- -
- 100%
- +
Я видел секретные карты, я знаю куда мы плывем.
Капитан, я пришёл попрощаться с тобой и твоим
кораблем…
« Наутилус Помпилиус» (Титаник)
ВНЕ ПРАВИЛ
Тогда я мимоходом прослушал прошедшее в новостном блоке сообщение о том, что моего однокашника назначили на пост главного правоохранителя страны. Собственно, и сама новость удивления не вызвала. Ведь в отличие от меня, чьё служение империи прервалось в легендарные девяностые, когда все неслось непонятно куда и зачем, когда рухнули в небытие искусственные идеалы и лживые цели, к которым мы шли немалую часть своей сознательной жизни, Сашка постоянно находился на страже закона, ревностно служа ему, несмотря на то, что его, закон, тут же начали выстраивать согласно новой политической линии. Ведь теперь цели построения общества, разработанные основоположниками марксизма, были объявлены ошибочными, вредными или чуть ли не преступными. Но главное, что повлекло мой уход из правоохранительной системы было даже не это. Саму суть уголовного закона новые политические веяния изменить не могли. Убийство оставалось тем же лишением жизни, насилие наказывалось точно как и прежде. Разве что появилась новая грань между спекуляцией и предпринимательством, но суть закона и в новой стране также определялась основами изначальной морали, давным – давно сформулированной в Заповедях. Так что продолжение служения в имперской системе охраны закона, несмотря на некоторое изменение общественной морали, продолжать было можно. Но довлеют над нами, как правило, мотивы вовсе не морализаторские, а простой бытовой экономики. И когда служение не даёт возможности нормально обеспечить семью, когда по тем же самым экономическим причинам некоторые вокруг тебя начинают вдруг резко и неожиданно обрастать материальными благами, да ещё и такими, о которых в советскую эпоху и не мечтали, то невольно начинаешь думать о том, что свои способности и знания, приобретённые на университетской скамье нужно применять в другой области, где их оценят по достоинству. Поэтому я, как и многие мои однокашники по альма – матер, уходили в неспокойное и тогда ещё очень бурное море предпринимательства или юридическое сопровождение его. Таких как Сашка, которые несмотря ни на что, продолжали тянуть прокурорскую, судейскую или милицейскую лямку оставалось немного.
И постепенно вместе с упорядочением жизни в стране, шла понемногу и их карьера. Увеличивалось количество звёзд и их размер в прокурорских петлицах, а затем и в возращённых в систему погонах. Люди поднимались по лестнице служения вверх. И если не призывал их Господь, не ломала какая-нибудь болячка, не одолевал верх соблазн, отслужив положенное, уйти на заслуженный отдых, такие медленно поднимались к вершинам управления государством, где занимаемое положение обязывало их уже не столько заниматься защитой конкретной персоналии от какого – то преступного посягательства, а уже больше решать вопросы политические…
Посему услышав новость о назначении однокашника на сию верховную должность я не особо удивился, ведь он давно в этой системе. Начинал, как и все мы, с прокурорской низшей ступени. И назначение это нельзя было считать по моему мнению ни незаслуженным, ни политически ангажированным. Тогда я помню ещё подумал, что непонятно радоваться ли моему университетскому товарищу новому должностному грузу или печалится от того, что, как и многим его предшественникам на этом посту, придётся в конце концов признать, что серьёзно поколебать позиции преступности, приобретшей помимо всего значительную часть коррупционной составляющей, невозможно, и что, пустив все формально на статистический самотёк, по которому борьба всегда выглядела успешной, но была далеко от реального положения дел, продолжать служение, с мало утешающей мыслью, что даже и сейчас от тебя эти составляющие общественного бытия зависят мало.
Новость о его назначении, впрочем, была вскоре сметена волной других, которыми так богато наше неспокойное время. И, может быть, вспоминал бы я о Сашке только тогда, когда видел бы его имя в медийных новостях, если бы события моей вроде бы устоявшейся жизни, перевалившей полувековой рубеж, а соответственно вступившей в эпоху мудрствования, не изменил раздавшийся сегодня звонок мобильного…
– Здорово! Не узнаешь? – голос в трубке мне был определённо знаком, но экран гаджета показывал только цифры столичного региона.
