Даосские практики в повседневной жизни. Возвращение с горы Цинчэн

Даосские практики: традиции гармонии и долголетия

На протяжении тысячелетий китайская философская мысль рассматривала человека, природу и космос как взаимосвязанные и взаимообусловленные элементы единой структуры. В рамках такого мировоззрения возникла необходимость разработки особых практик, нацеленных на достижение внутренней гармонии и управление жизненной энергией ци (氣). Среди них особое место занимают традиции цигуна (氣功) и даоиня (導引). Эти дисциплины сформировались в контексте даосских учений, тесно связанных с философским понятием Дао (道), означающим универсальный природный порядок и естественный ход вещей.

Практики цигуна и даоиня возникали и развивались внитри даосских монастырей и отдельных школ, передавались преимущественно устно от учителей к ученикам, сопровождаясь комментариями, притчами и наставлениями, поясняющими как технические, так и философские аспекты упражнений. Со временем они органично вплелись в ткань китайской культуры, став неотъемлемой частью интеллектуального и духовного наследия Китая, объединив философские концепции, медицинские теории и техники боевых искусств в целостную систему знаний.

Исторически важную роль в сохранении и развитии этих методов сыграли монахи-отшельники, практиковавшие в уединении горных монастырей и даосских храмов. В этом контексте гора Цинчэн (青城山) (одна из признанных священных гор даосизма) была на протяжении веков центром сосредоточения знаний о внутренней работе с сознанием и телом, иначе говоря, стала своего рода хранилищем и местом передачи сокровенных техник. Именно к этой богатой традиции и восходят материалы, представленные в данной серии работ, завершаемой книгой, которую вы держите в руках.

Путь на гору Цинчэн: от первых шагов к вершинам познания

Трилогия мастера Ван Юня, посвященная исследованию даосских оздоровительных практик, представляет собой своеобразное восхождение, последовательно раскрывающее уровни философского и практического понимания традиции. Первый том – «Даосская медитация и цигун. Восхождение на гору Цинчэн» – знакомит читателя с базовыми понятиями и историко-философским контекстом цигуна (氣功) и медитативных практик. Автор подчеркивает, что цигун следует воспринимать не просто как комплекс гимнастических упражнений, а прежде всего как систему гармонизации тела, сознания и духа в соответствии с философией Дао (道). В книге объясняются фундаментальные идеи, связанные с понятием жизненной энергии ци (氣), ее циркуляцией, а также значением дыхания и расслабления для достижения внутреннего равновесия. Автор делится личным опытом встречи с наставником и освоения первых шагов на пути Дао, при этом повествование сопровождается культурными реминисценциями – от мифов о сотворении мира, например легенды о Паньгу (盤古), до афоризмов Конфуция (孔子). Таким образом, первый том, сочетая практическое руководство с культурно‑историческим обоснованием, создает основу, необходимую для дальнейшего изучения даосских практик.

Во втором томе, озаглавленном «Облака над священной горой Цинчэн. Руководство по даосским оздоровительным практикам», мастер Ван Юнь акцентирует внимание на конкретных дыхательно-двигательных техниках даоинь (導引) и статических медитативных позициях. Если первый том имел скорее вводный и концептуальный характер, то во второй книге читателю предлагаются более детальные инструкции по работе с телом. Автор описывает техники мягкого растяжения и укрепления, демонстрируя, каким образом корректное положение тела способствует улучшению циркуляции ци, нормализации работы суставов и внутренних органов. Особое внимание уделяется знаменитой «стойке столба» (站樁), которая при регулярной практике приводит к глубокому физическому укреплению и психологическому равновесию. В изложении подчеркивается историческая преемственность этих практик, подтверждаемая ссылками на классические труды, в частности на «Канон о превращении сухожилий» (易筋經, Ицзиньцзин), а также примерами из жизни легендарных даосских подвижников. Важное место отводится философским принципам увэй (無為, недеяние, естественность) и цзыжань (自然, спонтанность, естественное состояние), которые призывают выполнять упражнения и дыхательные техники в согласии с естественным ритмом тела, избегая напряжения и чрезмерных усилий. Таким образом, физические упражнения трактуются не только как оздоровительный комплекс, но и как способ гармонизировать человека с природным порядком Дао. Второй том особенно ценен своей методической ясностью и практической направленностью, обеспечивающей читателя конкретными инструментами, которые можно эффективно интегрировать в повседневную жизнь для улучшения здоровья и достижения состояния внутреннего спокойствия.

