Фантастический роман о силе любви. Магический реализм в жизни людей Земли

Мы продолжили идти, но с каждым шагом воздух становился тяжелее, а запах сырости – сильнее. Мы вышли за пределы города, где асфальт сменился гравийной тропой, а дома уступили место полям и редким деревьям. Роща виднелась вдали, тёмная и молчаливая, как стена из теней. Плеск в голове стал почти оглушающим, и я заметила, как Марк сжимает кулаки, его взгляд скользит по сторонам. Он тоже чувствовал. Она была близко.

– Давай используем это сейчас, – сказал он, кивая на флакон в моей руке. – Не хочу рисковать. Если она нападёт, лучше быть готовыми.

Я кивнула, открывая флакон. Запах был резким, почти металлическим, с нотами чего-то горького, как полынь. Я вылила немного жидкости на ладонь и нанесла на запястья и шею, как сказала бабушка. Кожа тут же похолодела, а потом начала покалывать, будто по ней пробегали крошечные разряды. Марк сделал то же самое, и я заметила, как его цвет стал чуть ярче, будто защита действительно работала. Но я знала, что это временно. Это не спасёт нас от всего.

Тропа становилась уже, а деревья – гуще. Мы вошли в рощу, и я почувствовала, как воздух вокруг сгущается, будто кто-то дышит нам в затылок. Тени под деревьями казались живыми, они шевелились, хотя ветра не было, и я слышала слабый шёпот, который смешивался с плеском в голове. Это было не просто воображение. Это была река. Она была здесь, в каждом листе, в каждой ветке, в земле под ногами.

– Мы близко, – сказал Марк, его голос был напряженным. Он достал книгу из-под куртки, открывая страницу с рисунком рощи. На ней был указан центр – поляна, окружённая старыми дубами, где, согласно тексту, можно было провести ритуал. – Нам нужно туда. Но… я чувствую, что она не даст нам дойти просто так.

Я кивнула, чувствуя, как холод сжимает грудь. Я сжала шарики в кармане, готовясь создать барьер, если придётся, и мы пошли дальше. Шёпот становился громче, а тени – темнее, и я заметила, как земля под ногами становится влажной, будто вода просачивается из ниоткуда. Моё сердце заколотилось быстрее, и я взглянула на Марка. Его цвет был почти черным от напряжения, но он не останавливался.

И тут я услышала это. Не плеск, а звук, настоящий, физический. Хлюпанье, как будто кто-то идёт по воде. Я замерла, оглядываясь, и увидела их. Фигуры. Тени из воды, такие же, как в библиотеке, но больше, выше, с глазами, которые светились зелёным в темноте. Их было трое, и они двигались к нам, медленно, но неумолимо.

– Марк, – прошептала я, чувствуя, как страх сковывает тело. – Они здесь.

Он обернулся, и я увидела, как его руки поднимаются, готовясь заморозить время. – Держись рядом, – сказал он резко. – Мы справимся.

Я кивнула, чувствуя, как адреналин бьёт в виски, и сжала шарики сильнее. Я могла создать барьер, но знала, что долго не продержусь. Фигуры приближались, их движения были плавными, почти гипнотическими, и я чувствовала, как река шепчет в голове, ее голос был холодным и древним. "Вы не уйдёте. Вы мои."

– Сейчас! – крикнул Марк, и я почувствовала, как время вокруг нас замедляется, фигуры замирают на миг, их движения становятся вязкими, как в сиропе. Но я знала, что это ненадолго. Я сосредоточилась, чувствуя, как эмоции – мой страх, решимость Марка – превращаются в цвета, и создала барьер, яркий, переливающийся, который окружил нас. Удары фигур о барьер были как молнии, каждый из них отнимал силы, но я держалась.

– Бежим! – сказал Марк, его голос был напряженным. Время снова пошло, и фигуры двинулись быстрее, но мы рванули вперёд, к центру рощи. Я чувствовала, как барьер слабеет, как силы уходят из меня, но не останавливалась. Мы должны были дойти. Должны были.

Поляна открылась перед нами внезапно, круглая, окружённая старыми дубами, чьи ветви сплетались над головой, как купол. В центре был камень, плоский, с вырезанными символами, похожими на те, что в книге. Мы остановились, тяжело дыша, и я почувствовала, как барьер ломается, но фигуры не последовали за нами. Они остановились на краю поляны, их глаза светились, но они не двигались. Река ждала. Она давала нам шанс. Или играла с нами.

