- -
- 100%
- +
Когда в начале книги есть эпиграф, кажется, что дальше будет что-то весомо-прекрасное.
Во всяком случае, проверку математикой следующие почти две сотни страниц прошли.
Тем, кто читал, ругал и верил, спасибо.
Тем, кто вдохновлял и приносил чай, спасибо вдвойне (мама и муж, это вам).
© Елена Юринова, 2025
ISBN 978-5-0067-3158-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Петербурженка
Опять зима по городу скользитТуманово и северостолично.На кухне в коммуналке чай клубничный,Орущая без повода жиличка,И ничего из спрятанного, личного.А за окном в туманах и грязиБежит Она – легка и симпатична.Весь этот воздух – влажный и больной,Пропитанный безверьем и простудой,Целует Ей глаза, и лоб, и губы.А дома ждёт немытая посуда,На кухне коммунальной пересуды,И тот, кто в тишине зовёт женой,И та жиличка – рыжая паскуда.Лишь томный плен прокуренных ночейУ серого, как Вечность, парапета,Потёртый том шекспировских сонетов,Обрывок театрального билета —Набор Её сокровищ. Кто ты? Где ты?Как хорошо и просто быть ничьейВ том городе, где не бывает лета.«Здесь было детство. Тихий старый дом…»
Здесь было детство. Тихий старый домВрос в землю, зацепившись там корнямиЗа прошлое. Ещё блестит огнямиПодслеповатых окон глубина,Но грусть прощанья в них уже видна,Воспоминанья мечутся тенями.И только в горьких снах встречает онТого, в кого когда-то был влюблён…Вздыхает лес. У речки на лугуЕщё звенит вчерашний смех ребячий.Всё так же ходит кот с соседской дачиВо двор и в полдень прячется в тени.Блестит на солнце паутинок нить…А я?.. А я опять беззвучно плачуО детстве. Зная – не вернуть назадТот дом, и лес, и луг, и те глаза,В которых спрятан целый добрый мирИсторий деревенских, игр беспечных,Где утром молоко и хлеб из печки,А вечером шальная россыпь звёзд,Где среди белых тоненьких берёзКовёр грибов и ягод бесконечен,Где путается лисий лёгкий след,Где детство было, но…Где детства нет…«А я люблю каштанов кругляши…»
А я люблю каштанов кругляшиКатать в ладонях. Загадав желанье,В Неву пускать каштановых посланийКораблики. И думать, как в тишиВдоль невских берегов плывут куда-тоБез адреса доставки и без датыНадежды детской маленькой души.Каштановая радость бытия —Она в цвет глаз любимых. Виски в кофе.Шанс на спасенье в зимней катастрофе,Когда все чувства вдребезги. А яВ ладонях спрячу кругляшок каштана,На набережной под ветрами встануИ примет веру в завтра полынья.Интеллигентные старушки
Интеллигентные старушкиВ интеллигентных длинных платьяхЧитают томные стихиПод чувственную вязь Шопена.Ласкает взгляд портрет шатена.Ах, где вы, где вы, женихи,Где ваши томные объятья?Заварен чай, дымят ватрушки.Интеллигентно гаснет вечерЗа древней, как старушки шторой,И рукоделие давноПокинуло свои корзинки.Глаза слепые, как слезинки,Уже давно не видят снов.Старушки чувствуют, что скороЗадует время их, как свечи…«Сегодня был обычный серый день …»
Сегодня был обычный серый день —Туманы обнимали мрачный Питер,Из шкафа появился старый свитер,А муж сказал: «раз ветер, быть беде»,Мурашки разбегались по воде,И вдоль Невы с мигалкой ехал лидер.Работа, бутерброды на обед,Над крышами в окошке Исаакий,Туристы, как заправские зеваки,Сенсаций ждали в россыпи примет,Не зная, что в туманном полумракеДавно простыл изящной ножки след,Лишь аромат духов ещё плывётЗа голубым плащом Прекрасной Дамы,Но больше нет в глазах недавней драмы,И только Мойка сохраняет лёд,Да из капеллы долетают гаммы,Да рыжий кот из лужи небо пьёт.Обычный день. Опять в глазах тоска,В страницах книги лепесток ромашки —Когда-то было с ним и в ад не страшно…Дрожит и обрывается строка,Вдыхают темноту многоэтажки,И медью тянет ночь издалека.Окно
