Под прицелом взгляда

Глава 23

Виктор сидел дома в своем любимом кресле, Ольга Михайловна всегда перевозила свою мебель из квартиры в квартиру. Вместе они смотрели телевизор в зале и мило беседовали. Витя вспоминал свою юность, какой он был сорвиголова, а его мама вспоминала его детство, говорила, что раньше он был очень послушным мальчиком. Входная дверь с грохотом открылась, в квартиру влетел Максим. Не разуваясь он прошел в комнату, не обращая внимания на брата и матушку. Открыв дверку шкафа, он начал собирать свои вещи в пакет. Виктор зашел в комнату и встал в дверном проеме, пристально наблюдая за ним.

– Куда собрался, малой? – Мечник прищурился и посмотрел на Макса. Он не отвечал на вопрос. – Проблемы? А я тебе что говорил! Я знал, что как только ты свяжешься с этим уродом, говно начнет разливаться под твоими ногами.

– Да? А хрен ли ты раньше с ним чуть ли ни в десна долбился? А? Брат? – Макс все так же собирал вещи и даже не посмотрел на Виктора.

– Я же вижу, что-то не так, расскажи что случилось? – Виктор сменил тон.

– Ничего не случилось.

– Ты даже забыл разуться, как вошел в квартиру, дебил! Торопишься, да? Куда интересно?

– Отвали!

– Отвалить? Отвалить говоришь! – Виктор закрыл дверь в комнату, подошел к Максу и с размаху ударил его в живот. Максим рухнул на пол и тихо закашлялся.

– У вас там все в порядке? – Из-за двери спросила Ольга Михайловна.

– Да мамуль, все хорошо, просто беседу ведем. – Ответил Виктор. Он взял Максима за волосы на затылке и оттянул голову назад, чтоб хорошо разглядеть его лицо.

– Отпусти меня! – Со злостью в глазах сказал Максим.

– А то что? Нажалуешься своему новому другу?

– Отпусти, говорю! – Максим вытащил пистолет из-под куртки и направил Виктору в лицо.

Мечник немного опешил, ладонь его разомкнулась, и Максим вырвался из его хватки. Он отошел на расстояние вытянутой руки, но пистолет все так же смотрел Виктору в лицо. Макс поднял мешок с вещами и направился к двери.

– Ты совсем сдурел, малой, – шепотом сказал Витя. – Спрячь на хрен это дерьмо. Да что с тобой не так-то, брат? Как же тебе так могли в мозги насрать, чтоб ты на меня дуло направил?

– Ты не понимаешь… Тебе не понять. Просто оставь меня в покое. Ты мне не папочка, не лезь ко мне с нравоучениями. Отвали от меня!

Максим засунул пистолет в карман, открыл дверь и вышел из комнаты. Через пару секунд Виктор услышал, как захлопнулась входная дверь. Он стоял в комнате и понимал, что сейчас смотрел на самого себя в его годы. Именно таким он и был до того момента, пока не ухал из этого города. Именно такой нервный, и отчаянный взгляд он раньше видел в зеркале.

Присев на кровать, Виктор положил правую руку себе на лицо и закрыл глаза.

Глава 24

Кристина открыла дверь и зашла внутрь небольшого помещения. В нем не было абсолютно ничего, кроме стола посередине. Маленькая комната два на три метра с заколоченными досками в окнах. Было темно, только тусклый свет падал из открытой двери, давая ее глазам разглядеть помещение. Она подняла руки перед собой, сосредоточилась, глядя на свои ладони и сделала пару шагов вперед. Дверь, с мерзким скрипом захлопнулась за ее спиной, отыграв последнее соло на нервах.

Кристина потянулась в карман за своим телефоном. Только она хотела включить на нем фонарь, как из стороны, где стоял стол, на нее направили яркий свет, а затем последовал звуковой сигнал. Кристина вздрогнула от неожиданности. Глаза не могли поймать фокус на свете, что первое время слепил ее. Она подошла ближе к столу и увидела открытый ноутбук. Звуковой сигнал продолжал щекотать нервы. Приглядевшись в экран, она увидела, что это видео звонок. Не долго думая, Кристина нажала на кнопку принятия вызова.

