- -
- 100%
- +
© Михаил Юрьевич Скрыльников, 2019
ISBN 978-5-4474-5601-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«Моё бренное тело, жгущее газ…»
1Моё бренное тело, жгущее газна кухне ночными часами,живёт исключительно ради вас,ибо вряд ли вы справитесь сами.А когда я умру и другому огнюпредадут моё бренное тело,я периоды взрослости вашей сменюи тогда вы возьмётесь за дело.И тогда вы поймёте, зачем же я жили носил это бренное тело,как одежду, которую в печку сложил,потому что от века истлела.Консерватор-подход: разделение на,на духовность и бренное тело.Только Бог в этом смысле такой старина,что одобрил бы мне это дело.2Пусть вам будет легко, остающимся здесь.Пусть вам будет легче, чем нам.Пусть вам прошлое не подложит месть,Ну а будущее не подложит срам.Нам не всем удаётся пройти этот путьбез наветов, сплетен и драм.Пусть вам будущее явит сутьили, может, истинный храм.Пусть вам будет легко, остающимся здесь.Нам-то будет уже всё равно.Я стихами смягчаю вселенскую жесть,от которой давно темно.3Я покидаю этот мирне с лёгкостью, не с грустью.Так проповедник покидает клир,идя к другому устью.Теперь исток его судьбыв миру зовётся смертью.Но опустеют все гробы,коль Небо станет твердью.Я покидаю этот мир,но связан с ним навечно.Есть лишь один ориентир:всё то, что человечно.«Стихи должны писаться по старинке…»
Стихи должны писаться по старинке.Им не страшны капитализм и рынки.Они вообще вне времени живут.Как изречения постигших вечность будд.Жан Габен
Посвящается Мишель Морган
* * *Словно французский Биг-Бенходит на киноэкраневременем прошлым Габенс будущим связанный крайне.Смотрит глазами в зал:Черными, белыми, серыми.Словно не всё сказаллентами этими зрелыми.Время – киноактёр.Франция – эталонная.как древнегреческий хорс классиками – колоннами.Любимым кинокомпозиторам
* * *Без киношной музыкия – пустой бамбук.А с киношной музыкойя – волшебный звук.Звуки синема арта,нежно Вас люблю!Всего Филиппа Сардаи Жоржа Делерю.Всего Косма Владимираи Франсуа Рубэ,все Вы мне родимые,всех храню в себе.Жизнь – она, как ноты:грустно-весела.Румба Нино Ротыпро то, что Жизнь – смогла!Эннио Морриконе
* * *Итальянцы изобрели макароны.Челентано изобрёл смех.Киномузыку изобрел Морриконе.Киномузыка изобрела всех.«Холмы разбросаны, как шторм девятибальный…»
Холмы разбросаны, как шторм девятибальный.Травой покрыты, словно пеною морской.Безлюдные всю зиму, но в купальныйсезон заполненные радостью людской.Сюда приходят, чтобы удивиться,тому, что называют словом «даль».И далью вместе с ветром так напиться,чтоб позабыть на время всю печаль.Что думает разумный человек,глядящий в горизонт необозримый?Пусть также бы смотрел он на свой век.В бессмертие смотрел, и смерти мимо.И этот вечный взгляд на горизонтесть главный признак бесподобных мест.Ведь верил в чудо даже Робинзонсильней, чем в быт и чем в могильный крест.Конечно, искупаться, загоретьи помидор на дольки разделить, —здесь тоже можно очень захотеть,но как духовна горизонта нить!Тончайшая, словно китовый ус!Точнейшая вселенская прямая!Легчайшая – ноль килограммов груз!Всегдашняя – от мая и до мая.Смотри на эту линию, мой друг,И, может быть, меня по ней ты вспомнишь,когда я стану абсолютный дух,спешащий человечеству на помощь.Прибрежная полоса
* * *Лето жёлтое юга, жгучее, знойно.Чайки, словно качели, взмывают над пирсом.Память вроде не «Canon», но держит спокойногод, который песочным потоком не смылся.Я набил свою трубку голландским медовым.Я отъехал на катере в глубь бирюзы.А по берегу шли три молочных коровы.Моя бабушка уронила две серых слезы.Это было прощание с детством и морем.Это было исчезновение из прожитых лет.Это будет невстреча с будущим горем.Это будет лишь тот, которого нет.Под водою винтами взбивались белила.На корме ветерок воровал голоса.Мы живём, чтоб сказать, что прекрасное – было.Что оно – как прибрежная полоса.Удаляясь от нас, или вдруг, приближаясь,нам даётся возможность прочесть Красоту.Даже, если судьба, словно катер качаясь,позабыла про бронь в неизвестном порту.Сиртаки
