Бессонница

Только взглянув на этот синтезатор я понял, где нахожусь. Небольшая наклейка на верхней панели говорила обо всём – круглый стикер в виде дорожного знака с надписью внутри "I am Stevie Wonder with no wonder!". Эти наклейки мой сосед лепил куда только мог, за что часто ругался с другими соседями. Залепить дверной глазок? Раз плюнуть! Обклеить ими все почтовые ящики? Не вопрос. Я попал в сон Стива! Но где же он сам?

Немного потоптавшись перед дверью из комнаты я вновь почувствовал не то тревогу, не то страх – ситуация была один в один похожа на ту, что случилась со мной в кошмаре, а потому очень не хотелось открыть дверь и застать самого себя в крайне плачевной ситуации. Другого выхода, однако, не было, потому пришлось собраться с мыслями и, в сотый раз убеждая себя, что я нахожусь во сне, открыть дверь. За дверью, к моему великому счастью, оказался обычный коридор, который вёл в прихожую, а из неё можно было выйти на кухню, несколько жилых комнат и ванную. Выбирать не пришлось – с кухни послышались голоса Стива и ещё нескольких человек.

Обстановка в квартире, не считая гостиной, была крайне плачевной: порванные обои висели клочками на голых бетонных стенах, тут и там раскрошившихся и облюбованных чёрной плесенью; мебель, какая была, явно видала лучшие дни, когда на неё не проливали чёрный кофе и бог знает что ещё; паркетный пол исцарапан и проломлен в нескольких местах, а в воздухе витает неописуемо отвратный запах.

– Это сон, Джон, всего лишь сон. Всего лишь сон… – успокаивал я себя.

– Джон? Это ты, дружище? Идём скорее к нам! – подал голос с кухни Стив.

"Чёрт, чёрт, чёрт! Анонимность, Джон! Узнает один – узнают все! Забыл? А теперь выкручивайся из ситуации."

Я не смог придумать ничего лучше, кроме как подумать о маске. Всё равно какой – сейчас надо было спрятать лицо, уж с голосом я как-нибудь управлюсь. Не пройдя и двух шагов в сторону кухни я почувствовал, что дышать стало чуть тяжелее. Коснувшись рукой лица я чётко ощутил твёрдую и холодную маску, явно металлическую, но что это была за маска я решил не узнавать – надо было действовать как можно более естественно, иначе всё могло пойти не по плану.

– Иду. – тихо сказал я и двинулся чуть увереннее.

Заглянув на небольшую кухню, я увидел Стива, сидящего за столом, а напротив него двух людей, что копошились у плиты. Обстановка соответствовала тому, что я видел в коридоре и теперь я точно знал, что запах разносится из кухни – боже, ну и вонь!

– А ты не Джон! – сказал Стив, подозрительно сощурив глаза, а затем засмеялся. – Да ладно, плевать! Прыгай за стол, парень, отведаем мясца! Так ведь, мам?

– Конечно, дорогой! Как ты любишь, самое свежее! – сказала женщина, увлеченно помешивая что-то на плите.

– Прикинь, предков сто лет не видел, а тут решили навестить меня! Я уж думал, что они забили, а тут такое!

– Как мы можем забыть про тебя, сынок! – сказал мужчина, что стоял прямо рядом с женщиной, даже не взглянув на Стива. – Семья всегда должна быть рядом!

– И не говори, пап. И не говори.

Ситуация была крайне натянутая. Ни на момент я не поверил в то, что общаются настоящие родственники. Стив сидел будто на иголках, всё время ворочался и пытался занять позу поудобней. В глазах у него стояло волнение, которое легко можно было перепутать с лёгкой паникой, хоть он и пытался как можно естественнее улыбаться и не подавать виду. Родители же вели себя ещё более странно, отвечая на реплики сына с жутким энтузиазмом, граничащим с ужасной актёрской игрой. И что самое странное – они ни разу не обернулись. Не взглянули на отпрыска, даже не кинули осторожного взгляда на гостя в лице меня. Лишь с усердием мешали и мешали что-то на плите, шкрябая металлической лопаткой по сковороде, от чего хотелось заткнуть уши.

