Записки Эгоиста

© Вера Ясинецкая, 2018

ISBN 978-5-4490-8952-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Когда в 18 лет я приходила устраиваться тогда ещё на практику в организацию, где работаю почти семь лет, меня попросили заполнить форму-резюме. Одна из граф в нём звучала как «Жизненные цели». Я написала в ней всего два слова: «Издать книгу». Все ожидали увидеть профессиональные достижения, желаемые должности, на худой конец – три красных диплома. Все, кто читал мою анкету, задавали один и тот же вопрос: «Почему?». Я всем отвечала, что пишу стихи и хочу выпустить в свет свою книгу. А работа – это не цель, всего лишь средство.

Когда мне было 15 или 16 лет, я сидела на кухне у своей подруги и рассказывала, что хочу набить себе татуировку. Тогда её мать сказала, что не видит смысла запрещать это, но нужно обязательно подождать до 25 лет, когда сформируется полностью кожа, и тогда, если я не передумаю, можно делать всё что угодно. Этот человек был и остаётся для меня авторитетом, я услышала её.

Через месяц мне исполнится 25 лет. В одном из московских клубов пройдёт презентация моей дебютной книги «Записки эгоиста». Ещё месяц назад я сказала маме своей подруги, что храню в памяти её слова и скоро сделаю татуировку, осталось ждать всего несколько недель. Она сказала, что если я до сих пор не передумала, то это уже не важно, ничего не поменяется. Если я хочу такой подарок себе на день рождения – стоит сделать сейчас, чтобы всё успело зажить к празднованию. Сегодня на моём теле появилась первая картина, иллюстрирующая мою жизнь.

Я не знаю, что нужно делать, когда прожил уже четверть века, и как подводить итоги этих лет. Но когда я проводила черту во времени, которую мне скоро предстоит перейти, я поняла, что хочу разобраться с целями, которые ставила себе в сознательном возрасте, но так и не добилась. И я подвела свои итоги. Один из них сейчас перед вами.

Пролог

«Говорят: «Не мечите бисер

перед свиньями»,

но я не сказал вообще

ничего сильного.»

Егор Четырестачетыре, «Высер»

Когда мне было 17 лет, я впервые вышла читать свои стихи со сцены. Тогда публикой ценились твои чувства, мысли, переживания. Зал готов был соболезновать и восторгался уже тем фактом, что ты можешь что-то писать и не боишься выйти к микрофону. Тебя мотивировали расти, развиваться, учили красивым речевым оборотам, каноничному стихосложению. Чем выше и краше были твои мысли, чем добрее были истории – тем больше ты получал поддержки. Сейчас всё изменилось. Когда я прихожу на современные чтения, я вижу, как аплодируют глупым и низким шуткам, мату, социальным стихам, которые затрагивают самые гадкие пороки человеческого общества. И, в основном, мужчинам. А если ты женщина, если не можешь наравне с мужчинами поливать грязью весь мир – тебя в лучшем случае не услышат, а зачастую и вовсе поднимут на смех. Современному обществу не нужна лирика, им нужны скандалы и развлечения. А если ты хочешь внимания, но несёшь под собой только нежные любовные истории – раздевайся. Делай шоу – покажи грудь, станцуй, поцелуй взасос первого встречного.

Я часто читаю со сцены стихи современников, но всё тех, которых знала лет пять назад, и кого на сцене уже не вижу. Тех, в чьих строках сохранилось время, когда в маленьких барах с дешевым пивом собирались сотни открытых и добрых людей. И только пара десятков из них выходили на сцену. А остальные умели слушать. То время всё ещё живёт в моих воспоминаниях, ради него я продолжаю организовывать концерты, создаю новую арт-площадку. Я хочу его вернуть.

А ещё я хочу быть услышанной. В зале у микрофона под светом софитов я жду вздохи зрителей, комментарии, аплодисменты – внимание к себе. И сейчас, в этой книге, я раздеваюсь перед вами. Предстаю нагая, обритая наголо, а в руках держу перо и пергамент. С пера капают свежие чернила, а по щеке медленно катится одна единственная слеза. Я отдаю дань современной моде. А ещё дань тому времени, когда ты раздевал на сцене свою душу стихотворениями, не ради пошлости, а потому что больно, и чтобы эта боль не разорвала тебя на миллионы осколков – её нужно выплеснуть наружу.

