Дерзкая вишня
- -
- 100%
- +
– Риверсайд, – Эван проткнул вилкой пару листьев и помидор из салата, который также безмолвно вошел в список к счету. – Калифорния.
На лице брюнета отразилось секундное удивление, а после, уточнил:
– Все? – на что получил кивок. – Как вы познакомились?
Смешок сорвался с губ Финни, когда он облизывал пальцы от соуса.
– Ну, я бы не сказал, что у нас был великий выбор, но, пожалуй, – прожевывал до конца кусок пиццы. – Мои шесть лет в детском доме стали не такими ужасными, благодаря им, так что, жаловаться здесь на что-то – грех, – и вновь откусил.
Темные брови Энрике поддались мимике и эмоции, – он нахмурился. Я же ожидала увидеть какую-то привычную жалость или услышать сопутствующие вопросы, которые всегда преследовали нас, когда люди узнавали о том, что мы из детдома. Брошенные дети собственными родителями или же жертвы обстоятельств жизни. Но Энрике промолчал, не углубляя тему, а в глазах было только какое-то холодное понимание и больше ничего.
– Мы выросли вместе, отучились в колледжах и универах, а потом у Арлин возникла идея, – Паола вытирала руки салфеткой, а Ликос подхватил:
– «А почему бы нам не купить трейлеры и начать путешествовать?», вот, что она сказала пять лет назад. Всем идея приглянулась, возражений не было.
– Оставалось уладить все вопросы с работой, – Эван отпил свежевыжатый сок из стакана. – У кого-то получилось перевестись на удаленку, а кто-то просто бросил свое дело, решив, что в любом случае, выбирает уехать с нами.
– Мы побросали в Риверсайде не только работу, – присоединилась к разговору Роберта, стащив с тарелки картошку фри. – А вообще все, включая пустые ежедневники с планами на будущее и неприличные слова, пока ждали, когда Ликос и Финни соберут свои чемоданы.
– Просто мы беспечные. Все и каждый поголовно, – хмыкнул Тэкито, потянувшись к блоку новых сигарет, и достал одну пачку. – Да и у нас никогда не было места, к которому мы были бы привязаны. Простые смертные называют это «домом», я прав? – сорвав пленку, одним движением он открыл пачку и сунул сигарету себе за ухо. – Вот только, определение этому слову мы дали другое. Дом – не место. Дом – это мы, все восемь человек. Слащаво и примитивно? Может быть. Но это просто маленький факт о нашей ебучей жизни «Бременских музыкантов», – и взгляд его скользнул к тому, кого, как оказалось, звали Ёрки.
– Извиняться не буду, ибо так и не увидел отличий, – фыркнул тот.
На лице Тэкито не дрогнул и мускул, когда он сказал:
– Не хотите присоединиться? А то у нас в группе петуха и осла не хватает, – и поднялся из-за стола. – Рати, идем курить.
Я же откидывалась на спинку диванчика, сложив руки на груди, пока Энрике сидел напротив. Он и Ёрки проводили взглядами удаляющихся парней, на колкость одного из которых, никак не отреагировали. Не считая, конечно же, усмешки Энрике. А после, он сказал, глядя на меня:
– Хочу спросить, – и увел взгляд на ребят.
Ликос и Финни, как дети, перепачкались пиццей и соусом, но подняли глаза на брюнета.
– Надеюсь, твой вопрос никак не связан с любимой едой, напитками, сериалами, видеоиграми или музыкой, – покачала головой Роберта, протягивая им салфетки. – Ликос и Финни не смогут определиться, и у них начнется эпилепсия, – запихав картошку себе в рот, Финни пихнул ее в бок.
Энрике усмехнулся:
– Нет, я лишь хотел узнать, когда у вас следующее выступление?
– Завтра, – парирует Эван. – Но, если хотите послушать, то можете прийти сегодня на набережную. Мы выступаем не только в пабе.
– Набережная? – брови Ёрки, недавно расслабленные, вновь свелись к переносице. – Это случайно не та, что в Клоф… – и резко замолчал, бросив возмущенный взгляд на Энрике, который сказал:
– Отлично. Мы придем.
– Мы? – удивленные брови красноволосого поползли вверх, чуть ли не пробивая орбиту, на что брюнет ему только улыбнулся:
– Да, именно мы. Разве у тебя были какие-то другие планы?
Ёрки сильнее нахмурился, словно, крича одними лишь глазами, что он не соглашался на подобный БДСМ:
– Вообще-то, я…
И рука Энрике упала ему на плечо, перебивая:
– Рад, что ты не возражаешь.
