитников отбывали в собственные постели.

Иногда ему казалось, что мёртвые механизмы регулировали жизнь людей куда больше, чем те были готовы признать.

Джеймс давно не одевался так официально, но, слава демиургам, в весе он не менялся, и смокинг пятилетней давности пришелся впору. Он некоторое время смотрел в большое зеркало, критически оценивая свой внешний вид. У него было устойчивое ощущение, что вот этот пафосный элитарный мир перестал быть его миром. Нет, он при желании мог попасть на любое светское мероприятие, но приглашения на них ему уже не присылали так настойчиво.

Словно свет ещё помнил его как завидного холостяка, правда, немножечко скорбел, что блеск его несколько угас.

Он бы мог вернуться, как на том упорно настаивал отец – полгода, и его репутация снова засияет. Вот только что в таком случае делать со свободой, к которой он уже успел привыкнуть?

Ждать бестию ему не пришлось. Едва он спустился, как и в её комнате открылась дверь. Она оделась, как он и просил, – в брюки. Надо было выражать свои мысли яснее, не пришлось бы сейчас искать слова, разглядывая обтянутые тканью длинные ноги бестии. Рубашка с объёмным воротником была не слишком откровенной, но жилет, надетый поверх неё, давал неплохое представление о тонкой талии бестии и её красивой груди.

– Не уверен, что это удачный выбор для драки, – немного ворчливо сообщил Джеймс Аларии, остановившейся рядом с ним.

В ответ на её приподнятые брови он пояснил, что их ждёт сегодня вечером.

Она не смогла скрыть разочарования от того, что не сможет собственными ушами услышать возможные сведения, касающиеся их дела. Но вот известие о том, что её посадят в одну комнату с остальными бесам и бестиями, Аларию нисколько не смутила.

– Ерунда, – отмахнулось она. – Мне там некого бояться.

– В этом я не сомневаюсь, – сказал Джеймс, протягивая ей портативный теплоизлучатель. – Надень. Когда будем возвращаться, станет уже свежо.

– Запрет на причинение вреда чужой собственности действует? – уточнила Алария. – Я никого не стану убивать. Так, шкуру трепану, чтоб сидели потише…

– Думаю, твоего грозного рыка будет более чем достаточно. А решать после приёма вопросы с хозяевами пострадавших бесов мне не слишком хочется.

Самоходная карета была шикарной: отделка деревянными вставками даже снаружи, начищенный до зеркального блеска металл и возница в ливрее, цвет который идеально совпадал с обивкой сидений. В ответ на удивлённый взгляд Аларии, Джеймс пожал плечами. Она проследила за вежливым и очень внимательным возницей, который забрался на своё обычное место снаружи, в передней части кареты, и дождался, когда пассажир стукнет в небольшое окошко, и лишь тогда привёл в движение этот сложный механизм.

Вздохнув под новым взглядом бестии, Джеймс всё же пояснил:

– Высшему свету необходимо соответствовать. На вечер, подобный этому, просто так пешком не придёшь. Там собираются лишь привилегированные, и надо сходу доказать, что ты из их числа. Имеет значение всё: одежда, манеры, то, на чём ты приехал.

На улице ещё было очень светло, но дом бурмистра оказался весь в зажжённых огнях. Позже, когда двери и окна закроют, а на улицу смогут выйти лишь владельцы бестий, вся эта красота сможет быть оценена лишь ими, да жителями домов напротив.

Ко входу вела широкая лестница, по которой поднимались все прибывшие. Но дальше, в большом холле, дороги раздваивались. Обычные гости сразу проходили внутрь, а те, у кого имелись бестии, сначала отправлялись по полукруглому пандусу вниз. Там надлежало зверей оставить. Но судя по скоплению народа, никто разойтись не торопился.

Алария смотрела во все глаза на богатое убранство, но особенно на нарядных людей.

– Ничего подобного мне в магазине не предлагали, – негромко сказала она. – Вероятно, потому, что такое роскошество бестиям не положено.

– На тебе некоторые наряды смотрелись бы намного лучше, чем на них, – зачем-то сказал Джеймс.

