#UPшифтинг. Пошаговое руководство по изменению жизни для тех, кто потерял себя в рутине

Путь юриста

История создания этой книги не менее интересна, чем ее содержание. Я очень хорошо помню, как несколько лет назад у меня впервые родился замысел написать роман об изменении жизни.

В тот день я возвращался в Санкт-Петербург из Праги, где был в командировке.

Я работал в «Аксенчер», одной из крупнейших международных консалтинговых компаний, и руководил юридическим отделом в Восточной Европе. Большая часть моей жизни проходила в аэропортах и самолетах. За несколько лет я совершил порядка четырехсот перелетов, постоянно мотаясь из родного Санкт-Петербурга в Москву. Время от времени я посещал офисы и в других городах моего региона, который включал в себя тринадцать стран.

Внешне это была весьма успешная жизнь и блестящая карьера юриста. Но на самом деле на тот момент я был типичным представителем топ-менеджеров, которые живут без цели и смысла, подвешенные за жабры на крючке огромной, даже по западным меркам, зарплаты. Которые покупают роскошные вещи, тратят несколько миллионов рублей в год на заграничные поездки и развлечения, и при этом живут в страхе потерять высокий уровень жизни, трясутся за сохранение своего рабочего места и постепенно сохнут, сжимаются и умирают внутри.

Я вырос в обычной советской семье (мама филолог, папа инженер) и был из достаточно распространенной породы «достигаторов» – тех, кто вышел из бедности девяностых и всеми силами старается вырваться в люди. А в понимании представителей такого класса это значит много заработать. Деньги и громкие должности были моими единственными стимулами в движении вперед.

Уже после четвертого курса университета я начал работать помощником юриста в компании «Артур Андерсен» (объединившейся впоследствии в СНГ с компанией «Эрнст энд Янг»). С тех пор на протяжении семнадцати лет я не переставая работал в международных юридических и консалтинговых компаниях.

Я был целеустремлен, аккуратен и трудолюбив – и именно на этих своих качествах я тогда сфокусировался. Не больше и не меньше. То есть я был из достигаторов автоматических, механических, с низким уровнем осознанности. Прущих вперед на автопилоте, вместо того чтобы прислушаться к себе и задуматься: а туда ли я иду? И зачем вообще я туда иду?

Конечно, я понимал, что мне не очень кайфово в процессе работы, но не придавал этому большого значения. Как каждый молодой и амбициозный юрист, для себя я решил, что счастье ждет меня впереди, как только я стану партнером в компании «большой четверки».

Так и вышло: в двадцать восемь лет, после восьми лет упорного, изнурительного труда без выходных, праздников и нормального отпуска, я стал партнером в «Делойт». Мое партнерство пришлось на самое тяжелое время кризиса 2008—2011 годов. Но даже если оставить за скобками весь страх и стресс того времени, уже тогда я понял, что я пришел куда-то не туда.

Я не обрел ни финансовой свободы, ни возможности распоряжаться своим временем. Уровень стресса лишь увеличился, и я понял, что игра не стоила свеч. В моей работе не хватало творчества, не хватало искренности, честности, позитива и какого-то глубинного смысла. Я не чувствовал, что моя работа приносит людям пользу, не чувствовал, что действительно помогаю этому миру.

В какой-то момент я совершенно остановился в своем духовном и интеллектуальном развитии и законсервировался в круге общения, который не обновлялся и не расширялся годами. Чтобы справиться со стрессом, я плотно подсел на алкоголь, здоровье начало ухудшаться.

При этом я не был достаточно смел, чтобы начать заниматься бизнесом. Я хотел играть осторожно, безопасно и наверняка. Возможно, именно поэтому я выбрал корпоративную карьеру и не сворачивал с нее семнадцать лет.

Дальнейшая пятилетняя работа в «Аксенчер», к сожалению, не придала дополнительного смысла моему существованию. Годы шли, я продолжал много и самоотверженно работать, но по-прежнему чувствовал, что не самореализуюсь и запутываюсь все больше и больше. Я не видел выхода из этой ситуации.

Крякл

В тот день я сидел в самолете, возвращаясь домой из командировки, и перечитывал одну из своих любимых книг – «Над пропастью во ржи».

Не знаю, что случилось, но на том самом месте в книге, где шестилетний мальчик поет «Если ты ловил кого-то вечером во ржи», я вдруг расплакался. Возможно, я был истощен физически и эмоционально. Но возможно, просто пришло время открыться чему-то важному в моей жизни.