– Мам, а что ты так рьяно мешаешь? Сколько сижу здесь, а ты всё за плитой. – спросил наконец Стив.

– Твоё любимое, сынок! Почти готово. – тихо отозвалась мать.

– Ты в детстве так хорошо кушал. А сейчас совсем себя запустил, так не пойдёт. – с подозрительной заботой произнёс отец.

Спустя минуту мать откинула лопатку, чем напугала и меня, и Стива, а затем впервые повернулась к нам лицом. Жуткое, абсолютно неестественное лицо, застывшее в вечной улыбке, уставилось на Стива совершенно игнорируя при этом меня. Лицо было похоже на восковую копию, многократно наложенную слоями одна на одну, отчего создавалось впечатление, будто кожа взбухла. Стеклянные глаза не выражали ни единой эмоции и в действительности напоминали глаза куклы.

– Ваш ужин, сэр! – деловито произнёс отец и повернулся вслед за матерью, метнув горячую сковороду на стол.

– Приятного аппетита! – произнесла мать даже не раскрывая рта.

На сковороде лежало нечто, отдалённо напоминающее жирную крысу. Опалённые усы скрутились маленькими барашками прямо у морды, большие уши от сильного жара высохли и раскрошились, а толстое лоснящееся тельце покрылось кроваво-чёрной коркой обугленной плоти. Запах был тот же, что распространился на всю квартиру и теперь я точно мог сказать, что это был запах свернувшейся крови и горелого мяса.

– Приятного аппетита! – повторил за матерью отец, также не раскрывая рта.

Стив с ужасом смотрел то на сковороду, то на "родителей", пока не переборол себя и не вытащил из сковороды поплывший пластиковый жетончик, на котором едва виднелись какие-то цифры – видимо, номер – и имя "Закки". Его губы затряслись, руки ходуном заходили по столу, он едва сдерживался, чтобы не закричать. До меня дошло не сразу, но как только я сопоставил неестественно большие уши тушки на сковороде и имя Закки, то ужаснулся не меньше Стива. От едкого, тяжёлого и отвратного запаха меня затошнило, а от факта, что Закки был…

– В-вы… Зажарили… Мою собаку? – дрожащим голосом протянул Стив. – С-собаку… Закки… Мою собаку…

– Приятного аппетита! – синхронно ответили псевдо родители всё таким же радостным голосом, что на фоне их раздутых лиц казался не более, чем записью, что вещал откуда-то изнутри аниматроника.

Парня повело. Я отчётливо мог заметить, как его разум уходит куда-то в сторону вместе со взглядом, что теперь слабо цеплялся за предметы интерьера. Выпученные глаза налились слезами, зубы стучали, а руки никак не могли унять дрожащие ноги.

– Стив…? – аккуратно спросил я.

– Собака… Собака… Собака…

– Приятного аппетита! – вновь повторили они.

После этого мой сосед сорвался. Он завопил, укрыв голову руками, но даже через его неистовые вопли, полные ужаса и страха, в мои уши пробивались слова этих монстров, что стояли неподвижно перед нами и давили на психику одним своим присутствием. Они были точными копиями людей, но людей настолько противоестественных и ужасающих, что их неподвижность только усиливала общее впечатление. Они повторяли и повторяли своё "Приятного аппетита", пока вопил Стив, а я сидел и наблюдал за этим как прикованный пленник, что был не в силах двинуться с места. Теперь я целиком и полностью понимаю то, что говорила мне Таша – ты не захочешь попадать в кошмары по десять раз за ночь. Даже одного раза не захочешь.