– Люди не ценят силу мышц и выносливость?

– Что ты имеешь в виду?

– У большинства дряблые тела и бледные щёки. Вряд ли они здоровы. – Поймав непонимающий взгляд спутника, она пояснила: – Ты же сказал,что это высшие. У нас высшие – это лучшие.

Он спрятал улыбку, не дав той разгореться.

– У нас всё немного сложнее. Дело в том, что… – Взгляд Джеймса застыл в узнавании. – Твою ж мать! – тихо, но с чувством выругался он. – Не думал, что он здесь будет.

Алария проследила за его взглядом и увидела Норфолка, разговаривающего с какой-то дамой, улыбающейся ему во весь свой набор зубов. За плечом детектива стоял Гантер.

– Так, Алария, – негромко и быстро сказал он. – Отменяю запрет на причинение вреда чужой собственности в случае враждебного поведения в твой адрес. Без увечий и членовредительства… и рассчитывая на твоё благоразумие.

Больше он добавить ничего не успел, потому что объект их наблюдения направился прямо к ним, повесив на лицо вежливую, но надменную улыбку.

– Джеймс Спенсер, – поклонился подошедший.

– Конрад Норфолк. – Джеймс слегка склонил голову в тон ему.

– Я смотрю, ты привёл свою бестию в приличный вид? – выдал Норфолк.

Спенсер вспомнил, что последний раз соперник видел Аларию в рубашке и штанах из его собственного шкафа. Но ему совсем не понравился взгляд, которым конкурент оглядел девушку с ног до головы. Норфолк, не дождавшись ответа, продолжил:

– А с послушанием по-прежнему проблемы?

Джеймс демонстративно повернул голову к своей бестии: она не могла смотреть в глаза Норфолку, но сверлить насмешливым взглядом Гантера ей никто запретить не мог.

– Алария, что скажешь? – спросил он. – У тебя есть проблемы с послушанием?

– Никаких, – растянув губы в преувеличенно вежливой улыбке, ответила она. – Если только у встречных нет проблем с воспитанием или самомнением.

Джеймс с трудом удержал удивление: и где она такого нахваталась? Но, надо сказать, было приятно видеть, как злость на мгновение кривит губы давнего соперника. Да и Гантер не совладал с собой и резко втянул воздух, наклоняя голову чуть ниже. Высказаться подобным образом было рискованно, особенно учитывая, куда сейчас отправятся обе бестии.

– Приношу свои извинения, – насмешливо сказал Джеймс, задавив зачатки беспокойства. – Некоторые создания не видят разницы между хамством и сарказмом.

По всем правилам, он должен был бы отчитать свою подопечную за подобные выходки. Даже если она просто ошиблась и «не это» имела в виду. Приструнить. Показать место. Утвердить власть. Но в эту минуту мнение стоящих напротив интересовали Джеймса куда меньше, чем тонкая и хрупкая связь взаимного доверия, едва наклёвывающаяся между ним и Аларией.

Он прямо почувствовал довольство, которое поплыло в воздухе от его бестии. Видимо, она переживала, что за самовольство её могут наказать. И что было особенно ценно – она, похоже, не только поняла всю двойственность высказывания хозяина, но и оценила.

– С твоего разрешения, Спенсер, я удалюсь, – холодно сказал Норфолк. – Мне, в отличие от наследников титулов и состояний, нужно решить за вечер массу важных вопросов.

Глядя в спину удаляющихся мага и его бестии, Джеймс подумал, какие крайне противоречивые чувства тот всегда у него вызывал. Будучи саркастичным, пафосным и высокомерным, детектив с явным недостатком воспитания, при этом заставлял себя уважать. Он и правда пробился в высший свет благодаря таланту и хватке. Человеком он был неоднозначным, но детективом – хорошим. И принципиальным, если молва не врала.

– Да уж, – проговорил Джеймс. – Что бы ни думал обо мне Конрад Норфолк, у меня тоже здесь куча дел. Но подождём, пока он не вернётся.

– А может, лучше не тянуть? – спросила Алария. – Где там ваш зверинец?

