Фантастический роман о силе любви. Магический реализм в жизни людей Земли

Я видела, как его лицо искажается от боли, как он сжимает голову руками, будто пытается заглушить эти слова. Сестра? Мать? Моё сердце сжалось от ужаса. Что они сделали с его семьей? Что он скрывает? Но я не могла думать об этом сейчас. Я должна была держать барьер. Должна была дать ему время прийти в себя.

– Марк, не слушай! – крикнула я снова, чувствуя, как голос срывается. – Это прошлое! Ты здесь, со мной! Мы выберемся! Просто держись!

Он посмотрел на меня, и я увидела, как слеза скатывается по его щеке, но в его цвете снова вспыхнули золотые искры. Он кивнул, стиснув зубы, и я почувствовала, как время замедляется еще сильнее. Фигуры почти замерли, их удары стали реже, и я поняла, что у нас есть шанс. Мой барьер трещал, я чувствовала, как кровь стучит в висках, как ноги подкашиваются, но я держалась. Ради него. Потому что я знала: если я упаду, он не справится один. А я не могла потерять его. Не теперь, когда поняла, как много он для меня значит.

Боль стала почти невыносимой, как будто кто-то вырывал куски из моей души, но я не отпустила. Я смотрела на Марка, на его напряженное лицо, на его руки, которые дрожали от усилия, и чувствовала, как это вдохновляет меня. Мы были вместе. И это давало мне силы, даже когда казалось, что я вот-вот сломаюсь. Фигуры продолжали шептать, их голоса были как яд, но я не слушала. Я сосредоточилась на Марке, на его цвете, на том, что мы должны выжить. Вместе.

И вдруг я почувствовала, как барьер даёт трещину – не маленькую, а огромную, как будто кто-то ударил по стеклу молотом. Красные и золотые нити света начали рваться одна за другой, и я поняла, что больше не могу держать. Мои силы иссякли. Я падала на колени, чувствуя, как мир вокруг плывёт, а в ушах звенит.

– Лина! – крикнул Марк, и я услышала ужас в его голосе. Он бросился ко мне, подхватывая за плечи, и его прикосновение было единственным, что держало меня в сознании. – Барьер рушится! Нам нужно бежать! Сейчас!

Я кивнула, стараясь не показать, как сильно у меня кружится голова. Фигуры уже прорывались сквозь остатки барьера, их тени становились длиннее, а серые глаза горели ярче. Заморозка времени Марка тоже слабела – я видела, как их движения становятся более плавными, более угрожающими. У нас была, может быть, минута. Не больше.

– Туда, – сказал Марк, указывая на тёмное поле за окраиной города, где виднелись силуэты старых построек. – Там есть заброшенный склад. Если мы доберёмся до него, сможем спрятаться. Они не любят замкнутые пространства.

Я не спросила, откуда он это знает. Времени не было. Мы побежали, спотыкаясь о кочки и камни, а за спиной я слышала звук, который заставлял кровь стыть в жилах – шипение, как будто огромная змея ползла по траве, и тот противный шёпот, который становился все громче. Фигуры догоняли нас.

– Быстрее! – задыхался Марк, хватая меня за руку и практически таща за собой. Его ладонь была ледяной и влажной от пота, но крепкой, и я благодарно сжала ее в ответ. Мои ноги подкашивались после того, как я потратила столько сил на барьер, но я заставила себя бежать. Я не подведу его. Не сейчас.

Поле казалось бесконечным. Высокая трава хлестала по ногам, колючки цеплялись за одежду, а неровная земля то и дело заставляла нас спотыкаться. Небо над головой было черным, без единой звезды, и только далёкие огни города давали слабое освещение. Я оглянулась через плечо и пожалела об этом – фигуры двигались за нами, их тела расплывались в темноте, как дым, но глаза светились, как маяки ненависти. И они были гораздо ближе, чем мне хотелось.

– Марк, они нагоняют! – выдохнула я, чувствуя, как лёгкие горят от нехватки воздуха.

– Я знаю, – ответил он, его голос был напряженным. – Еще немного. Видишь? Там!

Склад показался перед нами как тёмная громада – старое кирпичное здание с разбитыми окнами и покосившейся крышей. Дверь была приоткрыта, скрипя на петлях от ветра. Не самое уютное место, но лучше, чем оставаться на открытом пространстве с преследователями.