Энрике
Ёрки сильнее натянул капюшон от кофты, – где на всю спину было изображение Мистера Крабса17, – себе на голову, накрытую кепкой, вытянул ноги вперед, перекрестив щиколотки, и сложил руки на груди, пока оба сидели на бетонном ограждении. Вид у него был, как у обиженного подростка, который бубнил себе под нос:
– Поверить не могу, ты, в самом деле, псих.
Я поправил Рейбэны на носу, а блики от светящихся кошачьих ушей на голове отражались на экране моего телефона.
– Вчерашние новости, – и поймал взгляд друга, выглядывающий из-под очков в виде желтых звезд, с поджатыми губами.
– Невероятно, – на возмущенном выдохе, выдал он. – Если Рик узнает, я бы предпочел застрелиться прежде, чем его руки доберутся до меня. Меня, знаешь ли, не сильно привлекают камеры пыток и мучительно долгая смерть.
Смешок выскочил из моего рта, и я повернул экран к Ёрки:
– Обладаешь магическими способностями призыва? – прочистив горло, провел пальцем по экрану и поднес к уху телефон под обреченное рядом: «нам пизда». – Слушаю, братишка.
– Ты где?
– Я? – взгляд мой мазанул по набережной Клофорда, проходящим мимо людям, площадке, где должны были скоро появиться музыканты с Арлин, и остановился на Ёрки, уж сильно сейчас напоминающего Рэда из Angry Birds. – С друзьями вот отдыхаю, а что?
– С кем? – послышалось абсолютное неверие и замешательство на том конце трубки.
– С друзьями, ты там че, бухой? – и следом недовольный вздох.
И чего они сегодня все вокруг меня вздыхают? Я мог бы поспорить, что Рик еще и закатил глаза. Точно также, как это делал Ёрки в промежутках от тех злых взглядов, которыми зыркал в мою сторону.
– Ты когда планируешь домой?
– А ты что хочешь взяться за мой контроль? – глаза взглядом споткнулись об компанию, что двигалась прямо в нашу сторону, и не вышло ухмылку довольную сдержать внутри себя, когда заметил среди них женщину своей мечты. – Хороший братик.
– Не ёрничай. Это просто вопрос. Мне нужно понимать, ждать ли тебя сегодня, или мы обсудим предстоящее появление Гоцона у нас дома перед днем рождения Младшего босса уже завтра? В любом случае, у нас еще есть в запасе пару дней.
Опустив взгляд на темно-зеленые кеды с белыми шнурками, фыркнул, чуть поморщившись. Мителло еще не стал мужем Инес, а меня уже от него воротило, как от помойки.
– Почему бы тебе не пойти и не провести хорошо время в Мафорде? – предложил я, больше не способный оторвать взгляда от Арлин, которая была занята подготовкой инструментов прямо напротив нас. – Думаю, тебе нужно расслабиться. Не забудь захватить бутылочку вкусного вина. Разрешаю тебе даже воспользоваться моими запасами. Только виски не трогай, все-таки, подарки не возвращают, правильно же?
– Я тебя понял. Обсудим все завтра.
– Сладких снов, братишка, – сбросив звонок, убрал телефон в карман шорт и накинул максимально, как это позволял капюшон, себе на голову. Ушки же пришлось оставить на свободе, не накрывая. – Ты знал, что у тебя добрая душа? – обратился я к Ёрки, который показательно фыркнул, сильнее укутавшись в широкое худи.
Оно было больше его размера так на три, отчего висело чуть ли не мешком, пряча все результаты тренировок в зале. Он даже стал казаться меньше и сгорбленнее, чем был на самом деле.
– Отвали, пожалуйста.
– И сердце у тебя доброе.
Ёрки зыркнул на меня, опять злобно.
– Отъебись говорю.
А я вздохнул театрально, не все же им только всем вздыхать так, да?
– Хороший ты человек. Я тебя не заслужил.
– Согласен. Вот и не жадничай мной.
– А что? Я же не похитил тебя.
– Но и я здесь не по своей воле, если хочешь знать.
– Вообще-то, не хочу.
– Если не перестанешь жадничать, сядешь в тюрьму, – беспонтовая угроза, и была совсем не серьезно сказана, отчего я усмехнулся.
– Не соблазняй. Там кормят три раза в день и не ебут голову.