– Не терпится сцепиться с Гантером? – Джеймс прищурился.

– Надо больно, – фыркнула бестия. – Просто ты же сказал, что этот столичный часовщик – маг. Значит, скорее всего, у него тоже есть бестия. Надеюсь, что он достаточно хорош, чтобы не размениваться на обычных бесов. А значит, его бестия тоже будет в… ну, там, куда нас нужно сдавать.

– Ты хочешь поговорить с бестией господина Вебстера? – с изумлением спросил Джеймс, едва не треснув себя по лбу от того, что сам до этого не додумался.

– Нет, я хочу вырвать ей печень и сожрать! – в сердцах сказала Алария. Стоящая невдалеке невысокая полная дама, очевидно, услышала это и ахнула, прикрыв рот рукой в перчатке.

Джеймс покачал головой и двинулся в сторону спуска в подвал.

Обычно Алария не начинала говорить первой, но на лестнице, учуяв своих сородичей, она схватила Джеймса за рукав и тихо проговорила:

– Сразу уходи, понял? Никакой заботы о моём размещении, никаких прощаний и изучения присутствующих бесов. Если не хочешь мне испортить всю охоту.

– Не уверен, что слово «охота» вселяет в меня уверенность, – заметил он. – Надеюсь, ты понимаешь, какое доверие я тебе оказываю, Алария? И какую ответственность на себя беру. Если ты там устроишь нечто…

– Не устрою. Ну, во всяком случае, постараюсь минимизировать потери. Так, кажется, говорит наш дворник?

– Он так говорит, когда собирает пролитую смазку обратно в маслёнку, – проворчал Джеймс, немного сбитый с толку таким нахальством. – И добром это обычно не заканчивается.

Больше сказать он ничего не успел.

Не слишком освещённая лестница, по которой они спускались, расширилась в помещение, где за столом с металлическими резными ножками сидел дежурный. Крепкий маг средних лет был, очевидно, не первый день при такой должности. Поднявшись и поприветствовав Джеймса самым должным образом, он выдал тому индивидуальный медальон-ключ.

Предполагалось, что владелец сам открывает дверь, удерживаемую крепкими решётками, запускает своего питомца, а затем запирает. В этот момент сложный механизм считывал все показатели и владельца, и бестии. Теперь лишь этот ключ и лишь в руках самого Джеймса мог выпустить Аларию из подвала.

Уже перед самой решёткой бестия сильно изменилась. Совершенно неуловимо, невозможно было с ходу понять, что стало другим. Но внутрь помещения шагнула опасная хищница – уверенная в себе, расслабленная, при этом вряд ли хоть у кого-то возникло бы желание проверить быстроту её реакций.

Джеймс, как и обещал, сразу же развернулся и пошёл прочь.

Усилием воли он выкинул из головы мысли о том, как справится Алария, и заставил себя сконцентрироваться на первоочередных задачах.

Которые, надо сказать, с присутствием Норфолка осложнялись. Джеймс был уверен на сто процентов, что его конкурент будет зорче ястреба за ним следить. И особенно за тем, кто может иметь хоть какое-то отношение к его делу. То есть с кем-то из окружения ратмана ему удастся перекинуться в лучшем случае парой слов. Остальное вызовет подозрения, что Спенсер залез на чужую территорию.

Хорошо, что столичный маг-часовщик Вебстер скорее относится именно к их делу. Это птичка высокого полета явно привлечёт внимание Норфолка, но, как всегда говорил отец, прятать что-то лучше у всех на виду.

Поэтому Джеймс направился прямо к своему конкуренту. Детектив стоял у стола с закусками. Вечер, подобный этому, не предполагал ни смены блюд, ни веселящих напитков. Большинство гостей обудет по домам, а встретить на улицах ночного города мёртвый механизм будучи навеселе – это билет в один конец. И никакая бестия тебя не спасёт.

Но тут кто-то схватил Джеймса за рукав. Поразившись такому нарушению этикета, он повернулся к невоспитанному хаму и увидел Алана Оукли.

– Джим, это была она? – сдавленно спросил он.