Мы рванули к входу, и Марк толкнул дверь, которая открылась с жутким скрипом. Внутри было темно, пахло плесенью и старым железом, но я почувствовала облегчение, когда мы оказались под крышей. Марк сразу же закрыл дверь и прислонился к ней спиной, тяжело дыша. В тусклом свете, проникавшем через дыры в крыше, я видела его лицо – усталое, испуганное, с каплями пота на лбу. Его цвет был почти серым, с редкими вкраплениями черного беспокойства.

– Они остановятся? – спросила я шёпотом, не решаясь говорить громче.

Он кивнул, хотя в его глазах было больше надежды, чем уверенности. – На время. Они не любят закрытые пространства. Что-то связанное с их природой. Но долго мы здесь не продержимся. Они найдут способ.

Я огляделась вокруг. Склад был огромным, с высокими потолками, где тени сплетались в причудливые узоры. Старые ящики и металлические стеллажи стояли вдоль стен, покрытые пылью и паутиной. В углу виднелся старый стол и несколько стульев – видимо, когда-то здесь был офис. Не пятизвёздочный отель, но лучше, чем ничего.

– Идём туда, – сказала я, указывая на угол. – Подальше от окон.

Мы пробрались между ящиками, стараясь не шуметь, и устроились за старым столом. Марк сел на пол, прислонившись спиной к стене, и закрыл глаза. Я видела, как его руки дрожат, как он сжимает и разжимает кулаки, пытаясь успокоиться. Это было странно. Я привыкла видеть его сильным, уверенным, тем, кто всегда знал, что делать. А сейчас он выглядел… сломанным. Уязвимым. И мне хотелось как-то помочь ему, но я не знала как.

– Эй, – сказала я тихо, садясь рядом. – Ты в порядке?

Он открыл глаза и посмотрел на меня, и я увидела в них такую боль, что сердце сжалось. – Нет. Совсем нет. Я думал… думал, что здесь будет по-другому. Что они не найдут меня. А они… они всегда находят.

Его голос дрожал, и я поняла, что он на грани срыва. Все то спокойствие, вся та уверенность, которую он показывал раньше, были лишь маской. Внутри он был напуган не меньше меня. Может, даже больше.

– Что это были за голоса? – спросила я осторожно. – То, что они говорили о твоей семье… это правда?

Он отвернулся, и его цвет стал еще темнее. – Часть правды. Но не вся. Я… я не готов говорить об этом. Не сейчас.

Я кивнула, понимая, что не стоит давить. Вместо этого я просто сидела рядом, чувствуя его тепло и слушая звуки ночи снаружи – шелест травы, далёкий гул машин на шоссе, и этот противный шёпот, который все еще доносился откуда-то из темноты. Фигуры были рядом. Ждали.

– Знаешь, – сказала я наконец, стараясь отвлечь его от мрачных мыслей, – когда я была маленькой, я боялась реки больше всего на свете. Не потому, что умела плавать, а потому что чувствовала ее. Эту… волю. Как будто она смотрела на меня и решала, стоит ли меня забрать.

Марк посмотрел на меня, и в его цвете мелькнула золотая искра интереса. – Ты всегда видела эмоции? Как цвета?

Я кивнула. – Сколько себя помню. В детстве это было ужасно. Представь – ты идёшь в магазин с мамой, а видишь, как продавец злится, как он весь красный от раздражения, или как другой покупатель грустит, окружённый серым туманом. Я думала, что схожу с ума. Мама водила меня к врачам, но они, конечно, ничего не нашли.

– Когда ты поняла, что это не болезнь? – спросил он тихо.

Я усмехнулась, вспоминая. – Когда мне было лет десять. Я увидела, как одноклассники планируют подшутить над учительницей – их цвета были такими яркими, такими насыщенными от азарта, что я поняла: они собираются что-то сделать. Я предупредила учительницу, и шутка не удалась. Тогда я поняла, что мой дар может быть полезным. Но река… река всегда была особенной. Когда я смотрела на воду, я видела не эмоции, а что-то другое. Голод. Древний, бесконечный голод.

Марк кивнул, и я увидела понимание в его глазах. – Моя семья тоже была связана с магией. Но это было не дар. Это было проклятие.