Мои соседи с удивлением и сочувствием смотрели на плачущего человека в костюме и галстуке. Видимо, они решили, что у меня в жизни произошло какое-то ужасное горе.

Я же впервые за долгие годы вдруг почувствовал, что хочу идти дальше. Я хочу вернуть глубину переживаний. Я хочу снова чувствовать, но не быть при этом отчаянно и отвратительно несчастным. Я понял, что хочу и могу взглянуть на все со стороны.

И тогда мне пришла в голову идея художественного произведения об изменении жизни. Я очень четко увидел сюжет.

Сергей, топ-менеджер в международной страховой компании в Москве, приезжает на неделю в командировку в Санкт-Петербург. Родители Сергея живут в Северодвинске. Там он родился и вырос, а потом приехал в Петербург учиться в Финансово-экономическом университете. После окончания ФИНЭКа он переехал в Москву, там сделал карьеру, женился, завел детей и купил в ипотеку таунхаус. Короче, типичный представитель среднего класса.

И вот ему 35 лет: потерянный, запутавшийся, застрессованный и отравленный алкоголем, он вновь приезжает в Петербург в период белых ночей.

На него накатывают воспоминания о молодости и студенческих годах. Он навещает старых друзей. (Идет рассказ о том, как живут представители разных классов в современной России.) Встречается случайно со своей первой любовью, которая тоже, как и он, не очень счастлива в браке. (Идут красивые романтические вставки об их отношениях двадцатилетней давности.)

И вот, в лучших традициях подобного жанра, через семь дней герой проходит через внутреннюю трансформацию, вновь находит себя, спасает свою разваливающуюся семью и начинает новую жизнь.

Надо заметить, что для меня идея написать роман не была такой уж странной. Я писал с тринадцати лет, и это одна из тех сфер, в которых я точно наработал десятки тысяч часов практики.

Но я никогда ни с кем не делился написанным, поскольку считал, что это едва ли будет кому-то интересно. Поэтому для меня было большим вопросом, насколько вообще читабельно то, что я создавал.

Чтобы проверить это, я отправил в несколько толстых журналов один из своих рассказов под псевдонимом, и – о чудо! – он был опубликован в легендарном журнале «Нева». Эта публикация была для меня большим событием. Она придала мне уверенности в собственных силах.

Следующие три года я писал и переписывал черновик романа. Рабочее название было «Крякл».

Крякл – презрительное прозвище представителя креативного класса, «креакла». Это название появилось из диалога Сергея со своим одноклассником Русланом, сыном папы-генерала ФСБ и мамы-министра. (Да-да, в моем романе и политика тоже присутствовала, много политики – ведь тогда еще я запоем читал новости!)

Вот фрагмент диалога:

«Креативный класс… Да какой вы, в жопу, креативный класс?! Так, смех один, – сипит Руслан, отправляя в рот гигантскую зеленую оливку и смачно обсасывая косточку. Его расписная льняная рубаха расстегнута до пупа. На бронзовой накачанной безволосой груди покоится золотой крест, снятый с купола храма. – Куакы эноы…

– Что???

– Кряклы хреновы! – обсосал косточку, выплюнул. – В вас креатива не больше, чем… блин… – подбирает слово, машет пятерней, поблескивая «Ролексом», – в утке! Кря-кря!!! Вы же бесплодны во всех отношениях. Как вы можете породить что-то нормальное, если вы отрицаете все здоровое и естественное, все продуктивное? Посмотри на всех этих так называемых креативщиков! В основном это какие-то претенциозные выскочки, выродки, шуты… Либо унылое офисное говно, причисляющее себя к интеллектуалам…

– Типа меня…

– Во-во! Типа тебя! – ржет он.

Мы сидим в полумраке на большом кожаном диване, обложенные атласными подушками, пьем двадцатипятилетний виски и курим кальян. Руслан мощно втягивает дым, угли разгораются и меркнут в половинке грейпфрута, водруженного на верхушку кальяна, и сквозь калейдоскоп разноцветных стеклышек видно, как в сосуде с негодованием бурлит жидкость, как будто поддерживая возмущение Руслана.

– Рабочий вагонзавода, ей-богу, нужнее вас! Потому что он не трындит, а работает, производит, потому что он настоящий, естественный, истинный! А вы? Вы что производите? Бумагомаратели, возомнившие о себе невесть что!