Глаза однокурсника расширились, словно он был не в себе. Аккуратная одежда и несколько самопишущих дисков, закреплённых на поясе, намекали на то, что молодой человек здесь при ком-то в должности секретаря. Обычно важные переговоры так и фиксировались – и свидетелем, и специальной техникой. Это не являлось редкостью для таких мероприятий. Танцев на приемах не было – для этого существовали балы. А вот бесед, сделок и прочих важных встреч приемы подходили лучше всего.

Джеймс высвободил рукав из крепкой хватки приятеля и уточнил:

– Кого ты имеешь в виду?

– Та бестия, из Бестиарры… Ты её поймал?

Джеймс внимательно посмотрел в лицо Оукли.

– Я тебя спрашивал, не будешь ли ты против, если я попытаюсь её выследить, – заметил он. – И ты сказал, что не возражаешь.

Вообще, не существовало таких правил. Пока бестия в Бестиарре и не привязана к магу браслетом, у неё нет владельца. И невозможно «застолбить» себе никого заранее.

– Да… да… – рассеянно сказал Оукли. – Ты прав. Я, правда, не думал, что ты сможешь её поймать…

– Оукли, прости. – Джеймс скользнул взглядом туда, где ещё недавно стоял Норфолк, и не обнаружил его. – У меня важные дела. Давай поболтаем позже, хорошо?

– Да, конечно, – неуверенно сказал однокурсник, но больше удерживать не стал.

Конрад Норфолк уже занялся беседой с одним из местных чиновников, и Джеймс не стал его преследовать. Пока можно как раз поговорить в часовщиком. Спенсер успел узнать о нём кое-что и был готов к беседе. Поискал глазами отцовского друга, приставленного к столичной делегации в качестве сопровождающего, и попросил его представить себя Вебстеру.

Ожидаемо, главный часовщик был довольно преклонных лет – до таких должностей идти нужно долго. Полностью седые волосы и борода были по столичному заплетены в мелкие нетугие косички. Очков на носу не было, но на груди болтался футляр для окуляров.

– Значит, никель? – вежливо уточнил Вебстер, поскольку представили Джеймса как наследника отцовой империи.

– Никель не является сферой моих интересов. – Джеймс слегка поклонился. Он знал, что лесть и подхалимство раздражают часовщика. А также те, кто зря воруют у него время. – Мне нужно выяснить, кто причастен к смерти господина Тибериуса.

– Вы репортёр? – Старик брезгливо сощурился и явно собралися уйти.

– Упасите демиурги! Я помогаю полиции разобраться в этом деле и наказать виновных. Господин Тибериус был отличным человеком, а ратуша теперь осталась без часовщика…

– Господин Тибериус был слишком высокого о себе мнения! – Вебстер сморщил нос, но прерывать беседу передумал. – Он был талантлив – этого у него не отнять. Но магической искры ноль! Ну разве можно к сложным механизмам – и без магии? Конечно, он не понял, что происходит с вашими часами!

– А что происходит с нашими часами?

Вебстер поглядел на него почти с сочувствием, словно к убогому, обиженному судьбой:

– Они не работают!

Джеймс всегда подозревал, что все учёные немного с прибабахом. Но к этому ученому стоило относиться как к мёртвому механизму, способному взорваться. Хватать и впечатывать в асфальт было нельзя.

– Их не удаётся починить? – аккуратно уточнил Джеймс.

– Они постоянно ломаются!

– Часы довольно старые, возможно, поэтому…

– Как раз наоборот! Старые часы не должны ломаться. – Вебстер слегка наклонился к нему, втолковывая суть, и Джеймс понял, что ему удалось зацепить старика. – Раньше магия была чистой. Механизмы, созданные лет триста назад, служат намного дольше, чем те, что собрали позавчера. И они не должны ломаться. Вернее, не так. Они отзывчивы на качественную починку. Они принимают её с благодарностью, и работают ещё долго.

– А наши часы?

– Ваши часы отличные. Я сам их смотрел лет десять назад. И они должны после ремонта долгие годы не сбиваться ни на секунду.