Появилась изображение и Кристина сразу же увидела своего брата привязанного к стулу железной проволокой. Металл буквально впился в его кожу. Он одет в ту же одежду, в которой Кристина видела его в последний раз. Только сейчас он был босиком. На правой стороне лица рваная рана, словно от удара железным предметом. Голова опущена вниз, по-видимому, он без сознания. Кресло, на котором, он сидел, сделано из толстого металла, ножки прикручены к полу намертво. Кристина смотрела в монитор и не могла поверить своим глазам. Ужас охватывал ее, словно дьявол подкрался к ангелу со спины и схватил его за крылья. Ее глаза открылись, а на лице была гримаса непонимания и страха.

– Здравствуй, пешка.

Прозвучал звук из динамиков ноутбука. Голос был спокойным и холодным. Все нотки в этих двух словах выдавали полное самообладание и уверенность. На него не было наложено ни единого эффекта, он не был электронным или каким либо еще. Наоборот, голос звучал очень ярко и чисто, словно давал понять, вот он я, и я не собираюсь прятаться.

– Засунь руку в свой правый карман куртки и достань ее.

С каждой новой фразой, Кристине становилось все хуже, рассудок начинал покидать ее. Глядя на своего брата, прикованного к этому мерзкому стулу, она автоматически засунула руку в карман и достала скомканную бумажку.

– Разверни и прочти.

Кристина развернула листок: «Еще увидимся, Крис». Надпись, словно молотком в голову ударила по Кристине. Она сразу же вспомнила как кровь из горла того человека, в кафе, охватывала своими лапами ее лицо. Она вспомнила невозмутимого человека в капюшоне, что так запросто убил грабителя и вышел из помещения, словно ничего не случилось.

– Полиция допрашивала тебя, пешка. Но ты не показала им этот листок, ведь так? Я даже могу предположить почему.

Ноты его голоса, холодны и спокойны. Ни малейшей эмоции. На экране все так же находился Никита. Мужчины, что говорил, видно не было. Кристина пристально смотрела в ноутбук, и чувствовала как ее начинает трясти. В этот момент она ощущала себя беспомощной маленькой девчонкой.

– Пешка – самая слабая из всего шахматного войска, поэтому она считается за единицу измерения силы фигур, – все с той же невозмутимостью продолжал звучать голос из динамика. – Но изобретатели игры придумали замечательное правило, заставляющее игроков дорожить своими пешками и всегда стремиться продвигать их вперед. Это правило, делающее самую слабую фигуру такой привлекательной, ее способность перевоплощаться. Как в сказке о Золушке, не так ли? Стоит пешке дойти до конца доски, до той горизонтали, где вначале стояли фигуры противника, и она по своему желанию может превратиться в кого угодно. Чаще всего, пешка превращается в самую сильную фигуру, она становится ферзем, или как еще говорят, Королевой, – эту фразу голос в ноутбуке произнес с особой интонацией. – Поле, на котором это происходит, называется «Полем превращения». Вот и сейчас, Кристина ты – пешка на поле превращения, и в моих руках ты дойдешь до конца доски став Королевой.

Кристина отошла на несколько шагов от монитора. Она почувствовала, как ее резко затошнило. Она взялась двумя руками за губы, и попыталась сделать все возможное, чтобы ее не вырвало. Она стала глядеть по сторонам, но ничего не было видно. Только темнота и свет от монитора, направленный ей в лицо.

– Сейчас самый ответственный момент в твоей жизни. Пешка собирается сделать свой первый ход. Ход на опасный путь. Путь, в конце которого она станет тем, кем пожелает.

– Да что ты несешь, ублюдок! Что с моим братом? Отпусти его! Я звоню в полицию! Ты пожалеешь, что связался со мной! У моей семьи огромные связи, тебя из-под земли достанут! – От отчаяния Кристина кричала до тех пор, пока ей хватало дыхания.

– От твоей семьи, пешка, осталось только два человека. И не думаю, что в этой игре ты решишь пожертвовать своим братом. В конце своего пути, ты все поймешь, абсолютно все. Ты даже скажешь мне спасибо.

– Чего ты хочешь, урод? – Кристина еле сдерживалась, чтоб не перейти в истерику.

– Поверни ноутбук на сто восемьдесят градусов.

Кристина послушно повернула компьютер. Свет монитора упал в другую сторону комнаты. Она увидела стул, точно такой же железный стул, прикрученный к полу. На нем сидел человек с мешком на голове. Он не шевелился. Видимо был без сознания. Обнаженный торс, на ногах джинсы, на одном колене порванная ткань. Он сидел, так же как и ее брат, босиком. Кристина бегом подбежала к нему, сняла с его головы мешок и увидела длинноволосого парня, лет двадцати восьми. Она начала толкать его за плечи, бить по щекам ладонью и приводить его в чувства.