– Э-э-э… нет, честно говоря, – после паузы промямлил я.
– Ну ты даешь! – возмутился на том конце тот же мужской голос. – Старых друзей, да ещё и сокурсников забываешь! Более того, с твоей же группы, узнавать перестал! Вот что значит несколько лет не приходить на встречу курса!
– О, господи! Митька, ты что ли?! – дошло наконец до меня. – Ты же командовал полицией в своей северной тьму-таракани! Телефон что ли поменял? У меня ж твой мобильный забит в памяти, поменял что ли?
– Поменял и не только номер… – загадочно ответил Митька.
– А ты здесь? В Питере?
– Пока нет. Но завтра буду и нам обязательно нужно пересечься! Есть разговор!
– Добро! Говори где, приеду обязательно! – я нашарил на журнальном столике блокнот с ручкой.
– В общем так, – Митька сделал паузу, видимо, что то прикидывая в уме. – Три часа пополудни не занимай, я в это время буду в центре и тебя наберу!
– Без проблем! – отвечаю.
Мы поболтали ещё о какой то бытовой чепухистике, и Митька дал отбой.
Сейчас я прогуливаюсь по набережной Фонтанки в ожидании оговорённого вчера звонка. Погода этой осени радует золотом и багрянцем скверов и садов центра. Сейчас та самая грань, которую всегда называли «золотым Петербургом», когда осенние яркие краски ещё не сменились унылыми каждодневными дождями, и город не погрузился в серость уже настоящей балтийской осени.
Митя позвонил в строго оговорённое время. На этот раз он был чрезвычайно деловит, и сообщив адрес ресторана, до которого мне было ходу минут десять спокойным шагом, дал отбой.
Учитывая, что по поводу встречи наверняка придётся с Митькой пропустить толику – другую «русской сыворотки правды» или иного раствора, я прибыл в центр без авто, первый раз за долгие годы спустившись в подземелье метро. Оттого и прибыл в центр достаточно рано, отвыкнув от быстрого перемещения по подземным линиям, которые выстроены по принципу – кратчайшее расстояние между двумя точками есть прямая.
Тяну на себя массивную дверь ресторана на набережной Гриба, то бишь, Грибоедова. Дверная ручка полуметровой длины, сверкает начищенной бронзой, что соответствует статусу заведения. Мельком думаю, что Митька с учётом нахождения на государевой службе мог бы выбрать и заведение по проще. Хотя, может быть, сегодня он прибыл в северную столицу в партикулярном платье без привычных генеральских лампасов.
– А! Прибыл! Молодец, быстро добрался! – Митька поднялся из-за стола отдельного кабинета и грузно обнял меня.
Был он, как обычно, жизнерадостен, говорлив, несмотря на свой вес, давно зашкаливший за центнер.
Не виделись мы с ним года три. Я действительно пропустил последние встречи нашего курса, регулярно проводившиеся каждый год, за исключением года пика ковидной пандемии. И Митьку я встретил последний раз как раз в этот чертов год, на печальном мероприятии – похоронах нашего товарища с курса, который попал в число жертв этого адова вируса.
Когда утихли неизбежные восторги от встречи хороших друзей, я обречённо подумал, что сейчас от Митьки поступит неизбежное предложение «вспрыснуть встречу». После того как меня с супругой зацепила клятая эпидемия, мы оба как то перестали жаловать спиртное. Видимо, что то изменилось в организмах. Не то, чтобы организм его отторгал, просто выпивка как то перестала доставлять прежнее удовольствие. Но Митька был верен традициям, поэтому я был настроен на хорошую посиделку, гоня от себя мысли о потерянном завтра, которое будет омрачено муками похмелья.
Однако предложения не прозвучало. Более того, глянув на громадную столешницу я не заметил ничего крепче какого-то морса в графине. Митька, видимо, заметив мои взгляды, сказал:
– Извини, Ромка, но я действительно прибыл по делу!
Я кивнул, понимая, почему после моего входа в этот зал, который язык не поворачивался назвать отдельным кабинетом, дверь плотно прикрыл швейцар в ливрее.
