Орден Волонтёров

Глава 31

Момент истины. Два правителя – Элимар и Хессел стоят напротив друг друга, чуть позади у каждого – своя семья. Каждый из них был наглым захватчиком на земле соседа. Так же как их предки. Оба виновны в смертях сотен людей. Не только воинов. По их приказу убивали, жгли, грабили, уничтожали в себе всё человеческое. И тот и другой пережили страх за самое ценное.

Каждый удар сердца – одна секунда.

Тук – тук, смотрят в упор, не отводя и не опуская жёсткий взгляд.

Тук – тук, непонятно как, за счёт чего оба увеличились в размерах, словно выросла и вздыбилась невидимая шерсть, расширилась аура.

Тук – тук, раздуваются и опадают гневно ноздри.

Тук – тук, губы напряжённо раздвигаются, демонстративно оскаливая зубы в протокольной улыбке.

Дипломатия – продукт цивилизации. Это потом. А сейчас идёт неслышный древний разговор двух лидеров, двух альфа самцов.

Ты пришёл на мою территорию.

Пришёл. Видишь, какой я большой, храбрый и страшный?

Мы оба опасны и сильны! Согласен?

Согласен. Будем драться?

Да. Ты воняешь страхом!

Ты тоже!

Бой. Раны и смерть. Твоя. Моя.

Да. Самки и детёныши без защиты.

Всем смерть. Род исчезнет.

Нужно драться?

Нет! Нужно жить.

Да! Жить.

– Ваша Светлость! Добро пожаловать в замок Ольденбург, мы с супругой рады принимать у себя в столь высокопоставленного гостя с семьёй. Прошу проходите, Вас и семейство со слугами проводят в покои, отдохнёте с дороги. Пир в вашу честь на закате.

– Благодарю, Ваши Сиятельства за гостеприимство! Приветствую нашу первую встречу, как добрых соседей, и, надеюсь, будущих родственников.

Они конечно рады и всячески приветствуют. Только первую сигнальную не обманешь. Никакого дружелюбия. Просто договор взаимного не истребления. Пока. За эти четыре секунды у меня от напряжения чуть предохранитель не сгорел. Еле сдержалась, чтобы не встрять с чем – либо расслабляюще примирительным, типа: ребята, давайте жить дружно!

Знакомый парадный зал. Шахматная доска для политической партии. В которой должны уцелеть все фигуры и выиграть обе стороны. Сверхсложная задача. По фразам, паузам, даже по интонациям, благодаря долгим «секретным» и «душевным» разговорам, чаще просто к слову, мимолётно, на ходу – шла настройка умов аристократии на непривычную для Средневековья стратегию выживания. Сколько было невидимого труда, нас, волонтёров, чтобы Совет графства решил, что это его мысль и его решение. Чтобы граф принял его.

Общее настроение, почти осязаемая мысль: «Не отнимать, а меняться, делиться. Не воевать, а торговать. Не грабить скудные ресурсы, а сообща увеличивать их количество». Через детей и женщин, друзей детства, преданных слуг, через прямое общение. В любом месте, ситуации, всегда, прямо или косвенно: нужен мир, большое сильное государство, нужны оборонительные союзы и союзники, нужно добровольно объединяться, чтобы жить спокойно.

Договор о мире с Фрисландией Орбант фон Дрез и граф с советниками составляли, доставая практически готовые формулировки из подсознания. Это самое подсознание я практически изгрызла Хесселу Мартина, всем кто встречался мне по пути в Леуварден и обратно. Немного поднатаскав Вальдемара по НЛП и эриксоновскому гипнозу, удалось расширить сферу влияния. Помогали словом и делом Куно, Леа, Луц. Во всех трактирах вдоль дорог и в тавернах у моря народ уже обсуждал перспективы мирного слияния двух государств. Хотя государям ещё не приходила в голову такая мысль. Но если она витает в воздухе, то рано или поздно достигнет цели. Вызреет.

Смешение людей, повозок, всадников во дворе замка потихоньку рассасывается. Наш обоз начал распадаться ещё по тракту. На каждом ответвлении уезжала группа воинов очередного баронства. Нагруженные ценным товаром – солью, морской рыбой, тонкой шерстью и с деньгами, они спешили с отчётом в свои уделы.

