– Шпилькой, как учили, вскрыла тот ящик в комоде, а там шкатулочка среди других вещей, запертая, и её тоже, но булавкой. Вот это внутри лежало. С её столика, как велели, взяла то, что каждый день себе капает, она называет «Божественная вода», перед сном пьёт. Вернулась, уселась в кресло, да и продолжила рассказ.

Отдаёт мне небольшой яйцеобразный флакон толстого стекла с длинным узким горлышком, наглухо притёртой пробкой. Там мутная жидкость, словно к воде добавили немного молока. Немного, меньше половины. Второй флакончик синего цвета похож на миниатюрный графин.

– Сходи, найди Куно, он понадобится вскоре. Пусть на чёрной лестнице недалеко от её комнат ждёт.

Запираюсь. Аккуратно, не спеша сливаю жидкость в свою фляжку. Пытаюсь определить по виду и запаху яд, не получается. Пустой флакон тщательно ополаскиваю, наливаю воду и замутняю немного травяным отваром. Леди Маргарет уже не очень хорошо видит. В крошечный графин наливаю яд. Сколько было. Стук.

– Куно на месте. С тазиком, уронит случайно, если что. Я объяснила. Леди распоряжается подачей закусок, скоро за стол сядут гости.

– Верни всё по местам, снова закрой, как учил. Если дверь заперта – ко мне.

Дверь была заперта. Пришлось помочь, никто не помешал, прислуги мало, очень заняты все. Пора вниз, там скоро перекус намечается.

Центром внимания мне стать не удалось. Цвет местной аристократии и купечества был увлечён процессом массового сватовства, затеянным Амелиндой. Прикинул по числу, примерно четыре кандидата на девушку. Неплохо, есть выбор. Прошёлся, поздравляют с исцелением, попал под перекрёстный огонь местных сопливых невест. Их чуть ли не взашей вместе с мамашами любезно вытолкнул из комнаты переговоров сам герцог. Виконт им недоступен, переключились на меня. Теперь я котируюсь на рынке женихов: барон, не старый, холостой.

– Господин баро-о-н, осмелюсь предложить присесть, тут подают прэлэстные закуски, вот есть место. Подвинься, доченька. Поухаживай за нашим чудесно исцелённым баро-о-ном.

Я уже «наш»! Опомниться не успеешь, окрутят. Мыслей не слышу, Слава Богу, значит к работе они не относятся. Что думают «прэлэстные» дамы обо мне, и так могу сказать.

– У Вас прэлэстная племянница, господин баро-о-н. Посмотрите, она пользуется вниманием кавалеров.

– Для Вас просто Вальдемар. Вы тоже весьма прэлэстны, но мне пора, прошу извинить, дела.

Да, чёрт побери, мне пора на правах старшего родственника остановить эту…эту вакханку! Она неумеренно много пьёт для дамы, таскает кубок в руке, здесь так не принято, не говоря уже о том, что её подцепил какой – то павлин в желто – сине – малиновую крапинку и направляет в укромный уголок в смежной гостиной. Попытаюсь отвлечь.

– Амелинда, племянница, можно тебя? Извините, барон. Срочное дело.

– Что такое? Я работаю, у меня цейтнот полнейший.

Мы отошли в сторону. Перешёл на современный немецкий язык, во избежание.

– Я тоже работаю. Нужна помощь! Наблюдай за леди Маргарет после того, как она уйдёт и вернётся вновь. За любым человеком, с кем она сближается, говорит. Особенно за руками. Линда, это важно.

– Тебе троих агентов уже не хватает?

– Где ты видишь троих, кто их сюда пустит? Леанна наблюдает, я, ты. Надеюсь, вместе, не проглядим момент. Следи за её руками.

– Постараюсь. Не обещаю, по возможности. Я не специалист в этой области. Попробую за мимикой следить, мне так понятнее будет. С чего ты взял, что она опасна?