– Очнись! Очнись, твою мать! – Кристина с размаху ударила его по лицу. Щелчок от пощечины эхом разлетелся в этом пустом помещении.

– Ты кто, блин такая… – По очереди открывая глаза, медленно ответил парень.

– Меня зовут Кристина, ты кто?

– Герман. Где я? – Ответил он сонным голосом.

– Ты находишься на ул. Масленникова. Дом 61. Как ты сюда попал? Кто тебя сюда привел? Ты видел парня, лет семнадцати на костылях? – Она ударила его по щекам еще раз. – Ну же, отвечай!

– Какой парень? Какое на хрен Масленникова? Какие костыли? Ты че несешь, дура? Развяжи меня быстро! – Герман стал дергаться, пытаясь выбраться, но проволока, намертво привязанная к его рукам и ногам, не давала ему это сделать, а лишь причиняла боль.

– Я бы не советовал, пешка, – раздался голос из монитора. – Прямо сейчас перед тобой твой первый ход на пути к успеху.

– Эй, – крикнул Герман. – Кто это там базарит? Развяжите меня!

– Кто это там базарит, – снова раздался голос из монитора. – Кто это там базарит, Герман? С тобой ведет беседу тот, кто видел, как ты ради спасения своей шкуры, решил пожертвовать милой девушкой. А она была очень красивая, она была молода и полна жизни. Не спорю, Герман, вкус у тебя есть. Но вот совести, доблести, мужества и всего того, что должно делать из тебя мужчину, в тебе нет абсолютно. Пешка, будь добра, поверни монитор вправо от себя, посмотри, что там. Я приготовил кое-что для тебя.

Кристина повернула ноутбук и увидела маленький железный столик в углу. В темноте его совсем не было видно. На нем лежала пластмассовая бутылка, наполненная жидкостью, с распылителем вместо крышки. За ней узкое зубило, заточенное, видимо совсем незадолго до этого момента и молоток, ручка которого была с вырезами под пальцы. Рядом лежали спички.

– Что это на хрен все значит! – Закричал Герман.

– Пешка, я хочу, чтобы ты взяла это зубило, поставила его на мизинец левой ноги этого молодого человека, а после со всей силой ударила по нему молотком, тем самым молотком, на который ты сейчас смотришь. – Голос на экране немного изменился, в его нотках чувствовалось предвкушение.

– Да ты больной! – Кристина с неровным дыханием смотрела на монитор. – Я не собираюсь этого делать. Ты чокнутый!

Внезапно, в мониторе появилось лицо человека, точнее маска, с изображением смайлика, который обозначал грустный вид. От увиденного, Кристина отпрыгнула от монитора, запнулась обо что-то в темноте, и упала пятой точкой на пол. С левой стороны, в мониторе ноутбука, появился нож. Совсем маленький сверкающий клинок, с нарезной рукоятью. Человек со смайлом на маске плавно водил лезвие возле экрана из стороны в сторону.

Послышался шум, словно что-то начало приближаться. Шум был до боли знакомый, но Кристина не могла его узнать, пока с правой стороны экрана не увидела паяльную лампу. Лезвие плавно соприкоснулось с пламенем. Они создали свой собственный тандем. Цвет клинка стал изменяться из белого, превращаясь в черный, а затем в раскалённый красный. Кристина и Герман с ужасом смотрели на происходящее в экране.

– Ты дойдешь до конца, пешка. Тебе нужна лишь хорошая мотивация.

Человек в маске отошел от монитора и направился к Никите. В правой руке он держал раскаленный нож, в левой руке у него было точно такое же зубило, что и на столе возле Кристины. Он подошел к ее брату, маской повернулся в монитор, приставил зубило к мизинцу Никиты и ударил по нему сверху рукоятью ножа. Палец, со струйками крови отлетел от ноги. В полете он выполнил пару пируэтов и принял непривычное для себя положение ногтем вниз. Никита на мгновение пришел в себя, и со всей силы, что была в его голосе закричал. Но раскаленное лезвие, примкнувшее к его ране, снова погрузило его в беспамятство.

Кристина отвернулась от монитора, упала коленями на пол, и из ее рта вырвалось все, что находилось в желудке. Человек в маске поднял мизинец Никиты, поднес к монитору и плавно приложил к красному лезвию. Мясо начало запекаться.

