Последствия

Глава 1

Все началось, когда я села в самолет по направлению Мемфис – Нью-Йорк. Между прежней и новой жизнью меня разделяло 1537 км и всего три часа полета. Смотря в окно самолета, я представляла десятки разных вариантов новой жизни. Но, что бы мы ни придумали, это обязательно не случится. Все планы, как правило, рушатся внезапно, и ты начинаешь действовать исходя из того, что с тобой происходит.

Определенно, наша жизнь меняется тогда, когда мы решаем собрать свою смелость вместе с силой воли в руки. Решаем сделать большой рывок для того, чтобы достичь своей цели. Конечно, можно сидеть на месте сложа руки и ждать, когда сам Господь Бог спустится с небес. Возьмет тебя за ручку и приведет к цели. Конечно же, ты скажешь, что мог бы достичь всего сам, но раз уж так получилось, то не будем отказываться. Так не бывает, и я это знаю. Как знаю, что достичь цели не самое главное, важнее удержать и не растерять всего того, что ты получил за это время.

Нью-Йорк. Город больших возможностей и безжалостных неудач. Город, обещающий дать многое взамен на твою энергию, выносливость и работоспособность. Если не готов, то возьми свои вещи, вернись обратно домой и не смей больше думать о нем. Этот город не для тебя. Потому что большие города никого не щадят. Так что же я жду от переезда в большой город? Все. Новую работу, новое будущее, новую себя. Мне нужны возможности, которые помогут мне стать успешным человеком. Возможности, которых я не смогла найти в Мемфисе.

Представляя небоскребы и нескончаемый поток людей, я подумала о том, что оставляла в городе детства. Здесь остался любимый брат Тед. Он провожал меня со своей двухлетней дочкой Кэтти, которая до последнего не отпускала мою руку. При воспоминании о ней я всегда улыбаюсь. Ее светлые волосы были заплетены в две косички, завязанные резинками в тон ее желтого платья. Жалко, что Лу – жена Теда – не смогла приехать из-за того, что их старшая дочь Мэри заболела.

В этот августовский день я сбегала не только от скучной и неприметной жизни, но и от своего парня. Мартин – самый настоящий бухгалтер, большей частью времени скучный, как и сами цифры. И как только меня угораздило согласиться на второе свидание? А потом дать согласие, чтобы с ним встречаться. До сих пор в голове не укладывается, что все это затянулось почти на три года. У него все по формулам, как в математике. У меня все в импровизации, как в танцах. Но это было не так уж и плохо, учитывая, что мы еще были студентами. Но когда встал вопрос между Мартином и моим переездом, я сделала выбор, который разочаровал многих. В особенности мою маму, которая с самого начала не одобряла мое увлечение танцами.

Как только в окне самолета показались первые очертания города, я тут же забыла все, о чем думала весь полет. Внезапно, все стало не важно. Я видела этот большой город, застроенный домами, стремящимися высоко к облакам, и мое сердце отчетливо застучало.

Если не знаешь куда идти, когда спустилась по трапу самолета, то просто смешайся с толпой и иди со всеми. Я так и сделала, пока не услышала свое имя. Моя подруга прорывалась ко мне среди людей. Я поспешила к ней и, обнявшись, мы завизжали от радости встречи.

– Как первый полет? – спросила Джен. – Давай, рассказывай.

Мы не виделись с ней год, поэтому нам предстоял долгий разговор. Но когда мы сели в такси, я замолчала, уткнувшись в окно. Это было необыкновенно. Менялись за окном высотки, улицы, люди, и мне казалось, что я прилетела в совершенно другую страну. И даже пробки, которые в обеденное время достигали максимального балла, не могли испортить моего чувства восхищения. Наверное, так бывает со всеми, кто впервые приезжает в Нью-Йорк. Сначала он тебя завораживает, затем заставляет влюбиться и больше не отпускает.

Джен жила не в центре города, намного дальше от него. Ее маленькая квартирка находилась в районе из узких улочек и старых пятиэтажных домов. Здесь без стеснения люди сушат свое белье на балконах, а мальчишки без страха гоняют мяч возле дороги.