* * *Когда-то мы прыгали в море с вышки.Играли из чистого интереса в картишки.Ловили краба среди развалин,и краб не страдал, оттого что сварен.И вот ловят нас краболовкой слова.И попрекают отсутствием крова.А краб пускал пузыри в кастрюле,краснея, словно грейпфрут в июле.То, что стрелки вращаются всё быстрее,мы чувствуем по спине и шее.По хрусту всех позвонков скелета,идущих греться в вечное лето.Перед глазами стоят колоннытого Херсонеса, который тонныпринял на площадь секунд столетий,но там всё также беспечны дети.Пусть Греция нынче идёт к банкротству,как судно Перикла к пароходству.Когда мы видим танцующих греков,мы слабо верим в могущество чеков.Кто произнёс, что движению точка?!Любой человек – это та же почка.Раскрытая радостно над Землёю,она сигналит кончину бою.Вспомни, как мы изучали волны,ныряя под них, как под лошадь волки.По маске стекала вода, словно слёзы,мы знали, что море достойней прозы.О чём жалеть в совершенном мире?Чьё совершенство не всем по силе.Взгляну на Небо, поставлю чаю.Господь, приди, по Тебе скучаю.Море
* * *Мурлыкая историю Вселенной,оно уснуло в бухтах до поры.Но сменит нежный стиль степенныйна штормовые валуны.Которые омоют побережье,как пациента душ Шарко,и успокоятся как тигры на манеже,и растворятся словно молоко,налитое в зелёный чай прилива,несущего недолговечный штиль.Вода, как женщина, – волнами прихотлива,и штиль престрастно унесёт в утиль.Смотреть на море – значит видеть время,таинственной, волшебной красотыглазами вечности, рожденными в Эдеме,пришедшими с Небесной Высоты.Этюд
* * *На пляже, где песка намного боле,чем в тех часах, что формы буквы «Икс»,пространство одевает трудоголикоб отдыхе своей идеей фикс.И пляж пустой, как кистью малярапросушенная полоса из охры.Швартуются у пирса катераи высыпают пассажиров мокрых.А те спешат опередить светилои первыми собой согреть песок,пока их как песку не навалилона шепоток прибоя и мысок.Они сюда приехали в надеждеулучшить самочувствие и види даже стать такими как и прежде,когда ничто ничем не тяготит.И это получается почти что.По крайней мере видится им так.Бежит по волнам радостный мальчишка,как в прошлое светящийся маяк.Квас, чебуреки, груши, пивонарод скупает словно оптовик,и чайка балансирует ленивов потоках неспокойно ветровых.И подбегают пёстрые бикинипоближе, разобравши крик детей:«Смотрите, кувыркаются дельфины!Смотрите же, смотрите же скорей!»Утро дикого пляжа
* * *Создатель утро дарит нам.Загаром солнце красит ели.По набухающим волнамбаклан скользит к скалистой мели.Придёт курортников орда,машины выставит заслоном.От тел их закипит водав заливе синем и зеленом.В гидрокостюме человекнырнёт с камней с ружьём подводным.И через час на тот же брегвернётся бодрым и голодным.И будет из пакета естьколбаски мюнхенского вкусаили какой-нибудь, бог весть,надрез янтарного арбуза.Затем на новый цифровиксебя и берег снимет,И будет рад и сыт мужик,и камень в воду кинет.Сегодня с рыбой под водойон и не пересёкся.Не сделал выстрел острогойи вынырнул на солнце.Поезд на Коми
* * *Чай. Уголь. Тепло.Лось в оконном проёме.Сугробы по сто кило.Это – поезд на Коми.В минус сорок мороздвижутся пассажиры.Драконом летит «паровоз»,сжигая холодные дыры.Реликтовый лес кругом.Деревьям по триста лет.И день завершается сном,дающим на всё ответ.Рождество 2013
* * *Мир – греховен.Бог – духовен.Посылает Бог Христа,чтобы жизнь была чиста.От Луки и от Матфеяв бесконечного евреяверит весь крещёный мир,в Рождество дающий пир.Главный Хлеб духовной пищи,жил Христос как бомж и нищий.Но для мыслящих Он – Царь,Храм, Икона и Алтарь.Веселитесь же сердца,преисполненные веройв Небо, в Бога-мудрецас вечно юной новой Эрой!«Что за этим следует? Что дальше?..»
