Походная жена генерала дракона

Пролог

– У меня плохое предчувствие, – прошептала я, хватая мужа за руку. – Валентайн, давай вернемся домой пораньше.

Я чувствовала, как холодный пот скользит по спине, будто кто-то незримый сковал меня липкими цепями страха посреди беззаботного веселья.

Бал только-только начал набирать обороты. Все вокруг наполнялось приятной музыкой, звоном бокалов, легким шорохом пышных юбок, шелестом кружева и скрипом дорогих туфель, приглушенными разговорами, гулом голосов, смехом.

Но в сердце у меня уже давно гнездилась тревога.

Она появилась в тот момент, как карета тронулась, а нам вслед помахали мой маленький сын Кириан и гувернантка.

«Помаши маме! Госпожа! Господин! Повеселитесь в столице!».

Я еще обернулась, чтобы увидеть сына на ступенях.

В этот момент сердце сжалось в тревожном предчувствии какой-то надвигающейся беды. Я еще заерзала в карете, оборачиваясь, словно пытаясь запомнить каждую черточку лица моего мальчика. Он удалялся, пока не превратился в маленькую точку на фоне сурового северного лета.

– Ну что ты, Шарли, бал в самом разгаре, – послышался довольный голос моего мужа. Он чинно, кивком головы здоровался с подходящими к нам гостями. – Мы столько ждали этого приглашения! Не каждая семья удостаивается чести здесь присутствовать! Особенно после… впрочем, не стоит ворошить прошлое, но здесь находятся только люди с безупречной репутацией!

Я шумно втянула воздух. Тревога никуда не делась. Все краски бала казались раздражающими. Я не могла отделаться от смутного чувства опасности. Но, может, это я просто себя накручиваю? Может, я просто не могу расслабиться?

– Мистер Легард, миссис Легард, – послышался учтивый голос слуги, приносящего бокалы.

– Благодарю! – вздохнул муж, беря бокал с подноса. Я тоже взяла бокал, держа его в руке, но не притрагиваясь к напитку.

Как вдруг крушение тишины!

Внезапный, резкий, пронзительный крик разорвал царство красивых иллюзий, заставив пары замереть посреди танца.

– На нас напали! – прозвучало во всю мощь, многократно отражаясь от стен. Весь зал, в том числе и я, словно сжались в ответ. Мне показалось, или над нами нависла черная тень.

«Что? Да быть такого не может!», – послышался шелест удивленных и испуганных голосов. Музыка остановилась не сразу, словно пытаясь продлить секунды беззаботного веселья. Но вот стихла и она, обрываясь посреди такта.

– Противник вторгся на северные земли! – закричал громкий голос уже в абсолютной тишине. – Часть наших северных земель захвачена! Захвачены…

«Северные земли! Северные земли!», – забилось сердце, а я глубоко задышала. Поместье, в котором остался мой ребенок, как раз находится в северных землях.

Вестник прокашлялся, выходя в центр зала. В руках у него была бумага, которую он развернул. Мужчина был немолод, солиден, обладал седыми усами и внешностью старого вояки. На его груди сверкали ордена.

– Захвачены целиком земли Лисмирии, часть Фалендора! Они двигаются с северо-запада, наплевав на все мирные соглашения! – закричал он, хотя в зале воцарилась такая тишина, в которой было слышно, как шипит в бокалах шампанское.

Его голос, полный паники и отчаянья, эхом отозвался в моем сердце. Мои пальцы разжались, выпустив бокал из рук. Стекло разлетелось, а шампанское брызгами легло мне на платье.

Несколько дам отошли от меня подальше, проверяя свои юбки.

Я стояла, словно парализованная. Время растянулось. Я видела все, словно в замедленной съемке. Мне понадобилось еще несколько секунд осознать, что случилось. Сердце и душа разорвались от страха за моего мальчика – моего шестилетнего сына, которого я оставила на попечение слуг в нашем лисмирском поместье!

– Валентайн! – вцепилась я в мужа, который стоял с шампанским, словно статуя. Он чуть не расплескал шампанское, отводя бокал в сторону от меня.

Мое сердце забилось так сильно, что казалось, его слышат все вокруг.

Я схватилась за рукав мужа в надежде, что он что-то скажет! Что-то, что остановит весь этот ужас!

Но мой муж Валентайн Легард стоял спокойно, словно это всего лишь очередной шторм, который скоро утихнет. Его глаза были холодны, в них я увидела что-то вроде отчуждения. Он выглядел так, словно еще не осознал, что произошло.