Возвращение к истокам: новая высота третьего тома

Третий том серии, завершающий трилогию о даосских практиках горы Цинчэн, подводит итог предыдущим исследованиям и знакомит читателя с высшими уровнями духовной работы в даосизме. В этой книге мастер Ван Юнь затрагивает традиционно загадочную тему – путь бессмертных (仙道, сяньдао). В контексте даосизма понятие бессмертия (仙, сянь) трактуется не буквально как бесконечное физическое существование, а, скорее, как состояние глубокого духовного совершенства, гармонии и ясности сознания, позволяющее значительно увеличить продолжительность жизни и обрести внутреннее спокойствие.

Используя богатый исторический и философский материал, автор повествует о жизни даосских отшельников и мудрецов древности, достигших выдающихся результатов на своем духовном пути. Так, например, упоминается история о мудреце, которого не смогли поколебать «восемь ветров» (八風, бафэн) мирских искушений, а также притча о встрече патриарха школы Драконовых врат (龍門派) с китайским императором. С помощью подобных рассказов мастер Ван подчеркивает важность внутренней стойкости, самообладания и преданности избранному пути. Автор щедро делится не только историческими легендами, но и примерами из собственной жизни и опыта своих учителей, при этом постоянно напоминая, что удивительные феномены на пути Дао являются лишь вторичными эффектами истинной практики. Главной целью по-прежнему остается внутреннее просветление и достижение покоя ума (心靜, синьцзин).

Центральным мотивом третьей книги становится идея о неразделимости жизненной энергии ци (氣) и человеческого сознания (心). Недаром одна из ключевых глав начинается словами: «Ци – лекарство вечности, ум же является посланником ци» (氣為永藥，心為氣使). Раскрывая эту мысль, Ван Юнь показывает важнейшую роль сознания в процессах самооздоровления и самосовершенствования. Автор объясняет, что объединение сознания и энергии является необходимым условием достижения глубоких результатов в медитативной и духовной практике. В книге читатель найдет конкретные рекомендации по работе с умом и эмоциями: способы достижения внутренней тишины (靜), успокоения беспокойного потока мыслей и поддержания гармоничного состояния ума в повседневной жизни.

Особое внимание уделяется изложению основ внутренней алхимии (內丹, нэйдань) – практикам тонкой трансформации энергии и воспитания духа. Под внутренней алхимией автор подразумевает психофизиологические методы работы с тремя важнейшими субстанциями человеческого организма: эссенцией цзин (精), энергией ци (氣) и духом шэнь (神). Эти термины вводятся постепенно и разъясняются понятным языком, чтобы читатель мог в полной мере осмыслить их значение. Мастер также предупреждает об опасности стремления к сверхъестественным способностям и внешним проявлениям «чудес», подчеркивая необходимость нравственного воспитания и последовательного освоения базовых техник. Ключом к подлинному прогрессу является очищение сердца от суеты и успокоение желаний (清心寡欲), и именно эта мудрость пронизывает заключительные главы третьего тома.