Ёрки усмехнулся:
– О, ну голову то, может и нет, а вот ж…
– Эй, вы все-таки пришли! – знакомый голос сбил все неприличные каналы моего личного Мистера Крабса, и мы оба обернулись на звук.
Парень, которого, – если я, черт возьми, не ошибался, – звали Финни, подошел к нам, попутно выбросив огрызок яблока в мусорку неподалеку.
– Я поспорил с Рати, что вы не придете, – усмехнулся он.
– Рати? – хищник внутри меня поднял свою страшную, собственническую голову, напомнив, что именно он был парнем девушки, от которой у меня, честно говоря, сердце хотело самоуничтожиться. – И кто выиграл?
– Естественно тот, кто ставил на то, что вы появитесь. А то есть, я.
Я наблюдал со стороны, как брюнет подходил к Арлин.
Как помогал ей.
Как, блять, руки свои тянул к ее рукам, чтобы что-то там помочь настроить, хотя по взгляду Лисенка было ясно – сама могла справиться.
Показуха? Игра одного актера? Перед кем он так старается? Неужто, учуял конкуренцию?
Если так, то он был абсолютно глуп.
Я тебе не соперник, малыш. Она будет моей, даже, если пока сама об этом не догадывается.
ВИШНЯ ШЕСТАЯ
Арлин
– Она меня сегодня не слушается, – на выдохе, раздраженно парировала я, пытаясь настроить гитару. – Буквально час назад все было в порядке.
Взгляд бросился к мужчине напротив, что складывал руки на груди, выглядя донельзя нелепо и глупо в этой кофте с изображением большого пончика в розовой глазури на груди, и светящихся кошачьих ушках на голове. Невозможно было быть одновременно невыносимым мудаком в идиотском наряде, и в тоже время сносить всех на своем пути сексуальностью и харизмой. А у этого говнюка, судя по всему, была какая-то привилегия в Аду в виде пожизненной подписки на то, чтобы сводить меня с ума.
Я никогда не чувствовала себя неуверенно после выпуска из детдома, всегда держала голову высоко, не позволяя нервам и стрессовым ситуациям взять надо мной вверх. А сейчас меня не слушалась не то, что гитара, но и собственные руки!
– Ну, час назад тебя не прожигал взглядом незнакомый итальяшка, – хмыкнула Паола, поставив микрофон на стойку.
– Это вообще ничего не меняет, – покачала я головой, пока пальцы перебирали струны. – Я с Рати, и об этом известно не только вам, но и ему тоже.
– Надеюсь, ты не думаешь, что мы будем тебя осуждать, – бросила Роберта, но продолжить разговор не получилось, так как к нам подошли ребята.
Осуждение? Возможно, я боялась его. Но не в принципе от всех вокруг, а от своей семьи. Учитывая, что Рати также был ее частью, как и я, это могло сыграть злую шутку во взаимоотношениях между всеми. Чего мне категорически хотелось избежать.
Мне не нужен разлад. Не нужны эти разговоры и обсуждения. Не нужны проблемы и другие мужчины.
Взгляд поднялся на брюнета, что ухмылялся так, будто только в его губах сохранялась вся уверенность мира, и в груди, где-то под ребрами, что-то неприятно заскребло.
Мне не нужен был Энрике. Кем бы он нибыл.
– Эван, – окликнула его я, отвернувшись от того, что напротив. – «Unmögliche Liebe18», – и тот, улыбнувшись краем губ, кивнул.
Пальцы блондина коснулись струн, и я вышла вперед, ближе к микрофону, который он мне освободил.
Финни отбивал нужный ритм по барабану, и в воздухе уже был слышен звук клавиш, исходящий от пальцев Ликоса.
А следом его прорезал мой голос, когда прикрыла глаза:
« In der Stadt des vergangenen Lichts,
(В городе погасшего света)
Wo die Straßen so leer und so kalt sind,
(Где улицы пусты и холодны)
Hatte ich dich gesehen, nur einen Augenblick lang,
(Я увидела тебя лишь на мгновение)
Doch mein Herz blieb für immer bei dir.
(Но мое сердце осталось с тобой навсегда.)»
Веки, как шторы, распахнулись не спеша, и взгляд мгновенно столкнулся, переплелся, сплелся, словно, сшился прочно с теми кофейными радужками напротив, что так безотрывно впивались в ответ. Завороженно, не сводя глаз, пока слова срывались с моего языка на том, который был ему неизвестен.