– Там наш сын! – прошептала я, теряясь от отчаяния и обводя встревоженных гостей беглым взглядом. – Как ты можешь вести себя так спокойно! Нам срочно нужно ехать в Лисмирию! Нам нужно домой! К сыну!

Мои руки затряслись. Я чувствовала, что вот-вот потеряю самообладание! Волны паники накрывали меня, и я не могла поверить, что он так спокойно относится к угрозе, которая нависла над нашим домом и над нашим ребенком.

Вся эта роскошь, весь этот бал – все казалось мне чужим, бессмысленным фоном. Перед глазами встал образ мальчика, который держит мою руку и ждёт в поместье. А я – здесь, среди этого бала, хотя должна быть там! С ним! Рядом!

От досады, что он там, а я здесь, я стиснула зубы, готовая расплакаться от бессилия.

– Мы ничего не можем сделать, – произнес тихо Валентайн, словно каждое слово давалось ему нелегко. – Ничего.

Он повторил последнее слово, обращая на меня свой взгляд. Теперь в его глазах была грусть. Муж поджал губы, словно сочувствуя.

– Мне жаль, – негромко произнес муж, положив свою руку поверх моей руки. – Но мы бессильны что-то сделать…

Я вдруг почувствовала, будто кто-то невидимый взял меня за плечи и стал трясти, чтобы я не потеряла сознание. Я не могла позволить себе оставить сына там в осаде, в опасности. Не могла!

Мой полный отчаяния взгляд скользнул по изумленным гостям, которые с жаром обсуждали эту новость. Дамы задыхались от волнения, кавалеры негодовали, размахивая руками. “Немыслимо! Да как они посмели!”, – слышала я низкие мужские голоса.

Я прижала руку к губам, стараясь не дрожать всем телом. Им не понять, что чувствует мать, чей сын сейчас на захваченных землях!

И вот в этот момент в толпе я заметила фигуру – молодого генерала Моравиа, высокого, статного, с широкими, расправленными плечами, он слушал донесение, а его брови хмурились. Выслушав донесение, он сделал шаг, а люди расступились, словно желая дать ему дорогу.

«Только он, только дракон, сможет спасти моего ребенка!», – пронеслось в голове, когда генерал поравнялся с нами.

Одна секунда понадобилась мне, чтобы принять решение. И еще две, чтобы вырваться из объятий мужа.

– Стой, Шарли! Ты куда! – опомнился муж, но я уже бросилась к генералу.

Сейчас я готова была отдать все, что у меня есть, даже жизнь, лишь бы мой сын был в безопасности.

Я выбежала вперед, не думая о приличиях, о репутации, о взглядах окружающих.

Я схватила его за красную ткань мундира, словно желая остановить. Он повернулся ко мне, а его брови поднялись от изумления. Я стояла перед ним, дрожа и задыхаясь от слез.

Весь зал повернулся к нам и притих, словно мы с генералом вдруг стали центром этого мира. Он был необычайно высоким. Наверное, метра два с хвостиком! Его могучая фигура нависала надо мной, пока я, запинаясь от слез, пыталась собрать мысли в кучку и выдать что-то связное.

– Умоляю! Мой маленький сын остался в поместье в Лисмирии! Один, со слугами! Я прошу вас, господин генерал! Нет, я умоляю вас… Спасите моего сына… – шептала я, стискивая крепче ткань его мундира, – помогите мне! Вы – единственный, кто может его спасти!

«О, боги! Что она творит!», – слышались возмущенные голоса. – «Как неприлично! Она что? Не леди? Как ее пустили на бал? Леди так никогда не станет унижаться перед мужчиной!».

Но мне было плевать! Плевать, что подумают, плевать, что скажут! Сейчас во всем мире существовал только он. И только он был моей последней надеждой.

Я увидела, как на меня смотрят серые глаза генерала. От неожиданности я оторопела.

Глава 1

Я вспомнила эти серые, пронзительные глаза. Вспомнила этот взгляд.

В тот день, когда попала в этот мир прямо из магазина, пытаясь расплатиться на кассе.

Помню, платеж все не проходил, и я ужасно психовала.

Сначала очередь обещала задушить меня пакетиком, потом – забить корзинками, я была уверена, что на третий раз в мою голову полетит пачка печенья, а когда платеж не прошел в четвертый раз, уже появились добровольцы, готовые отсидеть за убийство в состоянии аффекта! А потом все вокруг почему-то смазалось и поплыло. Звуки растянулись в долгое протяжное мычание. Я была уверена, что от духоты упала в обморок.