В сонных каплях окно, за окном размотался клубокПроводов, и троллейбус отчаянно дёргает нитки.Настроение – ноль. Тот же ноль на потёртой кредитке.Океан набегающих луж бесконечно глубок.Не случился январь – мы застряли в дождях, как во сне.В новых каплях окно, за окном уплывающий вечер,И в течении этом дрейфуют зонты бесконечно,Затекая в подъезды, и прячась там на глубине.Ни тепла, ни души, только в каплях оконная гладь,А за ней провода, океаны, промокшие крыши,Оглушительный шорох дождя, над планетой нависший,И зонты, и на буквы разорванных чёток тетрадь.«Летний вечер. Спокойный и звонкий…»
Летний вечер. Спокойный и звонкий.Мы идём за водой на колонку.Темнота обнимает за плечи.Где-то тихо стрекочет кузнечик.Улыбаются чёрные кошки.Хорошо. И прохладно немножко.«Hа гоpод тихо наползал тyман…»
Hа гоpод тихо наползал тyман,И из него лениво и неспешно,Сжигая веpy, комкая надеждy,Шли стpахи. И смеpтельная зимаВтpогалась в дyшy вкpадчиво, как кошка.Лишь где-то по пpоспектy мчалась лошадь,А гyлкий стyк копыт по мостовойГpемел, как сотня pазъяpенных пyшек.Как холодно. Hо, Господи, как дyшно!И никого. Зловещей тетивойHатянyт каждый неpв. В тyмане липкомHевидимые жалобные всхлипыТонyли. Hеизбежно. Hавсегда.И yмеpеть, казалось, очень пpосто,Вдохнyв тyман безжалостный и остpый.И только лошадь где-то мчалась вдаль.«Снежинки падают и падают…»
Снежинки падают и падаютНа землю тёплую, на грязь.И я за ними листопадами,Кометами, словами, взглядамиК тебе в ладони (хоть не надо бы)Лечу растаять и пропАсть.А мысли вдаль уходят тропамиТакими хрупкими и топкими,Сдувая снег, как пух от тополя,Шепча кому-то новый стих.И только лишь снежинки кружатся,И я в глазах твоих, как в лужицах,Тихонько отражаю улицу,Невидимая для других.Зима
Есть кто-нибудь в мире, кто зиму не любит, как я?Кто смотрит прищуренно в ночь героиней экраннойИ вовсе не хочет под снегом и ветром стоять,Замёрзшие руки растерянно пряча в карманы?Кто больше не верит в серебряных точек ордуИ знает, что это вчерашние капли кружатся?Кто прячется в шарф от людей, от стихов и простуд,Но снова теряется в людях, простудах, абзацах?Кто меряет время по сумеркам и по губам —Обветренным, жадным и температурно горячим?Кто молится мокрым и хмурым осенним богамИ память, как руки, в карманы растерянно прячет?Есть кто-нибудь в мире, кто делает шаг наугадПо первому снегу в последних изодранных листьях,Чтоб в лёгкие тысячей льдинок впустить снегопадИ с этой зимой, замерев от отчаянья, слиться?Прилагательные
А в мире пахнет паровозами,И светит солнце ошалевшее —Такое яркое, морозное,Такое вдруг повеселевшее,Предвыходное, бесшабашное,Смешное и немножко пьяное,Такое искренне-бесстрашноеИ пятнично-непостоянное!«Размыт дождями этот новый день…»
Размыт дождями этот новый день.Не Турция. Ни солнца и ни моря.Потоком пережёванных историйИз телефонной трубки чья-то теньВползает хищно, цепко, как мигрень.А где-то рядом солнце вместе с моремГотовы хлынуть. Память лишь задень,И, словно звуки с пальцев дирижёра,Сорвутся мысли облаков нежней,Протест неся разноголосым хоромИ угасая в мареве дождейПод перестук сердец и желудейНесмазанным надтреснутым минором…Я и она