Радует воинскую душу и личная польза. Приятно ощущать тяжесть кошельков и поясов, перемётных сум воинам, сопровождающим караван. На обратном пути они продали свои пайковые запасы в городе и деревнях в десять раз дороже. Когда ехали во Фризию поубивали разбойников; получили свою долю трофеев и долю от выкупа, предложенного раубриттером Еппелейном фон Галлингеном.

Никто не подвергал особому риску свою жизнь или здоровье. Они сделали что-то полезное для своего баронства, для себя, для голодающих соседей и избавили народ от бандитов. Достало малой искры – несколько слов, вопросов в группе собравшихся у костра людей погреться, и все задумались, насколько выгоднее быть миротворцем, чем воевать. Это профессиональные солдаты. Они живут войной. Их шаблоны сломаны. Оказалось, что поход с целью мирной миссии более выгоден, чем военные действия.

Сам рыцарь – разбойник тоже отделился от обоза, хотя планировал поступить на службу к графу, свернул в сторону монастыря госпитальеров. Внезапно грешнику пришла в голову благостная идея покаяться, замолить грехи трудом и молитвой Богу. Кодовая фраза: «Господин Еппелейн, эта дорога ведёт к монастырю госпитальеров» – сработала как по маслу. Имея из имущества коня, несколько золотых и медальон с портретом любимой мамы, раубриттер направился навстречу своей судьбе, карьере и, надеюсь что к родственнику.

Старший обоза Людвиг отвечал за доставку не только перед своим бароном фон Дрез, но и перед графом. Два шпиона, нанятые графом, Луц и Куно, также ожидали момента, чтобы предстать перед взором своего нанимателя с информацией. Графу явно не было до них дела, и им придётся подождать вызова, пока что велено отдыхать с дороги. Не вижу Вальдемара, неприметно куда – то слинял

Мне тоже пора определяться. Путь до покоев, выделяемых семейству Мюнних знаю, чемодан с вещами Куно, ещё один Воиславу, мы с горничной Виолеттой устало ступаем наверх. Бойкая девушка не доходя до места приступила к работе, выцепив откуда то молодого нагловатого слугу.

– Милейший, вы не откажете гостье вашего хозяина в нескольких вёдрах горячей воды и лёгком перекусе. Распорядитесь, в покои баронов Мюнних.

– Милочка, не извольте беспокоиться. В покоях семьи барона фон Мюнних всё приготовлено.

Эк он её, взаимно обозначил. Летти сердито запыхтела, но смолчала. Воислав с Куно занесли багаж, проверили все апартаменты, напомнили запираться на засов, ушли. Устали все.

Слава Богу! Если могла бы, с прыжка завалилась на постель, но сил нет, медленно плетусь к кроватке, снимая по пути тёплые вещи.

– Куда Вы, госпожа? Правее берите, правее, там мыльня.

– Немного полежу, Летти. Потом мыться.

– Сначала мыться, потом «полежать». Знаю я, потом не добудишься. Когда волосы сушить? Мне ещё успеть кроме Вас платье к пиру подготовить и самой бы помыться.

– Ладно, ладно не ворчи, пойдём.

Долго расслабляться в лохани вредная девица мне не дала. Шустро намыла мои благородные бока, постирала и сполоснула волосы, закутала их в ткань, меня в халат и спровадила в постель. Прямо там я схомячила сдобную медовую лепёшечку с сыром, заполировала простоквашей с ягодами и … нирвана.

Час на сушку волос и причёску, две косы колосок. Час на примерку, комбинирование единственного парадного платья, которое я уже носила во всех мыслимых вариантах. В этот раз без меха и розы, но со шлейфом. Киртл серого шёлка с голубой вышивкой, она подходит к топазам. Плат треугольник из чёрного кружева плотно прижат диадемой, подарком герцога. Толстые косы перекинуты на грудь. Декольте безупречно. Моё колье лишь немного отличается узором серебряной оправы от подаренных украшений, огранка и камни одинаковы. Руки украшены парными браслетами поверх узкого рукава киртла, перстень с огромным кабошоном, такого же размера, как центральный камень диадемы. Серебро, чернота бархата и прозрачный голубой лёд топазов великолепно сочетаются, взаимно подчёркивая роскошь друг друга и белизну моей напитанной кремом кожи. Густые длинные волосы, белая кожа – каноны красоты средневековой девушки. Они доказывают аристократизм: у неё есть время на уход за собой, нет необходимости трудиться на солнцепёке. Черты лица аккуратно подправлены, подчёркнуты макияжем, где нужно. Фигура желательна более хрупкая, но что есть, то есть – я довольна своим отражением. Летти довольна своей работой, тем, что ей удалось помыться, наесться и пока госпожи не будет, тайком подрыхнуть на её кровати.