Но все оказалось иначе. Я открыла глаза посреди какого-то бала. Меня обмахивали веером и звали доктора. «Кто все эти люди?» – пронеслась первая мысль, когда я смотрела на красивые платья и бледные лица гостей. И среди них я запомнила одно единственное лицо. Я не знаю, почему. Может, потому что красный мундир, украшенный орденами, так бросался в глаза ярким пятном на фоне пастельных оттенков нарядных туалетов. Мундир и серые глаза. Вот все, что врезалось в память.

Мне казалось, что несколько мгновений я изумленно смотрела на этого невероятно красивого мужчину, не в силах поверить, что такие вообще существуют! «Она жива!» – послышался вздох облегчения.

Я пока мало что соображала, но мне даже не дали опомниться! Какой-то немолодой мужчина взял меня на руки и заботливо понес прямо в карету. Боже! Карета! Настоящая! Я смотрела на нее, как в музее, разинув рот. Мне казалось, что все это сон! В карете из разговоров я узнала, что только что сорвалась моя помолвка с одним негодяем, который мало того, что обманул, так еще и обесчестил какую-то девушку. И об этом стало известно прямо во время помолвки! Какой позор!

И уже потом я узнала, что эти пронзительно серые глаза и красный мундир принадлежали как раз тому самому негодяю. Его зовут Вальтерн Моравиа. И он был моим женихом.

И сейчас я смотрела в знакомые глаза, держалась за рукав алого мундира и чувствовала, что готова простить все: пятно на моей репутации, клеймо «брошенной невесты», осуждающие взгляды и шепотки за спиной, лишь бы он спас моего Кириана.

– Я прошу вас, – взмолилась я, а глаза застилали слезы. – Ему всего шесть! Он совсем маленький!

Муж, бросившийся за мной, вдруг остановился. Его лицо было искажено – будто он не узнает меня, и в его взгляде читалось нечто странное, ревнивое, почти угрожающее. Я знала, что он боялся за свою честь и переживал, что о нашей семье подумают люди. И мой поступок явно не вписывался в его понимание этикета.

– Анна-Шарлотта! – произнес муж строгим и даже осуждающим голосом, беря меня за руку и пытаясь оторвать меня от генерала. – Прекратите! Господин генерал, мне очень неловко за свою супругу! Она очень разнервничалась. Поэтому немного не в себе! Еще раз прошу ее извинить…

В его голосе звучала аристократическая гордость. По мнению мужа и всех присутствующих, я должна была всхлипнуть, утирая слезу кружевным платочком, а потом упасть в обморок, чтобы очнуться от резкого запаха капель, способных привести в чувство даже лошадь, не то что нежную барышню.

– Отпусти! – раздраженно дернулась я, обернувшись на генерала.

Глава 2

– Шарли! Прекрати! – произнес муж шипящим шепотом, уводя меня за локоть. Он сильнее сдавил мою руку, давая понять, что не позволит мне приблизиться к генералу. – На нас все смотрят! Ты ведешь себя как посмешище! Нас больше никогда никуда не пригласят!

Но я не могла слушать. Вся моя душа, вся моя любовь к сыну, вся моя жизнь – была в этот момент в моих руках. И в руках генерала Моравиа.

И я не собиралась вести себя как леди, когда угроза нависла над моим ребенком!

Я вырвалась и в безумии бросилась вслед за генералом, который уже покидал зал. Я невежливо прорывалась сквозь толпу. Если раньше мне было важно, как выгляжу, безупречно ли платье? Не испачкались ли туфли? Не осыпалась ли вышивка?

То сейчас это все было неважно.

Я бежала, расталкивая гостей, сердце билось, в горле пересохло, в голове туман. Генерал шел быстро, уверенной и твердой походкой, будто не слышал моих криков. Я вылетела вслед за ним из душного зала и догнала уже на ступенях, ведущих к каретному двору, едва не запутавшись в юбках.

– Если не хотите помогать, то возьмите меня с собой! Я сама его найду! Я должна быть там! Рядом со своим ребенком! – умоляла я, схватив его за руку. – Мой мальчик, мой сын – он там, на захваченных землях! Один. Совсем один! Спасите его! Поместье в Лисмирии.

