- -
- 100%
- +
Глава 1
Проснувшись, как обычно, в 6:30, я пять минут просто лежала, уставившись в потолок. Почему-то в это утро веяло тоской. Пройдя в ванную комнату, открыла кран. Вода тоскливо зашумела. Похоже, у нее тоже не было настроения. Приятная прохлада смыла остатки сна с моего лица и унесла их в канализацию. Мягкие петельки полотенца собрали капельки воды с румяной кожи. Я потянулась за зубной щеткой, уже предвкушая свежий мятный вкус и аромат, который должен был прогнать последние признаки утренней апатии.
И тут мой взгляд остановился на странном предмете. Совершенно необычном, инородном для этого влажного пространства ванной. Рядом с раковиной лежал пульт.
Сердце на мгновение замерло, а потом застучало словно барабанная дробь. Я никогда не видела его раньше. Он был глянцево-черным, обтекаемой формы, и лежал он так, будто всегда тут был. Взяв его в руки, я стала исследовать странный предмет. На ощупь – гладкий, прохладный, пластмассовый, без единой царапины. На нем было всего четыре кнопки. Не с надписями, а с лаконичными пиктограммами: схематичное изображение рта, уха, носа и глаза. Все изображения были крестообразно перечеркнуты тревожными красными линиями, словно знаки «запрещено» на предупреждающих табличках.
«Что за фигня?! Ладно, разберусь с тобой позже», – пробормотала я, сунув пульт в карман банного халата.
Я снова потянулась за щеткой, но боковым зрением уловила планирующий вниз небольшой листок бумаги. Видимо, лежал под странной находкой. Рука дрогнула, и тюбик с пастой со звонким стуком полетел в раковину. Я наклонилась и подняла его. Это оказалась записка. Каллиграфическим, слишком уж идеальным почерком было выведено всего два предложения, которые на тот момент, как мне казалось, не имели ни малейшего смысла.
«Тебе придется сделать выбор. Игнорировать не получится!»
«Бред какой-то», – скомкав записку, с силой швырнула ее в мусорное ведро. Звук удара бумаги о пластик прозвучал неестественно громко в утренней тишине.
Я стала лихорадочно перебирать в памяти минувший вечер. Кто-то же должен был это подбросить. Так, весь вечер я просидела возле телевизора, писала эскизы для нового заказа и никуда не ходила. Ко мне тоже никто не приходил. А ранее? Ранее я готовила ужин. Но делала это в гордом одиночестве, на кухне царила полнейшая тишина, нарушаемая лишь шипением масла на сковороде. А еще ранее? Утренняя зарядка. Пробежки не было – просто поленилась. Я все время была одна.
Тогда, может, ночью кто-то пробрался? Холодная волна страха пробежала по спине. Я со всех ног рванула к входной двери. Неужели забыла запереть? Но нет. Дверь была заперта и на ключ, и на массивную металлическую цепочку-предохранитель. Она надежно щитовала меня от внешнего мира. Через окно? Но это уж совсем бред, на двадцать третьем этаже это нереально. Мои раздумья прервал резкий, пронзительный звук SMS. Звонок был выставлен на минимум, но в тишине квартиры он прозвучал как выстрел.
Взяв в руки телефон, я открыла сообщение. Отправитель – «Неизвестный номер».
«На принятие решения у тебя сутки!»
Страх сменился яростной, бессильной злостью. Эта штука уже заходила слишком далеко. Мои пальцы сами собой выстукали ответ:
«А не то что?»
Ответ пришел почти мгновенно, будто кто-то сидел по ту сторону экрана и ждал.
«А не то, весь мир погибнет!»
«Бред! Нет, это точно чей-то глупый розыгрыш. Ладно, если хочешь поиграть – давай поиграем», – тогда я даже подумать не могла, к чему приведет эта моя фраза.
Я написала еще одно сообщение в надежде вытянуть хоть какую-нибудь зацепку, понять логику безумия.
«Почему я?»
Но ответа не последовало. Тишина в квартире снова сгустилась, став давящей и зловещей. Я присела на край дивана, сжав в ладонях телефон. Даже затрудняюсь сказать, сколько я так просидела, но за окном уже совсем рассвело, серые краски утра сменились грязно-белым светом хмурого дня. Мысли кружились, извивались и путались в голове, как змеи. Что за отморозок решил так шутить? И как, черт возьми, он попал ко мне в квартиру? Это было самое пугающее. Мое личное пространство, моя крепость оказалась нарушена.