– Мы здесь, – сказал Марк, его голос дрожал от усталости, но в нем была надежда. Он посмотрел на меня, и я увидела золотые искры в его цвете. – Мы сделали это. Пока.

Я кивнула, чувствуя, как колени подгибаются, но держалась. Мы были в сердце реки. И я знала, что это только начало. Ритуал, жертва, все, что мы должны были сделать, ждало нас впереди. Но мы были вместе. И это давало мне силы, даже когда плеск в голове стал криком, а тени вокруг поляны начали сгущаться.

Воздух на поляне был тяжёлым, пропитанным сыростью и чем-то древним, почти осязаемым. Я чувствовала, как земля под ногами слегка дрожит, будто под ней бьётся пульс. Это было не просто место. Это была сама река, ее сущность, ее воля, воплощённая в каждом камне, в каждом корне, торчащем из земли. Тени фигур из воды, остановившихся на краю поляны, не двигались, но их зелёные глаза следили за нами, горя в темноте, как маяки. Они ждали. Она ждала. И я знала, что это не милосердие. Это была игра. Река хотела увидеть, что мы сделаем, прежде чем раздавить нас.

Марк опустился на одно колено рядом с плоским камнем в центре поляны, его дыхание все еще было тяжёлым после бега. Он достал книгу из-под куртки, открывая страницу с ритуалом, и я заметила, как его пальцы слегка дрожат. Синий цвет вокруг него был глубоким, почти черным от напряжения, но в нем все еще мелькали зелёные искры решимости. Я присела рядом, стараясь не смотреть на тени вокруг, и сосредоточилась на символах, вырезанных на камне. Они были такими же, как в книге – спирали, волны, что-то вроде глаз, смотрящих прямо в душу. От одного взгляда на них по спине пробегал холод.

– Это оно, – сказал Марк тихо, его голос был хриплым. – Место силы. Здесь мы должны провести ритуал. Но… я не уверен, что мы готовы. Мы даже не собрали все, что нужно.

Я сглотнула, вспоминая список, который он упоминал раньше. Травы, растущие у реки. Камень с ее дна. И кровь. Наша кровь. Мы не взяли ничего, кроме книги и флакона с защитой от бабушки, который уже начал терять силу – покалывание на коже почти исчезло. Но я чувствовала, что река не даст нам времени вернуться и подготовиться. Она привела нас сюда не просто так. Это был ее вызов. И мы должны были ответить.

– Мы не можем уйти, – сказала я, стараясь звучать увереннее, чем чувствовала. – Она не отпустит нас. Мы должны сделать хоть что-то. Может… может, есть способ начать без всего этого? Хотя бы ослабить ее?

Марк посмотрел на меня, и я увидела в его цвете тень сомнения, но потом он кивнул. – Возможно. В книге есть упоминание о временной печати. Это не разорвёт связь, но может… задержать ее. Дать нам время. Но для этого все равно нужна кровь. И… это опасно. Если мы сделаем что-то не так, она может ударить сильнее.

Я сжала кулаки, чувствуя, как страх смешивается с отчаянием. Кровь. Это слово звучало как приговор. Но я знала, что у нас нет выбора. Я посмотрела на тени вокруг поляны, на их неподвижные фигуры, и поняла, что они не просто наблюдают. Они ждут ошибки. Малейшей слабости. И если мы не сделаем ничего, они нападут.

– Давай попробуем, – сказала я наконец, встречаясь с его взглядом. – Мы не можем просто стоять и ждать. Если это даст нам хотя бы день, хотя бы час, чтобы найти остальное… это стоит того.

Он долго смотрел на меня, будто пытался найти в моих словах сомнение, но потом кивнул. – Хорошо. Но мы делаем это вместе. Если что-то пойдёт не так, я заморожу время. Ты создашь барьер. Мы справимся.

Я улыбнулась, слабо, но искренне, чувствуя, как его решимость передается мне. Вместе. Это слово стало моим якорем. Я достала маленький складной нож из кармана – старый, потрёпанный, который я всегда носила с собой на всякий случай. Марк посмотрел на него, и в его цвете мелькнула тень беспокойства, но он ничего не сказал. Он просто протянул руку, и я сделала то же самое.

– На три, – сказал он, его голос был напряженным. – Раз. Два. Три.