Помимо философских размышлений и вдохновляющих историй, третий том содержит ценный практический раздел. Здесь представлены два комплекса упражнений, направленных на укрепление здоровья и продление жизни. Первый из них – «12-шаговая практика долголетия», или «Двенадцать шелковистых движений» (十二段錦), – относится к наследию школы Совершенной Истины (全真道, цюаньчжэньдао). Данный комплекс особенно рекомендован людям пожилого возраста и тем, кто восстанавливается после заболеваний, однако его применение принесет пользу любому, кто заинтересован в улучшении циркуляции ци и кровотока. Он сочетает в себе плавные, неспешные движения тела, специализированные дыхательные методики и мягкую концентрацию внимания. Регулярное выполнение этих упражнений способствует раскрытию энергетических каналов (經絡, цзинло), устранению застойных явлений ци и общему укреплению функций внутренних органов – по своему эффекту практика сопоставима с глубокой медитацией.

Второй комплекс – известный и проверенный веками набор упражнений цигун под названием «Восемь кусков парчи» («Восемь шелковых отрезов», ба дуань цзин, 八段錦). Ван Юнь детально излагает методику этого комплекса в простой и понятной манере, поэтапно описывая каждое из восьми движений. Практическая часть книги выстроена так, что читатель получает четкие инструкции – от выбора подходящего места и исходного положения тела до тонкостей дыхания и правильного выполнения каждого элемента практики. Оба комплекса интегрированы в общую концептуальную структуру книги и подчеркивают основной ее тезис о единстве и гармоничном взаимодействии тела и сознания. Выполняя эти физические упражнения, практикующий одновременно развивает способность ума к сосредоточению и обретению внутреннего покоя. Таким образом, практический раздел третьего тома естественным образом дополняет и конкретизирует теоретические положения, давая возможность читателю лично применить на практике фундаментальный даосский принцип единства сознания и жизненной энергии ци (氣).

Заключительный, третий, том трилогии о горе Цинчэн (青城山) является приглашением к глубокому осмыслению и самостоятельному изучению высших аспектов даосских практик. Данная книга адресована широкому кругу читателей: и тем, кто уже погружен в практическое освоение техник медитации и цигун, и тем, кто лишь интересуется восточной философией и культурой Китая. Предложенные автором методы сопровождаются подробными философскими пояснениями и историческими комментариями, что обеспечивает более глубокое понимание изучаемого материала. Читатель сможет познакомиться с оздоровительными практиками, которые традиционно воспринимаются в китайской культуре не просто как упражнения, но как способ гармонизации внутреннего состояния и образа жизни.

Независимо от степени близости читателя к практике цигун, изложенные идеи подчеркивают важность не только физических упражнений, но и сознательной внутренней работы. Как гласит традиционная даосская максима: «Укрепляя тело – возвышай дух, успокаивая ум – наполняй ци» (強身以養神，靜心以充氣). Именно в понимании неразрывной связи между физическим и духовным кроется ключ к подлинному здоровью и долголетию.

Пусть этот заключительный том трилогии вкупе с двумя предыдущими станет для читателя отправной точкой к глубокому и осмысленному исследованию традиций Востока, способствуя достижению гармонии между телом, сознанием и окружающим миром.

Константин Барабошкин, научный редактор,

кандидат филологических наук, заведующий

кафедрой китайской филологии Института стран

Азии и Африки МГУ им. М. В. Ломоносова

Глава 1

Секрет даосских практик – единение ума и ци

Первый год моего обучения базовым медитативным практикам у шифу[3],[4] подходил к концу, и примерно в это время шифу рассказал мне о том, как необходимо вести себя, входя в медитативное состояние. Его наставление в дальнейшем сильно повлияло на меня. Позднее мне довелось сверить слова шифу с текстом «Баопу-цзы»[5] – трактатом о культивации ци и даосском пути, а также о том, как необходимо использовать «лекарство» для достижения долголетия. Важно понимать, что «лекарства», о которых говорится в тексте, – это принципы регулирования ци, которые можно постичь только получая личные, устные наставления[6][7] от опытных учителей. Знающий секреты этой техники может своими силами как минимум достичь стадии «создания малого лекарства»[8][9]. Создание же «большого лекарства»[10][11] требует таланта или готовности опытного мастера передать вам свои знания. Опытные практикующие хорошо понимают, что наиболее важным элементом для достижения серьезных успехов в медитации и культивации ци является единение разума и ци, что выражается в основополагающем принципе: «Ци – это лекарство вечности, а ум – посланник ци». Когда ци и ум начинают поддерживать друг друга, человеку открывается возможность достичь бессмертия. До того, как человек поглощается мирскими заботами о завтрашнем дне, прежде чем разрушающее влияние мирской, суетной жизни берет верх, его ци и кровь циркулируют естественным образом: однако невежество и порочность постепенно блокируют источники и каналы, что приводит к застоям как ци, так и крови. В этом корень множества болезней. Для того чтобы вновь открыть и соединить восемь акупунктурных каналов, необходимы устные наставления мастера.