Поднявшись на второй этаж, она с улыбкой открыла дверь, и мы вошли в тесную прихожую. Больше двух человек в ней не поместиться. Сладкие запахи тут же ударили в нос. Это был фирменный знак Джен. Она чрезмерно увлекалась средствами по уходу за кожей и духами, которых в ее девичьем арсенале всегда было не меньше четырех флаконов.

Прихожая перетекала в такой же невместительный коридор. Справа была дверь в комнату, которая служила и гостинной, и спальней одновременно. Слева кухня, заставленная только самым необходимым. А прямо по коридору была ванная. Я задержалась в комнате. Несмотря на всю ее тесноту, она была со вкусом обустроена. Джен сумела сделать ее уютной и гармоничной. Занавески на окнах и покрывало на кровати были лилового цвета. На тумбочке, рядом с кроватью стояли две фотографии в белых рамках. В углу рядом с окном – шкаф бежевого цвета. В противоположном углу размещался старый письменный стол, скорее всего, оставшийся от хозяев квартиры. И маленький телевизор стоял напротив кровати. Пространство между телевизором и кроватью было не слишком большое. Но там без проблем можно было растелить коврик для утренних занятий йогой.

– Ну, как тебе? – поинтересовалась Джен. – Не хочешь сбежать обратно домой?

– Ни за что, – ответила я, улыбнувшись. – Это самая лучшая квартира, которая может быть.

– Я освободила часть своего шкафа для твоих вещей, – Джен раскрыла шкаф. – Две верхних полки твои и половина вешалок тоже.

– Здорово, – я развела руками, не зная, что ответить.

– Только спать придется на полу, – извиняющимся тоном сказала Джен.

– Без проблем. Это не так страшно, как остаться на всю жизнь в Мемфисе.

Взяв свою сумку, я стала доставать свои вещи.

– Сара, – удивилась Джен, садясь рядом со мной на пол, – как ты можешь так говорить о родном городе?

– Я поняла. Пародируешь меня.

– Это влияние Нью-Йорка. В первый день он обескураживает, но через год ты будешь смотреть на него так же, как смотрела на Мемфис.

Я остановилась и посмотрела на нее, склонив голову.

– От себя не убежишь, – добавила Джен.

– От себя я как раз не убегаю.

– Знаю, от Мартина, – ее улыбка стала еще шире.

– Ты смеешься надо мной, – ответила я, кинув в нее майку. – Еще от родителей и постоянного занудства мамы о нормальной – последнее слово я заключила в кавычки, изобразив их в воздухе, – профессии.

– Кстати, о работе. У меня есть для тебя хорошая новость, – сказала Джен, а затем замолчала.

– И какая? – не выдержала я. – Говори уже.

– Я договорилась, – она намеренно стала тянуть каждое слово, – на счет проб.

Я моментально уставилась на нее, застыв с джинсами в руках.

– Завтра в восемь утра тебя ждут на пробах. Если ты ей понравишься, то могут взять к нам.

Откинув джинсы в сторону, я бросилась ее обнимать с радостными криками.

– Подожди, – сквозь смех сказала она. – Подожди, это не все.

Я постаралась успокоиться, но было сложно усидеть на месте.

– Не была бы эта новость такой хорошей, если бы не было второй и не очень приятной, – Джен сжала губы, а затем озвучила. – Если тебя возьмут, то в качестве запасной танцовщицы.

– Это как в футболе? – уточнила я. – Придется сидеть на скамейке запасных и ждать, когда ты понадобишься?

– Что-то в этом роде. Если кто-то заболеет или получит травму, – ее голос стал тише. – Но не все так плохо. Как ни крути, пока это единственный твой шанс. Если ты себя проявишь, то можешь выбиться в основную команду. Вдобавок у тебя будут профессиональные тренировки, а это значит ты будешь держать форму.

Я улыбнулась. Конечно, быть запасным игроком не самый лучший вариант. Но для человека, который только что приехал в чужой город, это было неплохим вариантом зацепиться за него, хотя бы маленькими коготочками. Я взяла Джен за руку и сказала:

– Спасибо тебе. Огромное спасибо! За один день ты сделала для меня так много.

– Вот только не нужно благодарить, – смущенно сказала Джен. – Забыла? Год назад. Ты единственная поддержала меня, когда я подписывала контракт и собирала свой чемодан. Мне было страшно. Я приехала в эту мясорубку одна. И выдержала все это только благодаря нашим ночным разговорам.