Я сжала нож, чувствуя, как острие впивается в кожу ладони, и поморщилась от резкой боли. Кровь выступила сразу, тёмная, блестящая в тусклом свете, который пробивался сквозь ветви над головой. Марк сделал то же самое, и мы прижали ладони к камню, прямо над символом в виде спирали. Я чувствовала, как кровь впитывается в холодную поверхность, как земля под нами слегка дрожит, будто что-то пробуждается. Плеск в голове стал криком, громким, разрывающим, и я невольно зажмурилась, стараясь не слушать.

Марк начал читать из книги, его голос был низким, почти монотонным, но в нем чувствовалась сила. Это был не язык, который я знала, но слова звучали древними, как сама река. Я чувствовала, как воздух вокруг нас сгущается, как тени на краю поляны начинают шевелиться, их зелёные глаза становятся ярче. Река сопротивлялась. Она не хотела, чтобы мы ставили печать. Она хотела нас.

– Лина, держись! – крикнул Марк, когда ветер внезапно усилился, хлеща по лицу холодными брызгами. Я открыла глаза и увидела, как фигуры из воды начинают двигаться, медленно, но неумолимо, пересекая границу поляны. Мой барьер был слабым, я едва могла сосредоточиться из-за боли в голове, но я сжала шарики в кармане и создала его, тонкий, переливающийся цветами, который окружил нас и камень.

Удары фигур о барьер были как гром, каждый из них отнимал силы, и я чувствовала, как колени дрожат. Марк продолжал читать, его голос становился громче, почти заглушая крик реки в моей голове. Я видела, как его цвет темнеет, как он тратит последние силы, чтобы закончить ритуал. И тут я почувствовала это – вспышку, как разряд, который прошёл через камень и через нас. Символ на камне засветился, слабым, зеленоватым светом, и фигуры из воды замерли, их движения стали медленными, почти неестественными.

– Получилось, – выдохнул Марк, падая на колени. Его голос дрожал, но в нем была надежда. – Печать сработала. Она не остановит ее навсегда, но… у нас есть время.

Я кивнула, чувствуя, как барьер рушится, но фигуры больше не двигались. Они смотрели на нас, их глаза все еще горели, но они не нападали. Река отступила. На миг. Я упала рядом с Марком, чувствуя, как усталость накатывает волнами. Моя ладонь все еще кровоточила, но я не обращала внимания. Мы сделали это. Мы выиграли немного времени.

– Сколько у нас есть? – спросила я, стараясь отдышаться.

Он покачал головой, вытирая пот со лба. – Не знаю. Может, день. Может, меньше. Нам нужно найти травы и камень. И… понять, как разорвать связь полностью. Это только начало, Лина.

Я кивнула, чувствуя, как его слова подтверждают мои мысли. Начало. Но я посмотрела на него, на его измождённое лицо, на синий цвет, который, несмотря на усталость, все еще нёс золотые искры, и поняла, что мы справимся. Мы были вместе. И это было важнее всего.

Тени вокруг поляны начали медленно рассеиваться, но плеск в голове не исчез. Он стал тише, но все еще был там, как напоминание. Река не забыла. Она вернётся. И мы должны быть готовы, когда это случится.

Глава 2: Стеклянный миг

После всего, что случилось в роще, я чувствовала себя как выжатый лимон. Тело ныло, ладонь все еще саднила от пореза, а плеск в голове, хоть и стал тише, никуда не делся. Но когда я посмотрела на Марка, сидящего рядом на поляне, с усталым, но довольным выражением лица, внутри что-то согрелось. Мы сделали это. Мы поставили временную печать, отвоевали у реки немного времени. И, черт возьми, это было круто. Мы были командой.

– Ну что, герой, – сказала я, пытаясь улыбнуться, несмотря на усталость. – Не хочешь немного отдохнуть, прежде чем река снова решит нас прикончить?

Марк усмехнулся, и я заметила, как золотые искры в его синем цвете стали ярче. – Отдых? Это не про нас, Лина. Но… я хочу показать тебе кое-что. То, что я не показывал никому. Это… часть моей магии. Если ты не против.

Я подняла бровь, чувствуя, как любопытство пересиливает усталость. – Часть твоей магии? Ты и так замораживаешь время, как какой-то супергерой. Что еще ты умеешь?

Он смутился, и я увидела, как его цвет слегка розовеет – неловкость, может быть. Он встал, отряхивая джинсы, и протянул мне руку, чтобы помочь подняться. – Это не совсем для боя. Это… личное. Пойдём. Здесь слишком… напряженно для этого.