– Но господин Тибериус давно при ратуше…

– Вот это и странно! Может, он это… стал староват?

Джеймс, разумеется, не решился озвучивать мысль, то местный часовщик был вообще-то моложе столичного часовщика. Не стоит раздражать источник информации.

– И вы прибыли к нам, чтобы решить эту проблему?

– Вот ещё, – фыркнул Вебстер, приосанившись. – Чинват, конечно, большой город, но не настолько, чтобы главный маг-часовщик на вас работал. Если уж совсем не станете справляться, то тогда конечно, но пока…

– Но вас ведь вызвал господин Тибериус? – почти наугад ткнул Джеймс.

– Уж так и вызвал! – Вебстер махнул головой. – Заинтересовал, так скажу. Он мне прислал письмо, в котором сообщал, что обнаружил в часах нечто удивительное. Вот я и приехал.

Джеймс зацепился за эту информацию:

– Без подробностей? Просто «нечто удивительное»?

– Вот и представьте, юноша, моё разочарование! Я приехал обнаружить небанальную находку на ниве изготовления часов, а он умер!

– Полагаю, он не специально, – не сдержался Джеймс. – А может эта находка быть причиной того, что господина Тибериуса хотели убить?

– Да демиурги с вами, молодой человек! – отмахнулся часовщик. Чувствовалось, что он теряет интерес к разговору. – В нашем часовом деле нет сенсаций на уровне людских судеб. Часы – это величайшее изобретение человечества, оно отсчитывает наше время. Но, к сожалению, влиять на нас никак не может.

– Последний вопрос, господин Вебстер, – Джеймс почти поймал уходящего старика. – А вы просто ему поверили – ну, господину Тибериусу? Она написал вам письмо об удивительной находке – и вы сразу приехали? – А… нет, конечно. Письмо было с припиской от вашего… этого… ратмана.

– Ратмана воздухоплавания? Зейна Рипли? – кажется, Джеймс даже перестал дышать, задавая это вопрос.

– Да-да, он самый.

Джеймс смотрел в спину уходящего часовщика и размышлял, насколько стоит верить в совпадения. Разумеется, такие вещи случаются, но в контексте расследования убийства их игнорировать явно не стоит.

Стало чуть более шумно, чем в начале. За большими под потолок окнами начинали сгущаться сумерки. Сигнальные фонари ещё зажжены не были, но те, кто не желал оставаться на ночёвку в резиденции бурмистра и не имели собственных бестий, спешно покидали гостеприимный дом. И всё же, таких было меньшинство.

Кто-то увлёкся разговорами, размещались на диванах, вытянувшихся вдоль стен. Кто-то всё ещё прохаживался вдоль столов с закусками. Людей в зале было много, и двигались они совсем рядом, но приближение этого человека он почувствовал буквально спинным мозгом.

– Это был Вебстер? – спросил Конрад Норфолк, подкравшись сзади.

– Именно, – спокойно ответил Джеймс.

– Что же, твоего покойничка всё же признали убитым? – Норфолк появился в поле зрения, держа в руке полупустой бокал с чем-то оранжевым.

– Да ты настоящий детектив, – ухмыльнулся Джеймс с иронией.

Норфолк отсалютовал ему бокалом и широко улыбнулся:

– Рад за тебя, веселись… раз уж стоящего дела нет.

Не нужно было уметь собирать паровой двигатель, чтобы распознать провокацию. Поддаваться на мальчишеские подначки Джеймс перестал ещё в школе. Аристократов в их М-классе было чуть меньше половины, так что оставшиеся чувствовали себя обязанными постоянно проверять голубую кровь на стойкость. И теперь он просто спокойно поглядел на Норфолка, ожидая дальнейшего хода. И понял: того что-то беспокоит.

Нет, детектив был уверен в движениях, с ровным голосом и нечитаемыми эмоциями. Но чуть более напряженными выглядели плечи и складка между бровей показалась чуть глубже, чем обычно.

– Похоже, ты хочешь что-то сказать? – спросил Джеймс.

Норфолк слегка сузил глаза.

– У твоей бестии стоят все необходимые ограничения? – вопрос звучал резковато.