Что за этим следует? Что дальше?..У меня – расстёгнутый висок.Потому что мой висок постарше,чем доисторический лесок.Что же намечается? Не завтра.Через миллиардов этак 50.Ждёт людей космическая арка?О которой письмена гласят?Та, в которую верблюд спокойно входит,тот библейский, вечный как песок,что с ослом Христоса хороводитпо маршруту Запад и Восток.Делай в жизни всё, что пожелаешь.Неужели ты желаешь зла?Чувствуй, как свеча, что ты сгораешьради света, мира и тепла.В День Рождения Андрея Вознесенского
Зимнее видение
* * *Небо тучи гонит строем,на Земле – снеговорот.Ветер воет, ветер стонет,всё не закрывает рот.То по старой дряхлой крышеросомахой пробежит,то снежинками напишетна окошке древний шрифт.Этот домик в Подмосковьеосыпается трухой.Но с какою же любовьюмы встречаемся с Зимой!Мы как будто сами в гостиздесь являемся к Зиме,к сказочной ледовой тростии к распахнутой суме.Из которой как подаркивысыпаются деньки:античёрны, антижарки —остро-скользкие коньки!Мы споём про то, как уткиулетели зимоватьи за ужином все шуткиумудримся рассказать.Небо тучи гонит строем,на Земле – снеговорот.Ветер воет, ветер стонет,всё не закрывает рот…Выпьем чаю с пирогамии согреемся душой.Жизнь идёт меж берегами,где пролив – как Бог большой.Бородино ХХ век
или Великая Отечественная Война 41-го года
* * *1– Поведай, деда, неслучайновы воевали столь отчаяннов сороковые годы?Всемирного Земли качания,глобального непонимания,душ человечьих одичания,накала политической породы…2Кто мог тогда предполагать,что будет Гитлер вытворятьсо всем Земным пределом?И ты не думал воевать,картофель думал убирать,кормить семью, себя и мать,занявшись мирным делом.3– Да, это так, мне до войнымилей родимой стороныи не был целый свет.И я любил поля и лес,стога соломы, желтый плес,и к лошадям мой интереслюбовью был согрет.4Но вдруг призыв, и ставят в стройпотенциал весь боевой,но прежде – на учёбу.Через полгода – лейтенант,я выхожу на фронт, на танк.И всю войну подряд вот такв крови купаю робу.5Афган не менее страшён,но если б кто-то перешёлКавказ со Сталинградом…Он говорил бы что Афган —учения для партизан,пускай балуется пацанс гранатой и снарядом.6Да, были страшные минуты,когда мы стали лилипутыКоричневого Гулливера.Он «мессерами» нас месил,он «тиграми» нас всех давил,он пушкой «Дорой» нас бомбил…Но не сломилась вера.7И тот, кто выжил в этот ад,тот стал бессмертнейший солдат.И что ему усталость?Он немцев гнал как поросят,пускай на дойче голосят,пусть раны гирями висят.Вся испарилась жалость.8Пускай всё было уж давно.Есть документы. Есть кино.Не глупая Европа.Но как покажешь то, что мыседели ровно три зимы,на дне лежали как сомы,зарывшись в ил окопа?9Но самый страшный личный бойбыл рукопашный, он со мнойдо этих лет в ноге идет,хромает пулею, раненьем…С таким дрались остервененьем,что стыдно петь стихотвореньемсмертельный ужас тот!10Представь, что зубы словно нож,и ты противника берешьза горло, как собака.Всё потому что выпал штык,и ты грызёшь ему кадык,ведь надо выжить – это пик.Вот, что такое драка.11Потом, прорвавшись через стройс его кровавою слюной,уходишь, что есть мочи.Но слышишь выстрел издалии падаешь как журавли,как падал бы их целый клин,сорвавшись с неба в очи.12А дальше госпиталь и ждать,контузию освобождатьиз собственного тела.