– Теперь нас двое.

– Но это не значит, что будет легко, – заметила Джен.

– Я готова.

– Хорошо, – одобрительно кивнула она. – Аренда квартиры в конце месяца. Платим пополам, как и договаривались.

Никогда не забуду тот день. Огромное здание в стиле модерн немного пугало. Я сделала глубокий вдох прежде, чем потянула на себя тяжелую дверь. Идя по коридору, а затем по широкой лестнице я продолжала себя подбадривать. «Чего ты боишься? – спрашивала я себя. – Ты же все умеешь. И к тому же легко обучаема. В каком стиле вам станцевать?» После этого я улыбнулась. Скорее, эта улыбка была похожа на слабую уверенность в своем таланте. Разве ты в первый раз идешь на пробы? В Мемфисе их было минимум шесть. И опять эта идиотская ухмылка. Сравнила Нью-Йорк с Мемфисом, тоже самое, что сравнить гепарда с бродячей кошкой.

Остановившись возле нужной двери, я напомнила себе, что приехала в этот город побеждать.

Дверь оказалась приоткрытой, и маленькая щелка дала возможность мне подсмотреть за тем, что там происходило. Одна девушка с огромным пучком светлых волос на голове сидела на шпагате и по очереди тянулась в разные стороны. Рядом с ней стояла брюнетка с бутылкой воды и не переставая жестикулировала, рассказывая ей что-то. Мимо них прошла еще одна. Я взглянула на часы – без пяти восемь. Джен уехала на тренировку в шесть утра. Значит, у них короткий перерыв.

Я открыла дверь и вошла в зал. Все тут же посмотрели в мою сторону. Среди них мне не удалось найти знакомого взгляда Джен.

– Всем привет, – улыбнувшись, я махнула рукой. Они не отреагировали и продолжали на меня смотреть. – Я ищу Шелдон Принстон. Вы не подскажете…

– Там, – ответила одна из девушек, указывая пальцем на деревянную дверь. После этого они вернулись к своим занятиям.

– Спасибо, – пробормотала я.

За дверью находились большая раздевалка и гримерная. В ней оказалось девушек намного больше, чем в зале, и все они в основном пили кофе. Никто даже не посмотрел в мою сторону, а вот я застыла, растерявшись от обстановки. Эта комната была в три раза больше, чем квартира, в которой мы сейчас живем с Джен. В Мемфисе у нас была маленькая каморка, где мы переодевались по трое, чтобы друг другу не мешать. Наконец я заметила Джен, и мне немного полегчало. Пожалуй, это не те пробы, что были раньше. С ними может сравниться только экзамен при поступлении в колледж.

– Быстро нас нашла? – спросила она, подходя ко мне.

– Ну, телефон в помощь. Знаешь, я что-то начинаю волноваться, находясь рядом с этими девушками. Как ты думаешь, я…

– А вот и Шелдон, – оборвала меня Джен, указывая на блондинку. Ее длинный хвост, походка и высоченные каблуки говорили о том, кто здесь главный. – Что ты там говорила?

– Шикарные туфли, – сказала я, переводя взгляд на свои любимые белые кеды.

– Иди, – подтолкнула меня Джен. – Давай, давай. Действуй.

Я выдохнула, «надела» дружелюбную улыбку и пошла в сторону человека, от которого зависит мое будущее.

– Шелдон Принстон? – спросила я.

Она повернулась, и я подумала о том, что представляла ее совсем другой. На вид ей было не больше тридцати, но Джен говорила, что Шелдон давно преодолела этот возрастной порог.

– Меня зовут Сара Ренделл, – быстро заговорила я. – Моя знакомая Джен Грин договаривалась с вами на счет моих проб.

– Да, кажется, что-то было такое, – сказала блондинка и посмотрела на свои наручные часы. – У меня есть десять минут. Переодевайся и жду тебя в зале.