Он замолчал, глядя в темноту, и я почувствовала, как его цвет становится совсем черным. Потом он вздохнул и продолжил, его голос был тихим, болезненным. – Мы жили в маленьком городке на севере. Моя мама, папа, младшая сестра и я. Папа мог замораживать время, как и я, но он никогда не говорил, откуда у нас эта способность. Говорил только, что мы должны быть осторожными. Что есть вещи, которые охотятся за нами.

Он сглотнул, и я увидела, как слеза скатывается по его щеке. – Я не слушал. Думал, что он перестраховывается. Начал использовать свою силу открыто – показывал друзьям, хвастался. И они нашли нас. Те фигуры. Пришли ночью, когда все спали.

Моё сердце сжалось. Я поняла, куда ведёт эта история, и не хотела слышать продолжение. Но я видела, что ему нужно выговориться. Это было как нарыв, который нужно вскрыть, чтобы он зажил.

– Папа проснулся первым, – продолжал Марк, его голос стал еще тише. – Он заморозил время, схватил меня и маму и выбежал из дома. Но моя сестра… Лия… она спала в другой комнате. Мы не успели за ней. А когда время снова пошло, дом был пуст. Они забрали ее.

Я не знала, что сказать. Слова казались бессильными перед такой болью. Вместо этого я просто протянула руку и накрыла его ладонь своей, чувствуя, как он дрожит.

– Мы искали ее месяцы, – продолжал он. – Папа тратил все силы на поиски, использовал заморозку снова и снова, пока не… пока не убил себя. Его сердце не выдержало. А мама… мама просто сдалась. Она умерла от горя. И я остался один.

Теперь я понимала, почему он так боялся этих фигур. Они забрали у него все. Семью, дом, будущее. И теперь они хотели забрать и его самого.

– Мне так жаль, – прошептала я, сжимая его руку. – Это… ужасно. Но ты не один. Теперь ты не один.

Он посмотрел на меня, и в его цвете вспыхнули золотые искры – слабые, но настоящие. – Спасибо, – сказал он тихо. – За то, что выслушала. За то, что не убежала, когда узнала.

– Куда я убегу? – усмехнулась я, стараясь разрядить обстановку. – У меня тоже есть проблемы с магией. Мы одинаковые, Марк. Сломанные, но не сдавшиеся.

Он улыбнулся – первый раз за весь вечер – и я почувствовала, как внутри что-то теплеет. Мы сидели в темноте заброшенного склада, окружённые опасностью, но в этот момент я чувствовала себя… дома. Рядом с ним я была дома.

– А что с рекой? – спросил он. – Когда ты поняла, что она хочет от тебя?

Я вздохнула, вспоминая те ужасные дни, когда плеск в голове стал невыносимым. – Недавно. Пару недель назад. Сначала это были просто сны – я видела воду, чувствовала, как она зовёт меня. Потом плеск начался наяву. А потом… потом ты меня спас, и я поняла, что это не просто реки. Это нечто живое. Голодное.

– И ты не боишься? – спросил он удивлённо.

Я подумала над этим. Боялась ли я? Конечно, боялась. Но страх не парализовал меня. Не теперь, когда рядом был Марк. – Боюсь. Но больше я боюсь потерять то, что для меня важно. А ты… ты стал важным.

Слова вылетели раньше, чем я успела их обдумать, и я почувствовала, как щеки горят. Черт, что я наговорила? Но Марк не выглядел удивлённым или испуганным. Наоборот, его цвет стал ярче, теплее.

– Ты тоже стала важной для меня, – сказал он тихо. – Впервые за долгое время я не чувствую себя одиноким.

Мы смотрели друг на друга в темноте, и я чувствовала, как, между нами, что-то меняется. Не просто дружба. Не просто союз против общего врага. Что-то большее, глубже. И это было одновременно волнующе и пугающе.

Но этот момент прервал звук снаружи – скрежет, как будто когти царапают по металлу. Фигуры нашли нас. Они пытались проникнуть внутрь.

– Они не сдадутся, – прошептал Марк, его цвет снова потемнел. – Рано или поздно они найдут способ войти.

Я кивнула, чувствуя, как страх возвращается. Но теперь это был другой страх. Не только за себя, но и за него. За нас. Я сжала его руку сильнее. – Тогда мы будем готовы. Вместе мы сильнее, чем поодиночке. Ты видел, как работал мой барьер? Как твоя заморозка помогала мне держаться? Мы команда, Марк. И команды не сдаются.

Он кивнул, и я увидела, как решимость возвращается в его глаза. – Команда, – повторил он. – Мне это нравится.