Я словно выпрыгнувшая на берег рыба хватал ртом вонючий воздух и был в полном замешательстве. Вжавшись в спинку мягкого углового дивана, я не мог даже помыслить о том, как выбраться из этой ситуации. Парочка чудовищ просто нависли над телом Стива, что бубнил себе под нос слово "Собака", и сами были не прочь задавить его психику напрочь своим адским "Приятного аппетита!". Ровно до момента, пока псевдо мать не повернулась ко мне и не задала самый страшный вопрос в моей жизни, что звучал особенно жутко в образовавшейся на миг гулкой, звенящей тишине:

– Стиви, а почему твой друг не ест?

Сердце сжалось до размеров горошины, заколотившись с такой скоростью, что готово было подать мои рёбра на тарелочке, украсив их собою сверху словно вишенка на торте. Я вжался в мягкий угловой диван и молился о том, чтобы интерес этих существ не перешёл на мою персону. Первоначальная задача, с которой я заявился в сон другого человека, была напрочь выбита из моей головы вязким, гнетущим чувством страха и тревоги.

– Хватит. – жёстко произнёс знакомый голос и мне моментально стало легче.

Таша молча вытянула уже знакомый мне револьвер и без промедлений проделала несколько дыр в головах "родителей", и в мгновение ока двух порождений кошмара не стало, как не стало и самой кухни. Она также, как и всё во снах, превратилось в мелкую-мелкую пыль, которую теперь задувала тьма за материей сна.

Я выдохнул. Тяжело, натужно кашляя от висящей в воздухе вони горелого мяса, которая только-только начала уноситься в холодную тёмную бездну. Диван подо мной растворился, опрокинув Стива на укутанную голубоватой дымкой поверхность, которую никак не хотелось называть "землёй". Я же чудом устоял на ногах, продолжая кашлять от заполонившей лёгкие смеси удушливого запаха и нарастающей свежести неестественного происхождения, что расходилась по тьме и была похожа на холодный морозный воздух.

– Ты… – начал было я, но девушка перебила меня.

– Да, тут как тут. Как обычно вовремя, как обычно всех спасла. "Самая крутая сучка в мире снов" и так далее. – она горделиво вздёрнула нос и покрутилась в смешном коротком танце. – А теперь скажи мне, мальчик в маске. Чем ты, чёрт бы тебя побрал, думал?

– Ну… Ты же говорила…

– Я не говорила тебе соваться одному в кошмары других людей! Ты со своими-то кошмарами впервые столкнулся, а уже лезешь к другим!

– Но Подсон! Ты же говорила, что мне надо тренироваться выходить в Подсон…

– Поздравляю! Ты вышел в Подсон! Молодец! А чего ж ты дальше полез вместо того, чтобы попасть в свой очередной сон и выйти как все?

– Я… Посчитал это неудачей. Если бы вышел в Подсон, и вот так вернулся бы, то…

– То получил бы опыт, который не стоил бы тебе жизни! Я говорила тебе раз и повторюсь ещё раз, надеюсь, в последний – я или кто-либо ещё из Сомнамбулистов не всегда сможем спасти тебя от проблем! Скорее всего, тебе просто адски везёт, потому как я раз за разом наблюдаю за тобой и задницей чую, что ты опять в беде.

Её злое и взвинченное лицо накрыло меня волной стыда. Она ведь была права абсолютно во всём. Каким местом я раз за разом думаю, залезая в сны? Я ведь знаю, что общество мне не поможет, мать мне не поможет, друзья меня не спасут, а Таша или кто-нибудь другой могут даже не спать в тот момент, когда сплю я! Я как безмозглая обезьянка, что тычет веткой в дикого медведя. И если во время всех предыдущих заходов в сон меня сопровождал ангел-хранитель, то скорее всего в будущем он от меня точно отвернётся.