Эта книга перед вами – мои мемуары. Мои старшие знакомые сказали, что издавать такие произведения в столь юном возрасте – это признак эгоизма. Что же. Я – эгоист. Самовлюбленный и самоуверенный. И я этим горжусь. А ещё тем, что даже сейчас я уже добилась очень многого. Увидела многое. Пережила многое. И часть этих историй я хочу рассказать в этой книге. Назову я её «Записки». И повествование, в такт названию, будет идти небольшими кусочками – записками. Разбавлю их стихотворными зарисовками. Результат для большего пафоса приправлю цитатами любимых мною современников, достаточным количеством, чтобы это бросалось в глаза, но не затмевало основного автора. Коктейль готов, «Записки эгоиста» поданы.

I Начало

«Пока-то мы можем своими правилами упиваться,

пускай в спину дышат обязанности,

пускай нам дофига всего навязали и продолжают навязывать.

Пока-то мы можем прикидываться вязами и что лыка не вяжем.»

Егор Четырестачетыре, «Улыбаться»

Я начала писать стихи в школьные годы. Первые стихотворные строки рождались в моей голове ещё лет в восемь-десять, когда у меня «в детстве был тяжелый период», мне было важно и нужно выговориться. Было весело, но из этого периода не сохранилось ничего, в том числе толковых воспоминаний.

Осознанно я начала писать с восьмого класса школы, около тринадцати. Дурной возраст, тогда начинались первые истории про вредные привычки. Тогда меня научили грубить родителям, тратить деньги на ненужную ерунду, связываться с дурными людьми, курить и пить. То есть всему, чему моё поколение по большей части уже научилось и яро пропагандировало. Правда, научиться – не значит делать. Курить и пить систематически мы начинали скорее в четырнадцать. К пятнадцати большинство уже потеряло девственность, появились «заядлые» курильщики, первые алкоголики. В шестнадцать большинство успело попробовать лёгкие наркотики, кто-то успел подсесть.

Мне повезло в чём-то больше, в чём-то меньше. Наркотики я не пробовала до сих пор, если не причислять к ним сигареты с никотином, табачные кальяны, алкоголь и газировку Пепси. Последняя для меня – как кофе для офисного работника. Сам кофе я не пью уже пять лет. С девственностью тоже шло лучше, её я лишилась с первым мужем, на тот момент будущим, в семнадцать.

Правда в четырнадцать я пережила попытку изнасилования, по собственной же глупости. Очень хорошо помню: был праздник, 23 февраля. На улице стояла приятная тёплая погода. Мы с несколькими младшими подругами и моим одноклассником, на тот момент лучшим другом, стояли, курили, собирались пойти выпить. Нас спалил отец двух моих младших подруг. Прикрылись тем, что нам с другом по 18, курим мы, а девчонки просто стояли рядом. Поступил вопрос «Раз вы взрослые – идем со мной пить водку, мне не с кем, а очень хочется». Отказ мог быть воспринят как неуважение, или как отсутствие взрослости. Или же тогда так просто казалось. Я посмотрела на подруг, они мол – ну идите, а чего такого. Смотрю на друга, с мальчишкой-то не страшно, вместе придём и уйдём. Он пожал плечами. Мы согласились. Я не видела в этом ничего страшного – я часто пила в компании чьих-то родителей и их друзей, мы всегда спокойно общались, всем было интересно. Что могло пойти не так?

Пришли в квартиру, пили. Другу стало плохо, он блевал в ванной, а потом уснул на софе. Я была пьяной, сильно, но плохо мне не было. Я уже очень хотела домой, но друг не мог никуда идти. Я не могла оставить его. Тогда я не знала, что можно просто вызвать такси и увезти друга. Тогда моя мама не разрешала водить пьяных гостей. Да и пить тоже. А я не могла объяснить ей, что иногда это бывает просто очень нужно. Тогда у меня не было друзей, готовых помочь, увезти, вписать. Отец подруг сказал, чтобы я не нервничала, выходные – торопиться некуда. Мы сидели рядом, разговаривали. Вдруг он посадил меня на колени и начал целовать. Я целовалась взасос впервые. Он сказал, что я целуюсь хорошо. Я сказала, что дальше это зайти не может, я же дружу с его дочерьми. Он сказал, что всё равно собирается разводиться, и ему плевать. Он продолжил целовать меня, жарко и… приятно. Он держал меня за талию, достаточно крепко, чтобы я не могла вырваться, но не делал при этом больно. Не знаю, чем это могло кончится. Не знаю, почему тогда уже проснувшийся друг смотрел, но ничего не делал. Но в тот момент я не об этом думала. Я даже не боялась. Я не была готова к такой ситуации, не знала, что делать, что говорить, что думать. Мой друг смотрел и молчал. Думаю, он тоже не был к такому готов.