Я до сих пор ясно помню удушающе жаркий вечер лета 1978 года, кажется, это был конец июня. В те времена в мои обязанности входило сопровождение шифу на банкетах дважды в неделю в его резиденции в Юнхэ[12]. Несмотря на то что шифу вел скромный образ жизни, не афишируя свое присутствие в городе, множество ищущих Дао съезжались к нему. Люди приезжали как из-за границы, так и из центрального и южного Тайваня. Приходили его старые армейские товарищи, а еще скептически настроенные искатели, захаживали шифу из его родного города. Каждый вечер для гостей накрывали один или два стола, никто и никогда не обделялся гостеприимством. Своим поведением шифу в этом напоминал Мэн Чанцзюня[13]. Я проникся глубоким уважением к благородству и гостеприимству шифу. Правда, среди посетителей не было учеников с выдающимися способностями, на которых шифу мог бы положиться, как Мэн Чанцзюнь полагался на хитроумного Фэн Сюаня[14]. В любом случае, люди эти были из разных мест и из разных слоев общества. От знаменитостей до простых рабочих, шифу принимал всех, не делая между ними различия. Он старался найти подходящие наставления для всех вопрошающих и редко позволял себе выказывать усталость от постоянных визитов.

Вечером выходного дня во время одного из таких ужинов за столом с шифу сидели двое старейшин, с которыми он был знаком очень много лет. Один из них, старейшина Линь, человек глубокого понимания, практиковавший одновременно буддизм и даосизм. Другой был достопочтенным учеником старейшины Вана, который, в свою очередь, был даосским братом шифу во времена его жизни в старом Шанхае. Примерно 10–20 человек сидели вокруг двух старомодных квадратных столов на восемь мест каждый, разделяя ужин и беседу. Возможность смиренно быть среди них и слушать их разговоры была большим счастьем для меня. Завершив с ужином, старейшины начали вспоминать давно минувшие события и рассказывать истории о боевых искусствах прошлых лет. Они также поделились с нами знаниями о важнейших событиях даосской древности. Огромную пользу я извлекал для себя из их мудрых бесед.

В тот вечер среди гостей был один из учеников старейшины Вана, даосский священник по фамилии Тун, который впервые приехал к шифу. Этот священник был интересным, остроумным человеком. Ему было около 70 лет, он достиг определенного статуса как практикующий и успел немало увидеть и пережить.

Говорили, что он много лет следовал за старейшиной Ваном и слышал от него множество рассказов о нравах старого Шанхая, а также исторических анекдотов из жизни необыкновенных людей.

Как же так получилось, что темой вечера стала пекинская опера? Возможно, потому что шифу иногда принимал участие в любительских постановках, а иногда, когда у него было свободное время, ходил в театр, посетители нередко дарили ему билеты. И возможно, священник Тун слышал о любви шифу к театру и, чтобы расшевелить разговор, предложил эту тему.