«Unser Schicksal war schon besiegelt,
(Наша судьба была уже предопределена)
Wir konnten uns nicht mehr finden,
(Мы больше не могли найти друг друга)
Und doch im Traum bin ich bei dir,
(И все же во сне я с тобой)
Liebe ohne Ende, die nie entbrannt ist.
(Любовь без конца, которая так и не вспыхнула.)»
И пальцы по струнам, наизусть выучив все последовательности и ноты, пока ветер теплый подхватывал волосы, давая волю коротким прядям залетать на лицо, чуть мешая.
Я видела его глаза, ведь стоило музыке сорваться с кончиков пальцев, отразиться от стен ближайших домов и пронестись где-то над водой, как Энрике освободил их от солнцезащитных очков.
В животе что-то сворачивалось, рассыпая мурашки вдоль позвоночника, будто натягивая нити здравого рассудка. И пока что, имело надо мной власть.
Это хорошо. Это было хорошо.
« Durch den Nebel unserer Leben,
(Сквозь туман наших жизней)
Haben wir uns verloren gegangen,
(Мы проходили мимо друг друга)
Du bist vorbei wie ein flüchtiger Windstoß,
(Ты проходил мимо, как порыв ветра)
Aber in meiner Seele bleibst du bestehen.
(Но в моей душе ты остаешься.)»
« War es das Schicksal oder Zufall,
(То ли судьба, то ли случайность)
Das uns trennte auf ewig und weit,
(Нас разделила навсегда и далеко)
Ich wünschte mir, dass wir uns fanden,
(Я мечтала, чтобы мы встретились)
Doch unsere Wege blieben getrennt.
(Но наши пути так и остались разными.)»
Unser Schicksal war schon besiegelt,
(Наша судьба была уже предопределена)
Wir konnten uns nicht mehr finden,
(Мы больше не могли найти друг друга)
Und doch im Traum bin ich bei dir,
(И все же во сне я с тобой)
Liebe ohne Ende, die nie entbrannt ist.
(Любовь без конца, которая так и не вспыхнула.)
Люди собирались вокруг, кто-то оставлял купюры в раскрытом чехле из-под гитары, многие снимали на телефоны выступление. Были те, кто не задерживался, как и те, кто остался до самого конца, подарив нам свои аплодисменты и довольные улыбки с сияющими глазами. Это было дороже сердцу гораздо больше, чем все те купюры в чехле Тэкито.
Солнце давно скрылось за горизонтом, загорелись уличные фонари и, развешанные по всей набережной, гирлянды с уютным, теплым светом.
Мы уже собирались уходить, когда я заметила, что на прежнем месте больше не было ни Энрике, ни его друга в звездных очках.
Небрежно хмыкнув своей мысли: «это к лучшему», помогла собрать инструменты ребятам прежде, чем мы отправились к трейлерам.
– Эй, Арлин, – обернувшись, на меня чуть ли не налетел, как торнадо, Ликос, неся в руках синтезатор. – Давай честно, – его взгляд метнулся на секунду к остальным, шедшим впереди нас. С ними был и Рати, что-то слушающий и обсуждающий с Эваном. – Чего хочет от тебя и нас этот мутный тип?
Поджав губы, внутри противоречия загалдели в один голос.
Я не любила врать и обманывать, как и ненавидела, когда кто-то не был честен со мной, отчего совесть в данный момент выжигала плоть изнутри, ведь именно этим я и занималась сейчас – обманывала свою семью. Мерзко. Чувство максимально отвратительное.
– Честно говоря, я не знаю, какие его истинные мотивы, но… – воздух кончился, и я вздохнула. – Он сказал, что хочет пригласить меня на свидание.
Темные брови Ликоса мгновенно нахмурились.
– Свидание? Он не знает, что ты с Рати?
– Знает. И, почему-то, его это нисколько не останавливает, – покачала головой.
– А ты?
Взгляд мой нашел глаза друга в безмолвном вопросе.
– Что, я?
– Что думаешь об этом? Хочешь пойти?
Пальцы крепче сжались вокруг стойки для микрофона, что я несла в руке, пока гитара свисала на плече.
– О чем ты говоришь? Я не собираюсь предавать Рати, он мне очень дорог.
Друг отвел глаза, унося куда-то взгляд в, подсвеченные фонарями, улицы, вместе с мыслями.
– Я не говорю о предательстве. Ведь речи нет ни об изменах, ни о вранье.
– Я не понимаю, Ликос.
Глубоко вздохнув, уголки губ как-то слегка приподнялись в грустной улыбке, пока так и не смотрел на меня.