Я плюхнулся на туманную поверхность и укрыл голову руками, потому как просто не мог вынести собственной глупости и стыда. Стив лежал в нескольких метрах от меня и никоим образом не реагировал на происходящее. Его стеклянные глаза, широко раскрытые от пережитого кошмара, не смыкались ни на секунду, а рот безостановочно вторил "Собака… Собака… Собака…". Даже если он и слышал наш разговор, то вероятнее всего попросту пропустил половину смысла мимо ушей, а может быть, и полностью не понял, что мы за люди и о чём таком толкуем.

Слёзы покатились из моих глаза и закапали на густую морозную дымку. Мне было нестерпимо тяжело осознавать, что из-за собственных самоуверенности и импульсивности, так мне несвойственных, я чуть было не погубил себя. Оказался чёрт знает где и без возможности выбраться! Едва не сошёл с ума, в худшем случае мог и погибнуть от того, что попросту поверил в себя и свои крохотные, никчёмные силы.

Таша, очевидно, заметила моё крайне подавленное состояние и немного смягчилась.

– Эй. Послушай меня.

– Я уже узнал всё, что мне надо. Я полный кретин. – глухо произнёс я всё также прятав голову за руками.

– Чёрт… Ну да, я погорячилась. А как быть? Я же надеялась на твоё благоразумие, объективность, инстинкт самосохранения. А оказалось, что у тебя все эти чувства напрочь отсутствуют.

– Я просто идиот…

– Ты просто спешишь мир спасать, как герои комиксов. Забудь о них и вспомни, что ты живёшь в обычном мире. Не совсем обычном, как оказалось, но всё же…

– Хочешь утешить? Объясни про переход из Подсна в сон другого человека. Пользы больше будет. – прервал её я.

Ей это явно не понравилось, но каким-то образом я понял, что она также чувствует вину за произошедшее. Она вздохнула и начала объясняться:

– Я не верю в психологию как таковую, но по рабочим моментам мне приходилось вникать и в это. Скажи мне, как ты попал в этот сон?

– Эм… Я не уверен, но вроде как я вспомнил короткий диалог с этим парнем, – я указал на Стива, – прямо перед тем, как уже готов был смириться с неудачей. Тогда же эта чёртова тьма, скрытая за туманом, стала водой, а когда я уже готов был бежать дальше, то из этой воды вылезла какая-то рука и втянула меня в сон.

– Угу. Значит, можно сказать, ты повстречал Морфея этого мира. Не знаю, как точно описать этих существ, но именно они сопровождают тебя в сны. Немного необычным способом, но как есть.

– А они… Опасны? – я оторвал руки от головы и уставился на девушку.

– Могут напугать, бесспорно, но в целом безобидны. Возвращаясь к теме. Сам того не зная, ты сделал всё верно. Для того, чтобы попасть в сон человека, тебе надо о нём подумать. Не так, как ты думаешь обо мне, например. Нужно определённое ощущение, связанное с человеком. Хотя бы увидеть его в живую и запомнить как он выглядит. Короткие беседы, имена, рукопожатия и всё в таком духе только увеличивают шанс того, что ты попадёшь в голову нужного человека.

– То есть то, что я вспомнил наш короткий диалог со Стивом, и было тем пропуском в сон?

– Да, получается, что так.

Переваривать эту информацию оказалось куда легче, чем всё то, что рассказывала Таша до этого. Уж с этим-то я справлюсь. Привычка разглядывать людей на улицах впервые поможет мне куда больше. Я поднялся на ноги и неуверенно посмотрел на Стива, что всё также лежал в прострации и не реагировал на происходящее вокруг.

– А что делать с ним? Ты говорила, что я смогу выйти из сна только тогда, когда буду уверен, что человек сам ляжет спать. Но он…

– Предоставь это мне. А сам лучше выбирайся.

– Я не вижу кроватей. Хотя бы куска земли с дырявым матрасом. – оглядевшись вокруг и не наблюдая ничего, кроме вечной тьмы, я снова упёрся взглядом в Ташу.

