Время действовать

Дженифер

Ее светлость, маркиза ле Гри де Каверак, урожденная Дженифер Стаффорд, только что закончила утренний туалет. Увидев Майкла, она улыбнулась:

– Вот вы где, святой отец! Вы исчезли вчера. Никто из горничных не знал, куда вы пропали!

Она сделала знак своим фрейлинам удалиться.

– Я не пропал, мадам. Наш капитан фон Гейделиц вчера прибыл в Авиньон. Я поспешил встретиться с ним. У него был тяжелый путь, и многие его спутники ранены. Я занимался их ранами.

– Боже! Кто-то напал на храброго капитана фон Гейделица? Надеюсь, негодяи поплатились?

– О, да. В ближайшее время, мадам, вы услышите множество слухов. Но ни одному не верьте – пока не услышите историю от самого капитана!

– Я желаю его видеть! Немедленно!

– Конечно, мадам. Он сегодня посетит ваш дом и все сам расскажет.

– Как это кстати! Я уже в нетерпении! И еще вы мне обещали рассказать подробности изгнания из Авиньона этого ужасного кардинала Игнасио Русо!

– Я непременно это сделаю, мадам. Просто знаете сами: стены имеют уши и…

Он не договорил. Маркиза, стрельнув во францисканца глазами, коснулась его веером, в знак того, что все поняла. Она поднялась на ноги.

– Я намерена совершить утренний моцион, – сказала она в сторону фрейлин. – Составьте мне компанию, святой отец!

Тот поклонился:

– С превеликим удовольствием!

Они спустились во двор. Едва маркиза направилась в сторону беседки, францисканец остановил ее. Он напомнил Дженифер, что та обещала пристроить в доме пятнадцать ящиков, которые вез капитан фон Гейделиц. Теперь ящики прибыли.

– Однако, возникло некоторое затруднение. Ваш командир охраны, господин Арно де Сестак, внезапно воспылал служебным пылом. Он заявил, что не может разрешить внести ящики в дом, пока не получит разрешения. Я сказал ему, что предварительное разрешение от вас, мадам, уже получено. Я нижайше прошу вас повидать господина де Сестака и подтвердить ему это.

Маркиза слегка нахмурилась. Тем не менее, она повернула налево, чтобы подойти к задним воротам дома.

Гасконец, увидев маркизу, самолично соблаговолившую нанести ему визит, задохнулся. Он, сорвав с головы шляпу, поклонился Дженифер в пояс.

Посреди пустоты двора, накрытого низким зимним небом, серебряным колокольчиком прозвучал голосок маркизы:

– Господин де Сестак! До сих пор у меня не было повода поговорить с вами. Я хочу похвалить вас за усердие!

Она протянула ему руку для поцелуя. Гасконец упал на колени. С пиететом взяв ладонь Дженифер обеими руками, он припал к ней усами. В таком положении он замер на целую минуту, пока ее светлость, хихикнув, не сказала:

– Отпустите уже меня, Арно! Такое впечатление, что вы себе мою руку присвоили! Это уже становится неприлично!

Капитан стражи выпустил руку Дженифер, но остался на коленях. Он произнес, прижав руки к сердцу:

– Скромному гасконцу так редко выпадает возможность продемонстрировать вам, моя госпожа, свою любовь и преданность, что эту минуту я готов растянуть на всю жизнь!

Дженифер, зарумянившись, прикрыла лицо веером и погрозила капитану пальчиком:

– Вы озорник, Арно! Мне девушки на вас жалуются, что вы к ним пристаете!

– Ах, мадам! – Господин де Сестак, вздохнув, покрутил ус. – Девушки сами не знают, чего хотят. А вот я знаю точно: мое сердце принадлежит вам, только вам! И никому более! Когда я имею счастье лицезреть вас, другие девушки для меня не существуют!

Маркизе пришлось отвернуться, чтобы скрыть краску смущения. Ее взгляд упал на францисканца, который стоял рядом и ехидно улыбался одними глазами, сохраняя при этом совершенно невозмутимое выражение лица. Это отрезвило ее и заставило вспомнить, для чего она сюда пришла. Она вновь повернулась к капитану:

– Господин де Сестак!

– Слушаю вас, моя госпожа! Я весь в почтительнейшем внимании!

– Люди господина фон Гейделица должны принести сюда, для хранения, пятнадцать ящиков. Соблаговолите пристроить их.

