Почему я умею читать мысли убийц. Лекции от профайлера №1 в Южной Корее

© 2022 BOOK21 PUBLISHING GROUP

© 2025 «Limited company „Publishing House „Eksmo““»

ALL RIGHTS RESERVED

This translated edition was published by arrangement with BOOK21 PUBLISHING GROUP through Shinwon Agency Co., Ltd.

© Минко Е.С., перевод на русский язык, 2024

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025

* * *

На страницах этой книги часто упоминается текст Роберта Чалдини «Социальная психология»^[1], в переводе Ким Аён, издательство «Унчжин Чисик Хаус» – 2020, ознакомление с которым поможет понять приведенные теории лучше.

Предисловие

Современное телевидение захлестнула волна передач, в которых ведущие с приглашенным специалистом обсуждают различные злободневные темы, включая громкие преступления. В чем причина всплеска общественного интереса к преступному миру? Неужели это всего лишь праздный интерес к будоражащим историям о преступниках и к их образу мышления? Я полагаю, что нет. Одна из главных причин повышенного интереса к таким передачам кроется в человеческой натуре. Нам страшно оттого, что современные преступления, которые, казалось бы, не имеют никакого отношения к нам, вдруг стали ближе, оказались «на расстоянии вытянутой руки».

Случаи жестокого обращения с детьми, включая убийства и преступления сексуального характера, по-прежнему происходят с завидной регулярностью – что же тогда говорить о грабежах и воровстве, которые происходят каждую минуту. Однако большой интерес вызывает тот факт, что после ареста Кан Хо Суна^[2] в 2009 году перестали происходить преступления, в ходе которых серийный убийца выбирает в качестве жертв совершенно незнакомых людей, выплескивая на них накопившийся гнев. Куда же подевались все серийные убийцы?

До выхода на пенсию я работал профайлером, и мне не раз приходилось сталкиваться с тем, что после задержания подозреваемого по одному правонарушению раскрывались целые серии преступлений – благодаря найденным уликам. Раньше такие подозреваемые успевали не раз преступить закон прежде, чем были схвачены. Но сейчас у нас появились более совершенные системы безопасности и возрос общественный уровень осведомленности о преступности. Благодаря этому нередко получается задержать человека до того, как он станет серийным убийцей. Я считаю, что наши новые реалии должны отразиться и на критериях оценки преступлений. Но мне не хотелось бы всецело полагаться на утверждение, что угроза ареста всегда помогает контролировать действия людей с преступными намерениями, тем самым исключая вероятность преступления.

Как же выглядит большинство тяжких преступлений на 2022 год? Вчера серийный убийца, скорее всего, спрятался бы в переулке, подкарауливая жертву, поздно возвращающуюся домой с работы. Или проник бы в дом большого семейства, устроив там сначала жестокую резню, а затем поджог. А сегодня преступник переместился в виртуальное пространство, где по-прежнему совершает не менее опасные правонарушения. Голосовой фишинг^[3], газлайтинг^[4], груминг^[5], сексуальная эксплуатация, азартные онлайн-игры, распространение видео о жестоком обращении с животными – у всех этих преступлений есть общая черта: преступник действует инкогнито, при этом умудряясь нанести жертвам колоссальный ущерб.

Цель моей книги – объяснить суть подобных преступлений, вооружившись знаниями в области социологии и общего устройства мышления, в которых проведено уже немало исследований и выдвинуто достаточно теорий для объяснения психологии преступников. Книга написана на основе четырех моих лекций с внесением дополнительных материалов, поэтому местами содержание и стиль могут быть не совсем гладкими. Однако я постарался избежать излишнего использования терминов и сухого научного стиля, чтобы облегчить вам чтение книги, наполненной примерами тяжких преступлений и объяснением принципов криминальной психологии. Моя скромная цель – вызвать интерес общества к затронутым мною темам, спровоцировать дискуссию, чтобы стимулировать более глубокое исследование данных вопросов и в конечном счете положительно повлиять на уровень преступности в современном мире.

В настоящее время преступления окружают нас повсеместно – даже там, где мы не ожидаем. Если мы не будем бороться с этим, то любой из нас сможет стать жертвой преступников. Я верю, что бóльшая часть общества состоит из достойных людей, которые способны противостоять злу.