Генерал остановился, повернулся ко мне странным взглядом, словно не ожидал такой страсти и такого напора. Его серые глаза смотрели мне прямо в душу. Я почувствовала, как он склоняется ко мне, стараясь соблюдать дистанцию между нами, как и подобает этикету. На секунду я почувствовала странное тепло, пробежавшее по венам.

– Миссис Легард, – произнес генерал негромко. Он смотрел на меня, а я не могла оторвать взгляд от его красивого лица. Все дышало вежливым холодом отстраненности. – Война – не место для женщины. Особенно – для леди.

Я не могла сдержать слез. Внутри я кричала, что там, в окружении врагов, остался моя кровь, мое сокровище! Что я готова на всё, лишь бы спасти его.

– Прошу прощения, – произнес он, снимая мою руку со своего мундира. – Мне пора.

Он развернулся и направился к карете, рядом с которой маячил мужчина в мундире.

Говорят, что любовь не проходит бесследно. И сейчас я решила проверить, осталось ли хоть что-то в душе бывшего жениха! Мне нужно было это «что-то»! И тут я осознала, что стоящий передо мной мужчина когда-то был моим будущим, и я – его.

– Вальтерн! – закричала я, всхлипывая. Мой голос дрожал. – Я умоляю! Если я тебе еще хоть капельку дорога! Прошу тебя! Помоги!

Конечно, не стоило говорить таких слов. Тем более, переходить на «ты».

Но для себя я решила, если есть хоть что-то, что способно заставить его мне помочь, я ни перед чем не отступлюсь!

Глава 3

Генерал резко остановился, словно я ударила его в спину. Взгляд серых глаз меня пугал.

– Вы же поможете? – прошептала я сквозь слезы и сжимая кулаки от бессилия.

Генерал Вальтерн Моравиа все еще смотрел на меня, вызывая внутри чувство, когда лучик надежды сменяется кромешной тьмой отчаяния.

– Я постараюсь сделать все возможное, – с расстановкой произнес генерал, не отводя взгляда. Его голос был твердым и спокойным.

От чувства, что моя просьба так и осталась без ответа, мне стало вдруг как-то неуютно. Нервно.

– Шарли! Как ты посмела!

Запыхавшийся голос Валентайна заставил меня обернуться. Он стоял на ступенях, косясь в сторону открытой двери, где снова заиграла музыка.

– Ты понимаешь, что нас больше сюда не пригласят! А это позор! Господин генерал, еще раз извините. Она сегодня просто не в себе. Я как раз хотел увезти ее домой. Точнее, в нашу столичную резиденцию.

Я увидела, как генерал поднял глаза на моего мужа. Они смотрели друг на друга так, как смотрят злейшие враги. В серых глазах генерала сверкнула холодная сталь презрения.

– Ничего страшного, – спокойно и учтиво произнес генерал, не отводя взгляда. – Я прекрасно понимаю, что она чувствует. И надеюсь, что вы, как супруг, поддержите ее в трудную минуту.

Рука мужа крепко сжала мою талию, обнимая меня. Взгляд генерала упал на его руку, но Вальтерн не изменился в лице.

Валентайн ещё раз учтиво извинился, уводя меня в сторону стоящих перед дворцом карет. Мое сердце кричало мне, что я никуда не уйду, когда он тащил меня по каретному дворику.

– Анна-Шарлотта, – строго и тихо сказал Валентайн. Он всегда переходил на «вы», когда был чем-то недоволен. – Вы позорите честь семьи! Я понимаю, что горе, но не стоит забывать о правилах приличия! Смею напомнить вам, что мы – на королевском балу! И прошу вести себя с достоинством! У многих в Лисмирии родственники! Но в отличие от вас никто не бросился на шею к генералу! Что о вас подумают? Вы хотите, чтобы все подумали, что вы с генералом – любовники?

– Да мне плевать, что подумают! Там наш ребенок! – задыхалась я, чувствуя, что горе изрядно подточило мои силы, но муж оказался упрямее и сильнее. Он почти волоком тащил меня в сторону кареты, зовя на помощь кучера. Тот ловко вскочил и бросился на помощь.

Я боролась, сопротивлялась, кричала, что я не уйду, что я не оставлю сына там, в этом аду.

“Открывай дверь!”, – цедил муж, пока мимо нас пронеслась карета генерала. – “Держи дверь! Анна-Шарлотта! Прекратите упираться! Вы помнете платье!”.

Я отчаянно вырывалась и широко расставив руки держалась за дверь.

