Орден Волонтёров
- -
- 100%
- +
Хессел лично контролировал процесс приготовления. Видать, боится, что я за хороший рецепт денег попрошу. Готовить начала вчера. Герцог уселся на место нарезчицы овощей и не мельтешил, пока я не закончила предварительную подготовку. Ошеломлённая до икоты присутствием на кухне правящей особы, кухарка быстро принесла нужную посуду, которую я попросила ещё раз обдать кипятком. Чтобы не обижалась, объяснила:
– Так надо, от мелкой заразы, которую глазом не видно. Если блюдо не варится, не жарится, это очень важно, чтобы животом не маялись едоки.
– Поняла. Ик. Что ещё?
– Нужна рыба с красным мясом, самки. Выловленные перед нерестом, у них брюшко полное, округлое, мясо бледнее, чем у самцов, иногда даже икринки наружу вылезают. И морда у них симпатичнее, не хищная. Разберёшься?
– А как же, госпожа сваха, чать у моря жи-ик-вём, пойду сама принесу. Сколько?
– Рыбин десять хватит. Воды попей.
Герцог что-то записывает. Ну-ну. Осмотрела соль. Ужас! Крупная, грязная, серо-бурая, с какими-то включениями. Водоросли что ли? Сильный запах йода, горчит. Нет, нет, не годится. Для засолки такого деликатного продукта, и, вообще, для любой засолки. Для приготовления пищи – очень полезна.
– Ваша светлость, соль только такая? Получше нет?
– Морская соль всегда такая, белая только с месторождений. Были бы у нас месторождения, жили бы богаче.
Ясно. Придётся ещё и соль очищать. А что делать? А куда деваться? Кухарка с помощницей притащили двенадцать огромных лососих. Осмотрела – точно самки, прямо перед нерестом. Красавицы, вот продукт, так продукт! И готовить в радость, и в рот положить приятно, и на стол подать почётно. Не то, что ржавое, высохшее недоразумение в магазинных морозильниках
– Аккуратно потрошите, ястык – икру в плёнке, вот сюда, в тазик. И полотно чистое нужно, редкое.
– Возьмите, этим молоко цедим.
– Нет, после молочного нельзя, новое есть? Кипятком его залейте.
– Сейчас найду, принесу.
Пока женщины умело и деловито потрошили рыбу, а герцог шкрябал записи подаренным мной золотым пером, я взвесила морскую соль. Весы в кухне были, рычажные, с разновесом. Мне надо двести грамм соли, это чуть меньше, чем одна марка, грамм на двадцать. Взвешу полную марку, мусора полно. Так, готово. В кипяток её, бурно вскипела, помешиваем в котелке. Примеси, возможно даже полезные, покружившись, осели на дно. Добавила ещё кипяточка, да помешала энергично, жду дольше. Теперь очень аккуратно, цедим через фильтр, сложенный в три слоя. Не до дна, естественно. Показываю всем осадок и полотно с грязью. Впечатлены. Ставлю множество плоских больших глиняных тарелок с бортиками на горячую плиту. Это скорее подносы для подачи общих блюд. Круглые, овальные – целую рыбину или птицу уложить. Для поросёночка молочного опять же… Отвлекаюсь. Черпаком из котла разливаю рассол в посуду. Пока всё, ждём.
Ястыки, четыре с небольшим марки, потихоньку размораживаются. Три полу замороженных рыбы нарезаны вдоль, филе отделено от костей, посолим рассолом с добавлением небольшого количества мёда и пряностей. Завтра утром рыбу смажем оливковым маслом, тонко порежем и тоже подадим на стол в виде бутербродов. Жаль, лимона либо зеленушки никакой нет.
