Орден Волонтёров

– Двоюродный!

– Очень близкое родство! И достался тяжело – ночную вылазку организовал, риск большой был самому в плен попасть.

– Похититель! Тать ночной! – взревел потерпевший.

– Что ж ты в бою его не пленил?

Бумм!Буммм! Я шандарахнул со всей дури по медному подносу. Вздрогнули все и стая свиристелей взлетела с рябины, осыпая снежные искры. Воцарилась тишина.

– К порядку! Вам дадут слово, не перебивать! Продолжай Гордей.

– Отвечу ему: пока Ваша светлость самолично осаду Ольденбурга возглавлял, братец ваш под стенами замка Дрез не появился ни разу. Он в своём шатре в отдалении пьянствовал и баб валял. На командующего управление свалил. Тем я и воспользовался. Конь его сам увязался, за хозяином. Ну не гнать же было!

– Значит по твоему, никак нельзя было требовать меньше ста тысяч талеров?

– Никак нельзя. Серебряный талер в пять раз меньше кроны. Меньше запросить – урон чести всего рода пленника! Скажут во всех странах, городах и замках – подешевела кровь правящего рода Фризии. И то, сторговались с герцогом на семидесяти семи тысячах.

– А больше почему не запросил?

– Несуразную сумму назначают, когда пленника отдавать не хотят, мне он на что? Толку с него: даже сапоги чистить не умеет, только пьёт и жрёт как монах после поста.

– Теперь слово герцогу. Считаете ли Вы, Ваша светлость свой правящий род достаточно древним и знатным?

Хессел приосанился, переложил меч из правой в левую руку. Поправил опущенное забрало. Задумался. К чему я веду, он понял. Осталось дождаться итога битвы жадности со спесью.

– Мой род в хрониках Меровингов записан. Дюк означает вождь своего народа, вот откуда герцогами, а не королями правители Фризии именуются. На стяге фризов семь королевских лилий! Семь!

Вернулись прожорливые птички. Одна с самым большим хохолком отгоняла других от алых гроздей ягод. Я намеренно затянул паузу. Хлебнул горячего взвару. Сверху красиво спарашютировал шелковый платочек с инициалами А. ф. М.

– Первое: в соответствии с Кодексом чести Свода законов баронства Мюнн, по пунктам 3 и 6 раздела Поединки, оскорбления и урона чести от сына боярского Гордея Вольговича Его светлости герцогу Хесселу Мартина не усмотрено. Сумма назначенного выкупа признаётся соразмерной знатности и древности рода правителей Фризии и показывает уважение к их благородству. Второе: также приличная уступка пленившего показывает его желание уважить герцога лично. Третье: сумма – семьдесят семь тысяч, на которой сошлись стороны есть число Божеское и показывает справедливость размера выкупа. Посему причины для ордалии, Божьего суда посредством поединка на моей земле, не усмотрено.

Все помалкивали, оценивая и переваривая вердикт суда. Пока маленькая, но жадная птичка не давала одним есть, другие из стайки торопливо клевали ягоды. Она кидалась на них, тогда рябину поедали первые. Сама она поклевать не успевала, ведь главное не дать другим! Прилетел ворон. Наевшаяся стайка дружно взлетела. Последней снялась с места голодная свиристель с самым большим хохолком.

– Однако! Внимание! Поскольку сгоряча спорщики сказали друг другу много бранных слов, то полагается с них вира. С Гордея Вольговича пять талеров. С Его светлости пять талеров. Провожу взаимозачётом. Налог с дохода в пользу казны – десятину с каждого. Судебные издержки по полталера с каждого. Итого: сдать министру финансов, присутствующей здесь госпоже баронессе Эдне фон Мюнних по талеру.

Публика оживилась, особенно хорошо слышны реплики с балкона:

– Мудрено, но справедливо.

– Главное по закону всё.

–Да, хорошо когда законно. И казну не забыл!

– Спорщикам всё понятно?

– Да!!!

–Да.

– Дабы у сторон обиды не было вовсе друг на друга, предлагаю заменить поединок и потешиться честным кулачным боем, без доспехов и оружия. До первой крови. Желаете?

– Желаю!

– Ага, ещё как желаем!

– Вот ведь гад! – донеслось с балкона.

Питьё было чуть тёплым и не согревало.

– Суд окончен, готовьтесь к зрелищу.

О, да! Народ жаждал зрелищ, девицы аж пищали от переполнявшего их восторга. Деревенские и наёмники стали биться об заклад с гвардейцами. Ставки принимал Глушила. Из выхода левой башни показалась вконец остервеневшая Линда, мне срочно стало нужно в помещение, носик попудрить. Займу её место на балконе. Слинял через центральный вход.

Дальше события развивались предсказуемо: соперники покрасовались теперь уже не в доспехах, а с голыми торсами. Более высокий, плечистый Гордей, с крепкой, как железо, мускулатурой, вдруг неожиданно оказался беленький телом, как девица. Хессел Мартина стоял сбитый, словно высеченный из камня, крепкий и плотный, с бронзовым загаром и намечающимся животом, не скрывающим рельефные кубики.

Женщины всех сословий зашлись визгом, захлебнулись слюной. Отто с нахальной растяжкой всех гласных и даже согласных объявил поединщиков. Но Линда вмешалась, что то шепнула мужу. Он осмотрел свои длинные брэ, на веревочках, из тонкого хлопка с подвязанными к ним лентами шоссами и башмаки. Глянул на соперника. Гордей был в простых свободных штанах из холста, утянутых широким поясом и в коротких кожаных сапожках.

Я прямо таки живо представил, что могло произойти в ходе поединка и похолодел. Такого позора герцог бы не простил никому. Никаких свадеб, политических союзов… Война из – за слетевших трусов и чулок могла бы войти в исторические легенды, как самый курьёзный повод. Даже война между Болоньей и Моденой из – за украденного общественного ведра, в которой две тысячи человек отдали жизни, чтобы его вернуть, его бы не переплюнула. Вот почему у сестры было такое лицо, когда она выскочила на улицу. Мне даже расхотелось смотреть, что там будет дальше.

Дальше? Дальше герцог переоделся, и они как следует наваляли друг другу, под вой восторженной толпы. Гордей после победы в кулачном бою над Северином, был слишком самонадеян. Он сделал расчёт на свою молодость, подвижность, опыт русского кулачного бойца и приёмы десантуры. Светлость не мельтешил, двигался мало, только вокруг себя, наподобие медведя, которого обложили собаки. Поэтому нисколько не выдохся, на что рассчитывал десятник. Герцог выверенными движениями держал оборону, долго не нападая. Это сбило с толку Гордея, он решил применить захват с последующим подъёмом туловища и броском, чтобы эффектно завершить поединок. Не тут то было! Он просто не смог приподнять Хессела! Тот, раскорячившись, словно врос в камни мостовой. В миг когда руки Гордея были заняты, он стал беззащитен. И получил мощнейший удар в лицо. Бровь рассечена. В моменте своего падения Гордей схватил ногу герцога, всё таки уронил его и врезал со всей дури в челюсть. Но лёжа бить неудобно. Удар получился скользящий, зубы выдержали, а губа – нет.