– Много будешь знать, скоро состаришься. Тётушка нацелилась убрать племянника. Сегодня, в общей суматохе и многолюдье. Орудие убийства – яд. Уже подменил на воду.

– Проще ему сказать.

– Ты лезешь не в своё дело. Не проще. Он заподозрит деятельность нашей разведки. Мне нужно точно знать, «отравление» состоялось. Я не смогу казнить человека за одни намерения. Помоги.

Вроде прониклась. Держится ближе к местной госпоже Тоффане, подцепляет людей для беседы и стоит так, чтобы её видеть. Леа скромно кокетничает с управляющим вблизи лестницы.

Вычислять намерения женщины по мыслям оказалось непросто. У неё они скачут как сумасшедшие кенгуру вперемешку с кроликами. Нет отчётливого плана действий, включены воспоминания молодости, сиюминутный быт. Вчера за ужином мне пришлось так напрячься, что вспотел. Ничьих мыслей, кроме неё не слышал, значит, она одна по моему ведомству проходит.

«В пузырьке ещё достаточно, более чем. Она нахалка, как пялится на мужчин. Женит щенка, тот наплодит щенят, могу не успеть. Надо поторопиться, да, пора. Убогий не до конца исцелился, лицо какое – то тупое. Может он сам по себе недоумок? Камеристка приятная девушка, переманить бы, но потом, когда главное дело сделаю. Хорошая любовница будет сыну, через неё можно им управлять. Значит завтра. Отменное блюдо – талтарелки, жаль, мало подали, для гостей завтра будут в кухне готовить, зайду. Людей много, все станут есть и пить. Насчёт напитков надо распорядиться, больше разных. Любимый морс его пусть кухарка готовит. Меньше подозрений. Подлить – одно мгновение, место отдельное, рукав широкий. Почему его отец, Мартин, на мне не женился? Ведь клялся, божился, обещал. Сам жив бы был, наш сын спокойно правил…»

Такие мысли среди хаоса остальных суматошно метались в мозгу старой девы, любящей тётушки, сестры покойной матери правителя. Чёткость мышления скорее всего зависит от возраста. Священник, молодой человек, формулировал суть конкретно, не отвлекаясь. Вот прямо как сейчас Амелинда. Ей действительно нужно за этот приём вычленить более менее подходящих мужчин, не отдавать же девчонок в чужое государство абы кому. Они – наши первые ласточки, надежда на начало весны в лютой зиме Средневековья.

Судя по настроению общества, весна уже пришла. В воздухе витает нечто… эдакое, необъяснимое. Вызывающее эйфорию присутствующих и романтический настрой. Самое то, для такого мероприятия. Даже родители женихов и невест слегка возбуждены, дамы весело чирикают, мужчины отвешивают им громоздкие композиции из комплиментов. Они сами ещё молоды, старшему поколению по тридцать пять, сорок лет! Пройдусь, послушаю.

«Они мрут родами как мухи осенью. В первый раз прокатило и сейчас сойдёт. Есть ребёнок, значит приданое моё. На кого нацелиться? Все хороши. Неужели на самом деле такие красавицы? Влюбиться, жениться, да жить – поживать? Жена ведь всё равно нужна. Приданое и в этом случае моё…». Павлин в крапинку застыл в раздумьях возле портрета кроткой Лауры, с венком из полевых цветов на золотых локонах. Она вынимала почтового голубя из клетки. Нет, парень, наша голубка тебе не достанется. Слухи о подозрительной смерти первой жены, подпортят репутацию приятного вдовца. Слухи организуем.