Я не могу на шпильках, как она,Мне в джинсах лучше, чем в коротких юбках.Я – осень с пледом, а она – весна,И всё таки судьба предрешена —Я – ночь, а ночь всего главнее в сутках —Устанешь ты от суеты дневной,От яркой вспышки беспокойной страсти,Захочешь спрятать взгляд погасший свой,И вдруг губами, словно дождь косой,Коснёшься нежно моего запястья,Я вздрогну и забуду навсегдаО том, что шпильки, юбки, свет весенний,Ведь на запястье губ твоих беда,И ночь вокруг сковала города,И рядом две обнявшиеся тени.Окно в лето
Тихонько в лето распахну окно,Боясь горячий воздух потревожить,Чтоб робко, как в замедленном кино,Вплыл в комнату и аромат морошек,И вкус хмельной, и мёда теплота,И крылышек прозрачных дребезжанье,И детский смех. Чтоб с чистого листа,Умытого в душистой летней бане,Мир начался, огромный и живой, —С оконной рамы в деревянном доме,Чтоб этот день, свершившийся со мной,Нарисовал Мане в своём альбоме.Летний закат
Бокал вина в вечерней тишине.Искрится солнце в зелени бутыли.Звон комариный обозначил вылетОхотников за истиной в вине,Делюсь по капле. Облака в окнеСтирают солнца луч на окнах пыльных.Ах, этот лёгкий винный дачный хмель —Чилийский флёр среди российской грусти.В закатном свете замер каждый кустик,Стремясь впитать вечерних пташек трель.Зовёт любить измятая постель,А Чили вдруг сменяет жажда Грузий.И всё переплетается легко —Полусухое и сухие губы.И человечий голос мощной тубойВдруг исторгает звук. И с ним аккордПрирода вся из древних нот берёт,И спор двух истин катится на убыль.И всё спокойней каждый новый вдох —Накатывает сон со дна бутыли,И кажется, что Грузия и ЧилиТанцуют танго в ритме двух эпох —Любви и яви. И сплетенья ног.Пока заката угли не остыли.Стриженая
Люди прут потоком жарким —Этот круглый, тот поджарый,Мчатся, мыслями звеня,А яСтриженая!Я отстригла груз весенний —Нелюбовь и невезенье,Лето взяв себе в мужья —Вся яСтриженая!Всё теперь мне в жизни можно —Взглядов флирт неосторожный,Встреч запретных сладкий яд,Ведь яСтриженая!Я ни в чём не виновата,Просто стала вдруг крылатой,И глаза твои горят,И яСтриженая!«Ты снова начал сниться мне с утра…»
Ты снова начал сниться мне с утраИ целовать так мягко и небрежно,Прищурившись, без слов и давних драм —Стоящий прочно на семи ветрахИ падающий в душу крошкой снежной.Я снова стала думать о тебе,Хотя уже, казалось, отпустила.И снова, будто призрак прошлых бед,Всё те же губы по моей судьбеСкользят с такой неодолимой силой…Ты снова, снова, снова день за днёмВрываешься, целуя до мурашек…Мерцает ночь несбывшимся огнём,И снова солнце по утрам встаёт,И целовать тебя в ответ не страшно…Дождь
…а поезда опять размазал дождь.Вагоны мокнут. Мёрзнет в чашке кофе.Застыл в окне такой знакомый профильС немой, но ясной просьбой: «Не тревожь,Дай выдохнуть, забыться, стать мудрей,Спокойней стать и чуточку счастливей…»Ты был и нет. Ушёл неторопливоОт тишины, от ветра, от дождейТуда, где нет ни глаз моих, ни слов,Где нет дыханья на промокшей коже,Где прошлое на сонный дождь похоже,Что шепчет в переулках про любовь…«Иллюзия тепла в окне маячит…»
Иллюзия тепла в окне маячит,Луч солнца одеялом на полу,Но, видно, в Петербурге нет теплуНи времени, ни места, ни удачи…Дожди
А за окном – дожди-дожди-дожди,А я всё та же дура-дура-дура.Стою большой планеты посреди,Командуя себе: «Не стой, не жди,Не закрывай собою амбразуру —Ты женщина! К чему тебе война?К чему сомненья, прятки с миражами?Налей себе вина-вина-винаЗа тишину, за горе от умаИ за не захотевших стать мужьями.»А дождь опять идёт-идёт-идёт,Стекая по плечам, спине, ладоням,И я теряю этим каплям счёт.И взгляд далёкий – как водоворот,В нём я и память тонем-тонем-тонем…«И вот я здесь перед тобой…»