Старейшина Тун начал свой рассказ так: «Я шанхаец, и с малых лет мы с родителями ходили в оперу послушать известнейших оперных исполнителей тех лет. И меня, и моих братьев родители часто брали в оперу во время каникул, и таким образом все мы знали историю взлетов и падений оперной индустрии так же хорошо, как линии своих ладоней. Помимо того, мои родители были знакомы с некоторыми крупными людьми из театральной сферы, и поэтому мы время от времени участвовали в любительских постановках, и этот опыт сильно повлиял на мое понимание сценического и вокального искусства. Поскольку я крайне интересовался боевыми искусствами, то уделял особое внимание навыкам, связанным с ролями воинов.

Дом нашего детства находился недалеко от храма Байюнь[15], и в период празднования китайского Нового года родители часто водили туда старших членов семьи и нас, детей, чтобы молиться о нашем благополучии. В те времена в храме был даосский монах, искусный в гунфу[16]. Про него рассказывали, что из года в год, зимой и летом, он всегда носил одно и то же простое одеяние, составлявшее все его имущество. Он никогда не надевал обуви, ходя босым даже в самые холодные и снежные зимние дни. Но, что любопытно, он никогда не страдал от холода, и ступни его не синели от мороза. Также и в самые жаркие летние дни, когда солнце палило в зените, он носил ту же самую длинную робу. Порой я наблюдал за тем, как он проводит даосские ритуалы: в традиционном даосском головном уборе он выполнял “шаги Юя”[17], рисуя руками и ногами фигуры созвездия Большой Медведицы. Удивительнее всего в этом было то, что ни капли пота не падало с его лица во время исполнения этого мистического танца, что поражало многих людей».

Монах Тун продолжал: «Говорили также, что каждый год этот старый монах входил в медитативное состояние и оставался в нем на протяжении ста дней подряд. В этот период, следуя даосской практике достижения долголетия, он отказывался от употребления злаковых и соблюдал строжайший пост. День за днем он тщательно контролировал все свои эмоции и выражения лица, не улыбаясь и не разговаривая. Несмотря на все это он каждый год находил время, чтобы посвящать в даосские учения паломников и людей из округи, которых он знал. Благодаря его репутации поток посетителей не иссякал, люди выстраивались в длинные очереди, чтобы увидеть его.

Этот старый священник вырос в одной деревне с моим отцом, и они были много лет дружны. Возможно, из-за этого он уделял мне особое внимание. Как получилось, что мне было суждено установить с ним такую связь? Он часто похлопывал меня по плечу или ласково щипал за щеки, а иногда мог поделиться тем или иным мудрым советом. Я был тогда еще очень юн и ничего не понимал об окружающем мире. Для меня он был тогда просто добрым стариком, что иногда доверительно клал мне руки на плечи, – его руки были сильны, но всегда ощущались мягкими и теплыми, даже в холодные зимние дни.

В наши школьные годы, во время каникул, мы с моим старшим братом имели привычку прогуливаться по храму, и как-то раз мы случайно встретили этого старого священника в тот момент, когда он завершал период поста и медитации. Он жестом пригласил нас с братом подойти. Взяв себе стул в боковой келье, священник сел и заговорил со мной».

Глава 2

«Шестнадцать золотых слитков» – иероглифы, что ценнее любых сокровищ

Тун продолжал свой рассказ: «“Я вижу в тебе душу практикующего, – сказал мне старый священник. – В будущем тебе предстоит столкнуться с учением дао, и я хочу поделиться с тобой теми крупицами мудрости, что освоил сам. Опираясь на эти слова в своем пути к самосовершенствованию, ты останешься в добром здравии. В дальнейшем тебе предстоит найти другого учителя, но то, что я хочу сказать тебе, не противоречит этой судьбе. В течение двух лет тебе предстоит столкнуться с болезнью. Техника, которой я научу тебя сейчас, поможет, и тебе стоит применять ее. Сохрани ее в своем сердце. Выучи эти слова наизусть и читай как мантру, а сейчас же попробуй повторять за мной: При первом вдохе энергия восходит; полный цикл дыхания возвращает ее к пупку; взошедшая энергия проглатывается; и вода встречается с огнем”[18].