Пир это не бал, танцев не будет. Я ещё не достаточно отдохнула, мои туфли для местных плавных бальных па не помеха, а вот уставшие ноги – да. В гостиной сидит притомившийся Вальдемар, видимо давно ждёт. Где он всё таки пропадал? Был в магазине мужской одежды? Поверх белой камизы на нём было надето нечто кургузое в обтяжку и без рукавов: мужское блио серо – стального цвета. Сюрко до середины бёдер. Короткие штанишки фонариком не скрывали прелести его худых мосластых ног, обтянутых длинными бежевыми чулками шоссами. Дядя тоже подсуетился с украшениями: три перстня и цепь с поясом подкрепляют его баронский авторитет.

– Не вздумай много пить вина, Амелинда! Ешь меньше, молчи больше, соблюдай приличия! Помни, мы каждую секунду этого времени на работе!

Включил ворчливого «дядюшку». Испортил всё праздничное настроение и аппетит.

Нас объявили, как артистов при выходе на сцену и мы вошли в большую трапезную.

Уже заполнен гостями нижний стол. Это в основном воины обоза и гвардия герцога. Присутствуют несколько высокопоставленных слуг, из числа управленцев, коннетабль замка. Горничная Клариссы здесь же. А её фрейлина, среднего возраста, улыбчивая женщина, как знатная дама уже за верхним столом. Мы рассаживаемся на отведённые места, нет пока только правящих семейств. Впрочем, они не замедлили появиться в полном составе.

Не знаю, из каких таких соображений Ингрид вывела в свет весь свой выводок, включая младшеньких мальчиков. Графиня прелестна в простоте своего синего убора, беременность её только красит. Я понимаю, сколько усилий кроется за этим эффектом прелести подчёркнутого материнства. Она трудилась над образом, чтобы извлечь из этого необходимый результат, политическую выгоду. Сознательно, подсознательно – неважно!

Главное: никто не посмеет ей перечить и огорчать эту святую женщину, ведь она символ всего, что защищает, ради чего живёт сильный мужчина. А рядышком мал, мала, меньше и в проекте – дети, ваше продолжение, билет в бессмертие. Прекрасная Дама заслуживает мира и благоденствия на своей земле и в своём доме. Всего лишь образ, созданный умной женщиной, подталкивает мужчин дружно двигаться в заданном направлении.

Зазвучали традиционные тосты, приветственные, ответные, за гостей, за хозяев, за здравие всех присутствующих, за успех чего – то там… Эдак они быстро накидаются. Памятуя о наставлениях опытного разведчика, почти не пью, слежу за окружающей обстановкой.

Мне очень интересно наблюдать за детьми. Их посадили вперемешку, далеко от родителей, за отдельный высокий стол. Старшие наследники и девочки чувствуют себя скованно, зато мальчики погодки достаточно малы, чтобы плюнуть на этикет, потом друг на друга, таскать с блюд всё до чего дотянутся ручки и вообще всячески оживлять эту скучную вечеринку взрослых. Волей неволей Миллисент и Кларисса начинают исполнять роль нянек и общаться между собой. Харальд свысока, снисходительно взирает на возню малышей и получает пельменем со сметаной в глаз. Реймонд от смеха фыркает черничным киселём, обливает себе лицо, камизу.

В ужасе от могущего возникнуть международного скандала, девочки кидаются отирать им лица вышитыми платочками. Каждая своему предполагаемому жениху. Вот оказывается для чего вывели в свет маленьких проказников – для налаживания более тесных контактов. Сильна в дипломатии Ингрид, сильна!

Хессел и Элимар тоже, улыбаясь, смотрят на детей. Язык символов простой и понятный. Вот те, ради кого ты должен в лепёшку расшибиться, чтобы им в будущем жить спокойно, долго и мирно.