Рассол кипит, в кухне пар, нихренаськи не видать, открыли окна, двери. Роль вытяжки выполняет камин и печь. Велела ещё торфу в плиту подбросить. Замешиваем дрожжевое тесто, используя нашу фирменную опару, которой мы щедро делимся со всеми желающими. Это для крохотных круглых булочек. Кухарка высоко оценила опару, чуть не молится на это чудо. Рассол продолжает кипеть, почти выпарившись до конца, слышно лишь шипение последних пузырьков. Топливо в плите почти прогорело.
Я начинаю перемешивать подсыхающую соль в различных ёмкостях. Запах стоит сильный, как в больнице – йодистый и резкий, поэтому снова проветриваем помещение. Светлость молчаливо кивает, понимая ситуацию. Снова проветриваем. Греем, мешаем. И ещё разок. Достаточно. Пересыпаю примерно неполный стакан горячей соли в горшок, прошу вынести его на холод, чтобы быстрее остыл. Холодная кипячёная вода уже подготовлена.
Пришло время заняться ястыками. После разморозки они были замочены в холодной воде, и я их периодически слегка помешивала. Самая сложная задача – отделить икринки от плёнки. Для этого нужно протереть ястык через специальное сито с крупными ячеями – грохот. Нашла более менее подходящее. Используют здесь это редкое сито для отделения мелких камушков и песка из гороха, путем промывания оного с водой. Для икры оно подходит. Важно действовать очень осторожно, чтобы не повредить икринки. Я тру нежно, терпеливо и медленно. После отделения от плёнок икру тщательно промываю, откидываю на сито. Лучше использовать замороженную, а не охлаждённую рыбу. Её икра отделяется от плёнок легче.
Самый распространённый способ посола: замочить на пятнадцать – двадцать минут в пятипроцентном растворе. Количество соли можно регулировать, если малосольную икру, то трёхпроцентный. Принесли готовую соль. Она белая, чистейшая, мелкокристаллическая, ничем не пахнет, не горчит. Дегустаторы изумлены, на их глазах произошло чудо, которое они поняли. Хессел Мартина постепенно, но уверенно осмысливает произошедшее. Он начинает изучать меня с любопытством фанатичного энтомолога, обнаружившего редкую, необычную бабочку.
– У вашего моря золотое дно, герцог. Нужна пресная вода – Леуварден стоит на реке. Топлива не нужно, летом его роль исполнит солнце. Неглубокие бассейны для испарения у вас есть, раз морскую соль добываете. Такая соль называется выварочная. Она самая чистая, если долго держать на солнце, то годна для длительного посола.
– Мы солим рыбу морской солью. Потом сушим на ветру и солнце. Либо коптим. В бочках рассол очень быстро тухнет.
Я дополнительно пояснила про растворимость, фильтрацию и выпаривание йода. Началась маета с подсчётами и взвешиваниями. Соли весы показали чуть меньше одной марки, двести грамм. Пойдёт. Тогда воды нужно три литра восемьсот миллилитров. Придётся тоже взвешивать. Литровой мерки нет. Девятнадцать марок плюс ещё две или минус? Блин, минус… Так посуда – весит четыре марки. Добавляем. Наливаем. Ф-фух. Парилка. Герцог почуял важный момент, дышит прямо в ухо. Растворяю соль, немного мёда, доверяю ему мешать.
Крупные, зрелые красивые икринки в поливном глазурованном горшке заливаю раствором до верха. Остальной рассол на рыбу. Через двадцать минут … Батюшки – светы! Часов нет!
– Сейчас молчим все. Я читаю двадцать раз молитву, про себя.
Кухработницы и герцог благоговейно молчат. Досчитала до тысячи двухсот. Не торопясь. Слила воду, процедила через сито. Получилась упругая вкусная свежайшая икра, которая приятно лопается во рту. Господи, благослови мою маму, её любовь к икре, золотые руки и вечные дефицит и дороговизну этого продукта. Предупреждаю, что съесть надо за три дня, не дольше. Хранить, подавать лучше всего в стеклянной посуде. Либо сделать тарталетки.