Как бы о самой свахе сплетни не пошли. Его Светлость по пятам за шлейфом по всему залу таскается, вот – вот наступит. Наконец наследник изволил появиться: наспех одет, волосы встрёпаны. Отец вспомнил о своих обязанностях и целеустремлённо поволок его к картинной галерее. Юноша застрял там надолго, созерцая существующие и несуществующие прелести девиц. Пубертатный возраст он такой, по себе помню. Герцог не мешал, но и не отходил. Наконец юноша указал на виконтессу, даже не зная, кто она. Линда говорила, Харальд хочет оттянуть женитьбу надолго. Поэтому выбрал ребёнка. Обрадованный Хессел Мартина зашуршал бумажками, развернул свиток, отец с сыном скрылись в отдельной комнате.

– Она удалилась, господин барон, сейчас. Через кухню по чёрной лестнице. Вернётся – доложу.

Вот что значит много глаз, я отвлёкся, Линду окружили родители девиц и наседают, что то требуют. Умничка Леа сработала чётко. Ждём. У леди Маргарет есть шанс передумать, не брать грех на душу.

– Внимание, всем внимание! С девушками, с их характеристиками, пожеланиями, приданым вы ознакомились. Сейчас нужно будет ответить письменно на некоторые вопросы молодым людям, дабы благородные девы, их родственники могли так же познакомиться с вами. Воочию увидеться, познакомиться, сможете на балу выпускниц пансиона в Ольденбурге. Приглашения я раздаю при личных аудиенциях завтра и послезавтра. Тогда же заключим договора на мои услуги.

Линда раскладывает по краю стола писчие принадлежности, ей помогают девушки, заискивающе заглядывающие в лицо. Началось анкетирование, похоже, некоторые мужчины даже примерно не задавались подобными вопросами о себе, супруге и будущей семейной жизни. Дело продвигалось туго, даже с описанием параметров внешности. Свахе точно не до проблем разведки.

И ведь даже не дрогнула, услышав, что милая старушка замышляет. Специальность Амелинды сталкивала её с преступным миром. Она делилась опытом работы криминальным психологом в МВД, недолго, всего полгода, но повидала достаточно.

– Господин Вальдемар, она спускается. Уходила и возвращается по чёрной лестнице.

– Леа, будь начеку. Главное – увидеть момент, когда будет подливать. Ничего не делаем, ничего не говорим.

– Вы что! Как можно! Не по христиански! Я молчать не буду!

– Успокойся, я не монстр. Там уже простая вода. Наблюдай незаметно. Ты должна быть уверена, в том, что видела. Амелинде сейчас некогда. На неё не надеюсь. Работаем.

Около сорока человек в просторном зале. Перемещаются постоянно, стоят группами, говорят, пишут за столом, тут же едят. Герцогское место с торца стола, справа место наследника, слева тётки. Но они пустуют. Яд жидкий, значит кубок. Кубок у правителя наособицу, более парадный, дорогой. Никто не посмеет взять, тем более пить из него. Рано или поздно он подойдёт, нальёт или нальют ему. Приём идёт примерно три часа, достаточно для жажды. Красивый серебряный узкогорлый кувшин рядом. Графин стеклянный с красно – розовым напитком. По центру стола блюда с закусками, почти все съедены.

Она! В своём траурном чепце, с белой кружевной лентой изнутри. Благообразная, величавая, почтенная старая дева проходит вдоль стола. Остановилась у своего стула. Подскочил молодой щёголь, отодвинул стул даме. Села, подаёт кому то стоящему у коридора в кухню знак. Подбегает временная горничная Летти, получает приказ. Исчезает.

Мне видится всё какими то рывками, отдельными не слитными эпизодами. Выходят кухарка, Леанна и Летти. Выставляют свежие нарезки и бутерброды. Леа накрывает возле хозяйских мест. Увидев, что столы пополнили, идут, подтягиваются гости, с ними вместе отец с наследником. Леди Маргарет лично решила осмотреть, всего ли довольно на столе? Поднялась и проходит мимо места ещё не севшего герцога. Она сама будет наливать вино в кубок? Нет. Ничего не наливает. Просто подвинула его чуть ближе, переставила тарелку с пирожками. Пошла дальше, осматривает, поправляет, перекидывается словами с дамами. Радушная, приветливая, гостеприимная хозяйка.