– Ты пройдешь свой путь, пешка. Главное мотивация…

Глава 25

Никита открыл глаза, но увидел лишь тьму. Она была всепоглощающей. Первый раз в жизни, после того момента когда он сломал позвоночник, ему стало еще страшнее. Сперва, он подумал, что потерял зрение. Холодок пробежался мурашками от пяток до его волос на голове.

Где ты? Как ты сюда попал? Что за хрень тут творится?

Эти мысли роем муравьев шуршали в голове.

Черный автомобиль, в багажнике которого находился Никита, ехал по дороге, со скоростью восемьдесят километров в час. Абсолютно ни чем не привлекающая к себе внимания, черная «Тойота Премио», спокойно проезжала мимо сотрудников «ГИБДД», с пленником в багажнике.

В этой темноте Никита хотел кричать, но рот его был заклеен липкой лентой. Он хотел бить это маленькое помещение, в котором находился, но его руки оказались связаны чем-то очень плотным. Никита был абсолютно беспомощен, он чувствовал себя новорожденным котенком, которого собираются утопить, едва он сделает первый вздох. Ужас охватывал его. Он забирал его по маленьким кусочками и собирал в пазле у себя на столе.

Я ждал лифт, зашел в него и все… Что там случилось, вспоминай! Ну же, напрягай мозги! Боль в шее, да, точно, я помню небольшую боль в шее. Как укол! Как мать его укол! Меня что, похитили? Меня что, на самом деле похитили? Эти ублюдки, хотят выкуп что ли! Они хотят выкуп!

Черный автомобиль немного снизил скорость и выехал на насыпную дорогу. Проехав пару сотен метров, он плавно остановился. Человек, что сидел за рулем, открыл багажник, затем достал из бардачка черную маску с изображением улыбающегося смайлика, и натянул ее на лицо.

Свет, я вижу свет. Нужно выбираться! Давай Ник! Давай, ты сможешь! Если ноги у тебя и не рабочие, то руки-то полны силы, пускай и связаны. Давай! Нужно выползти от сюда.

Человек в маске, открыл дверь автомобиля и вальяжно вышел из салона. Одетый в темно синий плащ, синие потертые джинсы и коричневые высокие ботинки поверх них, он осмотрелся по сторонам. Вокруг было пусто, только дождь, лужи, грязь и ничего рядом на несколько сотен метров. Он видел, как парень вывалился из багажника, сорвал липкую ленту со своего рта и начал целеустремленно ползти в другую сторону. Его ноги волочились по влажной от дождя земле, кроссовки с каждым сантиметром становились тяжелее от грязи. Никита, как мог, перебирал своим связанными руками по гравию. Со стороны он был похож на раненую змею, ползущую с поля боя.

– Ну, хватит уже, – спокойным тоном сказал человек в маске уползающему парню. – Посмотри вокруг. Разве ты видишь что-нибудь? Здесь пусто. Ты даже не можешь ходить. Неужели ты действительно думаешь, что успеешь уползти от меня на безопасное расстояние? Брось, Ник. Я пока не собираюсь тебе ничего делать.

Никита все также полз спиной к нему. Он не слушал, что ему говорили. В голове была лишь одна мысль – ползи Ник, ползи! Затем он услышал резкие приближающиеся шаги. Никита на долю секунды замер и закрыл глаза. Мужчина схватил его за куртку и повернул к себе лицом.

– Мужик! – Парень с закрытыми глазами кричал во все горло. – Я не видел твое лицо! Я не знаю кто ты! Ты хочешь за меня денег! Моя сестра все сделает! Она все сделает, вот телефон! – Он поискал в карманах, но телефона так и не обнаружил. – Вот дерьмо!

– Открой глаза, Никита.

– Не, мужик! Так дело не пойдет! Как только я увижу твое лицо, все, я не жилец! – Никита лежал на спине, в грязной луже. С каждой секундой он чувствовал, как мерзкая влага пронизывает его с ног до головы.

– Открой глаза, Никита, – он наступил мощной подошвой ему на горло и надавил. Мальчик захрипел и схватился своими связанными руками за его ботинок. – Я могу лишить тебя жизни прямо сейчас. Мне стоит лишь чуть напрячь свой квадрицепс. Это четырехглавая мышца, она занимает всю переднюю и отчасти заднюю часть бедра. И я не думаю, что ты хочешь познать смерть от сокращения какой-то мышцы. Я прав? – Парень покачал головой. – Так что открывай глаза.