И только письма от родных,с которыми и звук утихнешуточных войны шутих,и жизнь опять поспела.13И снова отдых, снова дым,и всё же был я молодымв огне дурных пожаров.И кашу с салом сладко ел,и спиртом сердце часто грел,и не пойму, как уцелел,и стал сегодня старым.14И у меня был командир,отец солдатам и кумирвоенного народа.Он нас любил и в бой водил,и немцев за нос обводил,и не поверишь, находилв огне – подобье брода!15Но что тебе даст мой рассказ?Вам наплевать на всё сейчас…Ни правды нет, ни власти.И каждый тащит миллиард,себе готовя новый старт,чтобы урвать пока не староставшиеся части…16Да, люди были мы другиев могучие сороковые…На всё есть воля Бога.А вы живите, как хотите,самих себя не обманитеи человека сохранитев себе, хотя б немного…Фиолент
* * *Если бы жил в Крымухудожник Ван Гог Винсент,с трубкой во рту, в дыму,он бы писал Фиолент.Не как Айвазовский, Шишкин.Не как Коровин, Грабарь.Он краски ложил бы лишнейщедро на холст-алтарь.И были бы скалы наши,словно пейзажи в Арле.Всех красочнее и краше,и скал остальных – шикарней!День Космонавтики
* * *Земля вращается лишь в сторону добра.Кто не попал в её вращенье,тот не постигнет тайнопись пераи не сочтёт за чудо угощенье.Земля вращается лишь в сторону добра.Кто ей попутчик, тем она открыта.Здесь не игра – Вселенная мудра:добро не забывает, что забыто.Земля вращается лишь в сторону добра.Кто с этим спорит, тот потратит время.Поторопитесь, ждут седло и стремя,и шепчет Бог: «Любимые, пора!»«Море тёмно-зелёное. Ветерок. Волнение…»
Море тёмно-зелёное. Ветерок. Волнение.Вдали, словно ракушки, белые паруса.На солнце перегревается фридайверское снаряжение.Купальщиков и купальщиц – раздетые голоса.Такое всё херсонесское, близкое и знакомое!В этот раз погружения не дали и черепка.Мутно у дна, у поверхности, море как то искомоев задаче и уравнении, как след на доске мелка.Кутаемся полотенцами, спасаем от сгара тело.Болеем айфономанией, снимаем весь день подряд.Смотрим, как мощная чайка неподалёку села.И на часы и на небо – попеременный взгляд.Такое всё свеже-точное, такое всё ароматное!Этим морским здоровеньким дышал, бы дышал, дышал.Но где-то в башке мешается движение вспять обратное,и день, горизонтом меченный, как стайер свет пробежал.Оставив воспоминания, зелёные впечатления,оставив в невечной памяти иллюзию бытия.Такую же непостоянную, как море, его волнения,такую же постоянную, как городской тротуар.«В кафе подают шоколадную лаву…»
В кафе подают шоколадную лаву,лимонный фреш и банановый шейк.Мы жмём на айфоне плоскую клаву,ища в информации суть вещей.Но сбит самолёт, и гибель десантатранслируется в новостях.Кому-то больно, кому-то досадно,а кто-то пляшет на их костях.Такая странная жизнь человечества:ни диалога, ни веры, любви.Только убийства, только увечества,только триумфы на свежей крови.Памятник Затопленным Кораблям
* * *Как телескоп в миры иные,в историю сквозь толщу леторел главами неземнымиглядит, венчая постамент.Как одинокий эполет.Севастополь и Сатурн
