Ричард Длинные Руки – бургграф
- -
- 100%
- +
– Вот-вот, – согласился я. – Поджатохвостые. А про вас говорят с почтительным страхом и уважением. Только вы, сказали они, умеете переплыть океан.
В глазах капитана промелькнуло глубокое удовлетворение, как мы, мужчины, легко ловимся на лесть, чуть напыжился и сказал с той скромностью, что паче гордыни:
– Ну почему же… Еще Кучырь ходит… И даже Седьмой…
– Уже не ходит, – поправил боцман. – После того как вернулся чудом на половинке своей посудины. И без мачт… Если бы ветер не пригнал… Из всей команды Седьмого осталось трое.
Капитан кивнул:
– Да, не ходит, а жаль. Да и Кучырь поговаривал, что пора бросать эту игру с морским дьяволом. Ладно, мы в самом деле ходим на Юг. И что дальше?
Я сказал просто:
– Хочу туда.
За столом воцарилась тишина, матросы смотрели вытаращенными глазами. Сенешаль попытался что-то сказать, но боцман, повысив голос, рыкнул мощно:
– А почему нет? Если благородный господин хочет, почему он должен себе отказывать? Если у него, конечно, есть чем заплатить.
– Есть, – ответил я как можно небрежнее, играя богатенького наследника, который уже дорвался до папиного сундука. – С этим проблем не будет.
В наступившем молчании капитан в задумчивости барабанил пальцами по краю стола, звук был такой, будто стучали камешками.
– Вы где остановились?
Я сдвинул плечами.
– Нигде. Я намеревался сразу на корабль….
Они переглянулись снова, все то же нечто неуловимое скользнуло между ними, словно мгновенно обменялись целым каскадом слов и мыслей, сжав их неведомым архиватором. Капитан проговорил наконец с непривычной для человека его наружности деликатностью:
– Благородный сэр… нам, конечно, приятно, что вы платите за такое дорогое вино и весь ужин, но… как бы это сказать помягче, благородных лордов так часто бьют по голове… и хотя у вас шлемы, но что-то в черепушке перебалтывается, верно? Вы что же, всерьез решили, что вот так можно прийти в порт, заплатить за проезд и сразу же отплывете?
– Нет, – признался я. – Сперва приведу коня и свою собаку.
Они снова переглянулись, в глазах капитана я увидел даже восхищение такой наивной наглостью.
– Ах да, еще коня и собаку! А почему не стадо коров?
– Думаю, – ответил я в тон, – коровы и за океаном – коровы. А такого коня и такой собаки не найти. Впрочем, как и такого корабля, как у вас.
Он вздохнул:
– А где поселитесь?
– Не знаю, – ответил я честно. – Я же сказал, что въехал в город и сразу – в порт. Знатоки указали на этот кабак.
Матросы уже смеялись откровенно, капитан качал головой:
– Неужто за Перевалом все такие… Иварт, а не переселиться ли нам туда? Будем щипать их, как гусей. Состояние нагребем, сами лордами станем…
Иварт прогудел зычно:
– Дык неинтересно без моря.
Капитан сокрушенно покачал головой.
– И то верно. Какая жизнь без моря? Ладно, благородный сэр. Найдите место, где остановитесь, и сообщите нам. А мы перед отплытием на Юг пришлем гонца.
Боцман гоготнул:
– Если не забудем.
Сенешаль тоже загоготал, наблюдая за моим лицом. Я поднялся, высыпал на стол горсть золотых монет.
– Гуляйте, угощайте команду. Как только устроюсь, сразу сообщу. Как долго собираетесь протирать штаны на берегу?
Сенешаль суетливо сгреб золотые монеты в пригоршни, растопыренными локтями укрывая от взоров гуляк за другими столами. Капитан, даже не взглянув на золото, сказал задумчиво:
– Считайте, вам повезло. Мы уже все закончили, а товар на корабль как раз грузят. Дней через десять поставим паруса и выйдем в море.
– Десять дней, – вырвалось у меня. – Что-то я ползу к этому Югу, как черепаха.
Они улыбались, у всех свое восприятие времени. Кому-то покажется, что двигаюсь чересчур быстро.
Бобик сидит на заднице, как министр в ложе на премьере «Псковитянки» и заинтересованно наблюдает, как двое покалеченных с тихим воем отползают от Зайчика. За обоими тянется широкий кровавый след. Народ переговаривается, слышатся смешки.
Я раздвинул толпу, Зайчик приветственно заржал. Я погладил его по носу, приготовился запрыгнуть, сзади кто-то крикнул:
– Ваша милость, это ваш конь?
