Пралая. Гимны Пракрити. Поэзия непроявленного

Пралая

Гряла Пралая,

Мы молча ждали —

Копили силы

Монополия на движение

Монополия на желания,

На цветы и свидания,

На стремление к обладанию,

На блаженство незнания,

На рождение и страдание.

И ни тропы познания,

Ни горнило создания,

Ни дурман возрастания,

Ни оковы сознания

Не помеха ее увяданию…

Монополия на движение:

Парадоксальная!

Атма

Я атом, а ты – моя атма,

Я путь, а ты – моя карта,

Я звук, а ты – моя мантра,

Я – трон, а ты – моя тантра.

Алиса

Как быть, Алиса?

За мной – стая лисов,

За мной – кричат птицы,

И мне снова снится:

Твои меняются лица,

Твои меняются лица…

Тесей

Как ты меня когда-то вывела из сада,

Познавшего запретный плод,

Я вывожу тебя из ядерного ада

В такой же ядерный, но небосвод.

Вдруг Эвридика превратилась в Ариадну,

А яблоко в тугой клубок,

И Минотавр так дышит в спину смрадно,

И лабиринт, и путь еще далек…

Обет

Я говорю тебе «да»,

Ты мне в ответ – «нет»,

Ну, или иногда:

«Не навсегда – да,

Только на этот момент».

День догорел весь,

Кто-то нарушил обет,

В этот момент я здесь

А тебя почему-то нет.

Проза

Я без тебя философ, я без тебя поэт.

Я без тебя от целого компонент.

Я без тебя отдельный, я без тебя пустой,

С тобой же – тобою полный, но почему-то немой.

Ты без меня – не знаю, тебя без меня нет.

Ты для меня эхо, потерянный элемент.

В этом простом поиске, ты для меня – Муза.

Но это уже глупости, это пошла проза.

Ненужная боль

Я выплавлял тебя из огня,

Я рисовал тебя и лепил,

Я жил при свете твоего дня —

Ты доставала меня из могил.

Я шел к тебе и опять уходил,

А ты терпеливо ждала,

Ты возводила меня из руин,

И все, что я есть – это ты создала.

В сущности, это нечестный бой,

Да и игра нечестна.

Но разве вся эта ненужная боль

Так уж была ненужна?

Орбита двух середин

Я вижу тебя, когда ты мне себя показываешь,

Я вижу тебя, когда ты показываешь себя другим,

Я вижу тебя, даже когда ты обезображена —

Ты триедина, и я триедин.

Ты видишь меня, когда я с тобой,

Ты видишь меня, когда я один,

Ты видишь меня, даже когда я с другой —

Ты триедина, и я триедин.

Мы увидим друг друга сквозь отражения —

Изида одернет цветной палантин!

Сквозь цикличность победы и поражения

Мы отыщем орбиту двух середин.

Изумрудная скрижаль

Мы погружаемся в свою же мглу,

Восходим на свои же горы —

То, что внизу, тому подобно, что вверху,

А посреди – бескрайние, бескрайние просторы.

Аллегория конца пути

О, моя беспокойная Пенелопа,

Прости меня за мой долгий поход.

В ночное небо, в золоте, возносится Европа

И освещает над Итакой небосвод.

Божественное

Боги предлагают божественное:

Кто – божественный взлет,

Кто – падение,

Тоже божественное.

Океан без дна

Так иногда бывает —

Хочется натянуть нить…

Она надевает вуаль,

Она начинает хандрить.

О, океан без дна,

Чем же тебя напоить?!

Что-то порой сбивает

Ее настойчивый взгляд.

Может, незримая даль,

Может, в горах снегопад?

Просто, они иногда

Действуют наугад.

Вот, ею полны,

Они глядят друг на друга.

А нить – не толще струны,

И так же натянута туго.

Но ноты свои знает

Только зимняя вьюга.

Время возьмет дань.

Как высоту сохранить?

Любовь надевает вуаль,

Любовь начинает хандрить.

Так иногда бывает —

Хочется натянуть нить…

Шахматы мудрых

С тобой играть на белых простынях:

Быть нежным в нежности твоей когтях,

Не двигаться, а плыть,

Твоих касаясь гладей,

Не целовать, а пить

То, что не выпил за день.

С тобой играть на черных простынях:

Быть яростным на ярости конях,

Не утопать – тебя топить

В волнах твоих же штормов,

И лишь тебе подвластным быть

Властителем твоих просторов.