Никита очень медленно начал поднимать свои веки. С каждым миллиметром он думал, что сейчас увидит последний кадр в своей жизни. Когда его глаза полностью открылись, первое, на чем сфокусировался его взгляд, это желтая улыбка. Он хорошенько проморгался и увидел человека в маске с изображением улыбающегося смайлика. Большая желтая физиономия смотрела прямо ему в лицо! Маска была сделана из тонкой шапки, поверх которой краской нанесён рисунок. Вырезов под глаза, или еще каких либо отверстий не было. Видимо ткань довольно тонкая и в прорезах для хорошего обзора не нуждается.

– Вот видишь, – сказал мужчина. – Не такой уж я и страшный. Протяни мне руки.

– На хрен тебе мои руки! – Никита облокотился на локти и зло посмотрел на него, фыркая и показывая всем свои видом враждебность.

– Юноша. Теперь ты уже не жертва, ведь так? Твои глаза открылись, и агнец превращается в волка. – Он засмеялся, это было слышно даже под его маской. Затем он протянул руку. – Держись за меня.

– Да пошел ты! Украл калеку, и корчишь из себя, не пойми кого! – Никита связанными руками попытался ударить его, но не дотянулся и упал в лужу.

– Ты мне интересен, – маска наклонилось вправо, Никита услышал как прохрустела шея его похитителя. – В тебе есть корень, стержень, называй как хочешь. Из тебя получился бы отличная ладья.

– Ты что несешь? – С отчаянием в глазах крикнул Никита. В этот момент до него стало доходить. Это не просто похититель, которому хочется получить выкуп, сейчас он понял, что перед ним полный псих, чьи мотивы известны только ему одному.

Человек в маске отошел от него на пару метров, наклонился к земле и поднял кусок железа. Это было похоже на люк, который ведет в землю. С него стекала грязь и дождевая вода, сгустки глины падали, оставляя после себя кратеры в лужах.

– Я хотел тебе помочь. Но, ты сам виноват.

Он подошел к Никите, взял его за воротник и потащил к этому люку. Никита барахтался и кричал, но его руки были связаны, а ноги не слушались. У него не было ни единого шанса. Он был тушканчиком на арене против льва. Сильная рука швырнула его вниз. Никита пролетел пару метров и ударился лицом обо что-то железное. После этого наступила темнота.

Мрак был везде и повсюду. Он не знал, сколько времени находится в этой мгле. Ее глубина поражала своей черной стороной. Казалось, что выхода из этого лабиринта теней просто не может быть. Но вспышки света и ярких эмоций вывели Никиту из этого состояния. Его глаза резко открылись, руки сжались в кулаки с такой силой, что все суставы в унисон, хрустом заиграли мелодию.

Боль! Всепоглощающая боль, без капли оттенка на сочувствие или милость, пролетела истребителем по всей поверхности тела, заострив свое внимание на левой ноге парня. Затем последовал выстрел снарядов по выбранной точке, своим присутствием они убили последнюю надежду на спасение…

И снова тьма.

Глава 26

Цезарь сидел на кухне, на полу, в своей двухкомнатной квартире. В правой руке он держал бутылку виски: «Джек Дениелс», в левой сигарету. Рядом с ним, на полу лежал его пистолет. Он медленно затянулся, а затем выдохнул и губами сделал пару очень ярких и выразительных колец.

– Три года не курил, а все равно до сих пор получается.

Цезарь усмехнулся, поднес горлышко бутылки к губам и собирался сделать глоток, но в квартире раздался звонок. Он медленно поднялся с пола, поправил шорты, засунул пистолет за спину и пошел открывать входную дверь. Подойдя к ней, он сделал глоток и посмотрел в глазок. В подъезде был Максим, он нервно переступал с одной ноги на другую и все время поправлял волосы на голове.

– Ты один? – Спросил цезарь через дверь.

– Нет, блин, Пикачу с собой прихватил. Чувак, открывай давай! – Суетясь, ответил Макс.

Цезарь открыл дверь, и Максим бегом забежал в квартиру. Он с ходу выхватил у него бутылку из рук и выпил два огромных глотка, после чего закашлялся.

– Полегче, малой, – Цезарь закрыл за ним дверь. – Ты чего? Все нормально? Мечнику, надеюсь, не проболтался?

– Ты гонишь, чувак, – Максим достал из кармана пачку сигарет. – Какой на хрен проболтался, я даже вспоминать об этом дерьме боюсь, не то что говорить в слух кому-то. – Максим взял сигарету в губы и поднес зажигалку.

– Разувайся. На кухне покуришь, не дыми здесь.