Вот с утра сегодня мы и занимаемся тарталетками. Точнее, я лишь показала, как разрезать маленькую булочку пополам, слегка, не щедро смазать маслом, немного углубить серединку ложкой и положить туда горку икры. И так шестьдесят раз! Успехов, дорогие! А мне пора наряжаться!
– Госпожа Леанна! Я вами недовольна! Где Вы пропадаете постоянно? Манкируете своими обязанностями! Вам, что, где то платят больше? Летти не сможет одна меня подготовить, как следует, будьте так добры, без спросу не отлучаться!
– Простите, больше не повторится.
– К обеду я должна быть готова. Обедать не пойду, талию туже хочу зашнуровать.
– Как прикажете, госпожа баронесса. Пожалуйте в мыльню. Всё готово.
– То – то же! Летти подготовь платье и драгоценности.
Отмокаю, отмякаю телом и душой.
– Леа! Это я для Летти представление устроила. Отпрашивайся если надо. Всегда отпущу. Чего перед управляющим хвостом крутишь? Нравится?
– Я ему нравлюсь, знаки внимания оказывает.
– Женат?
– Вдовец, но бездетный. Супруга от оспы умерла. Давно вдовеет, лет пять как. Любил, говорит, сильно.
– Веди себя строго, неприступно, Леа. Иначе упустишь. Поняла?
– К чему? Вы знаете, чести меня лишили.
– Дура! Честь что у девушки, что у женщины не меж ног находиться, а в поведении и воспитании, в душе, в разуме!
– Да??? А там что?
– Всего лишь девственность. Либо есть, либо нет. Не надо смешивать эти понятия. Сильно жену любил говоришь? Прекрасно, человек способен на чувства. Замуж пойдёшь за него? Нормальный мужик, рябой конечно, но с достатком, должность и дом свой имеет. А ты молодая красавица, тоже достоинство немалое.
– Как это? Не зовёт же. Я бы с радостью, он приятный, обходительный, статус опять же меня привлекает.
– Скоро позовёт, готовься. Живёт далеко. Переедешь и забудешь о прошлом. То, что надо. На сколько лет старше тебя?
– Я не спрашивала. Приданое моё для деревенского парня приличное, но не для такого мужчины. Узнает, не возьмёт. Даже не от жадности, просто неудобно ему будет, бедную невесту брать.
– Граф сколько тебе за службу обещал? Да мы с дядей втрое добавим. Будешь вместе с супружеским долгом ещё и перед Родиной долг исполнять. Обучайся, старайся.
– Ах, так это Вы дверью тогда хлопнули! Господин барон с лица весь сошёл, побледнел, думал – раскрыли! Ничегошеньки от Вас не скроешь, госпожа баронесса, я больше и пытаться не буду. Давайте голову мыть. Пока высушим этакое роскошество…
К сожалению ростового зеркала нет, только моё, ноутбуковое. Долго и тщательно делаю макияж. Чтоб ни малейшего подозрения на краски для лица. Девушка я скромная, хоть при значимой должности, просто сама по себе хороша и благоуханна. Где мои духи? Дешёвенький «Ландыш серебристый» в алькитаре времени вознёсся на недосягаемую для массового парфюма высоту. Мои чудесные ландыши! Их божественный сияющий аромат – воплощение кроткой нежности, так пахнут ангелы в Раю. Немного, капельку, как росинку с полей Элизиума на грудь, чуточку на волосы, шею, запястья.
Платье не соответствует запаху ландыша, но другого к сожалению нет.
– Поднатужьтесь, милые! Тянем, тянем, выдох. Ещё!
Роза укреплена в высокой причёске, локоны по плечам и спине смешиваются с пушистым серебристо – чёрным палантином, чёрное кружево шлейфа тоже слегка надушено. Всё – таки декольте низковато. Зато красиво по размеру укладывается серебряное колье с небесно – голубыми крупными топазами.