– Не проблема, я сам то не очень сейчас по Хмельницкому....
– А что? – вскинулся Митька. – Здоровьишко не позволяет?
– Со здоровьем все более-менее, комиссию на службе вот прошёл, для чиновника вполне… – ответил я , не понимая его озабоченности.
– А… тогда хорошо! – мне показалось, что он произнёс это как-то облегчённо. – Ты ведь все там же, на ниве госуправления?
– Да, сижу в кабинете, оттачиваю региональное законодательство, а ты чего с Москвы? На совещание в своё Министерство мотался что ли?
– Нет. Выдернули меня с моих северов. Причём я и не в полиции уже…
– Да? – удивился я. – А как же генеральство твоё? Помнится ты говаривал, что лучше на этих своих северах генеральствовать и быть первым парнем на них, чем в толпе таких же «лампасников» в министерстве!
– Ну чин генеральский никуда не делся, только теперь я по другому ведомству! – Митька загадочно замолк.
– Хм… В приставы пошел что ль? Иль куда-нибудь в уголовно -исполнительную, зэков гонять? – предположил я.
– Эх, Ромик! Думай лучше! Новостей не смотришь что ли?
– Да, почему же? Смотрю иногда, когда от них тошнота не появится....Погоди, – я замолчал, осенённый внезапной догадкой.– Ты у Сашки что ли ?
– Как говорится – в яблочко! – Митька откинулся на витиевато изогнутую спинку кресла, сработанного под старину, которая жалобно скрипнула под его могучей спиной.
– Ну?! – протянул я. – Впрочем, чего я удивляюсь. Теперь карьера у тебя попрёт, не в пример твоему снежному захолустью!
– Надеюсь! – Митька жадно глотнул морса из глиняной кружки. – Ну, а ты свои следовательские способности не утратил ещё?
Я мгновенно сопоставил и срочность назначенной Митькой встречи, его беспокойство о моем здоровье и отсутствие спиртного на столе.
– Полагаю, что речь пойдёт о предложении и мне перебраться к вам? – спокойно ответил я.
– Да, старина, мозги твои еще не зачахли в бумагах чиновничьих окончательно! – довольно осклабился Митька.
– Это было не трудно! – махнул я рукой. – Только, Мить, я ж тебе давно уже говорил, что моя война окончилась. Да было время, были фигуранты, были звезды на плечах, вернее в петлицах. Но сейчас, возвращаться в ту же воду… Зачем? Сам подумай. Вы с Сашкой всю жизнь на службе у государства и в империи Совка и в Федерации. Но я то…
– Ты то! Был на неплохом счёту в своё время! То, что ушёл, так время такое было! А знаешь сколько нас сейчас из того времени осталось, с нашими идеалами, черт с ними – пусть они советские! Но это это были изначально идеалы добра и справедливости! Сколько нас, которые не превратились в дуреющих все больше с каждым днём пенсионеров, которые к тому же от безделья постоянно глядят в бутылку! Сколько из нас могут сейчас применить свои знания и опыт в реальных делах, не бегая по поликлиникам и не глотая ежечасно всякие лекарства!
– Думаю немного! – согласился я. – А что, что то изменилось в этой стране, что возникла необходимость в отставниках типа меня! Что то не верится мне!
– Ты много не знаешь! – Митька задумчиво посмотрел в огромное окно. – Да, для большинства кажется, что ничего не меняется, что все идёт по накатанной. Но,поверь, что это просто не видно с этого уровня! И Сашка не зря отправил меня собирать команду!
– Лучших из лучших или лучших из худших? – сиронизировал я.
– Нас учили как надо! Поэтому, второе не про нас!
– Ну, ладно! – я примиряюще поднял руку. – А что те поколения, которые пришли после, что совсем ничего не могут? Такая сейчас техника в помощь!
– То – то и оно! Техники много! Только она, техника эта с обеих сторон и с нашей и со стороны криминала, и не всегда наша круче и лучше! В общем, ты не девица, я тебя не под венец зову! Короче, чин полковничий, обеспечение полное, команда волкодавов под тобой, отсеивать сам можешь по своему усмотрению.