Капитан стражи, поднявшись с колен, поклонился в пояс. Когда он распрямился, на его лице не было и следа куража. Он был само служебное рвение:

– Считайте, ваша светлость, эти сундуки уже пристроены!

Францисканец счел за нужное вмешаться:

– Не сочтите за дерзость, моя госпожа, но, по моему скромному разумению, лучше всего сложить ящики в ризнице, на четвертом этаже. Ключ от ризницы у меня, так что я заодно присмотрю за ними.

Маркиза кивнула де Сестаку. Она, повернувшись, уже собралась уходить, когда ее взгляд упал на Ивара и Рудольфа, скромно стоящих возле ворот.

Она подозвала их движением руки:

– Подойдите сюда, господа!

Гвардейцы приблизились. Маркиза, покосившись на стоящего неподалеку де Сестаку сказала тихонько:

– Здравствуй, брат Рудольф. Как я рада тебя видеть!

Рудольф, поклонившись ей, ответил:

– Здравствуйте, сестра Дженифер.

– К сожалению, не могу поцеловать тебя при Арно де Сестаке. А кто этот красивый юноша рядом с тобой?

Она посмотрела на Ивара. Тот поклонился ей.

– Это Ивар. Он из роты фон Гейделица. Он тоже ваш брат.

– Здравствуй, брат Ивар. Рада приветствовать тебя!

– Здравствуйте, ваша светлость!

Он поклонился ей в пояс.

Маркиза повернулась к францисканцу:

– Вы обещали мне кое-что рассказать, святой отец?

– Конечно, ваша светлость. С вашего позволения, я скажу пару слов гвардейцам. – Он повернул голову в сторону Ивара и Рудольфа. – Друзья, передайте фон Гейделицу, что ее светлость дала разрешение пристроить наши ящики. Когда доставите их в этот дом, разыщите меня. Мы сложим их в ризнице, ключ от которой у меня.

Гвардейцы кивнули ему, еще раз поклонились маркизе и покинули дом.

Беседка

Маркиза взяла брата Гуго под руку. Она повела его в беседку, где они могли поговорить спокойно. Она сказала:

– Хватит отлынивать, Мишель! Вы задолжали мне рассказ, как вы справились с кардиналом Русо! Я изнываю от нетерпения услышать вашу повесть!

Тот улыбнулся ей:

– Конечно, Дженифер! Для того мы и выбрались во двор, чтобы поговорить, по душам, без посторонних.

Майкл принялся рассказывать. Конечно, он рассказал Дженифер не все. Он не стал упоминать смертельную опасность, которая грозила ему и отцу Леонарду, в случае промедления людей Шона. Он не стал упоминать о письме, которое похитил с тела умершего курьера. Он не стал говорить об оскверненной могиле.

Но и без того рассказ получился достаточно захватывающим, чтобы Дженифер выслушала его, открыв рот.

– Как интересно! И все это провернули вы один? Какой вы умный, Мишель!

– Конечно, не я один. Мне здорово помогли гвардейцы капитана фон Гейделица.

– Не прибедняйтесь, ваше преподобие. Вы повернули дело так, что власти Прованса просто не могли не выслать кардинала Русо. Я полагаю, турнира теперь не будет?

– О, нет, турнир будет! Граф Раймунд Беренгар сказал в присутствии его преосвященства монсеньера д’Вальгоржа, что власти турнир проведут. Иначе съехавшиеся рыцари будут крайне недовольны, что ехали через всю страну зря!

– А мои усилия по вербовке войск для вторжения – тоже зря?

– Нет, Дженифер, не зря. Вторжение состоится. Вы выполнили свою задачу. Думаю, король Яков будет вашими действиями удовлетворен. Я напишу ему письмо о вашем старании помочь ему.

– Правда? Тогда вот вам моя благодарность…

И Дженифер поцеловала Майкла в щеку. Конечно, она сделала это весьма целомудренно, по-братски, но тем не менее, по телу францисканца прошла дрожь:

– Ах! Дженифер, не следует искушать меня. Я дал обет монашества, а вы меня смущаете! Ваши прекрасные глаза способны распалить даже камень! Так же можно забыть, что я ваш брат!

Дженифер накрыла его большую мужскую руку своей изящной кистью, и сказала, смеясь:

– Спасибо, что напомнили, Мишель! Я сама об этом постоянно забываю…

Но затем маркиза сделалась серьезной:

– У нас есть еще одна нерешенная задача, мой друг.