Девушки суетятся вокруг, восхищенно, как птички весной щебечут, всплёскивают руками, ахают. Последний штрих – туфли лабутены. Примерно такие носят сейчас в Италии горожанки, чтобы не пачкаться в грязи. Походить величаво, побыстрее, стремительно. Поворот. Резкий поворот с поднятием шлейфа. Французский глубокий реверанс правителю, книксен всем прочим. Улыбка всем. Улыбка смущённая, презрительная, хитрая, ослепительная…
– Ну как?
– Королева! Отродясь такой красы неземной не видывала. У меня голова кружится!
– От благовоний кружение. Вы прелестны, как юная дева перед первым причастием, госпожа Амелинда. Ей Богу, не вру.
– Леди Леанна, Вы где слов таких нахватались? От ухажёра? Проверьте в зале приёмов, портреты правильно поставлены? Закуски в кухне готовы ли? Летти тоже иди, помогай, прислуги мало.
Сняла туфли. Присела, откинув «хвост». Надо собраться и расслабиться одновременно. Войти в состояние потока. Это будет первая решающая мирная битва за лучшее будущее, добрососедство, возможное объединение государств. Я полководец своей маленькой армии Любви. Я выиграю это сражение легко и изящно.
Следующие главы будут платными.
.
Глава 25
Амелинда.
В общих чертах составила план аудиенции. Герцог выходит первым к гостям. Следом появлюсь я в сопровождении Леанны. Он меня представит. Далее объясню цель своего прибытия, знакомлю с моими документами, рекомендации кандидаток. Их характеристики, пожелания к будущему супругу, предлагаемое приданое. Важнейшие условия брачного контракта со стороны невесты. После чего начнём общее анкетирование женихов, перья, чернила приготовлены, будут отвечать на вопросы под диктовку. Их количество сокращено до минимума, главная цель – выявить ключевые совпадения в запросах и ожиданиях. Примерно подобрать подходящие пары. Далее приглашать и работать индивидуально, оставшиеся три дня. Труд на сегодня колоссальный, но должна успеть до ужина.
– Леди Амелинда, госпожа Леанна, вас приглашают проследовать в зал приёмов.
– Летти, что там, кто там? Как обстановка?
– Там всё и все, ждут Вас. Гостей много, семействами пришли. Идёмте, идёмте!
Входим через боковую дверь в просторное светлое помещение. Стоит гул голосов, народу навскидку человек сорок. Его Светлость вовсе не сидит на троне, он беседует с группой почтенных людей, купцов по виду. Направляюсь к нему, плыву, рассекая толпу, приветливо улыбаюсь всем по пути, люди расступаются. Высокий рост и чёрное платье сразу делают меня заметной. Хессел поворачивается и заворожённо вглядывается в мою неспешно надвигающуюся персону. А ведь я чуть выше герцога! «Не выше, а длиннее», – говорил Наполеон. Сейчас исправимся.
Плавно, заученным движением оседаю в реверансе, подставляя обзору драгоценности, меха и всё, что ими слегка прикрыто. Задержусь так немного подольше в качестве моральной компенсации. Медленно поднимаюсь, эх, не рассчитала, слишком близко подошла. Но отступать не в моих правилах. Глаза на одном уровне с его глазами. Какие синие, даже бирюзовые как море в тропиках. Молчу, по этикету первым должен заговорить правитель. И долго мы будем безмолвствовать? Это уже неприлично.
– Нет слов от восхищения, леди Амелинда. Вы само совершенство. Я преклоняюсь перед Вашей дивной красой.
Вместо приветственного кивка он отвешивает поклон.
– Благодарю, Ваша светлость, на редкость изящный комплимент. Поклонников у меня хватает, а вот достойных деловых партнёров нет вовсе. Я обнадёжилась Вашим умом и деловой хваткой.