– Выходи в Подсон, а уж затем жди другого сна, где и сможешь подстроить мир под себя и сделать кровать.

– Подстроить мир? – с недоумением спросил я.

– Эх. Как с оружием, помнишь? Ты главный в своих снах, кровать, я думаю, в состоянии придумать.

– Угу. Понял. Ну тогда… Ещё увидимся?

– Надеюсь, что не придётся. – сказала девушка и наклонилась к лежащему Стиву, нашёптывая ему какие-то слова на ухо и поглаживая по трясущейся руке.

Я развернулся и вновь побрёл по непроглядной темноте, подсвечиваемый только блеклым светом мысленного прожектора. Сколько пришлось идти на сей раз – загадка, но гулкая тишина в ушах появилась вновь, немой крик вновь наводнил голову чувством тревоги, а тонкая, едва уловимая вибрация становилась всё сильнее и сильнее.

Видение будущего сна теперь не было таким уж страшным и скорее напоминало тёплый туман, что волнами расходится над прохладной летней рекой. Сгущаясь, он окутал пространство вокруг меня, и я со всей готовностью закрыл глаза.

Тёплый песчаный берег. Горячие камушки, прогретые жарким солнцем. Стоило открыть глаза, как я очутился прямо перед широкой быстрой рекой, которая лишь легонько журчала, перекатывая волны и разбивая их о мелкие коряги, торчащие из воды.

– Хватит с меня впечатлений на сегодня. – подумал я и как есть завалился на песок, закрыв глаза рукой от палящего солнца.

Всего мгновение – и песок подо мной стал просачиваться во тьму, лёгким шорохом даря ощущение чего-то странного. Будто живая колыбель под тобой расходится, раздвигается в стороны, нежно и заботливо опуская тебя на шёлковых простынях в бездну. И вот тот самый момент, когда простыни должны закончиться, но они продолжают тянуться всё ниже и ниже, унося тебя от жаркого светила, быстрой реки и песчаного пляжа. Открыть глаза не составляло труда, но впервые мне так приятно было просто лежать и чувствовать это необыкновенное ощущение. Миг – и я уже лежал в своей квартире, на своей кровати, потирая глаза.

Впервые я так явственно почувствовал, что время во снах идёт куда быстрее, чем кажется. Складывалось впечатление, что на весь путь из леса до темноты, а после темноты в сон, ушло порядка десяти часов. Хотя во сне это заняло не больше часа. И что же съедает время быстрее – нахождение в Подсне или непосредственно внутри сна? Хм. Быть этому вопросу ещё одной загадкой.

Взглянув на часы и увидев маленькую стрелку на 8 часах, я понял, что можно не ждать завтрака – обычно, в это время мать всегда ходила в небольшой магазинчик прямо у нашего дома и по старой женской традиции не выходила из него, пока не обсудила с кассиршей мисс Трудит все последние сплетни. И если вас, как и меня, интересует вопрос "А о чём можно говорить каждый божий день?", то вы просто не знаете мою мать. Она уж точно может собрать все темы в одну и распыляться до одури. Навык, так сказать, выработанный годами.

Тем не менее, есть хотелось, а потому я не стал дожидаться прихода матери и решил сам прогуляться до магазинчика, взять у неё немного денег и уединиться в "Штопоре". Быстро схватив, как обычно, первую попавшуюся куртку, я спустился на лифте до первого этажа и, как только вышел из дома, сразу же увидел мать.

– Вы в своём уме?! Вы хоть понимаете, чего вы требуете от ребёнка?! – кричала какая-то женщина на мою мать.

– Требую того же, что и от остальных. И мне кажется, что именно из-за вас… – попыталась ответить мать, как тут же на неё полилась очередная порция ругани.

