Она следит

Часть I. Школа и первые чувства

Глава 1. Лиза

Питер пахнет мокрым асфальтом и школьным мелом. В окне, затянутом каплями, всё размыто – даже я сама. Смотрю на отражение и думаю, что мне пятнадцать, и я ничего не понимаю о том, как внутри рождается что-то странное, похожее на электричество.

Он идёт по коридору – не быстро, не спеша, будто у него всё время мира. Никита. Белая рубашка чуть расстёгнута, волосы взъерошены, улыбка ускользающая. Я замечаю, что все девчонки оглядываются, но будто бы не решаются говорить. А я решилась. С самого утра решила. Мне нужно было сказать хоть что-то. Чтобы он посмотрел на меня, не как на очередную из класса.

Звонок глохнет в ушах. Я перехватываю его у двери спортзала. Сердце стучит, пальцы холодные.

– Привет, – говорю. Голос звучит не моим.

Он оборачивается, приподнимает бровь.

– Привет, Лиза, да? – вспоминает, и мне от этого становится теплее.

– Да. Я просто хотела… – слова путаются, – может, после уроков…

Он смотрит немного растерянно, потом улыбается. Мягко, без издёвки.

– Ты классная, правда. Но… я сейчас не хочу ни с кем встречаться. Извини.

Эта улыбка – нож, завернутый в доброту. Он проходит мимо, а воздух рядом будто пустеет. Всё, что было до этого – шорох бумаги, запах мелков, шум дождя – растворяется. Я стою и не чувствую ног.

Позже, на уроке, его голос звучит из другого ряда. Я вижу, как он что-то говорит другу, смеётся. Улыбка та же. И внутри что-то шевелится – не боль, нет. Как будто я вижу то, что должно было быть моим, но мир это у меня отобрал.

Я достаю тетрадь, рисую линии. Имя – его имя – появляется на полях. Потом зачеркиваю. Слишком глупо. Слишком очевидно. Но рука снова выводит буквы. Никита. Сердце бьётся так громко, будто кто-то может услышать.

Когда урок заканчивается, я не спешу уходить. Он проходит мимо снова, даже не замечая. И я понимаю: если бы он посмотрел ещё раз, если бы сказал хоть одно другое слово – всё было бы иначе. Но он не сказал.

И внутри появляется тихое надо. Не «надо забыть», нет. Просто надо. Как будто есть что-то, что я должна сделать, чтобы он всё-таки посмотрел.

За окном дождь превращается в стену. Я иду домой, слышу шаги за собой – свои шаги, эхом. Кажется, я могу угадать, как звучали бы его. Лёгкие, уверенные. Я представляю: завтра он снова пойдёт по коридору, снова не посмотрит. А я всё равно буду рядом. Невзначай. Как тень. Мне страшно и спокойно одновременно.

К утру Питер просыпается в тумане. Я смотрю из окна: дворники разгоняют воду, и всё кажется чистым, новым. Но внутри ничего не очищается. Я снова представляю его – и где-то в груди рождается мысль: если он не замечает – я сделаю так, чтобы заметил. Ещё не знаю как. Просто знаю, что теперь – не смогу иначе.

После последнего урока класс пустеет. Воздух в коридоре пахнет мокрой одеждой и мелом. Я остаюсь сидеть у окна – просто чтобы не идти домой. На подоконнике оседает холод. Капли на стекле собираются в тонкие ручейки, и я веду пальцем по ним, как будто могу управлять дождём.

Он проходит мимо снова.

Я вижу только спину, но будто чувствую тепло его кожи через ткань рубашки. Смех где-то впереди, хлопки по плечу – и всё вокруг размывается. Мир становится звуком его шагов.

Не знаю, зачем я поднимаюсь, зачем беру сумку и иду следом. Просто ноги сами ведут. Не потому что я хочу – потому что не могу не идти.

Он даже не оборачивается. И это – ещё больнее.

Во дворе школа кажется другой. Люди идут мимо, кто-то машет рукой, кидает шутки. Никита с друзьями сворачивает за угол, и я вижу, как он садится на автобус. Я стою на расстоянии, где ещё не видно меня. И вдруг думаю – «а что, если просто запомнить?» Маршрут. Номер автобуса. Время. Ни в чём плохого нет, правда? Просто интересно.

Дома мама спрашивает, почему я молчу. Говорю, устала. На самом деле, я только думаю.