– Ты же видишь, – ответил я и прыгнул в седло.
За спиной захохотали, кто-то сказал громко:
– Эти двое тоже говорили, что это ихний. А он одному плечо вырвал, другому ноги перебил…
Я сказал Бобику с укоризной:
– А ты не мог отогнать заранее? Преступления нужно предотвращать, как говорят правозащитники, а не калечить тех, кто совершил по некоему затмению… как скажут психиатры. А то все друг друга перебьют.
Он хитро оскалился, забегал то справа, то слева. Зайчик тоже скалил огромные зубы, как сговорились. Зайчик подпрыгивал, как-то ухитрялся даже звучно хлопать ушами, хотя вроде бы они стоят торчком, но все равно, несмотря на все попытки меня развеселить, я чувствовал себя хреново, будто помахали перед мордой морковкой и тут же спрятали.
Хотя, конечно, это сам охамел, пора бы забыть о временах, когда купил билет и сразу отплыл, поехал или улетел. Здесь все совершается неторопливо, обстоятельно. Даже покрой одежды не меняется столетиями, я имею в виду женской одежды, что вообще невероятно.
Мальчишки всюду глазели на моего огромного коня и на Бобика. Самые смелые ухитрялись притронуться к его блестящему крупу.
Я поинтересовался медленно:
– А скажите, всезнающие… где здесь гостиница, чтобы остановился доблестнейший из рыцарей, увенчанный и осиянный… это я о себе, как вы уже поняли?
Они захихикали, откликаясь на шутливый тон, один сказал торопливо, стараясь опередить менее расторопных:
– Прямо и на следующем повороте через два квартала постоялый двор дядюшки Коркеля!.. У него самая лучшая…
Второй выкрикнул:
– Нет, лучше у господина Цорюрга!
– У хозяина Грабеуса, – крикнул третий. – У него сам король останавливался!
– Это было сто лет назад, – возразил первый, – тогда дядюшки Коркеля еще не было!
– Ну и что?
– А то!
С этим словами он заехал дружку в ухо. Завязалась драка, я поехал, бросив им серебряную монету. Драка вспыхнула еще яростнее, я ведь не сказал, кого одарил так щедро.
Глава 6
Гостиница дядюшки Коркеля выглядит добротной и просторной, но все они построены так одинаково, как будто у всех единый обязательный для всех поэтажный план. Я уже привычно бросил повод мальчишке во дворе, а хозяину велел показать свободные номера.
Он поморщился, когда прежде меня в комнату вошел Бобик и хозяйски осмотрелся, но смолчал. Все-таки собаки не воруют простыни, не бьют посуду и не будят среди ночи других жильцов пьяными драками или веселыми песнями. Вообще-то это Бобику он должен был предоставить лучшие номера, а мне лишь в том случае, если за мое поведение поручится Бобик.
– Терпимо, – провозгласил я. – Изволю взять этот номер.
– На какой срок? – спросил хозяин.
– На десять дней, – ответил я.
– Это хорошо, – сказал хозяин. – Хорошо, когда благородные постояльцы… да. И не на день-два. Чем платить будете, ваша милость?
– Чем скажешь, – ответил я беспечно, – хоть серебром, хоть золотом.
Он окинул взглядом мою потрепанную одежду, покосился на Бобика, что лег посреди комнаты и высунул язык.
– Конь у вас знатный, ваша милость… И собачка еще та… боюсь и подумать, кого она мне напоминает. Но у нас правило, денежки вперед…
– Тю на тебя! – удивился я. – А вдруг твоя гостиница сегодня сгорит, и все мои деньги пропадут?
Он вздрогнул, перекрестился:
– Господи, такие страсти на ночь!.. С чего ей гореть, год назад прогнали последнего огневика. А с огнем у нас строго. Но с другой стороны, откуда мне знать, что вы не изволите тайно удалиться через три дня, забыв в благородной рассеянности заплатить? Для вас это пустяк, а для меня – убыток!
Я провозгласил надменно:
– Я заплачу. Порукой – мое слово!
Он помялся, возразил нерешительно:
– Но, ваша милость, вас никто не знает…
Я вытащил из мешка щит, хозяин терпеливо смотрел, как я примостил его возле постели, а у изголовья поставил меч.
– Видишь?
– Вижу, – ответил он с почтительным поклоном. – Красивый щит. И очень мудрая, так сказать, простите, отважная символика. Эти орлы, львы в гербе…
– Ты не на гербарий смотри, – прервал я. – Это рыцарский щит! А слово рыцаря разве не крепче стали? Если я нарушу слово, разве не буду покрыть бесчестьем?