– Какая?

– Вы обещали мне помочь женить Артура… Оруженосца … ну, этого…

Видимо, она не хотела произносить имя де Антре. Она спросила:

– Вы поговорили с молодым человеком?

– Да, Дженифер. Представляете, он не прочь жениться. Карьера рыцаря Храма его привлекает мало.

Дженифер захлопала в ладоши, точь в точь, как это сделала Анна, когда узнала, что Артур не против вступить в брак.

– Я познакомлю его со своими фрейлинами. Многим из них давно пора замуж.

– Может дать молодым людям шанс самим найти себе пару?

– Вот еще! Мы никогда не выходим замуж по любви. Меня выдали замуж на маркиза! И моего мнения не спросили… Я женю Артура на Порции!

Майкл вспомнил, что Порция – самая высокая и самая старшая фрейлина в свите маркизы. Она лет на пять старше Артура.

– Она девушка очень достойная, из хорошей семьи, умная, рассудительная и хозяйственная, – продолжала маркиза. – Я уверена, она составит Артуру счастье.

– Дженифер, – с улыбкой спросил ее Майкл, – вот вы говорите, что вас выдали замуж против вашей воли. А вы счастливы в браке?

По тому, как вытянулось лицо маркизы, она такого поворота не ожидала. Майкл чуть поднажал:

– Представьте, вы позволили Артуру самому выбрать себе пару. Он женится по любви, на той девушке на которой хочет. А потом, сделавшись хозяином огромных имений, будет всю жизнь вспоминать вас добрым словом. Вы приобретете могущественного союзника. Но если вы навяжете ему невесту против его воли, будет ли его брак счастливым? Как и ваш, его брак будет несчастным. Станет ли Артур тогда благодарить вас?

Маркиза смотрела на брата Гуго несколько смущенно. Наконец, она спросила:

– И кого выбрал Артур? Вы знаете?

– Да, он сказал мне.

– Кто это?

– Ваша фрейлина Анна.

Дженифер нахмурилась. Анна была самой младшей, в группе фрейлин. Если маркиза даст разрешение ей выйти замуж, остальные девушки почувствуют, что их «обошли». Она сказала об этом францисканцу. Тот, помолчав немного, предложил ей такой выход – пусть Артур сам скажет девушкам об этом. Тогда это будет выбор Артура, а не маркизы.

Дженифер помолчала немного, обдумывая эту идею. Наконец, она кивнула. Потом сменила тему:

– Мишель, мой муж, маркиз де Каверак, заявил мне пару дней назад, что сегодня, после обеда, у нас запланировано небольшое представление. Он сказал мне, что назначил концерт ради вас! Он настаивает на этом!

При упоминании концерта Майкл нахмурился. Проклятье! Маркиз де Каверак, действительно, предупредил его о намечающемся концерте. Более того, маркиз настоятельно просил брата Гуго сочинить серенаду для своей супруги.

Дженифер продолжала рассказывать:

– К этому концерту все в доме что-то подготовили! Кроме ваших эпиграмм, я буду играть на арфе и петь гимны. И представьте, в кои-то веки, некую репризу подготовил мой муж! Девушки говорят, что даже де Антре приготовил номер…

Майклу стало неловко. Со всеми приключениями: нейтрализацией кардинала Русо и лечением раненых на борту «Золотой макрели», это культурное мероприятие совершенно вылетело у него из головы…

Но вслух он сказал:

– Конечно, мадам. К обеду я буду готов.

– Капитан фон Гейделиц будет на концерте?

– Думаю, он пока не знает о концерте… Он собирался сделать визит в ваш дом, Дженифер, ближе к вечеру. Надо будет предупредить его об этом.

– Предупредите!

– Непременно. С вашего позволения, я откланяюсь, ваша светлость.

– Идите.

Подготовка

К предстоящему концерту Брату Гуго нужно было сделать несколько вещей. Во-первых, предупредить Иосифа о предстоящем мероприятии. Во-вторых следовало переодеться. Он не хотел выставлять рясу францисканца на посмешище, уронив духовное звание, распевая скабрезные вирши и эпиграммы. И, в-третьих, следовало сочинить серенаду, которую ему заказал маркиз де Каверак.