Быть каждым уголком твоей души

И стражем в каждом – у любой межи.

Быть замком королевским, и замком,

И для тебя единственным судьей и королем.

С тобой и для тебя носить любые маски

В любых одеждах и любой окраски,

Тебе одной отдать ключи от каждой двери

Своей души и лишь тебе поверить.

Ума

Властительница моего ума,

Ночная птица, Мудрая Сова!

Тебя качают гамаки твоих

Рассветных паутинок полевых.

Все звуки природы – твои голоса,

Все ветви деревьев – в твоих волосах.

Все горы – твоя медовая грудь,

Мне б облаками на них отдохнуть!

Изгибы талии – излучины реки,

Живот – упругие палящие пески.

В тебя, как в океан, погружены

Три тайны: спутницы, подруги и жены.

На мудреца довольно простоты:

Ты – все, но все же, просто, ты.

И разве в этом есть моя вина:

При всем многообразье мира ты – одна.

По границе двух миров

Поэтов время миновало,

Настало время одноразовых стихов.

Они ложатся толстым одеялом

И гнут основы и без них изогнутых миров.

В гирлянду букв переродилось слово —

Пустое украшение пустых голов.

Наполеон стоит на Ватерлоо —

Прощальных, хмурится и слушает, набат колоколов.

Ни секс, ни деньги, ни любовь не вечны.

Не вечно все, за исключеньем двух столпов:

Меня с тобой и нашего стремленья бесконечность

Пройти бок о бок по границе двух миров.

Время огня

За занавеской горизонта

Скрывает ночь глазницу солнца,

Срывая света пелену,

Иной являет свет и глубину.

Цикличен путь небесной колесницы.

Ну, что же, милая, тебе не спится?

Циклична жизнь! Быть может, в этом суть?

В прохладе глубины друг друга отдохнуть,

Чтоб утром снова воедино слиться.

Мотыльки

Мы все подобны мотылькам,

Такие странные и глупые созданья,

Самозабвенно преданы мечтам

И слепо следуем своим желаньям.

Без устали летим на свет —

Полны надежд, в бреду очарованья —

Чтобы раскрыть несуществующий секрет,

Сокрытый в нашем собственном дыханье.

Перерождений череда —

Как скоротечны эры, годы, дни, мгновенья.

Из никуда лететь и в никуда —

Бессмысленный источник вдохновенья.

Не помним прошлого. Зачем?

Оно – лишь повод для гнетущего сомненья.

А будущее – ворох теорем,

Недоказуемое сновиденье.

К чужим пустынным берегам,

Покорные, от потрясений к потрясеньям,

Бредем чужие по чужим следам

С такой наивной верой о спасенье.

Зачем мы все подобны мотылькам?

Зачем горды столь поэтичным саморазрушеньем?

Поэтам мертвым и их пепельным стихам

Не верит жизнь, на удивленье!

Ты сидишь на дощатом мостике…

Запускаю деревья в небо,

Украшаю их белыми птицами,

Муравьиными черными спицами

Вывожу на земле заклинания.

И ни жизнь в тишине затворником,

Ни излучин речных асимметрия,

Не помогут в моей геометрии

Ненасытного самопознания.

Мне в твоих волосах алгоритмы

И законы твоих движений

Раскрывают секрет искажений

Параллельных миров и вселенных.

Ты сидишь на дощатом мостике,

Улыбаясь природному хаосу.

Я, пожалуй, нажму на паузу…

Град божий

Все боги спят и видят сны:

Божественные бесконечные виденья.

Во снах они плывут на водах пустоты,

И начинается великое и бесконечное деленье.

Бог делится на мать и на отца,

Мать силою отца рождает сына,

Сын создает внутри вселенского яйца

Огромный столп, который станет осью мира.

И соразмерно этой Мере

Сын начинает катарсический распад,

И во вселенской бесконечной сфере

Идет такой же бесконечный божий град.

Золотые ходики счастья

На ее прозрачном запястье

С самого раннего детства —

Золотые ходики счастья

Стерегут ее хрупкое сердце.

Древний перс-ювелир – их создатель,

Словно видя ее глаза,

Заложил в механизм-отражатель

Капли неба, шепча: «Фирюза!»

И в минуты ее пробужденья,

Они звонко смеются, дрожа,