Вечер тянется, как жвачка, дождь стучит по подоконнику. В телефоне – фотографии класса. Он есть на паре из них. Я увеличиваю, смотрю на глаза. Они будто смотрят сквозь экран, не видят, но всё равно смотрят.

Становится жарко.

Я закрываю глаза. Перед сном слышу всё тот же звук шагов – лёгких, ровных, уходящих вдаль. И думаю: «в следующий раз я не дам ему пройти мимо.»

Глава 2. Никита

Питер снова серый. Каждое утро здесь одинаковое – только дождь меняет ритм. Я стою у окна, смотрю, как капли скатываются по стеклу, и думаю, что за окном – другой мир. Люди бегут, кто-то опаздывает, кто-то пьёт кофе на ходу. А я всё время чувствую, будто ещё не проснулся.

В школе то же самое. Шум, перемены, разговоры ни о чём. Я смеюсь вместе с ребятами, но не слушаю. Где-то внутри – пустота, как будто всё это происходит не со мной. Стараюсь не задумываться, просто идти по коридору, швырять рюкзак в угол, слушать музыку.

Но иногда, когда смеюсь, вдруг ловлю странное ощущение – будто кто-то смотрит.

Поворачиваюсь – никого. Может, показалось.

Лиза мелькает где-то рядом, у окна. Вижу краем глаза – светлые волосы, ровная осанка. Не думаю о ней специально, просто замечаю. Она всегда будто держится чуть особняком. Не из тех, кто громко смеётся или старается понравиться. Но в её взгляде есть что-то… напряжённое. Не знаю, как описать. Когда наши глаза случайно встречаются, она отводит взгляд слишком быстро, будто обожглась.

Не придаю значения. У всех бывают странности. Просто в последнее время всё кажется немного не таким, как раньше. Может, весна виновата – воздух пахнет мокрой землёй, и от этого внутри что-то беспокойно двигается.

После уроков я выхожу на улицу. Воздух влажный, пахнет железом.

Дождь моросит, и я натягиваю капюшон. На остановке несколько человек, я ставлю наушники в уши, выбираю первую песню. Пока жду автобус, ловлю взгляд в стекле остановки – отражение чужих лиц, своё, и где-то за спиной – силуэт. Может, просто случайность, кто-то идёт мимо. Не оборачиваюсь.

Когда двери автобуса закрываются, я чувствую, что кто-то смотрит издалека. Это ощущение быстро проходит, но в груди остаётся лёгкое беспокойство.

Наверное, просто день такой.

Дома всё как всегда: отец что-то ворчит про оценки, мать говорит тише.

Я включаю свет, бросаю рюкзак и открываю окно. Питер шумит, капает, живёт. И где-то среди этого звука дождя мне кажется, будто есть ещё одно дыхание – тихое, незаметное, где-то совсем рядом.

Глава 3. Лиза

Дождь не прекращается третий день. Питер умеет в этом быть настойчивым – будто сам город учит терпению: наблюдать, ждать, не выдавать себя. Я стою у окна, в руках кружка с остывшим чаем. Смотрю вниз, на двор, где дети прыгают по лужам.

Через дорогу – остановка. Его автобус.

Иногда достаточно одной детали, чтобы день стал другим. Сегодня – его куртка, тёмно-синяя, с обрывком белой нити у рукава. Я заметила это ещё вчера. Теперь вижу издалека и понимаю: он идёт на ту же остановку, в то же время, тем же шагом. Всё становится закономерным. И если знать закономерность – можно быть рядом, не привлекая внимания.

Я выхожу на улицу через несколько минут после него. В руках – телефон, наушники. Всё выглядит естественно. Сначала иду по другой стороне улицы, потом ближе. Думаю, что если кто-то спросит, куда я направляюсь, скажу – в магазин, в аптеку, куда угодно. Но никому это не нужно. Все заняты собой.

Когда он входит в автобус, я задерживаюсь. Не подхожу, не сажусь рядом. Просто запоминаю номер маршрута.

Этого достаточно. Пока.

Вечером я рисую на полях тетради маленькие стрелки, цифры – во сколько он выходит из школы, сколько времени до остановки, когда приходит автобус. Это выглядит как обычные заметки, если не знать, что внутри каждой цифры спрятано имя. Мне кажется, что это не слежка. Это способ быть рядом. Никто ведь не говорит, что наблюдать – значит причинять вред.

Иногда мне страшно. Я представляю, что он оборачивается, замечает меня. Что я стою слишком близко. Что наши глаза встречаются – и тогда я не знаю, что говорить. Но он не оборачивается. Пока нет.