– Вы заметили? Я видела!

Шипящий шёпот прямо в ухо. Леа медленно наливает мне вина. Но кубок Его светлости ещё пуст! Вот он садится, и сам наливает себе морса, буквально залпом выпивает. Леди беседует с купцом в противоположном конце стола. Встаю, отхожу, нужно уточнить, что Леанна видела, а я не заметил. Благо, что люди в движении, эдакий сидячий шведский стол.

– Что видела? Не понял тебя.

– Она налила подменённый «яд» в пустой кубок. Мгновенно достала из рукава, когда двигала посуду. Флакон не зря такой формы, в ладонь ложится, его не идно вовсе, горлышко сквозь пальцы. Наклон руки и готово.

– Уверена?

– Вот Вам крест!

Леди Маргарет, леди Маргарет… Вы сделали свой выбор.

Глава 27

Хессел Мартина.

Мои глаза предали меня, они смотрят только в её сторону. Мой нос чует её запах как гончая подраненную лису. Ноги отказываются идти в любую другую сторону, кроме как к ней. Голова словно в дурмане. Я околдован, готов на любые безумства ради прославления её имени. Заворожён её переливчатым смехом, пленён плавным изгибом белоснежной шеи, покорен навеки умом и волей Прекрасной Дамы. Взором пригвоздила меня к месту, и лишила дара речи, я даже забыл дышать, пока смотрел в её глаза. Не хватает слов, чтобы объяснить это впечатление, одновременно сладостное и устрашающее, я понимаю, что теряю сам себя, выхожу за пределы своих возможностей. Теперь я способен совершить любой подвиг и даже низость, если ей будет угодно.

Два дня назад Амелинда казалось, была совсем другой. Обычной, приятной леди, интересной собеседницей. Вполне подходящей очередной фавориткой. Даже начал по привычке расточать приличествующие случаю любезности. Но в одночасье она разительно переменилась, после того как ей внезапно стало дурно.

Немного погодя, деву будто подменили: она сияла любовью, словно кроткая Дама небес, окутывая ею всех, кто рядом. Кларисса расцвела, как цветочек под майским солнцем, жмётся к ней, тянется за лаской. Пугливая горничная Летти бежит мимо меня, не замечая, по её поручению. Харальд спрятал свои иголки, стал более учтивым. Даже не помню, когда я так отдыхал душой рядом с женщиной, пожалуй, только в детстве, с мамой. С ранней юности мои спутники: война, страдания, жестокость, смерть. Фризию рвут на части враги. Море поглощает наши земли. Грозящий голод гонит людей с обжитых мест. Пружина обречённой исступлённости закручивалась всё туже, туже. Рядом с ней отпустило.

Сегодня… Она дивно, поразительно благолепна. Дело не в том, что, как всякая женщина баронесса прихорашивалась к приёму, не в оживлённой прелестности, не в модном уборе. В ней словно вспыхнуло внутреннее пламя, оно светит, согревает, но не жжёт, как благодатный огонь, нисходящий на гроб Господень. Докатился, разум потерял, богохульствую. Однако ведь истинно сказано – Бог есть любовь!

В чём причина такой внезапной метаморфозы? Уж не я ли, как мужчина? В первый день знакомства она одарила меня похвалой – «Вы олицетворение здорового, красивого и сильного молодого мужчины», до единого слова врезалось в память, так было приятно. Мне тридцать шесть, ей вероятно за двадцать. Сердце иногда сильно беспокоит, но все под Богом ходим. Надо жить и любить пока дышишь. Я не стар для неё, а мой титул сглаживает многие недостатки.