* * *Я в телескоп Сатурн увидел.Впервые в жизни. Потрясён.На фоне волн морских и мидийСатурн мой выглядел как сон.Шли люди мимо телескопа,не зная где он есть Сатурн.Родной мой город Севастопольбыл весел, ярок, шумен, бурн.На набережной жизнь искрилась:огнями, звуками музык.И Небо нам дарило милостьстихами украшать язык.От причала до причала
* * *От причала до причалаходит катер.Море словно одеялоили скатерть.Потому что драпировка —это волны.Где Артбухта – остановка,катер полный.Равелин по вечерамбудто крейсер.Раздаётся тут и таммного песен.Я пройдусьи подышучистейшим морем.Здравствуй, грусть!я не спешук веселью кролем.От причала до причалаходит катер.геометрии начала —чертит катет.По обоим по бортамползут медузы —как прокладка к берегамгипотенузы.Чайка зрит на всех людейв жажде пищи.И спускается к водерыбный хищник.Продают рахат-лукуми с инжиром.А у пушки вызван шумканониром.На Хрусталке есть моржии зимою.Кто над пропастью во ржи,кто – с сумою.В дельфинарии – дельфини тюлени.У собора исполин,звали Ленин.Кто на роликах, а кто —на скейтборде.Это брызги и катокв центре города.Рисовал и я маякпрямо с мола.Это был хороший знак,также школа.От причала до причалаХодит катер.В Жизни будет всё сначала,Жизни хватит.«Крупицы счастья…»
Крупицы счастьясложи в копилку.Нижи как жемчугна жизни нитку.И ожерелье,когда взгрустнётся,носи на шеепервопроходца.Севастополь – мой материк
* * *Я путешествую по городу, мой друг.Мне нравится сей бесконечный круг.От детских лет до зрелых летя города есть преданный поэт.Я топику троллейбус предпочту.С него я вижу эту красоту.А топики на скорости бегут,и не видать ни город, ни маршрут.Вот Графская, словно матросы в ряд,одетые в парадное, стоят.Ждут поворот Нахимова в строю.Застыли: он, они, и я – стою.Вот море там синеет вдалеке.И Солнце скоро будет на замке.Окрасив желто-розовым маяк,оно уснет на время, как моряк.Колонны вот: и театра, и дворца.Музей Крошицкого, обитель для творца.Вот спуск в Артбухту, столь любимый мной.Он радует меня, как летний зной.А вот «Победа», детский храм Кино,хоть вырос, поклоняюсь всё равно.И прибегу я с радостью зимойв «Матросский клуб», согреться сценою самой.Немногим поделился я здесь пусть.Вы знаете весь город наизусть.Но краткое признание в любвимоё для города, читатель, оцени!Я путешествую по городу, мой друг.Мне нравится сей бесконечный круг.От юных лет до зрелых летя города есть преданный поэт.«Вы так красиво и воздушно…»
Вы так красиво и воздушношли по весеннему асфальту.Не мог смотреть я равнодушнои от любви исполнил сальто.И, приземлившись на колениу ваших ног с букетом роз,я произнёс: «Вы – чистый гений!И я люблю Вас!» – произнёс.А Вы смотрели удивлённона чувств моих цветной салют.И рассмеялись: «Я не склоннавлюбляться здесь и прямо тут!»Тогда я понял, что мы с Вамиесть пара лучшая навек.И сердце вызвало цунамии растопило зимний снег.«В морпорту суда стоят…»
В морпорту суда стоятпассажирские.Впечатления хранятзаграничные.Берега жёлтые,алжирские.Небеса Мароккоземляничные.Памятник Екатерине II
* * *Во времена Екатерины,далёкие, как звёзды в небесах,или – как шпага дворянина,Россия к морю сделала свой шаг.Тогда сражались турки с Ушаковым,(спустя два века флотоводец стал святой)и в мире русском, черноморском, новомпусть ненадолго наступил покой.На Набережной