На следующий день всё повторяется. Он идёт по тротуару, я – немного позади. Мы оба под одним дождём, но будто в разных мирах. Мне кажется, если я остановлюсь – что-то оборвётся, и я больше никогда не услышу его шагов. А если иду – то мир держится на этом звуке.

Когда он исчезает за дверью подъезда, я стою ещё минуту, просто слушаю. Потом тихо ухожу. Мне нужно знать, что завтра всё будет так же. Что у меня ещё будет шанс идти следом.

Дома, перед сном, я открываю тетрадь и добавляю новую строку : «18 : 42 – дошёл до подъезда. Не заметил». Пишу аккуратно, ровно. Это не дневник, это порядок.

Закрываю тетрадь. И понимаю, что впервые за долгое время мне спокойно.

Глава 4. Никита

С утра город будто разбавлен в воде. Туман висит между домами, капли скатываются по стеклу автобуса, и всё сливается в один бесконечный серый шум. Я привык к этому – к дождю, к прохожим с одинаковыми лицами, к беззвучному гулу Питера. Но сегодня… Что-то не так.

Не могу объяснить. Просто чувствуешь – за спиной есть движение, едва заметное, но всё-таки есть. Я оборачиваюсь – пустой тротуар. Только женщина с зонтом и парень в наушниках. Никакой драмы. Никакой угрозы. Просто странное чувство, будто кто-то стоит слишком близко к твоей тени.

Я смеюсь над собой. Серьёзно? Преследование? Это уже бред. Наверное, просто не выспался.

На уроках не могу сосредоточиться. Учитель говорит о химии, доска бликует от лампы, а я смотрю в окно. Там – всё то же небо. В отражении вижу свои глаза – и будто за ними кто-то другой. Не знаю, почему так тревожно.

После школы выхожу первым. Хочу просто вдохнуть воздух, хоть немного почувствовать себя реальным. Но когда прохожу мимо ворот, слышу шаги позади. Не спешные – ровные, уверенные, будто кто-то держит темп. Сначала не обращаю внимания, потом всё-таки поворачиваюсь.

Никого. Двор пуст, только ветер гоняет мокрые листья. Звуки исчезают, но внутри всё ещё звенит.

Вечером я иду в магазин. Свет фонарей отражается в лужах, асфальт блестит, как стекло. Я иду быстро – просто чтобы согреться. И снова чувствую: за спиной кто-то есть. Тень мелькает на витрине, будто следом идёт второй я. Оборачиваюсь – пусто.

Становится неловко. Даже не страшно – просто странно. Как будто кто-то повторяет мои движения, чуть позади, чуть вне фокуса. Но если повернуться – ничего нет. И всё-таки это ощущение не уходит.

Дома выключаю свет, ложусь в кровать. Слышу за окном шум машин, голоса, ветер. Всё привычно. Но перед тем как закрыть глаза, на секунду кажется, что кто-то стоит у подъезда. Смотрит вверх. Не двигается.

Я переворачиваюсь на бок и заставляю себя не думать. Всё нормально. Просто Питер, просто дождь, просто усталость. Никто не следит. Наверное.

Глава 5. Лиза

Я долго смотрю на пустой лист бумаги. Свет из окна падает косо, освещает угол стола. Рядом ручка, чашка с холодным кофе, в воздухе запах дождя и бумаги. Столько мыслей в голове, но все слова кажутся лишними. Как сказать то, что я чувствую, не сказав ничего прямо?

Мне не нужно, чтобы он понял. Мне нужно, чтобы он почувствовал.

Я пишу коротко, чётко, как будто рисую линию, а не предложение:

Вечером дождь льёт без остановки. Воздух пропитан влагой, асфальт блестит, как чёрное зеркало. Я иду к его дому. Не тороплюсь – шаг за шагом, будто каждое движение заранее известно. Он ещё не вернулся, я знаю. Его автобус приезжает через двадцать минут. У подъезда пахнет мокрым бетоном и железом. Я наклоняюсь, засовываю записку в щель между дверью и рамой. Рука дрожит, но не от страха.

Когда выпрямляюсь, сердце колотится в висках. Вокруг – только дождь. Ни одного человека. Всё выглядит обычным. Но внутри всё будто зажжено.

Я ухожу быстро, не оглядываясь.

«Ты всё делаешь по расписанию.» Просто фраза. Без подписи, без имени. Но в ней – весь смысл. Он поймёт, если захочет. Или не поймёт – тогда я напишу ещё.