Я взяла его руку, чувствуя, как тепло его кожи контрастирует с холодом, который все еще сковывал меня после ритуала, и мы медленно пошли прочь от поляны. Тени фигур из воды все еще маячили на краю, но не двигались, и я старалась не смотреть в их сторону. Мы вышли из рощи, и воздух стал чуть легче, хотя запах сырости все еще витал вокруг. Марк вёл меня к небольшой скамейке на окраине города, недалеко от старого парка, где мы могли видеть реку издалека, но не чувствовать ее так остро.

– Садись, – сказал он, указывая на скамейку, и достал из кармана маленький стеклянный шарик, похожий на те, что он давал мне раньше. Но этот был пустым, прозрачным, и внутри ничего не переливалось. Я нахмурилась, не понимая, что он задумал, но села рядом, чувствуя, как его цвет становится ярче, почти сияющим.

– Смотри, – сказал он тихо, держа шарик на ладони. Он закрыл глаза, и я почувствовала, как воздух вокруг нас слегка сгущается, как будто время замедляется, но не так резко, как во время боя. Это было мягче, почти нежно. Его пальцы слегка дрожали, и я заметила, как его цвет тускнеет, будто он отдаёт что-то важное. А потом шарик начал светиться, слабым, тёплым светом, и внутри него появилось изображение. Это были мы. Момент, когда мы впервые встретились у реки, когда я чуть не утонула, а он вытащил меня. Я видела себя, перепуганную, с мокрыми волосами, и его, с напряженным лицом, но с искрами заботы в глазах. Это было как крошечное кино, застывшее в стекле, и я не могла отвести взгляд.

– Марк… – выдохнула я, чувствуя, как внутри что-то сжимается от восторга. – Это… это невероятно. Ты можешь сохранять моменты? Как воспоминания?

Он кивнул, открывая глаза, и я заметила, как он слегка бледнеет, как будто это маленькое чудо стоило ему слишком много. – Да. Это не просто заморозка времени. Я могу… запечатлевать его. Делать его осязаемым. Но это забирает силы. Я не делаю это часто. Только для важного.

Я посмотрела на него, чувствуя, как тепло разливается в груди. Важного. Он посчитал наш момент важным. Это было так просто, но так много значило. Я взяла шарик из его рук, чувствуя его прохладу, и улыбнулась. – Спасибо. Это… это как подарок. Но ты выглядишь, будто сейчас свалишься. Тебе не стоило тратить столько сил после рощи.

Он отмахнулся, хотя я видела, как его цвет остается тусклым. – Я в порядке. Просто… хотел, чтобы у тебя было что-то хорошее. После всего этого мрака.

Я сжала шарик в руке, чувствуя, как его слова трогают что-то глубоко внутри. Он заботился. И я тоже начинала заботиться о нем, сильнее, чем могла ожидать. Но я не сказала этого вслух. Вместо этого я просто кивнула и предложила: – Давай прогуляемся. Свежий воздух тебе не повредит. И мне тоже.

Он согласился, и мы пошли по тихим улочкам города, минуя старые дома и пустые переулки. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в оранжевые и розовые тона, и на миг я почти забыла о реке, о ритуале, о тенях, которые ждали нас. Марк шёл рядом, его руки были в карманах, а взгляд – задумчивым. Я заметила, как его цвет смешивается с серым – беспокойство, может быть, или что-то более глубокое.

– Почему ты переехал сюда? – спросила я наконец, не выдержав тишины. – Ты никогда не рассказывал. Это… связано с рекой?

Он напрягся, и я увидела, как его цвет темнеет, почти становясь черным. Он долго молчал, глядя куда-то вдаль, и я уже думала, что он не ответит. Но потом он вздохнул и сказал, его голос был тихим, почти ломким: – Да. И нет. Моя семья… мы бежали. От чего-то, что связано с рекой, но не только с ней. Я… я не готов говорить об этом, Лина. Пока нет. Просто знай, что мы не могли остаться там, где были. Это было слишком опасно.

Я кивнула, чувствуя, как его слова оставляют больше вопросов, чем ответов, но не стала давить. Я видела в его цвете боль, старую, глубокую, и понимала, что он откроется, когда будет готов. Вместо этого я просто сказала: – Хорошо. Когда захочешь, я слушаю. Мы ведь команда, да?

Он посмотрел на меня, и я увидела, как золотые искры возвращаются в его цвет. – Да. Команда.