Мне повезло уйти целой – жена этого человека вовремя пришла домой. Я, хватая за шкирку друга, пулей вылетела из квартиры, наговорила ему гадостей. И получила от него по лицу, заслуженно. Но никто не объяснял мне, что такое может случиться. Что друзья, которые сидят рядом, могут не вытащить, а взрослые могут хотеть предавать и получать свою выгоду, своё удовольствие, даже если ты подруга их дочерей. И что эти дочери на следующий день придут и изобьют тебя, потому что из-за тебя их родители разводятся. И ещё через день. И ещё. А ты с ранних лет дерешься с парнями, но не можешь дать сдачи девочке. И что страшнее, не понимаешь степень своей вины. А друг, который с тобой с первого класса, и с которым вы пили вместе, который всё видел – заперся дома и не разговаривает ни с тобой, ни с кем-то ещё. А нужны его слова, его поддержка… Да пусть хоть наорёт, хоть что-нибудь… Ты терпишь побои, а потом выходишь на стрелку со старшей из сестёр, чтобы это всё кончилось. Подставляешься, потому что всё ещё не можешь бить девочек. Падаешь. А младшая уводит старшую и говорит ей, что больше в этом нет смысла, всё кончено, весь двор видит, что Вера повержена. Они уходят, а ты остаешься лежать на деревянном полу беседки на детской площадке. Саднит рука и что-то в районе рёбер. Мысли в каше, а ты даже не можешь заплакать. Боялась ли я? Только одного: ударить её в ответ. Понимала ли я тогда, что происходит, кто прав, а кто виноват? Нет. Понимаю ли сейчас? Сейчас это уже не важно. Да и тогда важным было не это.

Именно после таких историй ты начинаешь задаваться вопросом, а не выдумали ли любовь. Тебе до неё ещё далеко, а по старшим ты её не понимаешь. Анализируешь своих и чужих родителей. Среди моих школьных знакомых две семьи из трёх имели проблемы. И это только то, что знали в том возрасте мы, и что нам тогда по большому секрету рассказывали мамы после родительских собраний. Мы не знали толком ничего. А на экране телевизора и в книгах всё выглядело иначе, очень красочно. Люди, у которых есть дети, разлучаемы только смертью. Разрыв или, не приведи, развод – это что-то постыдное и дурное. Правильные браки должны держаться десятилетиями. Друзья не предают, а сёстры не уводят мальчиков, которые тебе нравятся. Спать с человеком можно только по любви, а учиться целоваться лучше с помидорами.

Курить я научилась на даче, тоже в тринадцать. У нас была компания из девчонок на год-два меня старше. Одну из них учили курить правильно, в затяг, показывая этот метод и через сигареты, и через тростинки, и как только не изгалялись. Мне не предлагали тогда и ничему не учили, я была младшая, считалось, что мне ещё рано. А вот обучение подруги мне сильно надоело уже после первых двух часов, не говоря про третьи сутки. Тогда я взяла сигарету у девчонок и объяснила «ученице», что нужно делать, уже своими словами. Научить удалось со второго раза. Научиться самой – с первого. А вот именно покуривать и покупать себе сигареты я начала в четырнадцать.

После истории с девчонками и их отцом, я искала новую компанию. Дворовые ребята меня избегали, в школе я общалась только с тем самым другом, который закрылся на месяц дома. Общих интересов больше ни с кем не было. Но и проблем не было тоже. Все мальчики в классе общались только с мальчиками, а девочки только с девочками, и только про юбки, макияж и современных популярных артистов. Мне всё это было абсолютно не интересно. Рок-музыку и рок-тусовку я тогда не знала, а ДДТ, Кино и Машина времени (единственная музыка подобного жанра, которая пробивалась на доступные мне экраны и радио), кроме меня никому толком не нравилась. Только одной девочке в классе, диски подаренные которой до сих пор лежат в моей коллекции. Она познакомила меня с творчеством группы Воскресенье и Константина Никольского. Ей тоже было скучно с другими девочками. Мы общались, играли, сидели за одной партой. Но я не всегда понимала её, она мне казалась странной. Она была высокой, у неё были большие торчащие зубы, она была спортивной, но несколько неуклюжей. Вне школы я старалась её избегать. Как стала избегать её позже и в школе, как только у меня появились другие друзья. Сейчас мне стыдно за это, она была хорошей и доброй. Думаю, я сильно её обидела. Но тогда я не понимала этого, не хотела понимать. Сейчас иногда я захожу на её страницу в социальной сети. Судя по фото, она вышла замуж, и у неё двое замечательных детей. Она выглядит счастливой. Я искренне рада за неё. Но никогда ей не напишу.

