Отнятый мир

Совет

Мужчины поселка Хабан собрались у дома мистура Везли. Преподобный долго молился, чтобы предки смилостивились над ними и даровали мудрость. Он сжег в огне несколько благовонных трав, чтобы отогнать злых духов.

Позавчера они отнесли Ила Севела в Гнилой овраг. А вчера днем прибыли старейшины из Брока. Они приплыли на лодке, над которой, в знак мира, подняли острогу, увитую травой. Они привезли дары.

Среди даров было несколько зубов моржа, сушеная рыба, туша тюленя. А еще девушка Скара. Все это являлось выкупом за смерть Ила.

Священник сказал:

– Мы потеряли Вильяма Севела. Его жена, Элизабет, его дети Брэдерик, Бьюти и Джон остались без отца. Кто возьмет их к себе? Кто будет кормить их?

Мужчины молчали, раздумывая. Дело то серьезное!

Ос Сеттл подал голос:

– А кому достанется Скара, та девушка из Брока? Отдайте ее мне! Мне давно пора жениться!

Люди зашумели:

– Ишь, какой прыткий! А вдову и детей Ила Севела – кто кормить будет? Вот бери и женись на Лиз! Будет тебе жена! А Скару мы и без тебя пристроим!

Брэд мельком видел Скару. Была она не только рыжая и кривая, но уже старая. Ей лет шестнадцать, не меньше. Видать, никто в Броке не захотел на ней жениться. А тут как раз выдался случай откупиться за смерть Ила. Вот Скару и отдали в Хабан.

Воцарилось молчание. Было над чем подумать.

Наконец, мистур Везли сказал:

– Ариан Фишбэ – самый старший среди холостяков. Его очередь жениться. Рин, ты возмешь Скару?

Рин коротко ответил:

– Нет. Я не хочу Скару. Она старая, рыжая и кривая. Зачем мне такая? Отдайте Скару Осу, раз он просит.

Мистур Везли развел руками. Никто, кроме Оса, не хочет Скару. Ни в Броке, ни в Хабане.

Он снова обратился к Рину:

– Ариан, тогда ты должен жениться на Элизабет. Таков обычай.

Но Рин снова покачал головой:

– Нет. Лиз и ее троих детей я не прокормлю. Если вы отдадите мне Лиз с тремя детьми, этой зимой кто-то из них умрет с голоду.

– Мы ведь отдадим тебе хижину и лодку Ила. Ты хороший охотник. Ты хороший рыбак.

– Нет. Лиз и кого-нибудь одного, из ее детей, я еще прокормлю. Но четырех человек – нет.

Брэд уже открыл было рот, чтобы сказать, что он взрослый и тоже может охотиться, но вовремя вспомнил, что это не так. У него не было лодки, у него не было густи. Он понятия не имел, как добывать еду в прерии.

Мистур Везли укоризненно посмотрел на Рина:

– Негоже разлучать семью!

Но Рин Фишбэ, подумав, ответил:

– Все дети Лиз остаются в поселке. Они могут видеть мать хоть каждый день. Они не будут разлучены. Просто отдайте Рэда и Бьюти еще кому-нибудь на содержание. Тогда я возьму Лиз и Жона. И я возьму лодку и хижину Ила.

Снова воцарилось молчание. Наконец, Сти Батрай сказал:

– Наверно, мы со Сью сможем взять Бьюти. Наша Нэн уже выросла, ей пора замуж. Путь Бьюти живет у нас. Мы с Севелами соседи. Лиз будет видеть ее каждый день.

Мистур Везли спросил:

– А кто приютит Брэдерика Севела? Кто обучит его всему? Кто научит его гарпунить тюленя? Кто научит его видеть сквозь воду рыбий косяк, и набрасывать на него сеть? Кто научит его охотится в прерии?

Ал Бруксен сказал веско:

– Так возьмите Рэда себе, преподобный мистур Везли. Ваш ученик Бо, после того, как его ударила пиявка, лежит камнем. Он только охает и плачет. У него ноги не ходят. Вряд ли он переживет эту зиму. А нам в Хабане нужен священник. Случись с вами что, кто будет свистеть личам на дудочке?

Ученик священника

Мужчины разошлись. Брэд остался сидеть на земле, где сидел. Больше у него не было дома. У него не было семьи. Конечно, он в любой момент мог увидеть свою ма Лиз, но она теперь была Лиз Фишбэ и была женой Рина.