Он вздохнул, развел руками:
– Ваша милость, мы живем в другом мире. У нас говорят: стыд глаза не выест, а брань на вороте не виснет. Потому у нас обязательны расписки, договора… И чтоб все было расписано до мелочи! А то вдруг не так можно истолковать… ну, чтобы деньги не отдать или не расплатиться вовремя. А то и вовсе… Словом, расписочка-то нужна, у нас без этого никак…
Я покачал головой:
– Вот так бежишь из коммерческого мира в рыцарский, а тот настигает… Ладно, сколько с меня? На, держи. А этот золотой сверху, чтобы за конем следили и даже баловали. У него бывают причуды, но это же благородный конь, а какой благородный человек без причуд? Конь – тоже человек. Зато никаких драк с посетителями, не орет похабные песни, не поджигает гостиницу… Как и Пес. Только и надо, что хороший овес и душистое сено, перемешанное с гвоздями, старыми подковами и разным железным хламом. Словом, философ.
Он вскинул брови, долго всматривался в меня:
– Э-э… Гвозди и подковы – это и есть причуды?
– Да, – ответил я. – А так он смирный. Даже вина ему не обязательно таскать. И девок в стойло можно не водить.
Он почесал в затылке:
– Ну, поломанных и стертых подков у нас полно. Если это все, то ваш конь будет доволен.
Вот оно, будущее этого мира, мелькнула мысль. Если для рыцаря культом является верность сюзерену, честь и доблесть, то для этого будущего олигарха главное – культ наживы и набитого кошелька.
Кланяется почтительно, но улавливаю в его манерах ту будущую вольность, что зреет и проявится очень скоро. Лет через двести-триста, если по всему обществу, но ростки вот они, здесь. Смотрит этот росток будущего устройства общества на меня с затаенной усмешкой и презрением к моим рыцарским идеалам. Уж он-то знает, что все покупается и продается, что люди чести – дураки, что если можно украсть и не попасться, то украсть нужно обязательно, главное – результат!
Устроившись в комнате, я свистнул Бобику и спустился в нижний зал, оттуда вкусно тянет ароматом жареного мяса.
В нижнем зале весело и шумно. Это дома мы просто едим, а в общественных местах обязательно пируем, даже если просто едим. В зале народ гораздо ярче и пестрее, чем в гостиницах, в которых я побывал. Сказывается портовость города, сюда ведут не только караванные тропы, но и морские. Вон в тех крепких мужчинах сразу угадываются моряки, от них так и веет океанскими ветрами, просоленностью и даже некой парусностью.
Еду и вино принесли сразу, приятно удивил выбор, у дядюшки Коркеля хорошие поставщики. Я поужинал с великим аппетитом, еще с большим азартом хрустело костями под столом. Я отправлял туда сперва обглоданные кости, потом сунул Бобику половинку жареного гуся.
После короткого хруста он высунулся с таким видом, будто собирался попросить подать ему и кувшин вина.
– Нет уж, – сказал я наставительно, – казаки в походе не пьют.
Он удивился, в каком это мы походе, мы же всего лишь в квесте, я оправдываться не стал, расплатился щедро, мы же с тобой благородные, мода давать чаевые пошла от нас, идиотов, которые ленились высчитывать и всегда давали больше: мол, этот народ все равно скоро все вернет в виде податей.
Бобик предложил идти спать, поели-то как хорошо, я объяснил, что на ночь наедаться вредно, а раз уж нажрались, то надо хотя бы выйти подышать свежим воздухом.
– Я с тобой, – сказал Бобик.
– Куда уж без тебя, – ответил я, и он побежал к выходу довольный, что обошел противного коня, с которым всегда соперничает за мое внимание.
В небе яркая россыпь звезд, всяких разных, до сих пор не помню их расположение. По мне так поменяй их все местами, я не замечу, что значит – цивилизованный. Это дикари назубок знали место всех-всех, придумывали красивые названия как каждой в отдельности, так и созвездиям, хотя никакие это не созвездия, мало ли что самая отдаленная звезда для наблюдателя с Земли выглядит аккурат между двумя близкими.
Дикарям можно было смотреть на небо, а при цивилизации больше нужно смотреть под ноги: не вступишь ли в отходы этой самой цивилизации. При моем зрении мне пылающие факелы только мешают, слепят, как внезапный свет фар встречной машины, я двигался неспешно, присматриваясь и стараясь понять, что же делает этот город таким непохожим на все другие, что встречались ранее.