И вот я здесь перед тобой,Растрёпанная ветром драным.А где-то там в чудесных странахКопыта бьют по мостовой,Как дальний барабанный бойИз прошлой жизни – богом данной,И город кутается в ночь,Не понимая, что творится,И дождь размазывает лицаИ, кажется, совсем не прочьВ свой мир обманный уволочь,Сначала разрешив влюбиться,Нет, не в тебя – в случайный след,Оставленный однажды ночью,Когда от жадных губ отсрочкиПросила я на сотню лет.…Но как безжалостно портретСтекает каплями по строчкам —Не буквы – на воде круги,И не штрихи – косые брызги…Дождь предъявляет прежним искомПрочь уходящие шаги,Тот взмах недрогнувшей руки,Улыбки пустоту. И вИски.А, впрочем, это дождь. И всё.Мираж. Огни в апрельских лужах.И город, что весной простужен.И шёпот шин авто бездушных.И ветер, что хандру несёт.И вечер, памяти послушный.…Дождь ластится. От капель горячо,Как будто губы тронули плечо…«Весь день пела бензопила…»
Весь день пела бензопила.А я пила.А она пела.Казалось бы, два разных дела,А по сумме дня«Петь», и «пить» убили меня.Куантро
То снег, то дождь тихонько моросит,То «Куантро», а то «Новопассит»,То ZZ Top, то депрессивный Чиж,То умираешь, то опять горишь,И кажется, что солнца вовсе нет,Что это был мираж вчера в обед,Что жизнь летит, как поезда в метро.«Новопассит» нужней, чем «Куантро»,Особенно, когда то дождь, то снегИ солнца всё же точно больше нет,Когда от крыльев перья на воде,А кроме крыльев нечего надеть,И строчки новых песен на листе,Как эта нагота средь рек и стен —Смешны и так пугающе бедны.И вот уже не город твой, а сныДают надежду, веру и покой,Ведь твой «Новопассит» всегда с тобой,Чтоб спрятаться от мира, как в метро,Забыв о счастье. И о «Куантро».Снег
В снегу дороги, рельсы и дома.На спины поездов холодной пыльюЛожится бесконечная зима,И март, тихонько в кресле задремав,Опять забыл свои расправить крылья.А хочется дождинок на языкИ прыгать, будто девочка, по шпалам,Ловя смешливый взгляд поверх бокала.…но снег, поправ устои и азы,Всё сыпется – легко и запоздало…«Ничего не останется после от нашей встречи …»
Ничего не останется после от нашей встречи —Ни стихов, ни детей и ни даже фото на память.Будут так же стоять незажжённые нами свечи,И собака соседская так же истошно лаять.Ты мой призрак, несбывшийся сон, ты моя случайность,А несбывшимся сложно оставить следы на коже.Я забуду тебя, запивая зелёным чаем.Только чай и отчаянье так на тебя похожи,Что уснуть не получится. Звёзды глаза туманят,Споря с мозгом уставшим: «Усни, и уйдёт виденье!»Но под парусом в нашем случайном пустом романеТак же рядом стоят две далёких, ненужных тени,Так же тихо плывёт луна. В облаках присыпкеРасплывается всё, что казалось нам раньше важным.Ничего не останется. Даже твоей улыбки.Даже памяти. Даже души. Стука сердца даже.«Окно, в котором те же поезда…»
Окно, в котором те же поездаСтоят всё так же сонно на приколе,Стоят на воле, но не видят воли.А мне бы с ними вдруг рвануть туда,Где за окном мелькают города,Где лес в снегу и где в ромашках поле,Где сладкий чай хранит квадратный столикИ ложечка тихонечко звенит.…но из окна всё тот же сонный вид…«Пожарные не потушат…»
Пожарные не потушат.Милиция не поможет.Прочь! ДушитОгонь. Кожейчувствую каждую искру, каждый ожёг.Прыжокв небо,И у бога требуйСамое яркое, ледяное облако,Грозой расколотое,С ливнями, ветром —Лишь они, поверь мне,потушатПылающую душу.«Какая каша в этой голове!..»