Наконец хоть одна более-менее здравая мысль посетила меня, пробившись сквозь панический туман.
«Ладно. Покажу этот пульт Максу. Пусть посмотрит, что за штуковина, а заодно и номер пробьет. Он в этом шарит».
Не медля больше ни секунды, я набрала номер друга.
«Привет. Нужно встретиться», – мой голос прозвучал хрипло и неестественно.
«Привет», —послышался в трубке сонный, прокуренный голос. – «Когда?»
«Сейчас».
«Что, прямо сейчас? Кира, у меня семь утра. Давай хотя бы часам к двум».
«Макс, ты мне нужен. Уже выезжаю», – я бросила трубку, не дав ему возможности возражать.
Глава 2
Запрыгнув в маршрутку, я ощутила себя помидором в банке, которую кто-то безжалостно трясет. Час пик, как-никак. Водитель, не слишком беспокоившийся ни о пассажирах, ни о своем транспорте, лихо входил в повороты, считал колесами все люки и кочки и стремительно тормозил на остановках, швыряя нас вперед. Недовольные пассажиры, не смея ругнуть самого виновника их бед, срывали злость на попутчиках, которые, пошатнувшись, случайно задевали соседа плечом или наступали на ногу. В воздухе висело густое, липкое напряжение.
Рядом со мной стоял тот самый классический неприятный тип, источавший густой коктейль из ароматов пота, чеснока и вчерашнего перегара. По его круглому, разгоряченному лицу стекали целые ручьи. Он тяжело дышал, и мне казалось, что я чувствую его дыхание. Рядом с ним, втиснутый в толпу, стоял парнишка в наушниках. По всей видимости, студент. Об этом кричал рюкзак за его плечами и потрепанный учебник литературы в руках. Наверное, учил домашку, пока стоял на остановке.
Маршрутка сделала очередной резкий поворот. Студент не удержался на ногах и повалился на моего соседа, как мешок с костями. Мужчина, по всей видимости, только и ждал подходящего момента, чтобы вылить на кого-нибудь своё утреннее негодование.
«Ослеп, что ли?!» – завопил он на весь общественный транспорт, и его голос, хриплый и громкий, резанул по ушам.
«Простите! Я случайно!» – запальчиво оправдывался парень, срывая наушники.
«Ещё бы ты специально! Напялил наушники и ничего не замечаешь! Вы, молодежь, совсем распустились! Пороть вас всех надо!»
Я слушала его сумасшедшие вопли и думала только об одном: поскорей бы он заткнулся. Но мужчина даже не думал замолкать. Он брызгал во все стороны слюной и кричал, кричал, кричал. Его лицо стало еще краснее, почти багровым. Широкие ноздри раздувались, и из них торчали длинные, противные волоски. Вскоре к нему присоединилась пожилая женщина с сумкой-тележкой, с лицом, вечно недовольным, застывшим в гримасе.
«Согласна. Молодёжь совсем распустилась. Вот в наше время…»
Еще один резкий поворот, еще один толчок. Несчастный студент старался изо всех сил удержаться на ногах, вжимаясь в толпу, но все же пошатнулся и немного задел сидящего рядом старика. Тот незамедлительно заворчал на весь автобус.
«Аккуратнее нужно! Ты мне чуть плечо не вывихнул. Вот покалечил бы, кто за мной тогда ухаживал бы? Да я тебя тогда по судам затаскал бы!»
«Правильно, правильно! С такими только так и надо!» – подхватила пожилая женщина, с наслаждением качая головой.
«Да не так с ними надо! Пороть их с раннего детства нужно!» – орал все тот же мужчина, и его вопль, казалось, заполнил собой все пространство, вытеснив воздух.
Когда же выносить этот гвалт, эту какофонию злобы и глупости стало уже совершенно невмоготу, моя рука сама потянулась в карман. В нем холодным пятном лежал тот самый пульт. Я не думала о последствиях, не думала о записке. Я думала только об одном – о тишине. О благословенной, святой тишине. Я достала пульт и, не глядя, нажала на первую попавшуюся кнопку.