– Ты хоть скажи, делать то что можно, что нельзя?! – попытался я сбить Митькин натиск. – Задачи то какие решать? Ты ж знаешь я политики всегда сторонился!
– Тебя не в политику зовут, а криминал давить! – сказал Митька без обычной весёлости, – Давить без всякой политики, для дерьма политического другие есть! Давить бандюг, извращенцев, педофилов, насильников – это во все времена было нормальной мужской работой! Да, в наше время ресурса не было. Его и сейчас не на все хватает. Но если никто появившимся сейчас шансом не воспользуется, то так и будем только липовые палки в отчётности рубить! Думай! Если что, то никто тебя силой удерживать не будет! Думай, а сейчас ,извини, дела!
Митька торопливо встал, пожал мне руку и с не свойственной ему спешностью вышел из зала. Я сидел, ошарашенный как предложением, которое мне совсем не нравилось, и тем как продолжился этот, так великолепно начавшийся день.
ГРУППА
Позади объяснения с женой, быстрое, я бы даже сказал, мгновенное увольнение по «собственному», причём директор моей конторы когда ставил резолюцию на заявлении смотрел на меня с явным страхом подобострастия. Что явно свидетельствовало о поступившем ему звонке с какого – то значимого верха, не желавшего малейшего промедления в разрешении процесса смены моего места службы.
Получив заверения о том, что я только съезжу в Южную столицу обсудить возможное трудоустройство, и если что-то меня или её не устроит в поступившем мне предложении, я сразу вернусь назад, жена со скрипом дала добро на отъезд.
Она знала мою давнюю нелюбовь к федеральному центру, которая как ни странно объяснялась тем, что в нем в своё время жили мои близкие родственники, к которым я периодически наезжал из ленинградской областной «провинции». Так что я насмотрелся вволю столичного снобизма советских времён, густо замешанного на разделении на нас и «остальных». Впрочем, таковой перешёл и продолжал существовать и в Федерации, когда многие мои сокурсники по службе переходили на федеральный уровень, я часто посещал их, и по моему мнению снобизм времён Федерации приобрёл массу новых оттенков.
Однако, сейчас мне было не до размышлений и дискуссий в разрешении вопроса в вечном соревновании российских столиц. Я ехал в Москву для того, чтобы определиться – действительно ли что-то вдруг изменилось наверху в направлениях борьбы с криминалом или это очередная политическая уловка. Как юрист я понимал, что преступные проявления свойственны человеческому обществу на всем протяжении его истории. Есть, конечно, некоторые исключения вроде Новой Зеландии, где практически нет тяжких деликтов. Но все страны Евразии и Атлантики не могут похвастаться успехами в каком то резком изменении криминала в своих странах. В Европе в последние годы в связи с неконтролируемой миграцией уровень преступности даже возрос. Полностью это явление, по крайней мере, в ближайшие десятки лет нам победить явно не удастся. Однако значительно снизить его вполне возможно, убрав организованные группировки, которые обычно расцветают махровым цветом в моменты, когда государственный контроль направлен на иные направления жизни общества, когда государство больше заботится о самом себе, а не о гражданах, ослабляя тем или иным образом систему органов уголовного преследования и усиливая систему специальных служб, которых мало заботят общеуголовные деликты.
С такими мыслями я прошёл в Vip зал Пулково, которым пользовались как правило депутаты высокого уровня и им подобные чинуши. Когда я протянул паспорт для регистрации на рейс, девица за стойкой, забив его данные в систему и мельком глянув на экран своего рабочего компьютера, тут же расплылась в искусственной улыбке :
– Сейчас Вас проводят на борт!
– Э-э-э… Да я вроде и сам пока могу передвигаться, без посторонней помощи…
– Подождите, пожалуйста, несколько минут. Чай, кофе? – не обращая внимания на мои возражения продолжала она.
Пожав плечами и заказав кофе, я проследовал к большому кожаному дивану и стал попивать кофеёк, через несколько минут появившийся на стоящем рядом столике. День был будний , зал радовал пустотой. Похоже, все, спешащие по делам, уже убыли.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.