Майкл снова поспешил на «Макрель». Он поговорил с Иосифом, передав ему приглашение маркизы: прийти вечером на концерт.

Потом он побеседовал с Ливи. Ему нужен был совет юриста. Он рассказал Абрахаму об опекунстве де Антре над Артуром и о том, как орден Храма вышел из положения, сделав де Антре временно приором.

Ливи, внимательно выслушав его, покачал головой. Оказывается, опекун может запретить Артуру вступать в брак, если его, де Антре, каким-то образом не устроит невеста. Если Артур вступит в брак, ослушавшись его воли, опекун может сделать две вещи: либо подать прошение религиозным и светским властям о признании брака недействительным, либо затянуть передачу наследства до той поры, пока подопечному не исполнится двадцать один год, фактически сделав молодого супруга нищим. Но даже и после этого срока опекун мог требовать возмещения «издержек опеки».

Такое известие заставило францисканца нахмуриться. Его задача усложнялась многократно. Раньше он мог, для вербовки де Антре, использовать операцию, которую они готовили к папскому турниру. Теперь турнир отменили. Теодор, конечно, развернет свое оборудование… но, будет ли достигнут необходимый эффект? Юридическая подоплека опекунства тоже усугубляла ситуацию: ведь де Антре был практически неуязвим с этой стороны. План, который францисканец обрисовал Дженифер, оказался трудно выполнимым.

Майкл решил отложить планы по обращению де Антре, а пока заняться насущной проблемой. Ему предстояло посетить несколько лавок старьевщиков и подобрать себе одежду, более подобающую намечающемуся мероприятию. Он одолжил у Иосифа немного денег.

Францисканец отправился в поход по лавкам. Старьевщики наперебой предлагали ему тряпье разных размеров и цветов, но ему мало что нравилось. Наконец, он попал в лавку некого Матео. Вещи, продаваемые здесь, были гораздо дороже, но зато они и выглядели поновее, чем у остальных торговцев. Их выстирали, выгладили, и они теперь аккуратно лежали на полках, дожидаясь своего часа… и своего нового хозяина.

Для своего костюма трубадура Майкл выбрал у Матео две вещи: котте – тунику глубокого синего цвета до колен, с прорезанными возле кистей рукавами и сюрко – легкую безрукавную накидку цвета охры и греческим орнаментом по краю.

Чтобы не идти в охапку с одеждой по людному городу, францисканец одолжил у Матео его сынишку Раймона – шустрого мальца лет девяти, крутившегося в лавке.

Они вышли из лавки. Мальчишка сразу подсказал Майклу, где можно найти недостающие части гардероба.

Темно-коричневый пояс, из отлично выделанной кожи, со свисающим кошельком и массивной латунной пряжкой, они нашли у мосье Пейре Гарнье, который держал лавку возле моста Сен-Бенезе. На этом поясе были кольца для подвески легкого дорожного меча.

У мадам Этьен Кларис, на той стороне моста, Майкл купил капу – плащ из плотной шерсти серо-синего цвета с голубой подкладкой, застегивающийся у горла серебряной фибулой, и длинный шаперон такого же цвета, как и капа, и серебряным бубенчиком на конце.

Осталось подобрать себе обувь. Они обошли несколько лавок, пока в башмачной мастерской Раймона Шоссерье францисканец не нашел невысокие сапоги с ремешками и заостренным носами (вошедшие в моду в Париже только этой весной), украшенные дворянскими серебряными шпорами. Эти шпоры были небольшими, скорее декоративными, но при ходьбе издавали приятный звон. На носки этих сапог он велел нашить такие же бубенчики, какой украшал шаперон.

Вместе с Раймоном, который, пыхтя, тащил целый ворох тряпья, Майкл добрался до дома де Лебрана. Здесь он хотел забрать свой балисет.

Расплатившись с мальцом целым денье, Майкл поднялся в свою бывшую комнату, которую раньше делил с отцом Леонардом. Комната была пуста.

Подтянув колки на балисете, францисканец принялся сочинять серенаду, которую должен был исполнить вечером.

Когда серенада была готова, Майкл поднялся, чтобы оправляться на концерт.

Концерт

Он постучал в дверь, выходящую на Епископскую площадь. Охранник, открывший Майклу, не узнал в высоком дворянине с балисетом, одетого, как менестрель, скромного брата Гуго.