– Вы также удивили меня свои умом и образованностью, а сейчас потрясли непревзойдённой прелестностью!
– Весьма признательна Вам! Вы тоже сегодня особенно элегантны.
Хессел Мартина, в чёрном бархате и серебряной короне, словно в пару моему костюм подбирал. Светлый блондин намыт, завит и, кажется, чем то благоухает. Надо же. Котта снова длинная, я замечаю – у всех мужчин она почти до колена. Значит, здесь так модно.
– Уважаемые гости! Представляю Вам леди Амелинду Лидию фон Мюнних, дочь Харальда фон Мюнних. Леди родом из графства Ольденбургского, состоит в должности первой свахи графства. При себе имеет соответственные документы.
Здесь обязательное правило: знакомя с представительницей женского пола указывать, чья она супруга, дочь или мать. Тем самым определяя её статус и принадлежность определённому мужчине.
Мужчины рассматривают меня с удовольствием, рослые видные девушки потомкам викингов нравятся. Женщины, а кстати, почему так много молодых? Да, женщины пристально разглядывают с поджатыми губами. Это замечательно! Пошло – поехало. Процесс активирован.
– Высокородные дамы и господа! Леди и лорды! Глубокоуважаемые представители купеческого сословия! От имени и по поручению моего суверена, также родителей аристократок мне доверено подобрать достойных мужей для нескольких девиц пансиона леди Эдны фон Мюнних, моей матери. Я имею опыт в деле сватовства, мои пары счастливы в браке, родители довольны выгодами для рода, их семейной жизнью и многочисленными внуками.
Был у меня такой опыт в прошлом, так что не вру, а только слегка привираю.
– Какой опыт? Сколько Вам лет, леди?
Хочется ответить, немного меньше чем Вам, господин сморчок, но низзяя!
– У леди не принято спрашивать возраст. Я выгляжу гораздо, гораздо моложе своих истинных лет. Не замужем, и не желаю, свою жизнь посвящаю должности, доходы – семье. Прошу более личных вопросов не задавать. Ближе к делу, господа!
На подставках стоят закрытые портреты формата примерно А – 3. Виконт, виконтесса в центре. По бокам от них по три портрета девушек из пограничных баронств, в том числе Хильдегард Леманн. С неё и стартуем. Снимаю ткань. Хильда хороша. Классическая норманнская красота подчёркнута и отчасти создана макияжем. Котарди цвета морской волны, расшито мелким жемчугом, в распущенные приподнятые волосы вплетены жемчужные нити. Роскошный бюст украшен ценным колье из розовых жемчужин. Наряд, драгоценности полностью выдуманы художником. Но мы ведь не платье замуж выдаём, верно?
Портреты заканчиваются чуть ниже груди. В приподнятой ручке с ямочками у пальцев и в перстнях, она держит красивую раковину возле уха. Склонив слегка головку, нежно улыбается и прислушивается с мечтательным видом к шуму моря. Образ исполнен акварелью, очень живо и естественно, что совершенно выбивается из художественных традиций Средневековья. Северин всего лишь выпускник художественной местечковой школы, но вековые наработки живописи им усвоенные, делают его непревзойдённым мастером в этом времени.
Восторженный вздох восхищения, удивлённые возгласы и даже выкрик:
– Таких девушек не бывает, это ундина! Это фантазия!
– Это старшая дочь барона фон Леманн, Хильдегард фон Леманн. Вашего соседа у границы. Не обманывайтесь её романтичной внешностью. Девица весьма практична. Также послушна родительской воле. Семья желает в мужья очень богатого наследника из купеческой высшей гильдии. Девица согласна перейти в купеческое сословие, дабы принести пользу своему роду. Аристократы не рассматриваются.
Что тут началось! Оскорблённые вопли баронских семейств, шипение завистливых дам о неблагородном стремлении к богатству. Возникла толкотня, это пробивали себе дорогу вперёд купеческие сыновья, волоча за собой папаш и мамаш. Пять семей, отметила про себя. Уже шесть. Есть ещё младшая сестра, ей на будущее моложе кандидата надо присмотреть.