Мне хватило двух минут, чтобы надеть легинсы и топ. В зале меня все ждали. Девушки полукругом выстроились за спиной Шелдон, сидевшей на стуле. Одна из них стояла возле музыкальной аппаратуры и ждала моей флешки. Когда я встала в центр, Шелдон закинула ногу на ногу. Ее поза так и кричала мне в лицо: «Ну, давай, удиви». Среди этих изучающих взглядов был один, который меня поддерживал. Джен показала мне свои кулачки, и я закрыла глаза.

Меня так учили в Мемфисе, и мне это помогало. Нужно закрыть на несколько секунд глаза и представить пустой зал. Есть только я и музыка. И как только она зазвучала, я мгновенно открыла глаза и тут же стала танцевать. В этот танец я постаралась вложить всю грацию и многогранность своей души. Мне хотелось передать смятение, порыв и послесловие, когда после всплеска чувств приходит умиротворение. Это небольшое кино заключалось в трех минутах. Я танцевала одна в огромном зале, и это меня подстегивало еще больше. Но вот музыка закончилась, и я замерла, стоя на коленях, с опущенной головой. Кстати, вот здесь не помешали бы аплодисменты и восклики о том, что это было прекрасно. Ведь они стали первыми зрителями моей постановки. Я подняла голову и посмотрела на Шелдон, в ее лице ничего не изменилось. Оно оставалось таким же безэмоциональным, как и три минуты назад.

– Спасибо, – сказала она, когда я поднялась с пола. – Мне нужно подумать.

Она встала со стула, а девушки разбрелись по залу, с сожалением посматривая в мою сторону.

– Увидимся перед выступлением, – крикнула Шелдон на весь зал. – И чтобы без опозданий. Это наш шанс. Кто знает, может, после этого мы сможем стать танцевальной труппой Кетти Перри.

Шелдон направилась в сторону выхода, а я продолжала стоять, ошарашенная ее ответом. Просто «спасибо» и ничего большего? Неужели этот танец заслуживает рецензии в одно слово? Тогда я бросилась следом за этой невозмутимой блондинкой.

– Шелдон, – крикнула я, и она оглянулась. – Прости, что отвлекаю. Но я хотела бы сказать тебе, что этот танец я поставила сама.

– Хорошо. Я подумаю. Кажется, я уже это говорила.

Она снова шагнула вперед, и тогда я сделала смелый шаг, перегородив ей дорогу.

– Я понимаю, что таких девушек, как я, много, и все хотят танцевать. Но я могу ставить хореографию. И если вам понадобится моя помощь не в роли танцовщицы, а в роли хореографа, я с радостью могла бы вам помочь.

Шелдон кивала головой, пока я говорила, а затем спросила:

– Послушай, ты на репетициях так же себя ведешь? Если да, то это огромный минус. Потому что я не люблю повторять дважды.

Уверенная в себе блондинка и сгорающая от стыда брюнетка. Великолепная картина, которую я себе уж точно не представляла сидя в самолете. Шелдон оставила меня, направившись дальше строить будущее своей команды, в которую я определенно не вписывалась. «Я подумаю» – то же самое, что «мы вам перезвоним».

Я вернулась в комнату за своими вещами. День, который еще не успел начаться, уже был неудачным.

– Может, я покажусь тебе субъективной, – сказала Джен, подойдя ко мне, – потому что я твоя подруга. Но это был классный танец.

– Спасибо, – я попыталась улыбнуться.

– И как подруга дам тебе совет. В нашем городке Мемфисе его бы оценили по достоинству, но это Нью-Йорк. Здесь твой танец слишком прост. Чтобы подняться вверх, нужно что-то новое. Нестандартное. Может, даже шокирующее. Не знаю, как это объяснить, но большие города требуют больше способностей. Я бы сказала даже, сверхспособностей.

– Я тебя поняла. Увидимся дома, – закинув сумку на плечо, ответила я. – И спасибо за совет.

Я вышла из здания и тут же остановилась посередине дороги, не зная куда идти. А главное, я не знала, что делать дальше. Теперь никаких сомнений. Шелдон меня не возьмет. На этом можно было поставить точку, а точнее, блондинка поставила ее десять минут назад.

Наконец сообразив, в какую сторону мне нужно идти, чтобы доехать до дома, я сдвинулась с места.