Скрежет снаружи стал громче, и мы оба знали, что время на исходе. Скоро нам придётся снова сражаться. Но теперь я была готова. Мы были готовы. Потому что мы были не одни.

Звук изменился – теперь это было не просто царапанье по металлу, а что-то более зловещее. Словно кто-то методично разбирал стену по кирпичику. Я почувствовала, как воздух в складе становится холоднее, а тени в углах начинают шевелиться. Они проникали внутрь. Медленно, но неумолимо.

– Лина, – прошептал Марк, вставая и протягивая мне руку. – Они нашли способ. Нам нужно действовать сейчас, пока они еще не полностью внутри.

Я взяла его руку, чувствуя, как его прикосновение придаёт мне сил, и встала. Моё тело все еще ныло после того барьера, который я держала в поле, но страх отступил. Вместо него была решимость, яркая и горячая, как пламя костра. Мы знали друг друга теперь. Знали, что скрывается за масками, которые мы носили. И это делало нас сильнее.

– У тебя есть план? – спросила я, доставая шарики из кармана. Они были тёплыми от прикосновений, готовыми превратиться в защиту.

Марк кивнул, его глаза блестели в тусклом свете. – Твой барьер и моя заморозка работают вместе лучше, чем по отдельности. Но в прошлый раз мы защищались. Сейчас нужно нападать. Я заморожу их по одной, а ты сконцентрируешь барьер на точечных ударах. Не большой щит, а маленькие, плотные удары. Как кулаки.

Я моргнула, удивлённая. – Ты думаешь, мой дар можно использовать для атаки?

– Эмоции – это энергия, – сказал он серьёзно. – А энергия может разрушать так же хорошо, как защищать. Ты видела, как твой гнев заставил фигуру отшатнуться? Это не случайность.

Он был прав. Когда я разозлилась, когда вплела свой гнев в барьер, он стал ярче, жарче. Может быть, я действительно могла делать больше, чем просто защищаться. Мысль была пугающей и захватывающей одновременно.

Первая тень просочилась через трещину в стене – черная, размытая фигура с серыми глазами, которые тут же нашли нас в темноте. Она двигалась медленно, осторожно, словно тестировала наши реакции. За ней появилась вторая, потом третья. Пять фигур из поля добрались до нас.

– Сейчас, – прошептал Марк, поднимая руки.

Я почувствовала, как время замедляется, но не резко, как раньше. Это была тонкая работа – Марк заморозил только одну фигуру, самую ближнюю, оставив остальных двигаться нормально. Я поняла его план и сосредоточилась на замороженной тени, вплетая в атаку свою решимость – золотую, яркую – и гнев за то, что эти твари отняли у Марка семью. Оранжевый огонь ярости смешался с золотом, и я почувствовала, как эмоции превращаются во что-то плотное, острое.

Удар вышел маленьким, но концентрированным – золотой кулак света, который врезался в замороженную фигуру прямо в центр. Тень дёрнулась, из неё пошёл черный дым, и она начала рассыпаться, как сгоревшая бумага. Это сработало! Я действительно могла их ранить!

– Отлично! – выдохнул Марк, но радоваться было рано. Остальные фигуры зашипели, их движения стали быстрее, агрессивнее. Они поняли, что мы больше не просто убегаем.

Вторая тень бросилась на меня, ее когти блестели в темноте. Я инстинктивно создала барьер, но уже не большой щит – маленький, плотный диск, который принял удар и оттолкнул фигуру назад. Марк тут же заморозил ее, и я снова ударила – на этот раз вплетая в атаку не только гнев, но и страх за Марка, превращая его в оружие. Фигура рассыпалась так же, как первая.

Две уничтожены, три остались. Но я уже чувствовала, как силы убывают. Точечные атаки требовали больше концентрации, чем простая защита, а эмоции – это не бесконечный ресурс. Я начинала уставать.

– Лина, слева! – крикнул Марк, и я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как третья фигура нырнула из-за ящика. Я попыталась создать барьер, но была слишком медленной. Когти царапнули мне плечо, прорезав куртку и кожу, и я вскрикнула от боли.

Гнев вспыхнул во мне, яркий и горячий, и я направила его прямо в нападавшую тень, не ожидая, пока Марк ее заморозит. Оранжевое пламя ударило фигуру в лицо, и она отшатнулась, воя от боли. Но это стоило мне – я почувствовала головокружение, мир поплыл перед глазами.