Квон Иль Ён,

июнь 2022 года

Лекция 1
Преступление. Момент, когда чужие дела начинают меня касаться
Обязательные в нашу эпоху знания из криминальной психологии

Современные преступления глубоко вошли в нашу жизнь как нечто само собой разумеющееся.

Это верный признак угрозы повседневной жизни общества.

Как повседневная жизнь стала главной сценой для преступлений

Борьба с бандитизмом и появление профайлеров

Заниматься расследованием немыслимо жестоких преступлений – мучительная и тяжкая работа. Но кто-то должен брать на себя эту роль и тщательно изучать каждое подобное дело, чтобы проанализировать психологию преступника. Если это хоть немного помогает снизить преступность в обществе – значит, все не зря. Именно в этом заключается смысл существования профессии профайлера^[6].

В наши дни преступление – это уже не отдаленное, а достаточно близкое явление, проникающее в нашу жизнь через многочисленные источники информации. Многие люди живут в постоянной тревоге: они боятся, что с ними в любой момент может что-то произойти независимо от их действий. Я же собираюсь рассказать о преступлениях, которые вел сам и в ходе расследования которых видел места их совершения своими глазами. Надеюсь, что понимание криминальной психологии и обстоятельств, предшествовавших преступлению, позволит более объективно взглянуть на вероятность стать жертвой убийцы и обдумать, как можно предупредить подобный инцидент.

В полиции Республики Корея должность профайлера (profiler) официально называется «аналитик уголовных деяний». Роль профайлера заключается в том, чтобы проанализировать преступные действия подозреваемых и таким образом выявить их мотивы и цели, уменьшить круг подозреваемых и отобрать конкретных лиц для дальнейшего расследования. После ареста проводится психологический анализ задержанного, чтобы следователи могли выстроить предстоящий допрос в нужном русле. В основном профайлеры участвуют в расследовании особо тяжких преступлений, например серийных убийств, когда из-за нехватки улик сложно вести дело обычными методами.

С какого-то момента в Корее работа профайлера стала более заметной для общественности. По моему мнению, частое упоминание профайлеров означает, что ситуация в обществе стала критичной. Поэтому подобная тенденция не является позитивной.

До второй половины 80-х годов, до дела Ли Чун Чжэ^[7], у большинства преступников был четкий мотив. И стоило только сыскному бюро взяться за дело, как они тут же арестовывали преступника и дело закрывалось – как в популярном сериале «Глава сыска»^[8]. В те времена мотивы преступлений были понятны и очевидны; также и сам поиск мотивации был не таким запутанным, как сейчас.

Обычно я придерживаюсь мнения, согласно которому никакое правонарушение не может быть оправдано. Но в далекие 1980-е годы основным преступлением было воровство с очевидным мотивом выживания: воровали рис, уголь для отопления домов и другие предметы первой необходимости. Мотивы были ясными и проистекали из взаимоотношений между преступником и жертвой: например, страсть, ненависть или обида. Особенностью того времени было то, что убийства или другие жестокие преступления со скрытыми мотивами случались очень редко.

Однако начало 90-х омрачилось появлением четко спланированных преступлений с привлечением соучастников: например, серия убийств богатых жителей, организованных бандами «Чичжон»^[9] и «Маккапха»^[10], а также Он Бо Хёном^[11]. Преступления того периода стали резко отличаться от предыдущих по своему характеру. Если раньше в корейском обществе большинство правонарушений совершалось с определенной целью, то впоследствии преступления превратились в своего рода протест – вымещение гнева и других отрицательных эмоций на случайных людей. В то время Республика Корея стояла на пороге глобальных экономических потрясений в виде финансового кризиса 1997 года. Экономическая нестабильность и трудности повысили уровень агрессии, вызвав волну преступности в обществе. Были и другие причины для такого всплеска, о которых я расскажу позже. Если учитывать сложившуюся общую ситуацию в стране, то психология преступников того времени становится немного понятнее.

В ответ на повышающийся уровень преступности полиция – а именно следственно-оперативный отдел, который сейчас называют CSI, – начала выделять профайлинг в отдельную специализацию. До этого обвинительный процесс особо не нуждался в экспертном расследовании и не прибегал к нему, поскольку в основном на руках следователей имелись точные улики или признание самого преступника. В те времена поимка преступника проходила относительно просто: практически отсутствовала необходимость заранее устанавливать определенный метод ведения расследования. Вдобавок анализ психики задержанного – чтобы добиться от него признания или узнать, какие еще преступления он совершил, – требовался крайне редко.