– Платье! Осторожно! Платье! – слышала я голос мужа, который с усилием втолкнул меня внутрь.

Валентайн тут же заскочил и обнял меня, удерживая на одном месте. Он тяжело дышал, крепко держа меня за руки.

– Трогай! – охрипшим голосом крикнул Валентайн, удерживая меня, чтобы я не выпрыгнула на ходу. А мне хотелось!

Карета тронулась, выезжая через роскошную белую арку, посвященную победе над Империей Ярнат и присоединению ее земель к нашему ныне Соединенному Королевству.

Мой взгляд, полный отчаяния, устремился в окно.

За что? За что это случилось со мной?

Глава 4

Я ведь могла настоять и взять ребенка на бал! Он бы сейчас был в нашем столичном поместье! В безопасности!

Я так не могу-у-у!

Разве можно сидеть и строить из себя горделивую аристократку, когда там, в поместье, на захваченной территории находится мой маленький сын?

Слезы побежали по моим щекам.

– Я понимаю, что ты чувствуешь, – наконец произнес Валентайн. – Эта новость действительно ужасна! Тем более, что недавно мы подписали с ними мирное соглашение!

– Это Империя Ярнат? – прошептала я, хотя мне это было совершенно не важно. – Она напала?

Я чувствовала, как опасность повисла над моим сыном, словно топор палача! Богатое поместье станет желанной добычей, а там мой ребенок! Совсем маленький мальчик, который так не хотел отпускать маму!

– О нет! Я слышал, что это Исмерия! – произнес Валентайн. – Они нарушили мирный договор! Я уверен, что скоро все закончится! Проклятым исмерийцам не захватить нас! Пусть даже не думают! Их земли по сравнению с нашими – плевок на карте! Нам ничего не угрожает!

В голове смутно зашевелились мои скромные знания географии. Крошечная страна, прилипшая с северо-запада, всегда улыбалась нам сквозь зубы и поставляла множество магических товаров и славилась своими чародеями. Мы спасли их от Империи Ярнат, не дав Ярнату захватить их земли, и теперь пришло время нас поблагодарить как следует. Чтобы мало не показалось!

– Но у них сильные маги! – всхлипнула я, видя, как улицы столицы быстро-быстро мелькают за окном. – Они там почти все маги!

– А что? У нас магов нет? И вот еще! У нас есть драконы! А у них драконов нет! – спорил Валентайн. – Так что все будет хорошо.

Он ободряюще похлопал меня по руке.

– Но не у нас! А если поместье сожгут? – прошептала я, видя, что мы уже приехали. Муж вынес меня из кареты и понес в сторону дома.

Как только входная дверь закрылась, он потребовал, чтобы служанки меня переодели и принесли мне успокоительный отвар.

– Нет! Я должна связаться с поместьем! – произнесла я, направляясь к зеркалу. Знак, который я вывела дрожащей рукой, мигал, но зеркало не отвечало. Оно не ответило раз, не ответило два…

Я чувствовала, как вместе с сердцем колотится паника. "Прошу тебя! Ответь! Хоть кто-нибудь!" – шептала я. – "Меня убивает эта тишина!"

– Скорее всего, просто нет связи. Маги могли перекрыть ее. Мы поговорим с тобой, когда ты успокоишься, – произнес Валентайн, пожав мои руки. – Сейчас с тобой разговаривать бесполезно. Ты слышишь только себя. Тебе нужно успокоиться и отдохнуть!

Меня увели, снимая с волос драгоценные заколки и пряча их в шкатулки. Платье унесли, как уносят музейный экспонат, а меня переодели в платье поскромнее.

Я не находила себе места. Если усаживалась в кресло, то тут же вскакивала, словно ужаленная. И тут же бросалась к зеркалу, чтобы снова увидеть магические всполохи молчания.

– Ты успокоилась? – послышался скрип дверей и голос мужа.

– А как тут успокоишься? – произнесла я, глядя то на часы, то в окно. Время было уже за полночь. Столица жила мирной жизнью. Горели фонари, слышались голоса прохожих. С грохотом проносились кареты, развозя уставших и нетрезвых аристократов по домам, где их ждали слуги и горничные, готовые тут же расчесать локоны, отстегнуть накладные пряди, снять фамильные бриллианты и спрятать их в шкатулки. Закончился самый долгожданный бал года.