– Я?! То есть вы хотите переложить свою некомпетентность на меня?! Да как вы смеете! – женщина в дорогом костюме активно жестикулировала, чуть ли не тыча пальцами матери в глаза, и только сейчас я заметил, что в своей руке она держала руку ребёнка, беззвучно рыдавшего у её ног. Мальчик выглядел очень худым и вялым, под глазами проглядывались неестественные для его возраста мешки.

– Вы первая, кто так нахально заявляет мне о каких-то проблемах воспитанников. Дамочка, вам бы поучиться манерам! – пошла в атаку мать. – Сына своего сгнобили до тихой тряпочки, муж от вас прячется по углам, лишь бы не застать очередной скандал, а сами вы строите из себя чёрт возьми что!

– Ну знаете! Моего сына в вашем заведении ты больше точно не увидишь! Хамка! Пойдём, Бобби, нам с тобой придётся искать новый детский сад! – сказала гневно женщина и дёрнула руку сына, отчего худенькое тельце рывком подлетело на метр в воздух и потянулось за женщиной.

– Скатертью дорога!

– Пошла ты!

– Сучка. – мать дёрнула головой и побрела с полными пакетами к дому.

– Вот это представление. – сказал я.

– И не такие бывают, сынок. Думаешь, она правда заберёт мальчика из одного из самых дешёвых частных садов города? Она только кичится деньгами, в остальном же экономит на всём, чём может.

– А что за мальчик?

– Её сын, Роберт. Бедный мальчик. Она затюкала его до такой степени, что он с трудом идёт на контакт. "Бобби, нельзя!", "Бобби, иди сюда!", "Бобби, кинь эту дрянь!", "Бобби, идиот!" и так далее. Странная женщина, будто собаку воспитывает, а не сына.

Где-то в груди защемило. Насколько же лицемерно и гадко надо врать, чтобы родному сыну, которого ты в какой-то момент воспитывала в точности таким же способом, говорить о том, что вот такие вот мамаши – странные женщины, которые воспитывают собак, а не детей. Да, мам, конечно. Они все плохие для тебя. И ведь наверняка ты сама ей подсказала идейку насчёт того, как надо правильно воспитывать ребёнка. У тебя была куча таких идей. Миллионы.

"Насколько они эффективны?" – спрашивали её молодые мамаши и папаши, которые ещё себя в жизни не нашли, но ребёнка заделали.

"Мой сынок просто золотце! Послушный, добрый, способный, самостоятельный! Он – моё главное доказательство." – отвечала гордая мать, обнимая зашуганного человечка, что жался ей в ноги.

Но я оставил это в мыслях. Ни к чему выносить сор из избы, другим людям в крайней степени плевать на то, что мать когда-то занималась ерундой, испоганив сыну жизнь, что какая-то мамаша поругалась с воспитательницей своего отпрыска, что этот отпрыск ревёт белугой и тянет мамашу домой – им всё равно, им нет дела, им до одного места, оставьте их в покое.

– Кхм. А Роберт…

– Нет, он не их сын. Он приёмный. Когда-то его забрали органы опеки за то, что отец избивал мать. Побоялись, что его кулаки могут перейти на сына.

– Ясно.

Мать опустила пакеты на землю, провела руками перед собой и сжала кулаки – знак того, что тема была закрыта.

– Ты хоть позавтракал? А то я убежала ни свет ни заря, думала, что как раз успею к тому моменту, как ты проснёшься.

– Я хотел подождать тебя, но потом решил выйти навстречу. Пойду прогуляюсь до кинотеатра. Захотелось хоть какого-то разнообразия. – не краснея соврал я.

– Ой, ну ладно. Держи родной. – сказала мать и вытащила из кошелька несколько купюр. – Долго не задерживайся, а то будет неприятно, если кому-то придется тебя будить после окончания сеанса. Ты выпил таблетки?

– Конечно.

– Тогда иди с Богом.