Точно так же не узнали его в большой молитвенной комнате, которую слуги переоборудовали под концерт. Майкл остановился рядом со стайкой девушек-фрейлин. Фрейлины были одеты в костюмы птиц. У всех были головные уборы в виде птичьих голов. Кто-то одет сойкой, кто чижиком, кто иволгой, кто дроздом… Девушки, обежав его глазами, прыснули чему-то своему, девичьему. Несмотря на то, что со многими из них Майкл общался лично, в рясе францисканца, ни одна не показала, что узнала его, присев в книксене.

А вот барон д’Эперне, церемониймейстер маркиза де Каверак, узнал его сразу. Он оглядел Майкла, и, задержав взгляд на балисете, сказал ему:

– Благословите святой отец. Мне его светлость сказал, что ждет вас на концерте для пения эпиграмм.

– Это верно. Он лично попросил меня об этом, вдобавок заказав серенаду для маркизы.

Церемониймейстер уточнил:

– Вы, кроме эпиграмм, еще исполните серенаду?

– Так и есть.

Д’Эперне, достав из-за манжета лист папируса, пробежал его глазами. Здесь у него был список выступающих. Он спросил:

– Наверно, не стоит исполнять серенаду вместе с эпиграммами?

– Вы правы. Не стоит. Это совсем другой жанр.

– В таком случае, я поставлю вашу серенаду сразу после маркизы. Она будет играть на арфе и петь греческие гимны. Затем выступит его сиятельство, исполнив вместе с фрейлинами маркизы танец «Carola des Auzels»10. А после его сиятельства снова выступите вы, ваше преподобие, со своими виршами. Его сиятельство особо просил: не забыть исполнить «В одной святой обители». Ваши эпиграммы и закончат концерт.

Он улыбнулся монаху:

– Как сидите, мы самое сладкое оставили напоследок!

Раскланявшись с д’Эперне, Майкл оглядел глазами зал. Он был набит битком. Музыканты, пять человек, ютились на маленьком пятачке. Кроме прислуги и свободных солдат из охраны, скромно стоящих на задворках, тут были гости. Францисканец разглядел соседей маркиза по Епископской площади. Здесь был даже де Лебран. Фон Гейделиц, напялив на седую голову, вместо каски с шишаком, свою неизменную фетровую шляпу с зеленым пером, скромно стоял недалеко от входа. Рядом с ним стоял Абрахам Ливи. Отец Леонард тоже стоял в одиночестве, среди гостей. Увидев переодевшегося Майкла, он сделал большие глаза, но поклонился.

Гости ждали, по всей видимости, маркиза и маркизу. Их сиятельства появились вместе. Маркиз держал Дженифер за кисть руки, но не смотрел в сторону. Маркиза тоже не смотрела на мужа. Майкл понял, что они опять успели поругаться. Раскланявшись с гостями, маркиз де Каверак кивнул д’Эперне, что можно начинать.

Начался концерт.

Д’Эперне объявил первый номер. От толпы гостей отделились де Антре и Артур. Они должны были исполнять танец «Danse du Seigneur et du Cheval»11. Труба дала короткий сигнал, и тамплиер приступил к танцу. Он был одет в трико и должен был изображать наездника, приручающего молодого, еще не объезженного жеребенка. Де Антре гордо вышел на середину, показав публике бутафорские кнут и аркан. Тут вступил Артур. Он тоже был одет в трико, но ссади ему был пришит лошадиный хвост, а на лице нарисован недоуздок. Он сделал несколько кругов по залу, высоко поднимая колени. Публика засмеялась.

Раздалась барабанная дробь и «наездник» приступил к поимке и приручению «жеребца». Иногда ему почти удавалось накинуть аркан на Артура, но чаще он промахивался. Наконец, ему удалось поймать и взнуздать непокорного коня. Он заставил его то идти шагом, то пускаться в галоп. В паре они показали удивительную слаженность движений, вызвав одобрительные аплодисменты.

Темп музыки изменился. «Конь» внезапно сбросил «наездника» и, ликуя, помчался по кругу. «Всадник» сделал вид, что пришел в ярость. Он замахнулся на «жеребца» бутафорским кнутом. Однако «жеребец» не дал себя огреть: он вырвал у «наездника» кнут и сам пару раз стегнул его. Такой поворот событий вызвал у публики взрыв хохота.

Танец закончился тем, что оба тамплиера синхронно прогалопировали по кругу, приветствуя зрителей воздушными поцелуями.