Большинство людей решает проблемы по мере их наступления… на горло. Потому я решил не ломать голову, как найти Адальберта. Сам найдется, я буду настороже. Да и вряд ли затеет что-то на улицах города…
Как будто перепрыгнул пару эпох и сразу вошел в девятнадцатый, а то и в двадцатый век, разве что здесь уцелела атрибутика Средневековья, но все отношения, раскованность, стремление любой ценой оттянуться, побалдеть, расслабиться – это уже из будущих эпох. Как и отношение к интимным штучкам и делишкам. Здесь, как вижу, профессия шлюх не относится к разряду греховных. Даже с виду добропорядочные горожанки держатся так, что любой задери юбку – не станет особенно возмущаться и звать стражу.
Гм, интересно, а есть ли здесь церковь? Что-то не заметил, все-таки церковь в любом городе – на самом видном месте. И обычно это самое высокое здание, самое красивое, ведь с языческих времен бытует мнение, что в церкви живет сам Бог. И хотя это в капищах и храмах жили боги, но во-первых и церкви нередко именуют по-старому храмами, во-вторых, и христианство немало позаимствовало от язычества.
Факелы отбрасывают резкие угольно-черные тени, а куда их свет не достигает, там все ровно и серо, как на черно-белой фотографии. Именно там пробираются всякие, кому нужно проскользнуть незамеченным: то ли шпионы соседних королей, то ли загулявшие мужья. Я делал вид, что не вижу, а они бросали осторожно-трусливые взгляды не столько на мой меч и кинжал у пояса, сколько на чинно вышагивающего рядом Бобика, похожего на небольшую лошадку.
Проскользнула парочка, мужчина заботливо укрывает плащом женщину от посторонних взоров, явно жену знатного сановника, сбежавшую на часок поразвлечься с молодым красавцем, возле кабака пьяная драка, кого-то выволокли за шиворот и пинают ногами. У стены одного из домов устроилась целая компания, посреди бурдюк с вином и четыре оголенных меча, все запоздавшие прохожие поспешно прижимаются к стенам и стараются проскользнуть как можно тише и незаметнее.
Я тут же намерился пройти прямо через них, ненавижу, когда какая-то пьяная или тупая тварь стоит посреди тротуара, загораживая дорогу, затем напомнил себе, что я просто еду на Юг, мне тут все по фигу, мне скоро на корабль, нечего в чужой быт со своим свиным рылом и… все-таки пошел прямо.
Они обалдели, когда я ступил в середину, поддел носком сапога бурдюк и, натужившись, отшвырнул подальше, ухитрившись шпорой пропороть кожаный бок. Темная струя сразу же хлынула, как из вертящейся шутихи, а я сказал наставительно:
– Приличные люди не загораживают дорогу. Если кто-то из вас считает себя неприличным, пусть возьмет меч.
Они и так собирались расхватать мечи, но мое приглашение почему-то их охладило. Мы с Бобиком постояли с минуту, нагнетая напряжение, потом я повернулся и медленно пошел по улице, во всю мощь задействовав затылочное, так сказать, зрение. Из-за этого картинки скачут и накладываются одна на другую, мозг не успевает координировать и составлять общую панораму, чтобы получался обзор спереди и сзади, я ощутил короткий приступ тошноты и тут же погасил вальдшнепьи глаза, как иногда называю за то, что у вальдшнепа, как известно всякому, глаза на затылке.
Собственно, это я сам недавно узнал, как и то, какими двенадцатью способами разделать тушу вепря, чтобы не стыдно показать работу самому королю.
Судя по увиденному, в этом городе рыцарство уже сдает позиции. Во всяком случае, пока не встретил ни одного рыцаря. Конечно, среди прохожих попадаются люди благородного звания, но я их просто угадываю, а так не выпячивают доспехи, не звякают шпорами, не скачут посреди улицы, заставляя простой народ шарахаться к стенам.
Возможно, этот быстро растущий город уже имеет больше прав, чем могучие феодалы, когда-то позволившие селиться вокруг своего замка всяким там мастеровым и торговцам. Теперь эти мастеровые и торговцы, создавшие целые цеха, сами нанимают городскую стражу, сами решают, какие стены возвести вокруг города и на какую высоту, а также сами вооружают войско для охраны города или же нанимают на стороне дешевле.
Естественно, законы в таких городах соблюдаются строго, не в пример феодальной вольнице: безопасность торговли, оружейных и прочих мастерских, приносивших доход, гарантируется, а неподкупная, насколько это возможно, стража зорко бдит, чтобы в охраняемом ими городе не было даже намека на пьяные драки, грабежи, дебоши, стычки с применением оружия.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.