В.М.Какая каша в этой голове!Дороги, губы, песни, макароны,В ней всё смешалось – глупо, несинхронно.И всё сильнее ветер на Неве,И так размыто всё, и так условно.Чай, кофе, полусладкое вино,И в снег лицом так весело и страшно.Как самолётик маленький бумажныйЛечу. Куда? Где ярко и смешно,Где, как ни прячься, всё предрешено.…а в голове опять такая каша…«Между словом и делом рассыпалась ночь …»
Между словом и делом рассыпалась ночь —Фонарями, мостами, губами, руками.Бьёт бессильно Нева нестареющий камень.Снег и ветер. Не нынче. Не это. Не с нами.В город падаю, чтоб не проснуться. А впрочем,Здесь надежды и не было – сказки и ложь.Создавать чудеса слишком глупо, наверно.Дождевые следы на волнующе сером —Голубях, и асфальте, и Коннике Первом,На сутулых плечах полуночных прохожих.Нежной тоненькой ниточкой пряжа из тучБесконечно стекает по крышам и трубам.Снова руки мостов и фонарные губы.Ночь рассыпалась. Маленький космос погублен.Город снегом наполнился.Так лучше.Межсезонье
Я иду вперёд иС полоборотаВрезаюсь в толпу пустую, безродную.Кричит кто-то,Курит кто-то,Кто-то безлико идёт с работы.А осень крутит.И на перепутьеЖёлуди, каштаны, мечты и люди —В дожде сУдьбы,И легче не будет.Никто не выживет, не осудит.Мрак сезонный.Куртка, зонтик.Напиться – неправильно, но резонно.А хочется к морю, чтоб беспризорноДуша без доступа и вне зоны,Вино в бокалах,Взгляды усталыеИ солнце вязко в бокалах плавает……А здесь так мало —Под одеяло,Чтоб в межсезонье сердце оттаяло…Дождь
По крышам ка‘пель тихий дробный стук,Как будто ёжик лапками скребётся.Сон входит в дом, но в руки не даётся.На грядках мокнет, зрея, первый лук,И льётся аромат цветов вокруг,И плещет холод в глубине колодца,И кажется, что в мире больше нетЛюдей, а только ёжики и птицы,И дождь, в котором можно раствориться,И мокрый и взъерошенный рассвет(Которого, признаться, тоже нет),И я, в свой дождь успевшая влюбиться.«А я всегда любила гитаристов …»
А я всегда любила гитаристов —За струны-нервы,За голоса с мурашками игристого,За то, что первые,За правду, за крутые виражи иЗа свет, за сущее,За ноту, обрывающую жизньИ жизнь дающую.Их оплюют, охаят, освистят,Забыв про главное —Они спасут, пусть даже не хотят,Душой октавною.«Ты просто человек. А я-то думала…»
Ты просто человек. А я-то думала,Что боги на земле ещё встречаются,Что ветви от любви твоей качаются,Что небо – купол храма, что под куполомНе просто снег, а тополиный зной,Что каждый взгляд – бескрайние Вселенные.Я думала, что я – твоя Елена,Что ты – Парис, хоть чуточку, но мой.Запрятавшись под старый сонный плед,Я верила, что чудеса случаются,Что ты не дашь сломаться и отчаяться.Я думала, что лжи на свете нет.Раскинув руки в скошенной траве,Я думала, что знаю счастья формулу,И что надежда – это нотки в горле.А ты всего лишь просто человек.«Грейпфрутовое пиво и закат…»
Грейпфрутовое пиво и закат.Осенний дух висит над сонной дачей.По стенке вьётся дикий виноград.И я готова биться об заклад,Что это место силы и удачи.Галдит о чём-то воробьиный люд,И зреют томно ежевики гроздья.Уже промчались яростные грозыИ ветер рвал листву у яблонь грозно,И града отгремел уже салют,А это значит – августовский свет,Туманов дымка, мокрая крапива,На электричку дачную билет,Цветов последних маленький букет,Заката луч, грейпфрутовое пиво…«Я снова умудрилась пропустить…»