И он же не позволит поступить с девой по чести, я не смогу назвать дочь мелкого землевладельца – фрайхерра своей супругой. Потому что поступило брачное предложение от барона Брэма Ван дер Бильда, которого Господь одарил тремя дочерьми, не оставив в живых единственного наследника. За любой из дочерей, которую я выберу, он отдаёт в приданое всю свою землю. Это самое крупное голландское баронство. Хочет таким образом войти в состав Фризии. Как государь я не имею права пренебречь возможностью увеличить и усилить своё государство. Ради народа и моих потомков. Вот он, потомок, кстати – явился!

– Отец, прости меня. Я опоздал. Не рассчитал силы Агата, он выдохся, обратно мы ехали шагом.

– Коней плохо кормят последнее время. Ты это знал, но гнал своего любимца Агата вскачь? Стыдись, сын мой, так не поступают с тем, кого любят. Ты наказан. Неделю тебе запрещено посещать конюшни и псарню. Даже не пытайся нарушить запрет. Я отдам приказ стражам.

– Прости, мне действительно стыдно. Просто не подумал. Я позаботился о нём.

– Давай сейчас позаботимся о будущем. Твоём и твоего будущего государства. Сам видишь, девы все хороши, каждая на свой лад. Глубокоуважаемая госпожа сваха посоветовала положиться на твой выбор по внешнему облику и симпатии, лишь потом обратить внимание на другие достоинства, титул, приданое.

– А если нравится девица, но будет маленькое приданое?

– Тебе известно, что я вскоре женюсь на самом большом баронстве примыкающей Голландии, нам пока хватит. Цени – отец собой жертвует, не тобой. Выбирай по сердцу.

– Не верится, что бывают такие красивые девы. Художник приукрасил, вероятно. Вот эта девочка с кошкой очень мила. Весёлая, игривая, ребёнок ещё. Пока подрастёт… Сколько ей лет? Кто она?

– Ты попал в яблочко, сын. Этот ангел – виконтесса Ольденбургская. Ей двенадцать. Раньше шестнадцати родители её не отдадут замуж. Если она твой выбор, успеешь нагуляться.

– Нам предлагают в невесты дочь графа? Из этого огромного графства, с которым мы недавно воевали? Я изумлён, отец!

– Предлагают не нам, тебе. Этот брак по политическим мотивам должен закрепить перемирие и стать гарантом долгого и прочного мира. Возможно, в отдалённой перспективе, послужить объединению наших государств в одно, большое, богатое, крепкое. Тогда мы сможем дать отпор франкам, голландцам и испанцам, что точат зубы на наши земли.

– На ней надо жениться, даже если у неё нос будет не посередине лица!

– Что ты болтаешь, сын. Девочка весьма миловидна и обещает вырасти в редкостную красавицу. Сваха поручилась за её портрет, он похож на оригинал. Образование виконтесса будет получать в пансионе баронства Мюнн, где обучает леди Амелинда и другие достойные и образованные леди.

– Если эта тётка будет учить мою невесту, я спокоен. Извини, леди Амелинда. Она необычная женщина, с ней интересно, так много знает, умеет понять человека. Какая она сейчас красивая, высокая, величественная, благородная, не уступит королеве. Ты на неё как изнывающий от жажды на родник смотришь. Может ну его, это голландское баронство, пап? Помолвки ведь ещё не было. В союзе с Ольденбургом мы по носу этим голландцам нащёлкаем, если полезут.

– Щелкун! Молод ещё, советы правителю давать!

– Как жениться, так взрослый! Пойдём, поедим, я голодный.

Жажда действительно замучила меня, залпом выпил кубок клюквенного морса. Камеристка Амелинды догадалась возле нас отдельное блюдо поставить, иначе всё бы расхватали. Булочки с маслом, солёной тонко нарезанной рыбой и рыбьими потрохами – икрой со стола просто смели.

Пробуем. Ого! Вправду деликатес. Маслянистые, солёные шарики лопаются во рту, чуть сладкий хлеб с маслом подчёркивают нежный вкус икры. Смотрится красиво, как драгоценность. Изысканное лакомство. Полезное для здоровья. Жаль, нельзя долго сохранить, не повезёшь на дальний торг. Зато соль, чистую, белую, мелкую в двадцать раз дороже обычной можно продавать. Пока только на континент, порт открою, заживём!