Складываю лист вчетверо, кладу в карман куртки. Сердце бьётся глухо, будто изнутри. День тянется, и я ловлю себя на том, что улыбаюсь. Не счастливо – скорее тихо, хищно. Это уже не просто наблюдение. Это шаг.

Дома мне не сидится. Кажется, я чувствую, как он открывает дверь, находит бумагу, читает. Вижу это в воображении, будто на экране: как он нахмурит брови, как пальцы сожмут лист. Как его взгляд на секунду станет настороженным.

И это – лучший момент дня. Мне не нужно, чтобы он знал, кто я. Главное – чтобы он понял, что не один.

Перед сном я записываю в тетрадь: «Он должен почувствовать присутствие».

Потом перечёркиваю, переписываю заново. «Он почувствовал».

Глава 6. Никита

Дождь сегодня другой – не мягкий, а острый, как если бы воздух решил резать кожу каплями. Я стою у двери, достаю ключи. Пальцы скользят по металлу, и в этот момент замечаю что-то белое внизу. Маленький сложенный лист. Почти невидимый на фоне серого бетона.

Наклоняюсь. Бумага влажная по краям, но внутри сухая.

Разворачиваю.

«Ты всё делаешь по расписанию.»

Секунда – и будто всё вокруг замирает. Я читаю снова. Никакой подписи. Просто предложение. Простое, холодное. И всё же в нём есть что-то… личное. Слишком личное.

Сначала смеюсь. Глупо, нервно. Может, чья-то шутка. Одноклассники, кто-то из ребят. Но внутри – не смех. Внутри что-то медленно стягивается, как будто леденеет воздух.

Я стою у двери, слушаю, как дождь барабанит по козырьку. Смотрю вокруг. Подъезд пуст, двор тоже. Только окна напротив – свет, отражающийся в лужах. Никого. Но чувство – будто кто-то рядом. Просто прячется.

Я всё равно поднимаюсь наверх. В квартире тихо, даже слишком. Мать на кухне что-то говорит, но слова проходят мимо, не цепляются за сознание. Я кладу записку на стол и долго смотрю на неё. Буквы простые, аккуратные. Женский почерк? Или просто кто-то старался?

Не могу перестать думать, откуда она. Кто знает, как я хожу. Кто вообще обратил внимание, что я живу по расписанию? Я ведь сам не замечал. А кто-то – да.

Ночью не сплю. Свет от уличного фонаря ложится полосой на стену. Всё кажется слишком громким – тикание часов, капли за окном, даже дыхание. Каждый шорох заставляет оборачиваться.

Около трёх слышу звук – шаги за дверью. Или мне кажется? Встаю, подхожу, прислушиваюсь. Тихо. Но ощущение не уходит. Как будто кто-то стоял за дверью, слушал. И ушёл только тогда, когда я подошёл ближе.

Возвращаюсь в комнату. Ложусь, смотрю в потолок. Бумажка лежит на столе, и луна падает прямо на неё. Белая. Маленькая. Безобидная. А внутри – что-то, что не даёт дышать.

Глава 7. Лиза

Я знала, что он найдёт записку. Всё утро внутри – тишина, как перед выстрелом. Ни страха, ни сомнений. Только ожидание.

Питер опять серый, сыро пахнет железом и мокрым воздухом. Я стою у окна напротив его дома – на той стороне улицы, где старые липы и облезлый забор. Делаю вид, что просто курю. На самом деле – считаю минуты.

Когда он появляется, я чувствую это раньше, чем вижу. По походке. По тому, как держит плечи, как будто устал, но не сдаётся. Он достаёт ключи, и в тот же момент я вижу – замечает белый уголок бумаги. Замираю. Сердце будто проваливается вниз.

Он поднимает лист, читает. Не сразу, медленно, будто не верит, что это ему. Пальцы касаются бумаги – и всё. Он больше не просто человек. Теперь между нами есть связь.

Я вижу, как он оборачивается. Мгновение – и я понимаю, что если он поднимет взгляд выше, увидит меня. Пальцы дрожат, я тушу сигарету, прячусь за дерево. Он стоит, смотрит вокруг. Я не дышу. А потом он уходит – поднимается по лестнице, и дверь закрывается.

Только тогда выдыхаю. На обратном пути руки всё ещё дрожат. Я чувствую странное тепло внутри. Не радость – нет, совсем не это. Что-то другое. Словно я наконец сказала то, что долго не могла. Только не словами – действием. Он теперь знает, что не один. Что есть кто-то, кто видит, слышит, помнит каждую его деталь.