Мы продолжали идти, и я чувствовала, как между нами растёт что-то новое – не просто дружба, а доверие, хрупкое, но настоящее. Но этот момент спокойствия длился недолго. Когда мы дошли до окраины города, где улицы переходили в пустыри и заброшенные поля, я почувствовала холод. Не от реки. Это было что-то другое, более резкое, как ледяной ветер, который пробирает до костей. Я остановилась, оглядываясь, и заметила, как Марк напрягается, его цвет становится почти черным.

– Что это? – прошептала я, чувствуя, как сердце колотится быстрее.

– Они, – ответил он, его голос был полон ужаса. – Они нашли меня.

Я проследила за его взглядом и увидела их. Темные фигуры, не из воды, а из чего-то более плотного, как сгустки тьмы, которые двигались по полю к нам. Их было пятеро, высокие, с длинными конечностями, и их движения были рваными, неестественными. Это не было рекой. Это было что-то из прошлого Марка, что-то, от чего он бежал.

– Бежим, – сказал он, хватая меня за руку, но я видела, что он слишком слаб после шарика и ритуала. Он не успеет. Мы не успеем.

– Нет, – сказала я твёрдо, чувствуя, как решимость пересиливает страх. – Я могу помочь. Доверься мне.

Он посмотрел на меня, и я увидела в его цвете смесь страха и надежды. Я сжала шарики в кармане, чувствуя, как эмоции – мой страх, его отчаяние, наша связь – превращаются в цвета, и создала барьер, яркий, переливающийся, который окружил нас. Фигуры ударили по нему, и я почувствовала, как сила уходит из меня с каждым ударом, но держалась. Я не позволю им забрать его. Не теперь, когда он стал мне так важен.

Я стояла, чувствуя, как земля под ногами дрожит от приближения темных фигур, и сжимала шарики в кармане так сильно, что пальцы побелели. Барьер, который я создала, переливался вокруг нас, яркий, сотканный из цветов моих эмоций – страха, решимости, и чего-то нового, тёплого, что я чувствовала, глядя на Марка. Он стоял рядом, его руки были подняты, а лицо – напряжено, будто он держал на плечах весь мир. Я видела, как его синий цвет тускнеет, как золотые искры надежды гаснут одна за другой. Он был на пределе. Мы оба были. Но я не могла позволить этим теням забрать его. Не после всего, что мы прошли. Не после того, как он стал для меня… важным.

– Марк, держись, – прошептала я, стараясь, чтобы голос не дрожал, хотя внутри все сжималось от страха. Мой барьер гудел, как натянутая струна, и каждый удар темных фигур по нему отдавался болью в груди. Они были не такими, как фигуры из воды, созданные рекой. Эти были плотнее, чернее, как сгустки ночи, которые вырвались из кошмара. Их длинные, рваные конечности тянулись к нам, а глаза – если это можно было назвать глазами – светились тусклым, серым светом, полным ненависти. Они не просто нападали. Они знали Марка. И хотели его.

– Пытаюсь, – выдохнул он, его голос был хриплым от напряжения. Он сжал кулаки, и я почувствовала, как воздух вокруг нас сгущается, как время начинает замедляться. Но это было не так, как раньше. Не резко, не уверенно. Фигуры замедлились, их движения стали вязкими, но не остановились полностью. Марк опустился на одно колено, его лицо покрылось испариной, а цвет стал почти серым. – Я… я не могу долго. Слишком мало сил… после шарика… после рощи…

Моё сердце сжалось, когда я увидела, как он борется. Он потратил слишком много, создавая тот стеклянный момент для меня, а потом в роще, с печатью. Он был на грани, и я знала, что, если он упадёт, я не смогу держать барьер одна. Но я не могла думать об этом. Не сейчас. Я сжала шарики сильнее, чувствуя, как их холод обжигает кожу, и сосредоточилась на эмоциях. Мой страх – ярко-красный, как кровь, текущая по венам. Моя решимость – золотая, как искры в цвете Марка, когда он смотрел на меня с надеждой. И это тепло, которое я не могла назвать, но которое росло внутри, когда я думала о нем – мягкое, зелёное, как весенняя трава. Я вплела все это в барьер, делая его ярче, прочнее, хотя каждый удар фигур ощущался как удар молотом по рёбрам.

– Ты справишься, – сказала я, больше для себя, чем для него, но надеялась, что он услышит. – Мы справимся. Просто… дай мне немного времени. Я держу их.