На солеварне дополнительно установить фильтры, ёмкости для растворения грязной соли… Как она сказала? «У Вашего моря золотое дно». Просто так, походя, задаром поделилась идеей, которая принесёт моей стране золото. Много, очень много золота из морской воды, речной воды и солнца. За которое мы купим всё. Как бы мало не осталось пригодной для выпаса и земледелия земли, какой бы ни был год, мой народ уже никогда не будет голодать. Это огромная заслуга леди Амелинды перед моей страной. За государственные заслуги принято награждать.

Барон Вальдемар постоянно мельтешит перед глазами, Леанна суетится вокруг стола, закрывают обзор. Чем сейчас занята Амелинда? Вижу, тем же, чем и я – с завидным аппетитом перекусывает. Глядя на неё, дочка за совместными трапезами стала лучше кушать. Мне бы вовремя понять, что это англичанка вдолбила девочке глупость: леди должна есть очень мало. Сама она ела не как леди, а как лошадь. Ребёнок совсем исхудал. Я виноват, не контролировал воспитательницу. Теперь тётя присматривает за её учёбой и воспитанием, но она уже стара, не имеет своих детей и опыта. Когда за всем уследить? Вот была бы жена! Все мысли об одном. Нужно работать, вон Амелинда хлопочет, как пчела на лугу. Схожу, напишу Указ, пока тут идёт работа.

– Хьюгенн, идём в кабинет, дело есть, секретарём будешь.

– Как скажете Ваша Светлость, церемониймейстером был, лакеем был, ключником вот заделался, теперь секретарём побуду.

– Не ворчи, господин управляющий, сберегаем продукты. Станет лучше, снова штат наберёшь. Ты новым пером уже писал?

– Одно удовольствие, против гусиного, чисто пишет, ровно, чинить не надо. Дорогой подарок, не потому что золотое – удобное.

– Соль белую видел на столах? Что скажешь о цене?

– Небось, деньжищи отвалили несусветные. Простите, не одобряю. На соли ведь сидим, пусть наша не такая чистая, вонючая, но всё же не время на роскошь деньги тратить. Продуктов лучше на рынке более скупить, завтра последний день торг. Товар обозный кончается.

– Эта соль наш товар, Хьюгенн. Мы её будем продавать. Госпожа баронесса Амелинда фон Мюнних секрет переработки нашей соли показала, научила. Своею волей, просто так, ничего взамен не спросила.

– Глупая леди. Непрактичная.

– Посоветуй, как наградить её достойно, дабы не вышло, что мы воспользовались этим. С такой солью государство поднимется за три года. Заслуга огромная.

– Старшего советника оставили бы при дворе, что я один за всех должен отдуваться, помилуйте Ваша Светлость! Хотя мысль есть…

– Ну? Хьюгенн, оплату прибавлю, если дельное что придумал.

– Титул дайте. Цена ему – лист пергамента. Камеристка сказывала, из завалящих баронов леди происходит, нижняя ступень, фрайхерры. Всего одна деревня, замка нет, дом – крепость.

– При титуле хоть малый кусок земли нужен. Где взять? Точнее у кого?

– У границы с их графством две общины каждый сезон дерутся за Каменную лощину, никак не поделят. То Ювинга община завладеет, то Бертуса.

– Слышал, слышал. А что там ценного?

– Ничего, одни валуны, землю не вспашешь – кругом камень. Отдайте госпоже, всем лучше будет. Пока до смертоубийства из – за принципа дело не дошло.

– Ладно, так и сделаю, зачем мне три советника было содержать, ты один пятерых стоишь. Пять серебряных талеров тебе к заработку. Лакеем можешь не работать.