Я возвращаюсь домой поздно. Всё кажется нереальным – люди на улице, свет фонарей, шум дождя. Я будто смотрю на всё через стекло. В комнате темно. Только монитор ноута отражает моё лицо – бледное, с влажными волосами. Я долго смотрю на себя. Смешно: я не выгляжу опасной. Даже сама себе не верю.

Но потом вижу на столе тетрадь. Открываю на новой странице и пишу аккуратно: «Он прочитал. Он искал глазами. Он не увидел».

И почему-то от этого хочется плакать. Не от вины. От близости. Перед сном я снова выхожу на балкон. Дождь утих, воздух пахнет пылью и мокрым камнем. Где-то за углом шумит город, живёт своей жизнью, а я – стою в темноте, грею ладони о перила и шепчу:

– Я рядом, Никита.

Слова растворяются в ветре, но внутри – остаются.

Глава 8. Никита

Утро начинается с холода. Не того, что в воздухе – того, что внутри. Я стою у окна, смотрю, как люди спешат мимо, и думаю о записке. Смешно, но за ночь я перечитал её, наверное, раз десять. Хотел найти смысл, спрятанный между строк. Но там – только слова. Простые, короткие. И всё же они будто шепчут что-то мне одному.

В школе всё идёт, как всегда. Смех, шум, разговоры. Я пытаюсь в них утонуть, не думать. Артём хлопает по плечу – говорит, что выгляжу так, будто не спал неделю. Он смеётся, но я вижу, что ему не по себе. Я достаю записку из кармана. Молча кладу перед ним.

Он читает. Поднимает глаза.

– Это что?

– Нашёл у двери, – говорю я.

– Может, шутка?

– Может. Только кто бы стал заморачиваться?

Артём пожимает плечами. Говорит, что у меня паранойя. Что, мол, у кого-то из девчонок странное чувство юмора. Я киваю. Но где-то в глубине всё протестует. Это не шутка. Я чувствую.

После уроков возвращаюсь домой. И снова – то же ощущение. Шаги. Ровные, размеренные, будто отражение моих. Я иду быстрее, потом резко останавливаюсь. Шаги тоже замирают.

Поворачиваюсь. Двор пуст. Только кошка перебегает дорогу, мокрый асфальт блестит под светом фонарей. Но страх остаётся. Он не исчезает, просто меняет форму. Теперь это не страх перед кем-то конкретным. Это страх перед тем, что я не знаю.

Дома я закрываю дверь на все замки. Мать спрашивает, всё ли хорошо. Говорю «да», но голос звучит чужим. Я сажусь за стол, снова достаю листок. Пальцы дрожат, но не от холода. Каждый штрих, каждая буква будто оживает.

«Ты всё делаешь по расписанию.»

А ведь это правда. Каждый день один и тот же. Школа, автобус, дом. И кто-то это видит.

Я чувствую, как по спине проходит холод. Поворачиваюсь к окну – и на секунду мне кажется, будто за стеклом движение. Может, просто ветка. Может, тень. Но сердце уже бьётся быстрее.

Поздно вечером Артём пишет:

«Может, ты просто слишком устал. Не накручивай себя.»

Я не отвечаю. Пальцы висят над экраном, но внутри будто пустота. Смотрю на окно. И в отражении вижу себя. Только… не совсем. Как будто кто-то стоит за моей спиной. Смотрит.

Я резко оборачиваюсь. Никого. Только темнота, дождь и тихий, упорный звук капель по стеклу.

Глава 9. Лиза

Он чувствует. Я это знаю.

Это не взгляд, не движение – просто что-то в воздухе между нами изменилось. Когда он идёт по улице, его плечи чуть напряжены. Он будто слушает, как звучит мир за спиной. И я – там. Не рядом, но достаточно близко, чтобы слышать его шаги.

Дождь снова начал с утра. Петербург будто создан, чтобы прятать людей вроде меня: всё серое, размытое, ничто не имеет формы. Идеальный фон для того, кто не хочет быть замеченным.

Я иду следом – осторожно, в ритме его шагов. Уже не ради наблюдения. Ради того, чтобы быть. Ведь стоит исчезнуть – и всё рухнет. Никита – как ось моего мира. Если он остановится, остановлюсь и я.