Голоса стихли. Резко. Мгновенно. Как будто кто-то вырвал шнур из розетки, питавшей весь этот шум. Какое же это было блаженство – наслаждаться миром без пустого трёпа, брани, матов и прочей гадости, извергаемой человеческими устами. Впервые за долгое время я услышала собственные мысли. Их больше не перебивали, не перекрикивали чужие голоса.
Но, посмотрев на лица попутчиков, я поняла, что они не разделяют моего мнения.
Кто-то сидел с широко раскрытыми глазами, не понимая, что только что произошло. Другие, бледные, пытались выдавить из себя хоть какой-нибудь звук, но их рты открывались и закрывались в абсолютной, звенящей тишине. Третьи испуганно озирались по сторонам, ища источник этой аномалии. Мужчина, мгновение назад обрушивавший всё своё негодование на бедного парня, теперь схватился за свое горло толстыми пальцами и, как рыба, беззвучно шлепал пухлыми, влажными губами. Его багровое лицо начало синеть. Эта картина меня позабавила.
«Так тебе и надо!» – подумала я, пробираясь к выходу, когда маршрутка наконец затормозила на моей остановке.
Дверь с шипением открылась, и я вышла в новый, непривычно тихий мир.
Глава 3
Город встретил меня солнечными лучами, которые внезапно пробились сквозь разорванную пелену серых туч, словно одобряя мой поступок. Его наполняла какая-то особая, незнакомая музыка. Теперь я слышала ее отчетливо, без привычного гула. Звуки движущихся машин – не оглушительный рев, а ритмичное, почти меланхоличное шуршание шин по асфальту – замысловато сплетались с чистым, беззаботным чириканьем воробьев. Где-то вдалеке, за кварталом, лаяла собака, и каждый ее лай был слышен идеально, как в студийной записи. Рядом, из-под куста сирени, мяукнул кот. И никакого гомона. Никаких людских голосов, ни смеха, ни брани, ни скучных телефонных разговоров. Это было подобно могущественному хору, из которого наконец-то убрали одного, вечно фальшивящего певца. Теперь он звучал чисто, первозданно, как и задумывалось природой.
Наслаждаясь этим новым, очищенным миром, я с внезапной ясностью поняла, что к Максу мне теперь не надо. Зачем? Чтобы выслушивать его логичные, технократические догадки? Чтобы видеть его подозрительный взгляд? Не-е-ет. Этот мир был моим творением, моей тайной. Приземлившись на холодную парковую скамейку, я стала наблюдать за реакцией людей, как зритель в первом ряду партера. Это было забавно, даже комично. Они метались по тротуарам, похожие на муравьев, у которых разрушили муравейник. Бежали куда-то, даже сами не понимая куда и зачем, с глазами, полными животного ужаса. Хватались за горло, как будто пытались выдавить из него силой хоть какой-то звук. Хлопали глазами и беззвучно шевелили губами, и эта немая пантомима отчаяния была прекраснее любого театрального спектакля.
«Как хорошо, что они не могут говорить! А то бы вопили как сумасшедшие!» – пронеслось у меня в голове.
Если бы я вместе с остальными не утратила дар речи, то наверняка залилась бы весёлым, звонким смехом. Но поскольку мои голосовые связки были теперь лишь бесполезным придатком, я просто расплылась в широкой, злорадной улыбке.
Одна девушка, лет двадцати, с растрепанными волосами и размазанной тушью, остановилась прямо передо мной, уставившись широко раскрытыми глазами. В них читалось дикое недоумение, панический страх и острое негодование по поводу моего веселья. Как я смею не разделять ее ужас? В ответ я просто медленно, с преувеличенным безразличием пожала плечами и отмахнулась рукой, указав куда-то в сторону. Мол, проваливай, не мешай представлению. Еще несколько секунд она с немым осуждением таращилась на меня, а затем, покрутив пальцем у виска, резко развернулась и поспешила прочь, затерявшись в толпе таких же полуобезумевших людишек.
Я достала сотовый. Экран был усыпан уведомлениями от Макса, но я их проигнорировала. Написала короткое сообщение:
«Не жди меня. Я не приеду. Поменялись планы.»