– Лина! – Марк бросился ко мне, но оставшиеся две фигуры не дали ему подойти. Они атаковали одновременно, и ему пришлось заморозить время полностью, чтобы увернуться от их когтей. Я видела, как его лицо бледнеет от усилия – он тратил слишком много сил.

Мы оба были на пределе, но фигур все еще было три. И самая худшая новость – через дыру в стене просачивались новые тени. Видимо, наши атаки привлекли еще больше внимания.

– Марк, их становится больше! – крикнула я, стараясь не паниковать, хотя плечо горело от боли.

Он оглянулся и выругался под нос. – Мы не успеем их всех перебить. Нужно что-то другое.

– Что, если мы объединим силы по-настоящему? – выпалила я, вспоминая, как наши дары работали вместе в роще. – Не по очереди, а одновременно. Ты заморозишь их всех сразу, а я создам один большой удар. Всю свою энергию в одну атаку.

Его глаза расширились. – Это может убить тебя. Слишком много эмоций за раз…

– А если мы не сделаем этого, нас убьют все равно, – отрезала я. – Давай попробуем. Мы команда, помнишь?

Он колебался секунду, потом кивнул. – Хорошо. Но если что-то пойдёт не так, я прерву заморозку. Обещай, что не будешь геройствовать.

– Обещаю, – соврала я, потому что знала – если он прервёт заморозку раньше времени, мы оба погибнем.

Мы встали рядом, спинами друг к другу, окружённые тенями. Их было уже семь или восемь – я сбилась со счета. Они двигались по кругу, как волки, готовящиеся к атаке. Их шёпот смешивался в какофонию угроз и обещаний боли.

– На три, – сказал Марк, и я почувствовала, как его рука находит мою. Это простое прикосновение дало мне больше сил, чем я ожидала. – Раз. Два. Три.

Время остановилось. Не замедлилось – остановилось полностью. Фигуры замерли в воздухе, их когти застыли в сантиметрах от нас, а злобные гримасы превратились в неподвижные маски. Я почувствовала, как Марк дрожит рядом со мной – это требовало от него всех сил, каждой капли магии, которая у него оставалась.

Я сосредоточилась на эмоциях – на всех сразу. Мой страх за Марка – темно-красный, как кровь. Мой гнев на тех, кто отнял у него семью – оранжевый огонь ярости. Моя решимость защитить его – золотая, как солнечный свет. И что-то новое, то, что я только начинала понимать – привязанность, которая росла в моем сердце, зелёная и тёплая, как весенние листья. Я вплела все это в одну атаку, почувствовав, как энергия собирается в груди, растёт, становится слишком большой для моего тела.

Это было похоже на удержание молнии голыми руками. Боль прошила меня насквозь, каждая клетка кричала от перегрузки, но я не отпускала. Не могла отпустить. Марк рисковал собой ради меня, и я сделаю то же самое.

– Сейчас! – прохрипела я, едва узнавая собственный голос.

Время пошло снова, и я выпустила всю энергию сразу. Взрыв света заполнил склад – красный, оранжевый, золотой, зелёный – все цвета моих эмоций слились в ослепительную волну, которая ударила во все фигуры одновременно. Я услышала их крики – не шипение, а настоящие вопли боли и ужаса, – потом свет стал еще ярче, и я ничего не видела.

Когда зрение вернулось, склад был пуст. От фигур не осталось даже дыма – только обгоревшие места на полу, где они стояли. Мы выиграли.

Но победа далась дорогой ценой. Я упала на колени, чувствуя, как мир вращается вокруг меня. Каждый вдох причинял боль, а руки дрожали так сильно, что я не могла их контролировать. Я потратила слишком много. Почти все.

– Лина! – Марк бросился ко мне, но сам едва держался на ногах. Его лицо было белым, как бумага, а из носа текла кровь. – Лина, ты в порядке? Отвечай мне!

– Живая, – прохрипела я, пытаясь улыбнуться. – Просто… дай мне минуту. Или час. Или день.

Он опустился рядом со мной, и я увидела глубокий порез на его руке – когти одной из фигур успели его задеть в последний момент. Кровь медленно сочилась из раны, окрашивая рукав его куртки в темно-красный цвет.

– Ты ранен, – сказала я, стараясь подняться, но ноги не слушались.