Он идёт к мосту. Ставит капюшон, достаёт телефон. В этот момент ветер вырывает у него из рук листок – рекламный буклет, ничего важного. Но он ловит его, и я почему-то улыбаюсь. Мелочь. А внутри – чувство, будто это знак. Будто даже бумага не хочет его покидать.

Я стою у перил, чуть поодаль. Смотрю, как он уходит. И вдруг – он останавливается. Резко. Поворачивает голову, словно поймал невидимый шорох. Наши глаза не встречаются – слишком далеко. Но я чувствую, как что-то холодное пробегает по коже.

Он знает. Не кто я, не откуда, – но знает, что есть кто-то рядом.

И это странно успокаивает. Словно он наконец услышал. Словно теперь мы дышим в одном ритме.

Дома я не включаю свет. Окна отражают город – мокрые улицы, огни фар, лица прохожих. Где-то там он тоже смотрит в окно, может быть, в ту же секунду. Я представляю его руки, как они сжимают край стола, как он пытается не думать обо мне, не помнить. И понимаю: поздно. Мы оба уже внутри этой тишины.

Я беру ручку и пишу в тетрадь:

«Если он чувствует – значит, связь настоящая.»

Потом добавляю:

«Он не должен знать, кто я. Ему должно быть просто – невозможно спокойно.»

Слова выводятся аккуратно, будто не я их пишу, а кто-то через меня. Я смотрю на них, и в груди становится тепло, почти больно. От мысли, что он где-то рядом, и не может вырваться.

Глава 10. Никита

Я перестал спать спокойно. Каждую ночь просыпаюсь в одно и то же время – 3:27. Без причины. Тишина, темнота, только гул города за стеной. Но стоит открыть глаза – и сразу ощущение, будто кто-то рядом.

Сначала я пытался это игнорировать. Включал музыку, засыпал под шум фильмов. Потом перестал. Понял, что слушаю – не звуки, а паузы между ними.

Сегодня после пар задержался в университете. Уже темно, коридоры пустые. Выходя, я почувствовал, что кто-то идёт за мной. Не просто совпадение шагов – ритм был точный, почти синхронный.

Я свернул за угол резко. Никого.

Только лёгкий запах – холодный, тонкий, будто от духов. Смесь чего-то металлического и сладкого. На секунду я даже задержал дыхание. Странно, но запах… понравился. Будто он был знаком.

Дома включаю свет в прихожей – и останавливаюсь. На полу у двери лежит перо. Серое, длинное, немного намокшее от дождя. Сначала думаю – птица залетела. Но окно закрыто, всегда закрыто. Я поднимаю перо, верчу в пальцах.

Не записка. Но зачем-то оставлено.

Положил на полку – и сижу, смотрю. Вроде ничего, просто перо. Но внутри всё сжимается, как будто это метка. Напоминание, что кто-то знает, где я живу. Что я не один.

Позже выхожу на балкон. Сигарета дрожит между пальцами – не от холода. Смотрю вниз: улица, свет фонарей, редкие прохожие. И – силуэт.

Стоит у противоположного дома. Плащ, капюшон, руки в карманах. Не двигается. Просто стоит.

Я прищуриваюсь. Порыв ветра – и фигура отступает в тень. Исчезает.

Долго потом стою, не в силах вернуться внутрь. Перо всё ещё лежит на полке. И запах – тот же. Холодный, сладкий, чужой.

Я ложусь в кровать и впервые не закрываю шторы. Пусть смотрит, если хочет. Может, я просто устал бояться. А может, просто хочу знать, кто она.

Часть II. Отторжение и подростковая драма

Глава 11. Лиза

Он начал замечать. Не просто чувствовать – видеть. И это делает его ещё ближе.

Я стояла напротив его дома, пока дождь стекал по капюшону.

Никита вышел на балкон. Свет из окна резал темноту, и я видела, как он курит, чуть ссутулившись. Движения нервные, но в них уже не страх. Скорее – ожидание. Он ждёт, что я появлюсь.

И я появляюсь. Только на миг – чтобы ветер сдвинул край плаща, чтобы он понял: это не тень. Что-то живое. Реальное.

Я не планировала оставлять перо. Оно просто упало из капюшона, когда я возвращалась домой. Но, увидев, как он его поднял, я поняла – судьба выбрала за меня. Теперь каждый предмет, к которому я прикасаюсь, кажется отмеченным им. Каждый шаг по мокрому асфальту будто повторяет его дыхание.

Я знаю, что нельзя заходить так далеко. Но где эта грань, если мы оба её чувствуем?