Палец замер над кнопкой «отправить». Что-то маленькое и холодное, похожее на осколок совести, кольнуло меня изнутри. Но это чувство было мгновенным, как вспышка, и тут же погасло, задавленное волной самодовольства. Я сунула телефон обратно в карман. Почти сразу раздался звук ответного SMS – настойчивый, требовательный. Но мне было плевать, что ответил Макс. Я наслаждалась новым миром. Миром, который создала я.
Посидев еще немного на скамейке, решила пройтись пешком, прочувствовать каждую секунду новой реальности. Мои шаги по асфальту отдавались в ушах четче, чем когда-либо. Я шла мимо кафе, где еще утром собиралась выпить кофе. Теперь на дверях висели кривые таблички «ЗАКРЫТО». В одном месте стекло было даже разбито – видимо, кто-то не смог смириться с внезапным «выходным». Пройдя дальше по улице, я обратила внимание на кондитерскую, в витрине которой застыли нетронутые пирожные. Кому сейчас есть дело до сладостей? За столиком сидела девушка-бариста и беззвучно рыдала, уткнувшись лицом в ладони. Ее плечи трепетали, но не издавали ни звука.
«Интересно, она плачет из-за голоса или из-за отсутствия продаж?» – подумала я и медленно зашагала дальше.
На площади возле фонтана собралась толпа. Какой-то мужчина в костюме пытался что-то объясчить, размахивая руками. Его лицо искажалось гримасами, губы складывались в слова, но из них не выходило ничего, кроме безвоздушного шепота. Люди вокруг смотрели на него с надеждой, которая быстро сменялась раздражением. Кто-то показал ему кулак, другой раздраженно отвернулся. Они не могли даже толком поссориться. Это было одновременно и смешно, и жутко.
В небольшом супермаркете мне открылась новая сцена немого безумия. Покупатели с тележками, забитыми консервами и водой, пытались объяснить что-то кассиршам, тыкая пальцами в ценники и в свои немые рты. Кассирши, бледные и растерянные, молча показывали на табличку с надписью «Не работает терминал». Очередь понимала их без слов, но от этого становилась только агрессивнее. Люди молча толкались, сталкивая тележки. Звук падающей с полки стеклянной банки прозвучал как взрыв в этой гробовой тишине. Я взяла бутылку воды, оставила на столе у кассы деньги и вышла. Конечно, забавно за ними наблюдать, но хаос, царивший внутри, грозил перерасти в беспредел. Мне не было их жалко. Они получили то, чего заслуживали – передышку от собственного гвалта.
К вечеру город начал сходить с ума по-настоящему. Возле поликлиник и травмпунктов выстроились километровые, беспокойные очереди. Люди стояли, прижимая к груди документы, и беззвучно толкались локтями, пытаясь пробиться вперед. Каждый хотел знать, что с ним произошло, получить диагноз, таблетку, надежду. Их лица были серыми от страха и бессилия. Во всех аптеках города, как выяснилось из бегущих строк экранов на остановках, моментально пропали не только противовирусные лекарства, но и всевозможные пшикалки, леденцы от горла и даже банальные витамины. Город, лишенный голоса, погрузился в немую, но оттого еще более жуткую панику.
Полицейские усиленно патрулировали улицы, сбиваясь в небольшие группы. Они будто пытались изловить призрака – невидимый, зловредный вирус, лишивший людей голоса. Но от этого выглядели растерянными и беспомощными. Было забавно и сюрреалистично наблюдать, как эти мужчины и женщины в форме, символы порядка и силы, безнадежно тыкали пальцами в клавиатуры своих телефонов. Особое наслаждение доставляло зрелище раций на их поясах. Теперь эта игрушка для важных переговоров стала абсолютно неактуальна. Я видела, как один из них, молодой парень с напряженным лицом, по старой привычке поднес черный прямоугольник ко рту, большим пальцем нажал кнопку вызова. Его губы уже сложились для первого слова, но, открыв рот, он вспомнил. Его плечи обмякли, он с отвращением посмотрел на рацию и с силой шлепнул ее обратно на крепление на поясе. Этот жест полного поражения был для меня слаще аплодисментов.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.