И.И.Т.Я снова умудрилась пропуститьВсё то, что пропускать нельзя. Завьюжит,Споют Вам песни весело и дружно,Обнимет тот, кто очень-очень нужен,Натянется от сердца к сердцу нить,Аккорд гитарный тихо прозвучит,В окне скользнёт, как кот, ноябрьский вечер,И мир застынет. Каждый миг, как вечность,Которому сопротивляться нечем,И только дата в паспорте горчит.А снег идёт. И искрами в глазахГорит душа – живая, молодая,Так значит к чёрту паспорт и, играя,Пора идти по жизни дальше – к маю,Забыв про всё, забыв про тормоза,Творя, даря, считая ноябри,Умы тревожа, беспокоя души!Так пусть метелит, холодит и вьюжит,Вы точно та же Девочка снаружиИ точно та же Женщина внутри!«Зима-зимой…»
Зима-зимой,Hо как же это весело —Бежать домойС какой-то глyпой песенкой,И yлыбаться всем,И слышать: «Дypочка»,И о веснеHе дyмать в сказке yлочной.И знать, что ТамЕсть кто-то очень ласковый,И вниз с мостаСтpелять по yткам глазками.И ты со мной.И слякотное месиво.Зима-зимой,Hо как же это весело!«Опять из Петербурга в Петербург…»
Опять из Петербурга в Петербург,Ни лиц, ни дат уже не замечая,К вокзальным ароматам шпал и чаяБегу по снегу. Словно драматургЗаписываю реплики и позы.И шепчут что-то нежно паровозыПод шорох снега и под сердца стук.«Я видела тебя…»
Я видела тебя,Hо это был не ты,А я бежала вновь,А ты был дальше, выше,А кто-то пил виноHа лавке полyсгнившей,Окypок теpебя,Hо это был не ты.В бpедy (или во сне?)Hе в силах yстоять,Я шла еще быстpей.Ты yлыбался гpyстно.А дети во двоpеHанизывали бyсы.А я кpичала: «Нет!Hе ты, не ты опять!»Летели ночь и тьмаСквозь глыбы пyстоты.Был маятник кадилИ восковые свечи.А кто-то yходил,Печально сгоpбив плечиИ кyтаясь в тyман.Hе ты? Hе ты. Hе ты…Дождик
А я говоpю – мне до лампочкиВесной он, летом или осенью,Он пpосто хлюпает в мокpых тапочкахИ лезет в окна своей пpосинью,Он дyшем гладит пpямые волосы,Вплетая в пpяди свои пальчики,Он знает все оттенки голосаКpyглощекого одyванчика!А ты, ты слышишь, как бьются капельки?Звонкая pадость веселой сыpости!Сегодня дождик еще маленький,А вдpyг он завтpа чyть-чyть выpастет?Посвящение
А.Д.Б. на 10.04.2017Апрель, коньяк, автографы, филей,Дым сигареты, вновь коньяк (но в чае),Друзья-коллеги пьют и вдохновляют,Тут не хухры-мухры, а юбилей!К чему я?.. Да, конечно! Поздравляю —Побольше книг, студентов и рублей!Да здравствует! И пусть горит огнёмПридуманный учёными порядок —Покуда проза со стихами рядом,Есть творчество и молодость при нём(Приятно травануться этим ядом,И в вечность запустить календарём!).А значит пусть, да будет, итэдэ —Всё, что по списку (галочкой отметьте),Вам столько новых мыслей в жизни светит!Сомненья прочь и прочь моралите,Ведь этот день (семидесятилетья) —Как крепкий кофе с сединой латте!«Как хочется погреться у камина …»
Как хочется погреться у камина —Чтоб вдруг притих огромный белый город,Чтоб пахли в вазе снегом мандарины,Клубилась чтобы дымка разговора,Чтоб о любви застенчивой несмелоТрещал мороз, как старая пластинка.…не отпускает город чёрно-белый,Лишь огоньком в ладони мандаринка.Посвящение Мастеру