– Знаешь, мне кажется, то, что случилось, – произнес Валентайн, обнимая меня за плечи. – Это даже к лучшему. Подумай, а вдруг это наш шанс?

Глава 5

– Шанс? – прошептала я, обернувшись к мужу, и прямо взглянула в его карие глаза. В них отражались искры от камина. Я не понимала, о чем это он. – Ты говоришь, это шанс?

Валентайн улыбнулся, его взгляд стал мягче. Он нежно прикоснулся к моему плечу рукой, глядя на свои пальцы, скользящие то по моей коже, то по дорогому кружеву. Поцелуй – легкий, почти невесомый – оставил на плече теплую отметину.

– Шанс, – подтвердил он тихо, – дорогая моя Шарли. Это – шанс для нас обоих. И для нашей семьи.

Его рука мягко легла на мой живот, а он развернул меня к зеркалу так, чтобы я видела наше отражение.

– Я рисковал всем, когда женился на тебе. Репутация моей семьи, мое имя – для меня тогда ничего не было важнее, чем ты, – голос мужа стал чуть грубее, но в нем звучала искренняя вера в то, что он говорит.

Я вспомнила тот день, когда сорвалась моя помолвка, – и меня привезли в роскошный особняк. Тогда он казался мне олицетворением богатства: коридоры, украшенные вазами и картинами, портреты в полный рост – все говорило о достатке и процветании. А немыслимые площади – о безграничной свободе. После крошечной однушки мне казалось, что здесь можно жить беззаботно, отдыхая в роскоши. Это было примерно то же самое, когда ты купил себе целый подъезд пятиэтажки и не знаешь, что делать с половиной комнат!

Меня привели в комнату, оформленную в нежных тонах, явно предназначенную для девушки. Налетевшие на меня, словно стая ласточек, горничные раздели и уложили меня в кровать, словно фарфоровую куклу.

Вскоре за дверью послышались шаги, и скрипнула дверь. В комнату вошел человек – доктор с сухим, узким лицом, словно втянутыми щеками. Он осмотрел меня, пощупал пульс. Его действия были довольно странными. Он достал из чемоданчика кристалл и просто положил мне на грудь. Секунда, другая. Вдруг лицо доктора изменилось. Он выглядел весьма озадаченным.

Сухие руки с узловатыми суставами подняли кристалл. Доктор задумчиво повертел его, и в уставших глазах промелькнула тень волнения. Губы его шевелились, будто он боялся сказать что-то вслух.

– Жизни вашей дочери ничего не угрожает, – тихо произнес доктор. И тут же добавил. – Ни ей, ни ее будущему ребенку. Ваша дочь беременна!

Глава 6

Новость вызвала в доме настоящий переполох и подлинный шок. К мужчине, который назвал себя моим отцом, три раза носили какие-то капли. Сначала он капал их в чай, а потом залпом опустошил весь флакон.

Та, что именовала себя моей матерью, лежала в кресле в полуобморочном состоянии и ненадолго приходила в себя после каких-то нюхательных солей, подставленных под ее припудренный нос.

– Не может быть! – кричал отец, выпивая очередной стакан с каплями. – Еще раз проверяйте!

– Нет сомнений, – подтвердил доктор, показывая кристалл папеньке.

Маменька, только-только очнувшись, услышала это и снова потеряла сознание. А я сидела в окружении огромных мягких подушек, щипая себя, чтобы проснуться. Но всё было безнадёжно: из зеркала, висящего напротив кровати, на меня смотрела незнакомка с довольно глупым выражением лица, и было ощущение, что я – это я. Но только в чужом теле.

Нет, отдать должное, здесь я намного красивей, чем была там! Длинные каштановые волосы, серые глазища – озера, аккуратный носик и бантик губ. Да о такой внешности можно только мечтать!

Я вздохнула, а потом по привычке пошарила рукой по одеялу в надежде найти свой телефон. Эта привычка у меня осталась до сих пор. Я то шарю по одеялу, то залезаю рукой под подушку. Обычно со мной это случается с утра, когда я сонная. И только немного придя в себя, я понимаю, что мой новенький телефон остался в том мире.

Дальше начался моральный ад.

С дотошностью следователей родители пытались выяснить обстоятельства моей беременности, но я не могла их порадовать подробностями. Я даже не могла назвать имя отца ребенка.

Ближе к утру начались крики о том, что у них и так долги, так они еще назанимали, чтобы выгодно выдать меня замуж, а я, такая-сякая-растакая, взяла и забеременела вне брака!