– Нам всем уже не пятнадцать, Арлин. Причем, давно. Мы знаем друг друга так много лет, и стали одной семьей, пусть и не по крови. У нас столько пережитого за плечами, что никто и никогда бы не стал осуждать кого-то из нас за его выбор, – он, вновь, вздохнул, и вот теперь глаза в глаза: – Если вдруг так случится, что ты разлюбишь Рати, или он тебя, просто скажите об этом друг другу до того, как вся эта ситуация не ухудшится до глобальных масштабов.
– Я не…
– Я могу осудить того парня, что сегодня решил подлизаться к тебе через нас. Ведь, как ты говоришь, он знает о том, что ты в отношениях, и продолжает навязываться. Но я ничего не сказал против Финни, когда он переспал с замужней девушкой, пока мы были в Хаггинторе. Потому что, ничего страшного, с кем не бывает, да? – из его рта вырвался смешок, заметив мою реакцию.
Я не знала об этом.
– У меня двойные стандарты, и, честно тебе сказать, я их не стесняюсь. Мне, правда, плевать на все, чем вы занимаетесь, пока никто из вас не начинает обманывать друг друга. Это стоит у меня почти наравне с тем, если бы вы начали заниматься какой-нибудь зоофилией или полюбили мятное мороженое с шоколадом.
У меня не вышло удержаться от улыбки и смешка, пока Ликос же довольно ухмылялся.
– Понимаешь, о чем я, да?
– Мятное мороженое идет лесом, я поняла, – и он хохотнул.
– Я серьезно так-то.
– Про мороженое и зоофилию?
– Про обман и измены, – сказал он, как обрубив каналы с весельем. – Если ты решишь, что тебе круто с Рати, то просто не обращай внимания на того парня-пончика, лады? – и я непроизвольно кивнула. – Но, если вдруг, ты поймешь, что тебя к нему как-то, не знаю, тянет или… что-то типо того, то сначала поговори с Рати. Клянусь, ни один из нас, даже он, не станет как-то иначе к тебе относиться.
– Чем клянешься? – нашла взглядом его карие глаза, заметив, как в них загорелось привычное озорство, которое успокаивало.
– Своим папашей-акробатом, конечно же, – ляпнул он, и я рассмеялась.
– О, боже, мы будем гореть в аду за такие шутки.
– Обязательно. Не удивлюсь, если еще и попадем все в один котел.
– Учитывая наше везение, то точно в самый тесный.
– Ага, и нам составит компанию батя.
– Твой? – усмехнулась я.
– На пару с папашей Тэ, если уж мы говорим о любителях самовыпилиться.
Энрике
25.06.2020г 18:14
Духота, наконец-то, к вечеру начала спадать, и ветер задувал свежий воздух в окно спортзала, пока кулаки отбивали удары по, выставленным передо мной, лапам, что держал Уго. Я видел не просто руки с перчатками, а живые мишени, пульсирующие жизнью, которые вели танец со смертью.
Закатное солнце проникало внутрь, пока лампы тускло светили.
Дыхание было рваным, мышцы напряжены, заставляя двигаться в необходимом темпе, а капли пота стекали, оставляя дорожки на шее, груди и спине. Обтягивающая футболка прилипала к телу, как вторая кожа, и на ней почти даже не было видно мокрых следов из-за темного оттенка.
Уго держал перчатки неподвижно, как бы приглашая: «бей». Каждый удар разносился эхом по залу, вызывая легкое головокружение.
Взгляд концентрировался на движениях Уго, улавливая мельчайшие нюансы: отклонение головы, положение стоп, дыхание. Мышцы плеч и спины напрягались, реагировали на каждое из них, предсказывая следующее.
Сердце билось в синхроне с ударами, пульсировал адреналин, наполняя тело энергией, которая искала выхода.
Младший брат двигался плавно, профессионально, руки выписывали сложные траектории, заставляя меня следовать за ними.
Я чувствовал, как напряжение мышц передавалось в суставы, как ладони начинали слегка зудеть от усталости, но не останавливался. А лишь только увеличивал темп, пока удары становились лишь быстрее, резче.
Кровь пульсировала в венах, пока плечо уже начинало ныть, но я не обращал внимания. Оно все было сосредоточено на мишенях, на звуках ударов и собственном дыхании.
Ноги скользили по покрытию ринга, а бедра напрягались, готовясь к следующему удару.