Дошла очередь говорить тост Вальдемару, он выдал: «Любая война, какой бы кровавой и долгой она ни была, неизбежно заканчивается переговорами и миром. Зачем начинать, если результат известен заранее? Так выпьем за умение здраво мыслить! Хочешь мира – будь самым сильным! Выпьем за силу! Наша сила в единстве, выпьем за эти прекрасные юные пары, что объединят наши страны в единое, мирное, сильное и процветающее государство! Виват Харальд и Миллисент! Виват Реймонд и Кларисса!»

– Виват, виват, виват!!! – заорали лужёные воинские глотки, ударяя кубками и выплёскивая вино в радостные, пьяные рты.

Подростки повторили то же, что делали родители, когда их восхваляли на пирах, а именно: встали и слегка поклонились. Снова прокатилась волна дружных приветственных возгласов. Девочки раскраснелись. До окончательных переговоров о сватовстве, до помолвки один удачный тост подтолкнул к нужному решению родителей, их отпрысков и показал отношение воинства обеих стран к идее объединения. А это важно, ведь в прошлом они сражались друг против друга.

Любой служивый любит посидеть за кружкой пива в трактире или таверне, харчевне и поучаствовать в общем разговоре. А во всех питейно – едальных общественных заведениях последний месяц только и разговоров, что о мирном объединении Фризии с Ольденбугским графством. Первое окошечко Овертона, даже скорее форточка, приоткрылось. Интересно, через сколько времени: лет, десятилетий, веков окно Овертона широко распахнётся в мир, где законодательно, на международном уровне запрещены и наказуемы захватнические войны. Не при нашей жизни наверное.

Пир становится всё более пьяным, шумным. Ингрид Ольденбургская уходит с дочкой и младшими пострелятами. Хессел Мартина, чуточку пошатываясь, вместе с фрейлиной уводит Клариссу. Лапочка, даже в подпитии помнит о поцелуе дочки на ночь. Перед сном проведу ей сеанс психотерапии, нужно пойти переодеться.

Летти с заспанными глазами мне помогает разоблачиться, снова облачиться. Моя постель примята сверху покрывала, кто бы сомневался. Смогу ли сейчас работать? Смогу, всего кубок вина выпила, цедила весь вечер, под зорким приглядом «дядюшки». Докатилась, девушка, уже в открытую замечания получаешь. Если замечают другие, и знаешь сама, то проблема есть. Мне совершенно не нравится состояние опьянения, я не нуждаюсь в искусственной весёлости и расслаблении, просто люблю сам вкус хорошего виноградного вина.

Маленький симпатичный зелёный змеёныш тоже любит, то, что входит в составляющую этого вкуса – этанол! Наркотик, официально признанный таковым медициной. Змеёныш получает его, встраивается в биохимию организма и потихоньку подрастает, умнеет. Его причины выпить становятся всё разнообразнее, оправдания излишества всё изощрённее. Он набирает силу, влияние. Управляет своим бывшим хозяином, хозяйкой. Становится вровень с тем самым змием, что искушал безгрешных Адама и Еву в Раю. Словно Чужой паразитирует в зависимом человеке, подчиняя себе всю его волю, желания, жизнь. Лишая всего дорогого. Отвратительное рабство, выбранное добровольно. Выкуп дорогой, а чаще всего – невозможный. Господин змий нуждается в своём рабе, ведь его руками он зарабатывает на отраву, поднимает бокал, его ртом пьёт, его пропитым мозгом впадает в эйфорию, видит галлюцинации, строит планы на добычу следующей дозы яда. Зелёный змий умирает только вместе со своим рабом, даже если у того достало силы воли никогда не пить. Бывших алкоголиков не бывает, они «бывшие» до первого стакана, даже выпитого спустя десять лет, после завязки.

За одиннадцать лет практики приходилось работать и с этой бедой человечества. Снимать похмельный синдром, абстиненцию. Не люблю похмелье. Терпеть не могу раздражение, агрессию, тревогу и бессонницу, если очень долго не выпиваю. Первая стадия по всем признакам у меня налицо. Что там, в «Двенадцати шагах»? Шаг первый: признать проблему, как ситуацию имеющую место быть, как очевидный факт. К чёрту самооправдания, не себя я защищаю – Его!