Тогда, в поиске новых друзей, я пристроилась к компании той самой старшей подруги с дачи, волей судеб, живущей в том же районе, но учившейся в другой школе. Не то чтобы тем для разговора у них было действительно больше, но эта компания была рада новому шуту, а мне просто нравилось с ними пить. И курить. Потому что они были старше, но приняли меня и нам не было скучно. Я притворялась взрослой, они смеялись и рассказывали мне о проблемах, с которыми сталкивались. И не так уж важно до поры до времени было то, что ни одна из них меня ни во что не ставила, что они сосали из меня деньги на алкоголь и лгали мне каждый день в глаза – это была их цена, а они были нужны мне. Я научилась с ними пить. К алкоголю я была более стойкой, поэтому с ними же я научилась обращаться с пьяными людьми и убирать за ними квартиры. Такси, вписки и другая помощь нетрезвым товарищам стали для меня понятными и простыми. С ними я не вспоминала про ту историю. В те дни, когда мы не встречались, я ела, спала, училась, читала, плела из бисера и вышивала крестиком. Просто один ребенок из целого поколения. Поколения эгоистов.

Пить я начала очень рано. Несмотря на то, что всегда видела перед глазами примеры, почему этого делать не стоит. Алкоголики-отцы, которых выгоняли на улицу, алкоголички-матери, которые избивают детей. Много было таких историй в нашем дворе. Какие-то особенно западали в детскую память. Например, история подруги, которая рассказала, как её мать утром на кухне закуривая первую сигарету заматывала бинтами вены, криво порезанные накануне вечером, после очередной бутылки водки. А у женщины два высших образования и очень положительные родители. Мать-разведёнка, настраивавшая ребенка и отца друг против друга. И это уже не мой ровесник. Это человек на двадцать лет меня старше. Это то поколение, которое учило нас с детства жизни, поступать правильно, строило свой непоколебимый образ идеала сознательности и чести. Каким идеалам верить? Когда тебе шестнадцать, ты считаешь, что уже многое понимаешь, что ты вправе осуждать старших. И ты становишься сильно категоричен в своих заявлениях. Когда ты теряешь веру во всех, кто тебя окружает, у тебя остается только вера в себя.

Такие громкие истории рушат веру во взрослых, в авторитет – много во что. Но почему-то совсем не отвращают от алкоголя. И вот, тебе семнадцать, ты радостно распиваешь пиво в баре, не задумываясь о последствиях, потому что уверен, что не изменишь себе. Останешься в своём уме, при своём рассудке. Мне удавалось это почти всегда. И уже давно я научилась делать это «всегда» абсолютным. Исключения, как водится, были роковыми. Но об этом позже. А сейчас ты только начинаешь понимать, что в барах пусть и дорого, но сильно приятнее, чем у помойки во дворе. Ты только входишь во вкус, читаешь со сцены первые стихотворения. Ты ещё верен себе и смеёшься над всеми последствиями, оставляя на салфетке зарисовки для завтрашнего стиха.

А вот писать стихи я начала раньше, чем всё это началось. Когда ещё не было в голове этих мыслей, воспоминаний. И очень долго я не понимала, как люди пишут в состоянии алкогольного опьянения. Я в нём ничего толкового написать не могла. И когда я смотрю на стихи восьмого класса, юные и наивные, я думаю, что хочу доработать их и выпустить в свет, считаю их хорошими и сильными, но сыроватыми. А что-то более законченное и осмысленное я писала уже в десятом классе, в пятнадцать. Я очень хорошо помню, как написала тогда стихотворение «История под липою», про смерть двух молодых людей. Эта история очень понравилась моей школьной учительнице. Она была очень похожа на «Ромео и Джульетту». Но, к сожалению, я потеряла его текст уже очень давно. А факт его существования забыть не могу. Наверное, это значит, что оно вернётся. Зато сохранилась «Ночь», которая была написана с ним в один день.

А ещё в десятом классе я уже вовсю слушала рок, нелюбовь к юбкам обернулась любовью к цепям и рваным джинсам, а непонимание и отрицание меня одноклассницами сменилось признанием наличия альтернатив. Именно тогда я поняла, что очень важно иметь четкую позицию. Если ты можешь внятно назвать свои интересы и готов их отстаивать – часто и отстаивать их уже не нужно. Именно в то время я начала подражать любимым исполнителям, брать темы для стихотворений в любимых песнях. Ведь это так круто! А вдруг мои кумиры однажды их увидят, и им понравится? Вдруг однажды я напишу слова для песни, которую позже сыграют?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.