Следующая выступала маркиза. Слуги вынесли госпоже стул и арфу. Дженифер уселась и обвела гостей искрящимися глазами.

Пробежав пальчиками по струнам, она запела по-гречески первую песнь: «Yμνος τῆς Ἑῴας12». Ее голос, сильный и звучный, заставил трепетать сердца всех присутствующих

– Χαῖρε, θεὰ ῥοδοδάκτυλε Ἠώς,

φῶς φέρουσα ἐπ’ ἀνθρώπους,

ὑπνὸν ἀφαιροῦσα καὶ λύπας,

ἄγε μοι χαράν καὶ εἰρήνην!13

Мягкая мелодия арфы подчеркивало бархатное меццо-сопрано Дженифер.

Следующая песнь, «Yμνος τῆς Θαλάσσης14» была посвящена морю и морякам.

– Ὦ θάλασσα, μήτηρ μεγάλων κυμάτων,

σὺ τίκτεις ἀνέμους καὶ ναῦτας φέρεις,

φύλαττε φίλους, λύτρωσαι κινδύνων,

δὸς ὁδὸν ἡσύχιον ἐπ’ ἀστέρα15.

И, наконец, Дженифер воспела гимн Афродите:

– Χαῖρε, Κυθέρεια, χρυσόστεπτος θεά,

ἁπαλὴ χαρίεσσα, τὸν ἔρωτα δίδου·

λύε τὰς λύπας, ἀνάπνευσον ψυχὴν,

γέλα, καὶ ἡ νὺξ πληρωθήτω φῶτος.16

Казалось, эта мелодия создала в зале какую-то сакральную атмосферу. Многие гости стояли, прижав руки груди, кто-то плакал, кто-то молился.

Майкл почувствовал, что и у него на глазах навернулись слезы.

Следующим следовало выступать ему. Д’Эперне объявив это, предупредил публику, что эта серенада написана по заказу его светлости, маркиза Антуана ле Гри де Каверака. Так, все еще со слезами на глазах, Майкл вышел на середину зала.

Балисет загудел под его пальцами. Сыграв вступление, Майкл, не сводя глаз с Дженифер, запел со всей страстью, на которую был способен:

– Свет утренней зари издалека струится

В саду весны любовь горит, как пламя

И каждый лист хранит чудесно знамя,

Где взору мир Твой, как заря, свершится.

Кротка Ты, как в тиши молитва длится

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Эта булла фактически учредила Святую Инквизицию, как централизованный институт религиозной власти Рима. До сих пор борьба с ересью если и велась, то эта было целиком на усмотрение местного епарха. Булла утверждала полномочия Ордена доминиканцев, как официальных инквизиторов. Кроме того, она утвердила практику передачи упорствующих еретиков светской власти. Как правило, это означало смертный приговор для инакомыслящих.

2

Альба – длинное белое одеяние, которое католические священики одевают поверх сутаны во время литургии.

3

Доброе утро, Ваше преподобие. (нем.)

4

Командная должность в ордене тамплиеров. Примерно соответствует командиру роты или начальнику гарнизона.

5

Молись о нас (лат.) – возглас молящихся после общей молитвы.

6

Славься, Царица (лат.) – антифон, посвященный Богородице.

7

Часть облачения католического священника во время мессы, длинная лента с вышитыми крестами, носится поверх альбы.

8

Сеньор, если будет угодно вашей милости, я хотел бы увидеть капитана фон Гейделица (кастильское наречие).

9

Известная загадка из произведения Льюиса Кэрола «Алиса в стране чудес». Явный анахронизм в 1220 году.

10

Птичий танец (франц.) – буквально «Корала пташья». Корала – круговой танец с песней.

11

Танец наездника и коня (фр.)

12

Гимн утренней Зари (греческий)

13

Радуйся, богиня розовоперстая Заря, несущая свет людям, уносящая сон и печали, принеси нам радость и мир. (греческий)

14

Гимн Морю (греческий).

15

О море, мать великих волн, ты рождаешь ветры и несёшь мореплавателей, храни друзей, избавь от опасностей, дай тихий путь к звезде. (греческий)

16

Радуйся, Киферея, богиня в золотом венце, нежная, прекрасная, дарующая любовь; развяжи печали, дай душе дыхание, улыбнись – и ночь наполнится светом. (греческий)