«Даже если ты уверена в 99 процентах своего успеха, у тебя всегда должен быть план Б», – так всегда говорил мне старший брат. У меня его никогда не было, плана Б. Но в этот раз он был, пусть и до боли банальный. План Б – не взяли в танцевальную группу, ищи любую работу. Моих семидесяти двух долларов надолго не хватит. Стоило предполагать, что в первый день с танцами может не сложится. И все же – как она могла не оценить моего танца? Я вновь почувствовала обиду, которая защипала мои глаза.

Джен вернулась домой около двух часов ночи, уставшая и обессиленная после двухчасового концерта. Она упала рядом со мной на кровать и спросила:

– Почему не спишь?

– Ищу работу, – ответила я, прикрывая крышку ноутбука. – Выписала себе интересные вакансии, буду завтра звонить.

– Может, не стоит торопиться? Шелдон еще не дала ответа.

– И не даст, – сказала я. – Это было понятно по ее лицу. Я так сглупила, когда побежала за ней. Теперь она считает, что я с первого раза ничего не понимаю.

– Не обращай на нее внимания, – усмехнулась Джен. – Она всегда разная. Сегодня утром она грозилась нас всех поувольнять к чертовой матери. А вечером хвалила так, словно мы боги танцпола. Так что не теряй надежду. Она может передумать.

Я посмотрела на Джен, у которой не было сил даже говорить. Она зевнула и потянулась за сумкой.

– У меня для тебя подарок, – сказала подруга, протягивая мне диск. – Запись наших репетиций и нескольких танцев. Тебе не нужно терять форму, даже если тебя не взяли.

Я выхватила диск из ее рук.

– Да это самый настоящий кладезь! Ты лучшая, – я кинулась обнимать подругу, которая уже почти спала.

– Оставим благодарность на завтра, – усталая улыбка появилась на ее лице. Затем она прилегла на подушку и тут же заснула, не в силах снять с себя одежду.

Только мне спать совершенно не хотелось. Накрыв Джен одеялом, я села на полу. Надев наушники, я включила диск и принялась изучать их репетиции. С завтрашнего дня я буду тренироваться у Шелдон Принстон, правда заочно, но это уже мелочи.

Глава 2

Прошло четыре месяца, как я переехала в Нью-Йорк. За это время никаких выдающихся успехов я не добилась. Исключение – моя работа в магазине одежды. Работать продавцом-консультантом для меня не в новинку. В Мемфисе я работала почти год, пока училась на последнем курсе. Моя новая работа вполне устраивала тем, что была от дома всего в шести остановках на метро. Также у меня была возможность тренироваться и ходить на пробы, благодаря моему гибкому графику. И еще один приятный плюс – это двадцать пять процентов скидки на всю одежду. У меня даже были маленькие авантюры. Понравившуюся вещь я аккуратно припрятывала от покупателей, пока никто не видит. Затем, когда уценили товар, воспользовавшись своей корпоративной скидкой, я приобретала очередную крутую вещь. В общем, хорошая одежда в Нью-Йорке мне была по карману.

Мой рабочий график в основном не совпадал с графиком Джен. И несмотря на то, что мы жили в одной квартире, мы все реже с ней виделись. Она приходила, когда я спала. А когда я собиралась на работу, она не просыпалась. Поэтому мы общались с помощью записок, которые оставляли на холодильнике под магнитами. Однажды из такого послания я узнала, что она уехала в Чикаго. Это была первая неделя, когда я жила одна. Потом их станет все больше, и жизнь Джен будет состоять из поездок по стране.

В один из таких одиноких дней я прогуливалась по торговому центру. И на обратном пути заглянула в одну кофейню.

– Глясе, пожалуйста, – попросила я, протягивая деньги.

Девушка за кассой оформила заказ и уже через минуту с доброжелательной улыбкой протянула мне стакан. Взяв его, я отошла в сторону. Поставив глясе на столик, я достала телефон из сумки.

– Девушки пьют глясе, а настоящие мужчины черный кофе без сахара.

Услышав это я посмотрела на парня, который покупал кофе следом за мной. Девушка за прилавком смущенно улыбнулась и принялась выполнять заказ. «Милый и примитивный подкат», – подумала я. Жаль, что не видно его лица. Но мне тут же бросилась в глаза татуировка на его правой руке. Она была яркой и тянулась от кисти до локтя. Хоть я и не из тех, кто судит по внешности, но именно к нему у меня появилось недоверие. Ну вот она уже пишет на салфетке свой номер телефона. Я не стала ждать того момента, когда он повернется, потому что все это мне стало уже неинтересно. Я повесила сумку на плечо, взяла свой пакет с продуктами и пошла в сторону дома, попивая вкусный глясе.