М.М.П.Наверное, неважно кто и где.Возможно, даже время – просто шутка.Мне повезло запрыгнуть в ту маршрутку,Что мчала к дальней маленькой звездеНаивную смешную институтку.Среди метеоритов и планет,Когда, порой, нет воздуха для вдоха,Теряясь между «хорошо» и «плохо»,Узнав, что права не ошибку нет,Опять об лёд, не разглядев подвоха,Неслась к мечте. А в чём она – мечта?Быть лучше всех? Быть лучше имярека?Нет. Просто превратиться в ЧеловекаХотелось очень. Пусть уже не та,Но всё же, всё же не по сумме чекаВеду отсчёт – по широте души,Взгляд Мастера ища в глазах прохожих,В чужих квартирах и чужих прихожихВысматривая творчества гроши,Чтоб в омут, чтоб мурашками по коже.Забившись в угол, потерявши нить,Достать вина, в тот день, когда Вы вместеС друзьями. Там – Ученики и песни,Там всё в словах, которых не забыть.Я тоже рядом. Хоть не в этом месте.Всё время ощущая холод глаз,Иду сквозь дней бездонных вереницу,Молясь, чтобы на следущей страницеСлучилось что-то, и тогда у ВасВдруг появился повод мной гордиться.О любви
Всего лишь о любви к мужчине.Такая дурочка, наверное.Конечно, я давно не первая,Кто в этой огненной пучинеШагнул под дуло револьверное —Смешная, искренняя, верная.Мы как каштаны собираемМгновенья головокружения.Мы – вверх. И до изнеможенияЛетим по облачному краю.А там внизу кипят сужденияО мощной силе притяжения,О том, что наш полёт беспечен,Что ты и я – лишь прихоть случая,Что я не верная, не лучшая,Что (к счастью) наш полёт не вечен,Желают неблагополучия.А в нас энергия летучая.А нас легко поймать с поличным —Целуем губы мы отчаянно.Стреляйте, зрители случайныеПо нашим песням звонко-птичьим.Глаза твои коньячно-чайныеМеня поймали в плен нечаянно.Ты смотришь пристально и нежно,А я горю звездой ромашковой.С тобой молва совсем нестрашная,А будущее неизбежно,И одиночество вчерашнееСменил уют тепла домашнего.Но мы расстреляны. Под снегомЛежим, сплетясь руками-нервами.История закономерная —Нельзя влюблённым человекамШагать под взгляды револьверные.Смешные, искренние, верные.Прометей
Когда-то жил на свете Прометей.Так говорят всезнающие греки.Титаном был, но полюбил людей,Хоть, в общем, не просили человеки —Счастливой жизнью жили день и ночь,Без алкоголя и без женщин даже,И, собственно, идея им помочьПришла герою странная однажды.Тут, правда, накосячил сильно брат,Раздав животным всё, что людям было,Эпемитей, конечно, виноват,Но Прометея, всё же, блажь сгубила.Казалось бы, зачем нести огонь?К чему порывы и души, и сердца?На пламя же пожизненная броньНе у тебя, титан – у громовержца!Сядь, покури десяток сигарет,Уйми титаний свой природный норов!Ученье – это, видите ли, свет(Так повторил ещё потом Суворов),А значит, к чёрту логику свою,«Да что мне Зевс, я чтоли не мужчина?»Припёрло помогать, и он пошёл(Ещё при этом зацепив Афину).Тут понеслось – у Зевса нервный тик,Олимп кипит, кричат: «Держите вора»!И Прометея к скалам в тот же миг,А мужикам не кто-нибудь – Пандора,И в целом жизнь, не жизнь, а кутерьма —Накрылся мир любви и счастья …. пледом!Пришло, короче, горе от ума(Его потом восславил Грибоедов).Итог. Титан всё на скале торчит,И оправдаться перед Зевсом нечем.Мораль такая: хрен с тобой, учи,Но знай, что под ударом будет печень.