– Пустяк, – отмахнулся он, хотя я видела, как он стискивает зубы от боли. – Главное, что мы живы. И они мертвы. Все.

Я посмотрела вокруг, в пустой склад, где еще несколько минут назад кипела битва не на жизнь, а на смерть. Мы действительно сделали это. Вместе. Наши дары работали как единое целое, дополняя друг друга, усиливая. Это было… невероятно.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила я, заметив, как его цвет медленно возвращается к нормальному синему, хотя все еще оставался тусклым.

– Как выжатый лимон, – признался он с кривой улыбкой. – Но живым выжатым лимоном. А ты?

– Так, будто меня переехал грузовик. Дважды. – Я попыталась засмеяться, но получилось скорее хрипение. – Но мы справились, Марк. Мы действительно справились.

Он кивнул, и в его глазах я увидела что-то новое – не просто благодарность, а восхищение. – Ты была невероятной. То, что ты сделала… я даже не знал, что такое возможно. Ты не просто спасла нас. Ты спасла меня. Во всех смыслах.

Его слова согрели меня изнутри, прогоняя усталость и боль. Я протянула здоровую руку и накрыла его ладонь своей. – Мы спасли друг друга. Именно так работают команды.

Мы сидели в тишине, слушая, как ветер гуляет по пустому складу, и я понимала, что что-то изменилось, между нами. То, что начиналось как союз по необходимости, переросло во что-то глубже. Доверие. Привязанность. И может быть, если я не ошибалась в том, как он смотрел на меня, что-то еще больше.

– Думаешь, они вернутся? – спросила я, кивая на обгоревшие пятна на полу.

Марк покачал головой. – Не эти. Но могут прийти другие. Они никогда не сдаются окончательно. Но теперь я не один. У меня есть ты.

– И у меня есть ты, – ответила я, чувствуя, как внутри что-то переворачивается от простоты и искренности его слов.

Мы помогли друг другу встать, используя обломки ящиков как опору, и медленно пошли к выходу. Рассвет уже начинал пробиваться сквозь окна, окрашивая все вокруг в мягкие розовые тона. Новый день. И мы встречали его вместе.

– Знаешь, – сказала я, когда мы добрались до двери, – я думаю, мы хорошая команда.

– Лучшая команда, – согласился Марк, и я увидела, как его цвет становится ярче, золотые искры в нем множатся и разрастаются. – И это только начало.

Я кивнула, чувствуя, как в груди поднимается что-то тёплое и светлое. Да, это было только начало. Началось чего-то важного. Чего-то, что стоило всех пережитых страхов и боли.

Мы шагнули в утренний свет, оставляя за спиной пустой склад и мёртвые тени. Впереди нас ждали новые испытания – я чувствовала это в глубине души. Река все еще была рядом, ее плеск в моей голове напоминал о незавершённой битве. Но теперь я знала: что бы ни случилось, я не буду сражаться одна.

Мы были командой. Мы были друзьями. И может быть, мы были чем-то еще большим. Время покажет.

Утренний воздух был свежим и прохладным после духоты склада, и я жадно вдыхала его, чувствуя, как лёгкие наполняются чистотой нового дня. Солнце только начинало подниматься над горизонтом, окрашивая небо в нежные оттенки розового и золотого, и мне казалось символичным, что мы выходим из тьмы навстречу свету. Буквально и фигурально.

Марк шёл рядом, прихрамывая на левую ногу – видимо, в битве он получил больше ран, чем показал. Его рука все еще кровоточила, несмотря на импровизированную повязку из куска его же рубашки, а лицо было усталым, но в глазах горел огонёк удовлетворения. Мы выиграли. Против всех шансов, мы выиграли.

– Нам нужно обработать твою рану, – сказала я, кивая на его руку. – И мою тоже. Не хочется получить заражение после всего, что мы пережили.

– Согласен, – кивнул он. – Но сначала давай отойдём подальше от этого места. На всякий случай.

Мы медленно пошли через поле обратно к городу, и я не могла не оглядываться через плечо на склад. Он выглядел обыкновенно в утреннем свете – просто старое, заброшенное здание. Никто бы не подумал, что несколько часов назад там кипела битва между магией и тьмой. Может, так и было правильно. Обычные люди не должны знать о том, что скрывается в темных углах мира.

– Жалеешь? – спросил Марк, заметив мой взгляд.