– Уважаемые, спокойнее, спокойнее. Возле подставки лежат два свитка. В одном описание приданого девушки. В другом, описание её качеств, умений и ожидаемые черты характера и внешности будущего мужа. Прошу, пройдите в ту комнату, и Вы, да – да Вы, уважаемый, почитайте всем вслух. Подумайте, обсудите. У Хильдегард есть младшая сестра, скоро войдёт в брачный возраст. Пока она не представлена, но для более молодых юношей есть шанс на будущий год. Злобно поглядывая друг на друга, конкуренты группой удалились в переговорную.
Дабы отвлечь аристократов от возмутительного мезальянса и упущенного лакомого кусочка, я срываю ткани со всех картин сразу. Ой, зря! Чтобы не затоптали, успеваю спрятаться за спину герцога. Он спокойно стоит в центре и отдаёт распоряжения леди Маргарет насчёт подачи угощения.
– Ваша светлость, где же наследник?
– С утра где то пропадает. Похоже, не интересны ему невесты.
– Он никого пока даже не видел. Разве он не обязан быть на официальном мероприятии?
– Обязан то обязан…
– И Вы никак не накажете его за неповиновение отцу и правителю?
– Пороть мне его что ли? Совсем от рук отбился, не знаю, что с ним делать!
Отцы и дети. Проблема стара как мир. Даже жалко папашу стало. Помочь что ли?
– Пороть поздно. Ударьте по больному. Он любит море, друзей, собак и лошадей. Сейчас наверняка наслаждается жизнью с ними вместе. Просто лишите его этих удовольствий. Всерьёз, с применением приказа личной охране. Думаю, недели хватит.
– Вы здесь третий день, так хорошо узнали моего сына!
– Это моя работа, Ваша светлость. Леди Кларисса меня беспокоит больше чем наследник. У неё проблемы со здоровьем, это очевидно.
– Уже наслышаны? Кто в этот раз хочет языка лишиться?
– Я не отстану от Вас с этим вопросом, потому что хочу помочь. Герцог, мы всё обсудим позднее. Приходите вечером с дочкой. Ой! Сейчас портреты снесут, прошу, подойдите к ним ближе, при Вас не будут так толкаться. Девочка с котиком в центре – виконтесса Ольденбургская. Юноша с книгой рядом с ней – виконт Ольденбургский.
– Почему Вы до сих пор молчали? Это значит, это значит…
– То самое и значит. Идите же, пока не увели из под носа!
За два с половиной дня, когда дочь графа была на свадьбе, Север умудрился урывками запечатлеть только её лицо. Всё остальное, включая Дымыча, дорисовал позднее. Милый ребёнок, ещё даже не бутон, цветочная почка. Весело смеётся, забавляясь с котиком. Прозрачные чистые детские глаза лучатся радостью жизни. Светлые, пепельные волосы заплетены в несколько сложно уложенных косичек, но причёска немного растрёпана и выбившиеся кудрявые волоски создают вокруг головки пушистый ореол. Гарнитур из розовых стеклянных гранёных бусин взблёскивает то тут, то там, ещё сильнее увеличивая притягательность портрета.
Наследник графства, в полном парадном облачении, напротив серьёзен. Он гостил, обучался у нас месяц, у художника было время приглядеться. Рука уверенно – властно лежит на раскрытой ярко освещённой книге, в ней зажаты янтарные чётки. Парень с приятной внешностью, смотрит не на зрителя, а на схематически изображённую карту, висящую рядом на стене. Символизм в моде. Северу удалось передать пытливый ум виконта, образованность и устремлённость к новым горизонтам мира знаний.