Еще одно важное дело на сегодня, кроме покупок – это позвонить маме. Вчера я не ответила на ее звонок, потому что на работе запрещено разговаривать по телефону. Но я отправила ей смс с обещанием позвонить в свой ближайший выходной.

– Привет, мам, – сказала я, когда услышала знакомый голос.

– Рада тебя слышать. Почему ты так долго не звонила? – в ее голосе прозвучали нравоучительные нотки.

– Была занята. Как у вас дела? Как папа?

– У нас все хорошо. Ты еще не решила вернуться домой?

Этот вопрос задавался не в первый раз, и я с мольбой закатила глаза к небу.

– Нет, и никогда не решу, потому что мой дом теперь в Нью-Йорке.

– Работать в магазине продавцом ты можешь и здесь. Только в Мемфисе тебе не нужно будет платить за жилье.

– Да, и жить с родителями до старости лет. Предел всех мечтаний, – язвительно ответила я, делая глоток кофе.

– Со временем ты могла бы найти работу получше и накопить денег на свою квартиру эконом-класса. Не понимаю почему ты такая упертая?

– Может быть, мне есть в кого? – не выдержала я. – Я не маленькая, и перестаньте меня контролировать. Займитесь собой. Разве это не самое прекрасное время для родителей, когда они остались в доме одни? Теперь все время принадлежит только вам. Получайте удовольствие.

– Сара, следи за своими словами, – пригрозила мама.

– Если ты хочешь продолжать говорить на эту тему дальше, то трубку можно повесить прямо сейчас, – выпалила я, не подумав, но внезапно на душе отлегло. Неужели я смогла дать отпор собственной матери, которая пыталась контролировать меня даже на расстоянии? В ответ было недолгое молчание. Может, я запустила бомбу замедленного действия?

– Как у вас погода? – спросила она, и я облегченно выдохнула.

– Лето подходит к концу, но мы еще ходим в майках – ответила я, поправив солнечные очки. – Правда, сегодня по телевизору нам пообещали на следующей неделе дожди.

– Значит, у вас есть телевизор? – прозвучала очередная мамина колкость.

– Да. Все не так плохо, как ты думаешь.

Я остановилась возле входа в метро.

– Может, ты как-нибудь нас пригласишь в гости?

– Обязательно. Мам… я больше не могу говорить. Созвонимся в следующий раз.

– Только не пропадай.

– Хорошо, – ответила я, а затем выключила звонок.

Может быть, стоило сказать, что люблю их. Не помню, когда в последний раз мы говорили это друг другу. Ведь она даже не поехала меня провожать в аэропорт и запретила папе. Детский протест родителей против моей самостоятельной жизни в большом городе.

Я вошла в квартиру и на пороге споткнулась о дорожную сумку Джен. От этого настроение сразу приподнялось. В ванной шумела вода. Проходя на кухню, я стукнула два раза ладонью по двери и крикнула ей: «Привет!». Сквозь шум воды мне прилетел ответный привет. Я положила продукты в холодильник и принялась готовить наш диетический ужин. В последнее время Джен сидела на диете. Шелдон сказала ей, что она прибавила и если не скинет пару кило, то уйдет в запасной состав. Только я не могла понять, откуда у нее взялись эти пару кило, если она все время проводит на репетициях и выступлениях.

Когда Джен вышла из ванны с полотенцем на голове и в теплом плюшевом халате, салат из овощей уже был готов.

– Посмотрите, кто вернулся, – крикнула я, распахнув свои объятия.

Джен приобняла меня, но тут же отстранилась. Отсутствие настроения означало проигрыш на конкурсе.

– Проиграли? – я решила уточнить.

– Шелдон ошиблась. Есть выступления лучше наших, – взяв вилку с тарелкой, она села за стол. – Но она не признает своих ошибок и как всегда винит во всем нас. После выступления она уволила двух танцовщиц.