Но внутри я не была так уверена. Боль накатывала волнами, начинаясь где-то в груди и разбегаясь по всему телу. Мой дар, видеть эмоции и превращать их в защиту, никогда не использовался так долго, так интенсивно. Я чувствовала, как силы уходят, как барьер начинает трещать, как тонкие нити цветов рвутся под натиском тьмы. Но я не могла отпустить. Не могла позволить им добраться до Марка. Потому что… черт, потому что он был мне нужен. Не как союзник, не как тот, кто знает о реке. А как человек, который вытащил меня из воды, который подарил мне момент в стекле, который смотрел на меня так, будто я что-то значу. И эта мысль пугала меня до чёртиков. Я всегда была одна, всегда держала всех на расстоянии, чтобы не привязываться, чтобы не терять. Но с Марком это не работало. Я уже привязалась. И я была готова рисковать собой, чтобы он был в безопасности. Это было как прыжок в пропасть – страшно, но в то же время… вдохновляюще. Я чувствовала, что могу больше, чем думала. Ради него.

– Лина… – его голос вырвал меня из мыслей, и я увидела, как он смотрит на меня, его глаза полны боли, но и чего-то еще – благодарности, может быть. – Ты… не должна… это слишком опасно…

– Заткнись, – отрезала я, хотя мой голос дрожал. – Мы команда. Я не дам им забрать тебя. Просто… попробуй еще раз. Заморозь их. Хоть на миг.

Он кивнул, стиснув зубы, и я почувствовала, как время снова сгущается, но это было еще слабее, чем раньше. Фигуры замедлились, но одна из них, самая высокая, с длинными когтями, похожими на тени ножей, прорвалась ближе, ее удар по барьеру был сильнее всех предыдущих. Я вскрикнула, чувствуя, как боль пронзает меня насквозь, но не отпустила. Барьер затрещал, красные и золотые нити начали рваться, но я держалась из последних сил, вплетая в него все, что у меня оставалось. Мой страх. Мою боль. Мою… привязанность к Марку. Это слово вспыхнуло в голове, как молния, и я почувствовала, как барьер становится ярче, хотя бы на миг.

И тут я услышала их. Не удары. Не шаги. Голоса. Низкие, хриплые, как шёпот из могилы, они доносились от фигур, хотя их рты – или то, что должно было быть ртами – не двигались. Слова были нечёткими, но я могла разобрать обрывки, и каждый из них был как удар под дых.

– Ты не уйдёшь, мальчишка… – шипела одна из фигур, ее голос был как скрежет металла. – Ты наш… как и они… ты заплатил… но не до конца…

– Мы помним… – вторила другая, ее тон был ниже, почти рычащий. – Мы помним твою кровь… твою семью… ты думал, бегство спасёт тебя? Мы найдём… всегда найдём…

Я взглянула на Марка, и моё сердце сжалось, когда я увидела его лицо. Он был бледен, как мел, его глаза расширились, а цвет стал полностью черным, без единой искры. Он слышал их. И эти слова были не просто угрозой. Они были памятью. Чем-то, что он пытался забыть, от чего бежал. Его руки опустились, и я почувствовала, как заморозка времени ослабевает, как фигуры начинают двигаться быстрее. Он ломался. Прямо на моих глазах.

– Марк! – крикнула я, стараясь перекричать шёпот и боль в груди. – Не слушай их! Они лгут! Ты со мной, слышишь? Мы вместе!

Он вздрогнул, будто мои слова вытащили его из какого-то транса, и посмотрел на меня. В его цвете мелькнула золотая искра, слабая, но живая. Он кивнул, хотя я видела, как тяжело ему это даётся, и снова поднял руки. Время замедлилось, на этот раз чуть сильнее, и я почувствовала, как у меня появляется шанс. Я сосредоточилась, игнорируя боль, игнорируя шёпот, который теперь был направлен и на меня.

– Ты не защитишь его… – шипела фигура, ближайшая ко мне. Ее серые глаза смотрели прямо в душу, и я чувствовала, как холод пробегает по спине. – Он обречён… как и все они… ты только умрёшь с ним… отдай его нам…

– Нет! – выкрикнула я, чувствуя, как гнев вспыхивает внутри, яркий, оранжевый, как пламя. Я вплела его в барьер, делая его жарче, сильнее, и фигура отшатнулась, будто обожглась. Но это не остановило остальных. Они продолжали бить, их голоса становились громче, переплетаясь в какофонию, которая разрывала голову.

– Ты должен был остаться… – шептали они Марку. – Ты должен был заплатить… твоя сестра… твоя мать… их кровь на тебе…