А Скару отдали Осу Сеттлу. Хоть она была старой, рыжей и кривой, у Оса теперь была жена. Завтра он и Скара начнут строить себе хижину…

Мистур Везли подошел к нему. Брэд не пошевелился. Он никак не мог проглотить горький комок, стоявший в горле. Священник ласково положил ему ладонь на голову:

– Пойдем, Брэдерик. Поедим. У меня там ужин готов. Заодно поможешь накормить Бонифация. Сам он встать не может.

Ужин состоял из вареной репы, сушеной рыбы и крохотного кусочка жареного мяса. Это было все, что осталось от доли священника. Остальное мясо преподобный раздал, когда жители поселка собрались молиться у Столба Предков.

Бо был совсем плох. Удар личи сломал ему несколько ребер. Хуже всего было то, что Бо, когда грохнулся навзничь, ударился позвоночником. Теперь он не чувствовал ног.

Брэд помог мистуру Везли убраться в доме. Они навели порядок на кухонном столе. Потом поставили на очаг томиться овес. Овес, простояв на углях всю ночь, утром будет вполне съедобен.

– Почему у вас нет жены, мистур Везли? Разве мести пол и готовить еду – мужское дело?

– Так-то оно так, Брэд. Жена у меня была, даже две. Но первая, Дебора, умерла еще совсем молодой, при своих первых родах. Потом я взял в дом Элеонору. Элеонора прожила со мной пятнадцать лет и умерла прошлой зимой. Ты должен ее помнить.

Брэд помнил Эл. Это была совсем седая старушка с доброй улыбкой. У нее для Брэда и Бьюти всегда было что пожевать: или кусочек рыбы, или съедобная водоросль, или сваренное земляное яблоко, или горсть муравьиных личинок…

Мистур Везли и Брэд пошли на огород. Они пропалывали его, выдергивая сорняки, пока не закончился короткий день.

Стемнело, и они перешли в хижину священника. Мистур Везли затеплил глиняную лампу, заправленную моржовым жиром. Достал с полки Священную книгу.

– Ну что, Брэдерик, давай учиться читать.

Брэд скривился:

– Может, отложим на завтра, преподобный?

– Нет. Мы начнем учиться сегодня. И будем учиться завтра. И послезавтра. И до тех пор, пока ты не выучишь буквы и не станешь читать. А еще тебе надо научиться играть на флейте, чтобы заговаривать пиявок. Иначе, какой из тебя ученик священника?

Он осторожно положил на стол Священную книгу и так же осторожно открыл ее. На ветхих страницах, закопченных, потемневших от времени, захватанных жирными пальцами до коричневого цвета, еще можно было разобрать какие-то строчки.

– Я был совсем молод, и становиться священником не собирался. А потом моих родителей убила лича. Меня отдали в обучение к священнику, мистуру Хендерсону, чтобы я не умер с голода. Вот как сегодня тебя отдали мне.

Он поправил фитиль на лампе, чтобы не коптил.

– Эту книгу я принес из Гривенхэвена. Уже будучи учеником священника.

– Вы ходили в Гривен?

– Гривенхэвен, мой мальчик. Гривенхэвен. Тебе надо начинать говорить правильно. Ты же будущий священник.

Старик дал Брэду кусок доски и острую палочку. На доске был нанесен слой воска.

– Вот, держи, Брэдерик. Сейчас мы будем искать в Книге буквы, а ты писать их, на этом слое воска. Так ты научишься читать и писать сразу.

– А зачем вы ходили за Книгой в Гривенхэвен?

– Та книга, которая была у моего воспитателя, мистура Хендерсона, пришла в совершенную негодность. Она рассыпалась в прах, а строчки на страницах выцвели в конец.

Он горестно покачал головой:

– Пришлось мне раздобыть новую книгу… По ней я учился читать у мистура Хендерсона… Боюсь, Брэдерик, эта Святая книга тоже доживает свои дни. Наверно, тебе придется сходить в Гривенхэвен, чтобы принести свою Святую книгу. По ней ты продолжишь обучение и будешь учить читать других людей…

Святая книга

За тот месяц, пока Брэд прожил у мистура Везли, Бо почти ничего не ел. Он отказывался от еды и сильно отощал. Ноги у него так и не ходили. Он лежал на циновке возле очага, и все время плакал.

– Не делай моей ошибки, Рэд, – сказал Бо. – Признаюсь, я ленился… и не хотел как следует учиться у мистура Везли. И вот… стоило мне сплоховать, играя на дудке пилот-тон2, как лича сразу меня ударила… Я сам виноват. А ты учись хорошенько, не ленись только…

Эту мелодию Брэд выводил на дудке раз за разом… и никак не мог правильно повторить ее. Она состояла из свиста, перемежающегося отрывистыми булькающими звуками.