* * *Пальцы мёрзнут и прячутся в перчатки.У трапа ёрзают и суетятся чайки.На набережной – малыши и мамы.Чайки падают в воздушные ямы.Им крошат кирпичи и батоны.Они кричат, на лету ловят ртом их.Небо – словно серая штора.Это осень, и зима – скоро.Шторм ночью
* * *Когда на море шторми волнам тесно в бухте,и горизонт так черн,как руки бога в муфте,ты смотришь, как на брегизлиться море жаждет,твой убыстряя бегс волной и брызгой каждой.Не видно ни звезды,лишь фонари готичны,и пенные скирдыритмично динамичны.Шторм – маска-хэллоуин,но морю не до шуток:холмами из равниноно вздыбилось круто.И шум – как будто чревоогромного китапроглатывает древодо мелкого листа.И на секунду страшноот силищи стихий.Но море ведь не чашка,и выльется – в стихи.Собор
* * *Стоит собор. Он возрождён.Забвение, небытие, —как страшный вспоминает сони продолжает житие.Графская пристань
* * *Два льва. Колонны. И ступени.Открытка благородства из веков.Дошедшая по почте поколений.По почте исторических витков.Севастопольский Аквариум
* * *Рад был бы жюльверновский Аронаксоказаться в «Аквариуме» у нас.Всего-то спуститься несколько ступенек вниз:и – весь «Наутилус», вся подводная жизнь.Когда Аронакс заведовал профессурой во Франции,таких «Аквариумов» не было на Свете.А сейчас – любые школьники «с ранцами»Могут видеть исследования эти.За толстыми, словно 3D, стёклами,забыв все штормовые беды,машут плавниками, как мётлами, —звездочёты, драконы и логгерхеды.И экстра яркие юркие рыбки,как будто грим смыли в воду клоуны,такой раскраски и такой палитры,словно и впрямь они – нарисованы.Черноплавничная акулаиспускает электрозаряд скорости.Морда её смертельней, чем дулопушки в столетнем возрасте.Беспозвоночные и позвоночные.Флора и фауна всех океанов.Биологические и точныекадры нефантастических кинороманов.Кадр – крокодилы, кадр – черепахи,Кадр – бамбуковые акулята.Перед акулами все ваши страхиуйдут на время экскурсий, ребята.Спинороги, мурены, коты.Арапаимы из Амазонки.Обитатели пресной, солёной воды.Живущие глубоко, и – у кромки.Самые длинные в мире,и – самые – маленькие и редкие.Отдыхают в акваквартире,и – главное, – наблюдаются детками.Есть американский голубой краб,и – экземпляр самой крупной из жаб,и – очень известная рыба ставрида,и – неизвестная рыба смарида.И жёлто-белый, как в разрезе лимон,тигровый альбинос-питон.И промысловая рыба луфарь,и очень вкусная рыба кефаль.И петухи, осетры, скорпены,лисицы, караси, калкан.Сколько диковин хранят эти стены!Пятиэтажный стакан!И барабулю, султанку песка,и индийские редкости,и танцевальный каскад —кружение рыб к поверхности.И зебрасома, желтеющий парусцвета налившейся алычи,глазом, похожим на черный стеклярусищет свои калачи.Креветки, актинии, моллюски, ежи, —природа поражает своими формами.И каждым цветом своим дорожит,и всеми оттенками моря Черного.Я восторгаюсь зданием этим.Его коллекцией планетарных див.Сколько экзотики любознательным детям!Сколько науки для взрослых нив!Театр им. Луначарского
* * *Роскошный дворец из эпохи Мольера.Балконы и ложи, фойе, бельэтаж.Шикарно убранство его интерьера.Тебе, Луначарский, пою я оммаж!Сюда приходил я ребёнком на сказки.Потом на серьёзные вещи ходил.И все твои радости, все твои краскив себе с теплотою надолго хранил.Мечтая вернуться в свой город из странствий,я знал, что приду в этот царственный зал.Ты – словно застывшая вечность в пространствесценических игр, актёрских зеркал!Слизни сталинизма