– Можно семь попросить, Ваша Светлость? Я жениться хочу. На госпоже Леанне, камеристке баронессы.

– Ушлый какой! Быстро уговорил. Рад за тебя, давно пора. А как не отпустит госпожа служанку?

– Отпустит. Работа у неё такая, всех женить. Я договор с ней составил, честь по чести. Вопросник заполнил, все ответы на госпожу Леанну указывают!

– Совет да любовь.

– А семь талеров?

– Шесть.

Похоже, основное действо уже закончено. Купцы и аристократы успокоились, доедают остатки угощения. Докатился, Хессел: твои подданные, даже богатые, кусочка на столах не оставили. Прекрасная Амелинда тут же на краю раскладывает по стопкам, в одном ей известном порядке, документы. Спешу к ней.

– Так дело пойдёт, никаких средств на пергамент не хватит, Ваша Светлость. Придётся поделиться с вами ещё одним секретом

– Заинтригован, о, умнейшая из прекраснейших дев!

– Научу делать из воды, водорослей и солнца бумагу. Если пообещаете впредь не изъясняться так высокопарно. Будьте проще герцог, и народ к вам потянется.

– А Вы? Потянетесь?

– Разумеется, за пять процентов от прибыли. Соль, так и быть – даром.

– Я глупею рядом с Вами, несравненная Амелинда. Даже не понял, о чём речь. Покидаю, ненадолго. Не уходите.

Где управляющий? Конечно, там где камеристка.

– Господин управляющий! Оторвитесь, будьте, любезны! Хьюгенн, распорядителем и глашатаем назначаю, наведи тишину, выстрой всех и зачитай, громко с причитающимся выражением. Пойду на троне посижу, забегался сегодня, не присел ни разу.

– Харальд, ты со мной, куда опять направляешься? Сидишь рядом.

Вполне торжественно и громко господин управляющий ознакомил насторожившуюся публику с новым Указом. Из него явствовало, что иностранка, баронесса Амелинда Лидия фон Мюнних, дочь фрайхерра Харальда фон Мюнних, награждается титулом виконтессы Штейненделлингской, за выдающиеся заслуги перед Фризией.

Оные заключаются в уникальной методе очищения морской соли, что принесёт постоянный, значительный доход государству, в виде налогов с владельцев солеварен и купцов в казну. Даст хороший заработок солеварам. Позволит консервировать, продавать продукты высшего качества.

Также вышепоименованная особа, являясь первой свахой графства Ольденбургского, внесла значительный вклад в дело упрочения мира между давно враждующими государствами, предложив весьма интересные варианты политических брачных союзов. Совместила свадебное посольство с продовольственным обозом, оказав этим бесценную услугу населению.

К титулу виконтессы Штейненделлингской прилагается местность, под названием Каменная лощина, размером семнадцать гуф десять моргенов, находящаяся рядом с границей Фризии и графства. Также идут в комплекте драгоценные регалии: малая диадема, перстень из серебра с голубыми топазами, парные браслеты.

Захотелось мне под благовидным предлогом сделать Амелинде красивый подарок, поискал в сокровищнице подходящие к её колье украшения. Полагаю, иначе она бы его не приняла. Хотя серебро и топазы материалы недорогие, но смотрятся представительно, эффектно.

Всё время, пока универсальный Хьюген громогласно читал Указ, я внимательно наблюдал за Амелиндой. Она так и не отошла от стола, где сортировала бумаги. Когда поняла, что речь идёт о ней, сосредоточенно нахмурила бровки, склонила голову чуть набок, оперлась рукой о стол. При титуловании глаза её удивлённо увеличились и постепенно становились всё больше, больше, словно она впервые слышала о возможности такой награды. Лицо стало озадаченным, затем растерянным, особой радости я не увидел. Чудесная возможность увидеть целую гамму чувств на лице любимой, да, да, любимой женщины. Перед кем я буду таиться, перед собой?

<1...1314151617...23>