Брэд спросил у мистура Везли, почему эту мелодию называют «пилот-тон», но мистур Везли и сам этого не знал. Он сказал, что так называл эту музыку его учитель, преподобный мистур Хендерсон, а тот, в свою очередь, услышал это название от своего учителя…

Они сели читать. За это время Брэд выучил все буквы и уже бегло читал вслух. Но увы… смысл прочитанного ускользал от Брэда, хотя буквы и выстраивались в слова, а слова в фразы,. Слишком много было незнакомых слов, а многие слова, хоть и были понятны, в Святой книге были написаны слишком сложно. Слишком вычурно. Слишком витиевато.

Положив перед собой Святую книгу, Брэд читал вслух:

Том по-прежнему белил забор, не обращая на Бена никакого внимания. Бен уставился на него и сказал:

– Ага, попался!

Ответа не было. Том рассматривал свой последний мазок глазами художника. Потом еще раз осторожно провел кистью по забору и отступил, любуясь результатами.

Бен подошел и стал рядом с ним. Он сказал:

– Что, старик, работать приходится, да?

Том круто обернулся и сказал:

– А, это ты, Бен? Я и не заметил!

– Слушай, я иду купаться. А ты не хочешь? О! Ты, конечно, работаешь? Ну, само собой, работать куда интересней.

Он хихикнул.

Том удивленно посмотрел на Бена и спросил:

– Что ты называешь работой?

– А это, по-твоему, не работа, что ли?

Том, снова принявшись белить, небрежно ответил:

– Что ж, может, работа, а может, и не работа. Я знаю только одно – Тому Сойеру она по душе.

Бен не поверил ему:

– Да брось ты! Уж будто бы тебе так нравится работать!

Кисть все так же равномерно двигалась по забору.

– Нравится? А почему же нет? Небось, не каждый день мальчикам достается белить забор!

Дело представилось в новом свете. Бен перестал жевать яблоко. Том самозабвенно водил кистью взад и вперед, останавливаясь время от времени, чтобы полюбоваться результатом. Добавлял мазок, другой… опять любовался результатом.

Бен следил за каждым его движением, проявляя все больше интереса. Вдруг он сказал:

– Слушай, Том, дай и мне побелить немножко.3

Пока Брэд читал, мистур Везли внимательно слушал его, иногда поправляя его, когда Брэд произносил слова неправильно. Ему-то полагалось знать Святую книгу наизусть.

– Что такое «кисть», мистур Везли? И зачем «белить» забор?

Мистур Везли, нахмурившись, провел ладонью по старческой щеке:

– Кисть… это вроде пучка шерсти, привязанного к палке. Кисть макают в белое… Вот как ты покрываешь свою лодку жиром. Потом мажут этим белым забор, чтобы он стал светлым, как снег.

Он поднял глаза.

– А «белить» – значит, делать чистым. Чтобы работа была не тьмой, а светом.

Брэд моргнул.

– Зачем? Ведь дождь пройдет, подует ветер… и забор снова грязный. Грязь все равно вернётся.

– Вернётся, – согласился священник. – Но человек потому и человек, что не смиряется с грязью. Он белит, забор пачкается дождем, человек снова белит… Так и живет.

Он постучал пальцем по книге:

– Том белит забор… будто чистит свое сердце. Так наши деды чистили душу молитвой, а тело – холодной водой. Понимаешь, Брэд? Не в заборе дело. Важно не пустить мрак внутрь души…

Он помолчал, потом тихо добавил:

– И ещё… В этой книге мальчик Том показывает, что работа ему в радость. И поэтому другим тоже хочется ее делать. Так бывает и с верой. Когда человек светится сам – другие тянутся к нему…

Брэд был впечатлен:

– Вы так здорово все объяснили, ваше преподобие! – с чувством сказал он, – я теперь стал понимать Святую книгу гораздо лучше. Ваш учитель, мистур Хендерсон, тоже учился по ней?

– Нет, Брэдерик. Я уже говорил тебе, что эту книгу я принес из Гривенхэвена. Старая книга мистура Хендерсона стала такой старой, что ее страницы просто расползались на глазах. Она до сих пор хранится у меня где-то…

Густи

Наступила весна – самое голодное время.

За эту зиму умерло несколько стариков и младенцев. А еще умер ученик его преподобия, Бонифаций.

А еще весна – самое подходящее время, чтобы приманить густи. Зима уже прошла, снег сошел.