Единственный мужской портрет привлекает внимание расфуфыренных девушек. Только сейчас до меня доходит, что они на приёме не зря толкутся. Родители привели дочерей на выданье, не мы одни озабочены проблемой «трудоустройства». Если вы нам своих предлагаете, то выслушайте встречное предложение. Неожиданно, а ведь могла бы догадаться! Площадь страны мала, почти все аристократы здесь друг другу родственники в каком либо колене, внешние связи с Франкией, Испанией, Англией прекращены надолго. Год – два после пятнадцати, всё – пересидела в девках, перестарок. Так называл меня не безосновательно для средних веков, Гордей. Чем он сейчас занят? Наверно несёт службу, да муштрует деревенских «вояк». Скучает? Скучает точно, знаю. А я ? А мне некогда.
Герцог что – то рыкнул, возле портретов образовалось пустое пространство. Можно спокойно рассматривать. Вернулись купцы с сыновьями, я забрала документы. Сама вслух, громко прочитала титулы виконта и виконтессы, документы на ознакомление отдала в руки Его Светлости, но вслед за ним в переговорную комнату уверенно тронулись два семейства, с четырьмя девицами наперевес. Но не было молодых людей. Потому что вполне почётно, принято и приятно выдать дочь за жениха рангом повыше. Брать супругу со ступеньки ниже, тоже нормально, ей присваивается статус мужа. Наоборот, если девушку, к примеру, графиню, отдать за барона – она будет баронессой. Или купчихой, если выйдет за купца. Не престижно. Поэтому на руку виконтессы, кроме сына его Светлости претендентов не будет.
В зал стали выносить, расставлять по центру столов закуски и напитки. Принцип шведского стола леди Маргарет отвергла: «Что мы лошади, прости Господи, кушать стоя!» Поэтому люди присаживаются, перекусывают, продолжают бурные обсуждения. Обстановка приблизительно напоминает бал дебютанток без танцев и выставку – продажу. Вопрос создания семьи в моём понимании касается лишь двоих, однако, здесь это дело всего рода и предмет всеобщего интереса. Под равномерное жужжание разговоров закуски неравномерно исчезали со столов. Тарталетки и бутерброды с икрой и рыбой исчезли первыми. Я не успела. То – то же! Потроха рыбьи они не едят!
Впрочем, особое внимание пище уделяло лишь старшее поколение. Молодёжь продолжала фланировать вдоль портретного ряда, обмениваясь впечатлениями, либо застывая надолго перед тем или иным произведением. Обсуждали не только невест, но и художника.
– Неизвестная школа, судя по темпераменту – италийская, испанцы строго пишут.
– Не угадали, господин барон! Это русская школа живописи. У них очень отличаются стиль иконописный и жанровый.
– Ах вот как! Благодарю за пояснения, леди Амелинда, почёл бы за честь полюбоваться на Ваш портрет.
– К чему мне? Вы все слышали, я замуж не выйду. Таково решение моё и семьи.
– Весьма, весьма жаль, баронесса. Я бы женился на Вас, не сходя с этого места!
– Лучше пройдёмся. Так какая кандидатка привлекла Ваше личное внимание, возле чьего портрета дрогнуло сердце столь любезного, очаровательного и образованного мужчины?
Приём в разгаре. Работаем, госпожа сваха, работаем! Баронство Мюнн отчаянно нуждается в ваших гонорарах, а история в небольшом повороте, хоть на одну десятую градуса!
Глава 26
Вальдемар.
– Разрешите? Я с отчётом, господин барон.
– Проходи, Леанна. Очень быстро давай.
Накинул примитивный самодельный крючок в нижней части двери. Пока все заняты на приёме, самое время узнать последние сведения. Леа также передавала всё, что проведали Куно с Луцем, чтобы не было лишней суеты вокруг меня.
– Думала, всё. Никак не выйдет. Тут она посередь разговора захрапела, уснула. Старый человек, что тут говорить. Я перешла в спальню…