В конце концов подобная устаревшая методика ведения расследований привела к выходящим за рамки дозволенного процедурам, когда невинные люди под действием пыток и насилия принимали на себя ложные обвинения. Постепенно появилось осознание необходимости введения новых методов расследования для выявления истины.

Начало 90-х. Задержанная ОПГ и конфискованные улики

Для новой действительности требовался четкий план реформирования полиции. Чтобы отойти от устаревших способов расследования и разработать более эффективные методы на основе научного подхода, стали развивать и выделять в отдельную отрасль работу профайлеров и следственно-оперативной группы CSI.

Основная роль CSI заключается в задержании преступника, в сборе доказательств для возбуждения судебного дела и в подтверждении личности преступника. Профайлер анализирует мотивы и цели преступления, затем, изучив тип преступника и его особенности, сужает круг подозреваемых и обозначает стратегию расследования. Беседа с самим преступником, которая, по мнению обычных людей, проходит в самом начале работы профайлера, на самом деле является заключительным этапом, который проводится по окончанию расследования. Материалы, собранные в ходе такой беседы, используются в будущем, когда возникает необходимость проанализировать похожие преступления. Профайлер выезжает на место происшествия вместе с отделом CSI, и его работа начинается с анализа найденных улик и реконструкции места событий.

Отдел профайлеров в южнокорейской полиции впервые появился 9 февраля 2000 года. На тот момент я работал в CSI и получил распределение в новый отдел. Так как у меня был большой опыт работы на месте преступлений, то моя новая задача – проникать в души преступников через реконструкцию событий – не стала для меня непривычной. С этого момента началась история профайлинга в Республике Корея.

Как я уже отмечал, появление профессии профайлера означает, что в обществе выросло количество преступлений особого типа, отличающихся от «простых» преступлений, и это совсем не положительный факт. Работа профайлера не проста и в достаточной степени открыта общественности, которая с пристальным вниманием отслеживает применяемые в профессии методы и анализы, что создает особенно сильное давление на специалистов. С другой стороны, появилась возможность предотвращать стремительное распространение преступлений нового типа, что позволяет оценивать возникновение этой профессии в позитивном ключе.

Несколько рыболовных кораблей в море с включенными мощными прожекторами, от света которых становится вокруг светло, как днем. Может, кто-то видел подобное вживую, а если вы этого не видели, то попытайтесь представить. Именно так ловят кальмаров. Необходимость такого яркого освещения вызвана вовсе не тем, что кальмары любят яркий свет и плывут на него.

В книге «О рыбах» Чон Як Чона^[12] есть рассказ, из которого мы узнаем: если над поверхностью моря ночью ярко разжечь огонь, то мельчайшие креветки и планктон, которые являются пищей для кальмаров, собираются в этом месте. Вслед за ними приплывают стаи кальмаров, чтобы поживиться добычей, и в этот момент рыбаки вылавливают их из воды. Схожим образом профайлер анализирует особенности и тип личности, присущие объекту расследования, и разрабатывает необходимую стратегию. У стратегии, о которой я говорю, нет ничего общего с уловками и приемами, с помощью которых допрашиваемого вводят в заблуждение. Во время каждого значимого происшествия аккумулируются научные данные – обязательный элемент в разработке стратегии расследования.

На самом деле основная часть работы профайлера заключается совсем не в беседе с задержанным преступником и последующем анализе полученных сведений, как показано в большинстве передач и в СМИ. В первую очередь работа профайлера заключается в том, чтобы распознать психотип личности подозреваемого и предложить соответствующий этому психотипу метод расследования, предоставив информацию о том, как можно задержать такого преступника. После того как подозреваемый пойман, нужно провести с ним первичную беседу для подтверждения личностного профиля и сообщить следственному отделу, какой стратегией эффективнее пользоваться при допросе. На этом этапе от преступника необходимо получить признание – но это уже задача следователя. Доскональная беседа проводится в самом конце, на этапе, когда преступление уже раскрыто, а преступник арестован.