Брэд уже который час сидел неподвижно. Маленькая клетка из камыша давно сплетена. Бред тщательно запомнил все, что полагалось знать про содержание густи…

Вот только своего густи у него еще не было…

Нор и Таг находились рядом, на расстоянии броска гарпуна. Они охраняли Брэда, что бы никто – ни дикие собаки, ни свиньи, ни лича – не напали на него внезапно.

Рин Фишбэ, женившись на Лиз, покинул хижину холостяков. Поэтому Нор и Таг взяли Брэда в свою компанию. Они привели его в это место, чтобы он мог приманить себе густи.

Брэд сидел, не шевелясь. Он даже моргать старался пореже. Он держал на ладони клеточку, в которую были положены лакомства, от которых ни один густи не откажется. Это были распаренные и чуть подсоленные зерна овса. Мышки шастали вокруг него, но ни один густи не решался приблизиться. Бред был терпелив.

– Не всегда удается подманить густи в первый же день, – «обнадежил» его Нор, показывая ему пригорок, на котором Брэд должен был поймать густи. – Иногда приходится приходить на одно место несколько дней подряд. Тогда густи перестанут тебя бояться. Один из них выберет тебя – и подойдет за угощением. Он-то и будет твоим другом.

Солнце клонилось к горизонту. Скоро кончится день. Пора было возвращаться в поселок. У Бреда затекло все тело, но он все равно старался не шевелится. Ведь, если он испугает мышек, они разбегутся… и придется начинать все сначала.

Наконец, один мышонок, с блестящими глазками, розовым носиком и надкусанным ухом подошел к руке Брэда. Он присел на задние лапки и смешно стал водить носиком из стороны в сторону, обнюхивая пальцы Брэда.

Брэд даже дышать перестал. Но мышонок не захотел карабкаться ему по руке. Он повернулся и порскнул куда-то в траву. Остальные мышки тоже исчезли. День заканчивался. Мышата пошли спать.

Брэд, кряхтя и постанывая, поднялся на ноги. От долгого сидения в одной позе у него ломило все тело. Даже слезы из глаз брызнули.

Таг улыбнулся:

– Нелегко быть охотником, Рэд. Теперь тебе, чтобы поймать добычу, придется вот так, неподвижно, сидеть частенько. Привыкай!

Нор поинтересовался:

– Хоть одна мышка к тебе подошла?

– Дааааа… Был один мышонок, с надорванным ухом. Он подошел совсем близко и даже понюхал мои пальцы…

Нор и Таг радостно улыбнулись. Таг даже хлопнул его рукой по плечу:

– Отлично! Значит, завтра ты сядешь на то же место. Вот увидишь: он придет снова!

Таг оказался прав. На следующее утро Брэд снова сидел на своем пригорке. Мышонок подбежал к нему почти сразу. Он снова, обнюхав руку Брэда, убежал по своим делам. Но в тот день он возвращался к Брэду еще несколько раз. Каждый раз повторялся один и тот же ритуал: мышонок обнюхивал пальцы Брэда и уходил.

– Все в порядке, Рэд, – обнадежили его друзья. – Все идет, как надо. Ты, главное, не спеши. Похоже, завтра или послезавтра у тебя будет свой густи…

Наступило утро следующего дня. Мышонок подбежал к Брэду. Даже не обнюхав его руку, взобрался на нее. Он схватил несколько зерен дикого овса и принялся запихивать себе в рот. Щеки мышонка раздулись. Брэд знал, что это самый ответственный момент. Ради этого момента он сидел, затаив дыхание, все эти три дня. Густи больше не боится его. Теперь, главное, не спешить.

Густи, набив рот зерном, убежал. Но он почти тут же вернулся. Ведь на ладони Брэда лежала дорожка из зерен, которая вела в клеточку.

Мышонок, собрав несколько зерен, снова набил ими рот. Он убегал и снова возвращался. Он явно таскал зерна в укромное место. Брэд усмехнулся про себя. Он знал об этой повадке мышек. Когда мышонок решит, что клетка, свитая из камыша, и является его укромным местом, он станет его, Брэда, густи!

Все решилось на четвертый день. Мышонок с надорванным ухом забрался в клеточку, тщательно обнюхал ее и пометил капелькой мочи. Он больше не уносил зернышки овса куда-то в траву. Он стал складывать их в углу клетки.

Бред понял, что дело сделано. Густи теперь считает клеточку своим домом. И чувствует себя внутри клетки в безопасности.

Брэд поднял клетку и рассмотрел своего нового друга. Тот спокойно сидел в уголке и ел очередное зернышко. Тогда Брэд протянул ему кусочек мяса. Густи, отбросив зерно, подошел к мясу и спокойно взял его из пальцев Брэда. Он совсем не боялся.