– Ты боишься, что она оторвёт Гантеру башку?

– Нет, разумеется, – раздражение стало явственнее. – Если будет реальная угроза, его ограничения тоже сдвинутся. Но я не хочу, чтобы твоя сумасшедшая его покалечила. Он нужен мне целым в ближайшее время, у меня, знаешь ли, серьёзное расследование.

– Можешь не переживать, – заметил Джеймс. – Если Гантер не станет нарываться, то Алария его проигнорирует.

Выражение, скользнувшее по лицу детектива, было красноречивым: похоже, Гантер мог вести себя задиристо – и не исключено, что с молчаливого попустительства владельца.

– Я почувствовал его беспокойство, – отведя глаза, вдруг напряжённо пояснил Норфолк. – Даже… нервозность. Но в тот момент был занят важным разговором и не мог отвлечься.

Джеймс, разумеется, знал, что опытный тандем мага и бестии даёт крепкую эмоциональную связь. Его отец, например, мог сорваться с работы, если Бруно был встревожен. Потому что это с девяностодевятипроцентной вероятностью означало бы, что дома случилось нечто из ряда вон выходящее. Им с Аларией до такого было ещё очень и очень далеко.

– Почему сейчас бы не идёшь проверять, что там вместо того, чтобы беседовать тут со мной?

На лицо Норфолка вернулось его обычное ироничное выражение.

– Спасибо за совет. Я всё равно уже ухожу, так что пойду заберу свою бестию и отправлюсь домой. Мне ещё разобраться с поистине шокирующими показаниями свидетелей разобраться надо, так что… – Он пошел было к выходу, но обернулся. – Но раз уж мы обмениваемся советами, то дам тебе тоже один. Поищи своего убийцу в доме престарелых. Вдруг твои дедушки не поделили какую-нибудь бабушку.

Провожать глазами спину конкурента Джеймс не стал, хотя его подмывало пойти и узнать, что такое приключилось там, в подвале у бестий. Вместо этого он подошёл к столу и взял один из бокалов, наполненных разноцветной жидкостью. Немного посомневался, выбирая между полностью прозрачным и лимонно-жёлтым. Он не понимал этих новейших веяний собирать в одном напитке несколько различных вкусов. Причём таких, которые могли прийти в голову лишь выпускнику клиники душевнобольных. Ну вот кто в здравом уме суёт в один стакан смородину и чёрные трюфели? Или манго с авокадо? Добавляли бы сразу машинное масло, и дело с концом!

Решив, что жёлтый цвет его расстроит меньше всего, он пригубил напиток. М-да, лимоном здесь и не пахло. А вот чем пахло, разобрать он не успел: за спиной раздался голос, и он едва не вздрогнул от неожиданности:

– Господин Джеймс Спенсер.

Вопросом это не было – утверждение, без шанса опровергнуть.

Он обернулся и увидел невзрачного человека самой средней наружности. Тот слегка улыбался, стоя на приличествующем расстоянии, немного наклонив голову набок. Вот только глаза его не улыбались. Они смотрели не то чтобы цепко или агрессивно, но почти обволакивающе. Раньше Джеймс его никогда не видел, и готов был поклясться собственным домом, что этот человек очень и очень непрост.

– Нас, кажется, не представляли, господин…? – Детектив учтиво поклонился.

– Совершенно точно не представляли. – Незнакомец улыбнулся ещё шире. – Не стоит забивать свою голову лишними именами, господин Спенсер. До нас дошли слухи о вашем, не побоюсь этого слова, триумфальном прохождении тренировочного испытания. С вашей бестией, разумеется.

Брови Джеймса против воли поползли наверх. Слишком много было вопросов, на которые сходу не получалось подобрать ответы. Можно ли назвать их последнее прохождение триумфальным, если они оба едва дышали по завершению? И столько раз он задел свою бестию, что к успеху это причислить сложно. И откуда, скажите на милость, об этом кто-то мог узнать? Из тренировочного зала поступают сигналы о результатах, показанных магами? И куда, ради всех демиургов, эти сигналы могут идти?