Я поцеловал мать в щёку и неспеша побрёл до своего любимого места. Конечно, мать догадывалась, куда я так часто хожу. И отговорки, вроде той, что прозвучала сейчас, не могли её сбить со следа. Совсем скоро все знаковые места, в которых я мог потратить хоть копейку, должны были закончиться. И уже не получится так ловко перебирать местами. В "бильярде" я был два дня назад, вчера ходил в "музей", сегодня иду в "кинотеатр". Но чашка этого неимоверно бодрящего кофе просто манила меня вновь и вновь оказаться на красном бархатном пуфике и погрузиться в атмосферу рая любителя тяжёлой музыки, что создал мистер Фуллер.

Не могу сказать, что и юркая, смешная Дженни мне была безинтересна. Чуть старше меня, в свои восемнадцать она выглядела как ожившая кукла. Не Барби, нет. Из тех кукол, что мастерски делают из фарфора неизвестные мастера в богом забытых подсобках как один из видов хобби. Тонкие, нежные, так и манящие прикоснуться к ним, обнять, подарить любовь, чтобы отогреть холодное фарфоровое личико и украсить его румянцем.

Воодушевлённый, я вбежал на небольшое крыльцо этого своеобразного вагона-ресторана и уверенно вошёл в дверь, которая, закрываясь, задела электрический звонок. Раздался уже ставший любимым записанный кусочек риффа песни "Tornado of Souls" и на меня почти выбежал мистер Фуллер.

– Ага! Парнишка, что пьёт крепчайший кофе в мире как в воду! – лучезарно улыбнулся мне хозяин заведения. – Люк Фуллер, малец! Приятно наконец познакомиться.

– Джон. Джон Мэш. Рад знакомству, мистер Фуллер. – улыбнулся я в ответ и пожал протянутую мне сухую, тяжёлую руку.

– Думал надурачивать меня, малец? Я помню тот момент, когда ты скривился подстать Уиллу Смиту в фильме "Я робот"! Надурить старого вояку? Разведчика? Ну ты даёшь! – он захохотал и хлопнул меня по плечу с огромной силой, однако, в этом хлопке было чистое дружелюбие. – Я за три месяца, что за тобой наблюдаю, не заметил ни капли эмоций, когда ты пил наш чудесный кофе. А это что-то да значит.

– Должен сказать, что разведчика раскрыли, миссия провалена. – сказал я ехидно, хоть и старался тщательно подбирать слова. – Я видел вас в тот день.

– Малец глазастый! Вот те на. Ну, знаешь, с годами сноровка чуть провисает, забываются многие моменты. Сечёшь? – сказал он мне и подмигнул.

– Секу. – ответил я и усмехнулся.

– Вот и ладненько. Итак, что же принести Джонни Мэшу, нашему завсегдатаю?

Я хотел было ответить "как всегда", но на секунду усомнился, а знает ли мистер Фуллер мой привычный заказ? За весь наш короткий разговор я не заметил даже хвоста юбки Дженни, что постоянно бегала по залу от одного столика к другому.

– Две чашки вашего знаменитого кофе и пару сэндвичей с мясом, пожалуйста.

– Две чашки "Предсмертного желания" и два сэндвича с мясом. Прыгай за стол, малец, глазом не успеешь моргнуть, как он уже будет накрыт. – повторил мой заказ хозяин и скрылся на кухне, покачивая бёдрами.

Чудесный летний день за окном грел сердце. "Штопор" стоял в тени крупной высотки, единственной на нашем районе, но именно в это время здесь была вечная спасительная прохлада. Тёплый ветерок задувал в приоткрытые окна, смешивался с запахами чертовски хорошей кухни и разносился по всему залу. Сэндвичи с мясом, кофе, яичница, омлет, свежевыпеченный хлеб и багеты, натёртые свежим чесноком и оливковым маслом, запах гриля и раскалённого масла, свежих овощей, кляра и удивительно приятный запах рыбы – всё это создавало невероятный аромат, которому было лишь одно описание. Это был аромат завтрака.