Уго менял темп, ускоряя и замедляя движения, вводя в заблуждение и заманивая в ловушку. Но я уловил смену ритма, поменял стратегию и переключился на другую комбинацию ударов. Они шли один за другим, словно пулеметная очередь, разрубая пространство.
Боль постепенно заполняла тело, мышцы горели, но не собирался останавливаться, продолжая отбивать по перчаткам брата. Уго уже также выглядел немного уставшим, но до чертиков сосредоточенным.
Нас прервал звук открывшейся двери, сбив концентрацию и заставив отойти от брата на пару шагов.
– Закончили? – появившийся на пороге Риккардо был в абсолютном «ненастроении», которое выдавало себя в хмурых бровях, напряженных руках и стиснутых челюстях.
Взгляд бросился на настенные часы, пока ноги несли тело к краю ринга: мудак, раздражающий всю нашу семью, должен был приехать в течение часа. Теперь было ясно, почему Риккардо казался бомбой на таймере с тикающим обратным отсчетом.
– Я два часа представлял, что выбивал дурь из Мителло, – смешок слетел с моих губ, пока канат начинал прогибаться под моим весом. – Не терпится испробовать все это на практике.
Звук отстегивающихся липучек заполнял фоновую тишину, пока Уго снимал лапы с рук. Рик же спрятал свои в передние карманы брюк, пока темные глаза сверлили дыру в моем довольном, немного уставшем лице. Раздражение не на меня, так что, все эти его угрожающие взгляды мало волновали. Точнее, совсем нет.
– Подумав, я решил, что лучше встречу его один.
– Хочешь побыть швейцаром, без проблем. Я вообще не против.
– И на ужине я тоже буду один, – с нажимом добавил он.
Судя по выражению лица Уго, тот был совсем не против такого расклада. Или против. Блять, по нему вообще хрен поймешь, доволен он или нет. За себя же я мог сказать откровенно: нихуя. Которое отразилось субтитрами на моем лице:
– С чего бы это? Я тоже собирался поболтать с этим пикинесом.
– Мне нужны нормальные переговоры, чтобы мы могли спокойно договориться обо всех деталях.
Встав ровнее, канаты покачнулись, освободившись из-под моего веса, пока я же демонстрировал Рику свое недовольство.
– И чем, извини, я тебе помешаю?
Рука Уго упала мне на плечо, и взгляд врезался в его лицо.
– У тебя слишком открытая враждебность к нему, которую ты не скрываешь. Это не вызовет ничего хорошего, и в лучшем случае, Гоцон просто откажется от предстоящей свадьбы.
– В худшем же у нас будет кровавое месиво прямо посреди столовой, – добавил Риккардо, на что я показательно фыркнул, а глаза сами закатились под веки, пока руки на груди сложились.
– Ну да, конечно. Я больше верю в «худший», ибо эта сучка хрен откажется от свадьбы, раз сам навязался, выдвинув свою кандидатуру.
– Вот именно поэтому, Энрике, я и прошу тебя ненадолго уехать.
Мне было абсолютно ясно, почему уехать должен был исключительно я: ведь самым огненно-дышащим драконом в семье являлся только мой характер. Мой и Инес, если уж говорить честно. Это нам явно досталось презентом от покойной матери, пока Риккардо, Уго и Витале расхватали остатки самоконтроля от отца.
Я был уверен, что, если бы не самой Инес предстояло выйти замуж за Мителло, то и ее бы отправили отсюда подальше, чтобы не дай Бог! Сестренка точно подожгла бы помещение, у меня не было в этом никаких сомнений.
Вздохнув, я взъерошил мокрые у корней волосы и вышел с ринга, нагнувшись под канатами.
– Окей, пойду прогуляюсь. Хорошей вам вечеринки. И, Рик, – остановившись у стола, закинул полотенце на шею, забрал бутылку воды и телефон, и взгляну на брата: – будь добр, не подавись, – и вышел из спортзала.
19:03
Дверь резко распахнулась, и передо мной появилось сонное, раздраженное лицо.
– Какого хрена ты делаешь?
– Пришел к тебе.
– Я уже открыл, блять, убери руку от звонка! Одного раза достаточно. Не надо этого дзынь-дзынь-дзынь, господи…
И отошел, дав мне войти.
– Я планирую установить в кабинете и квартире кнопку с вызовом охраны, или поставить полицию на быстрый набор, – проворчал себе под нос хозяин квартиры. – Ты скажи, мне, наверное, стоит соли насыпать на порог, чтобы не видеть твою рожу так часто?