Теперь у Брэда был свой густи.

Добыча

Таг, Нор и Брэд рыскали по травянистой равнине в поисках добычи. Негоже возвращаться в поселок с пустыми руками.

Заблудиться они не боялись. Шагай на восток – и ты выйдешь к побережью.

Ветер принес им запах диких свиней. Охотники упали на землю и стали шепотом переговариваться.

Нор спросил:

– Рэд, ты уже бил гарпуном4 свинью?

Тот потряс головой:

– Я видел, как это делает мой па, но сам… ни разу…

– Покажи свою острогу!

Брэд показал.

Нор тщательно осмотрел ее и разочаровано хмыкнул:

– Загарпунить рыбу, или отогнать личу, ею еще можно… Но для серьезных дел, например, поразить тюленя, или заколоть свинью – ею нельзя. У тебя наконечник сделан из бедра оленя. Он конечно, лучше, чем просто заостренная палка, но шкуру свиньи им не пробить. Такой наконечник сломается, едва ты ударишь им свинью в бок…

– Так как мне быть?

– Сейчас или вообще?

– Вообще.

– Вообще ты должен раздобыть себе настоящий металлический наконечник. Когда жители Брока последний раз приплывали к нам на торг, я видел такой. Его продавал Хэл. Правда, он просил за него три бушеля5 зерна, или три доли мяса личи. Ни у кого не оказалось достаточно товара на обмен. Он так и не продал его.

Брэд вспомнил, что у его отца Ила был такой наконечник на гарпуне. Он решил, что когда они вернуться в поселок, он пойдет к Рину Фишбэ и потребует вернуть ему гарпун отца. У Рина должно быть свое оружие. Зачем ему два гарпуна?

– А сейчас?

– А сейчас ты осторожно обойдешь стадо и шуганешь свиней. Мы будем сидеть здесь, в засаде. Будь осторожен, не вспугни их. Если они испугаются тебя, они помчатся во весь дух… и мы с Тагом ничего не сможем сделать.

Брэд, припав к земле, медленно пополз в обход. Ему потребовалось не меньше часа, чтобы занять нужную позицию. Теперь осталось только ждать. Он знал, что ветер несет его запах в сторону стада свиней. Свиньи, учуяв его, начнут уходить от источника опасности. Они пойдут по проходу между холмов – в то место, где засели Нор и Таг.

Брэд знал также, что свиньи не любят ходить по вершинам холмов, если им не грозит непосредственная опасность. В случае опасности они несутся, куда глаза глядят, не разбирая дороги. Но сейчас они отправятся прямиком к месту засады.

Он лежал на земле, с упоением разглядывая своего густи. Тот, поблескивая бусинками глазок, грыз очередное зернышко овса. Надо дать ему имя. Нор упомянул как-то раз, что поскольку густи твой ближайший друг, то и имя ему надо дать тайное, которое будут знать только двое – сам Брэд и его мышонок. Теперь-то Брэд понимал, почему охотники никому не рассказывают о своих густи. Дружба между человеком и мышонком – что-то совсем сокровенное и задушевное…

Боевой клич пронесся над прерией. Брэд вскочил. Сейчас он узнает, чем закончилась их охота.

Он пересек долинку, где было лежбище свиней. Тут все было перекопано. Всем известно, что свиньи, в поисках съедобных корешков, способны перепахать рылом даже твердый ковер степного дерна.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Искаженное Leech – пиявка (англ.)

2

Служебный (пилотный) сигнал с заранее известными параметрами, который передается одновременно с основным информационным сигналом для синхронизации, оценки качества канала связи или декодирования информации.

3

Надеюсь, читатель уже понял, что являлось Священной книгой мистера Везли. Это «Приключение Тома Сойера» американского писателя Марка Твена.

4

В тексте термины «Острога» и «Гарпун» употребляются почти как синонимы. По сути, и то и другое является копьем, где на конце древка закреплен костяной, каменный или металлический наконечник. Единственное отличие гарпуна от остроги – в наконечнике гарпуна имеется отверстие, куда продевается веревка. Поэтому гарпун используется как метательное оружие. Он пробивает тушу добычи и застревает там. За веревку можно подтянуть добычу к лодке. Острога как метательное оружие не используется.

5

Бушель – старинная английская и американская единица измерения объёма, используемая в основном для сухих сельскохозяйственных продуктов, таких как зерно. Один американский бушель – примерно 35,24 литра.