Максим снял с себя куртку и повешал в раздвижной черно-белый шкаф. Затем, скинул кроссовки и поставил их на полку. Квартира Цезаря была в черно-белых тонах. Все кристально чисто, абсолютный порядок везде. Красивая массивная черная мебель, вперемешку с изящными белыми диванами и креслами создавали отличное впечатление.

– У тебя что, домработница каждые тридцать минут убирается?

– У меня нет домработницы, просто во всем доложен быть порядок. Если в голове порядок, то и в твоем жилище тоже он будет.

– Да ты прям философ.

Когда они зашли на кухню, там царил хаос, по сравнению с другими комнатами. Перевернутые стулья, пустые бутылки из-под пива, и огромная пепельница, в виде черепа на полу посередине.

– Порядок говоришь? – Максим прошел вперед, поднял один из стульев и сел на него возле окна.

– Все мы не без греха, – Цезарь взял у него из рук бутылку и сделал глоток. – Ну как ты, Макс? Прости, я не знал, что такое говно может произойти. Видимо твой брат был прав. – Он снова сел на пол, достал пистолет из-за спины и положил его на стол.

– Да что теперь говорить. Хорошо, что у тебя башка вовремя включилась. Я бы так не сообразил.

– Ага. – Цезарь сделал еще глоток и закурил сигарету. – Три года не курил. Надо же было, в такое дерьмо влететь, а.

– Да не то слово, чувак! У меня до сих пор руки трясутся. – Максим сделал затяжку и медленно выдохнул в потолок. – Знаешь, может не к месту, в такой ситуации, но я давно хотел спросить, почему Цезарь? Кто тебе такое прозвище дал? Или как вообще так получилось?

– Ща вернусь, подожди. – Цезарь поднялся с пола и вышел из кухни. Через пару минут он вошел обратно и протянул Максиму паспорт. Макс взял его в руки открыл и посмотрел на третью страницу.

– Ахренеть чувак! – Максим отодвинул паспорт на расстояние вытянутой руки, потом снова поднёс его к лицу и прочитал еще раз. – Антипов Цезарь Николаевич. Вот это да! У тебя родители с чувством юмора, ничего не скажешь.

– Мой отец был учителем истории. Особенно любил историю древнего Рима. Цезарь всегда был его кумиром, так сказать. Хотя я не вижу ничего привлекательного в том времени. Разврат, убийства на аренах, похоть, гомосексуализм, кровосмешение и еще хренова гора мерзости.

– Да можешь не рассказывать, я тоже смотрел сериал «Спартак». – Максим вернул ему паспорт.

– Мой отец хороший педагог, его часто звали в столицу, но он себя таким не считал. Каждый раз, когда он отказывался от предложений вузов, он всегда говорил словами своего любимого Цезаря: «Лучше быть первым в провинции, чем вторым в Риме». Как же я терпеть не могу это выражение. – Он взял бутылку у Максима и выпил.

– А где он сейчас? Что с ним стало?

– Нет его.

– Что случилось?

– Я не хочу об этом говорить, Макс. Есть дела поважнее. Нужно найти Германа. Ох, я ему рыло разобью! Пока этот сученок там бухал, нас чуть не постреляли.

– Откуда ты знаешь, что он бухал?

– Я звонил в клуб, мне сказали, что вчера вечером он ушел с какой-то рыжей девкой. И не надо догадываться, что он делал всю ночь. Ублюдок! Еще и трубку не берет.

– А что будем делать с тем, что было в машине? Продадим или как? И чье это вообще, ты знаешь?

– Нужно поехать до Геры, там все на месте и порешаем. Мне прям не терпится узнать, кто ему дал эту наводку.

В дверь раздался звонок. Цезарь вскочил с пола и схватился за пистолет.

– Ты кого-то ждешь? – спросил Макс.

– В том-то и дело, что нет!

– Может это Гриша?

– Нет, он избавляется от тачки, он бы не успел, как не крути.

Цезарь медленно подошел к двери и приставил ствол своего «ТТ» в глазок. Сам он медленно отодвинул крышку от верхнего замка и посмотрел в замочную скважину. Сквозняк подул ему в левый глаз, но немного поморгав, он увидел, что в подъезде никого нет. Он посмотрел в глазок, убедившись, что там ни души и открыл дверь. Цезарь вышел в подъезд и проверил на верхней и нижней площадке, там так же было пусто. Он спустился на пару пролетов вниз, но так никого и не нашел.