* * *Повыползали слизни сталинизма.Им свежей кровушки отведать захотелось.Архипелага мало им, и мало им фашизма.О, как смела их псевдо теле смелость!Они не знают гибели Михоэлсаи кем был Джугашвили до того.Они живут лишь тем, что ниже пояса,и держат всех себя за одного.Они истории страны своей профаны,талдыча, что она была с сохой,и ими не прочитаны романы:ни Пушкин не освоен, ни Толстой.И двести лет свободной русской мыслине может обобщить их тощий мозг.По всей России высунулись слизни.Рисуй их мерзость с того света, Босх!Им померещился триумф их двух извилин,их зона видится им центром мирозданья.Был мелкий гангстер Коба Джугашвили,на пролетарское взобравшийся незнанье.Херсонес
* * *Древнее место. Настолько, что дажене различишь его в дальнем пейзаже.Ближе подходишь – развалины, стеныдоходят порою едва до колена.Воображаешь дома, алтари.Здесь проживали рабы и цари.Там виноград давили ногами,рыбу хранили в каменной яме.Пристань. Суда возвращались с торговли.Или в моря уходили для ловли.Мозаики, амфоры, арки, колонны,видимо, к вечности более склонны,нежели к времени тех или этих.Вечность расставила прочные сети,чтобы сказать о себе всем пленённым:мозаики, амфоры, арки, колонны!Море, наверно, такого же цветакаким оно было для Древнего Света.Помнит, как взгляд устремлял человек,звали которого римляне «грек»,на побережье и горизонт.Здравствуй, Эвксинский таинственный Понт!Щедрым кормильцем считал тебя эллин.Рыбы на блюде запечатлел он.На керамическом блюде для трапез.Ямб и хорей, амфибрахий, анапест…P.S.Лишь представлять одно неохота.Как по руинам античного градав веке двадцатом фашистов пехотавдруг возникала, как обморок ада,или – истории, будет точнее.Снова колонны вышли прочнее…Шторм сентябрьским днём в песчаной бухте
* * *Волны бегут как тканина фабрике из станков.На берег бросая камни,вымытые из песков.И накрывают пирсыбежевой белизной.Волны бегут как виршиосенью и весной.Стихи приходят как жажда,или – как вдох красоты.Волны бегут отважно —от бездны до пустоты.Электронный поэт
* * *Я – первый электронный поэт.Пишу на айфон сразу:посвящение или сонет,или – крылатую фразу!Памятник матросу Кошке
* * *Сей матрос прославлен боле,чем иные адмиралы.О его серьёзной ролисняты телесериалы.Дождь на море
* * *Когда на море дождь,то шутит небосвод.Воды вбивая гвоздьв поверхность гладких вод.Бывшим кинотеатрам Севастополя посвящается
* * *Народ кино предпочитает в интернете.А я грущу при виде кинозданий,которые, как брошенные дети,разрушены отсутствием вниманий.Не встанет больше очередь у кассы,не соберутся люди на премьеру.Утратили изрядно киномассыв кино свою незыблемую веру.Матросский Клуб
* * *Среди лесов архитектурных,украшен коими наш град,стоит как будто на котурнахМатросский Театральный club.Со шпилем, словно мачта яхты,он в океане пьес и драмнесёт сценические вахты,Матросский Театральный храм.Под ним есть море бухты Южной,в которой будто вечный штиль.Хранит достойно очень нужный —Матросский Театральный стиль.В нём бьются волны всех эмоцийна берег зрительской мечты —матросских театральных лоций —Любви, Надежды, Красоты.