– То есть ты отрицаешь в принципе искусство, науку…

– Да разве это искусство? Посмотри вокруг! – вопит он, подаваясь ко мне всем телом. – Инсталляции, перформансы, монстрации! Все эти ваши хипстеры-уипстеры… Это искусство – просто мода и подражание, застывшая лень и никчемность. Тьфу! Онанисты они, вот они кто! А наука и того хуже. Ни на что не способная, вшивая, бесполезная, бессильная русская интеллигенция – как была всегда такой, так и есть. Это вымирающий вид, она нежизнеспособна. Слизняки…

– Не зря их на пароход в свое время грузили… – подкалываю я его.

– Во-во! – он всерьез соглашается со мной. – Они бесят своей позорной, непроходимой беспомощностью. Исключительно неприятные люди. Исключительно!

Он отхлебывает виски из стакана, причмокивает.

– Фокусируются всегда только на негативе… Ну, тебе это хорошо знакомо, ты и сам такой! Все вы такие – правозащитники, либерасты, мля. Все вам не то, и то вам не это. Вам лишь бы постонать, пожаловаться. А как же задолбало это ваше либеральное нытье! Послушаешь это ваше «Эхо», так сразу хоть в петлю лезь. Всегда вас надо жалеть, во всем опекать. «Ай, не тронь!» Тронул, – он тычет мне в плечо пальцем, – так вы сразу в слезы, сопли, визги: «Ах, нас обидели!». Тронул посильнее, – он больно ударяет меня кулаком, – начинается такая вонь! Бежите сразу жаловаться мамочке, несетесь вприпрыжку в Страсбургский суд. Вы не способны держать удар, не способны дать сдачи! Стыд и срам, позор! Вы ведете себя, как девчонки, а не как нормальные мужики. Тонко организованные натуры… Где тонко, там, блин, и рвется!

Румяное лицо Руслана то появляется, то исчезает в облаке кальянного дыма, и он вещает из него, как оракул. Глядя на него, я всегда думаю о былинных русских богатырях. Руслан – воплощенное здоровье и сила. Несмотря на все наши расхождения во взглядах, я всегда рад его видеть. Потому, что в нем есть жизнь, много жизни. После общения с ним мне всегда начинает хотеться жить.

– Но послушай, – не выдерживаю я, – ведь наше государство всегда делало все, чтобы превращать нас в беспомощных и зависимых, не самостоятельных!

– А ты перестань во всем винить государство! – его глаза, как слизняки, выкатываются и ползают по мне. – Это ваша основная либеральная отговорка. Пресловутой борьбой за свободу и права человека вы прикрываете и оправдываете свою бесплодность и никчемность. И как только вы получаете эту свободу, все сразу встает на свои места: вы не знаете, что с ней делать!

Он встает, подходит к холодильнику и подставляет к льдогенератору серебряное ведерко. Оно с грохотом заполняется сияющими кубиками льда.

– А зачем вам эта свобода? Что вот ты конкретно будешь делать, если над тобой не будет надсмотрщиков? Если вокруг не будет полиции, не будет правительства и президента, которого ты можешь винить во всех своих неудачах и комплексах, сваливать не него все свои обиды? Что ты будешь делать со своей свободой, если тебе, в конце концов, не надо будет ходить на работу в офис?! Да ты сопьешься и убьешь кого-нибудь! Потому что ты ни на что не годен, ни на что не способен.

Руслан звонко швыряет в стакан лед и щедро плещет виски.

– Себя, скорее всего! Потому что убить кого-то другого у тебя кишка тонка! – бутылка заканчивается, и он берет из мерцающего неоновой подсветкой бара следующую. – Впрочем, вы, ребята, и себя-то убить не способны… Очкуете.

Мы уже изрядно насосались. А ведь еще несколько часов назад, когда я позвонил в дверь его новой квартиры на Миллионной улице, все очень прилично начиналось – с бутылочки «Пюлиньи-Монраше».

«А может, он прав? – думаю я пьяно. – Либералы развратны, ленивы и слабы. Как ни крути, во всей этой аморфной мути, творящейся вокруг нас, внутренний стержень есть только у спецслужб, долбанутых на голову патриотов да религиозных фанатиков, они и берут власть. Получается, они и есть цельные, сильные, добродетельные личности? Да, их ругают за жестокость и цинизм, но они в большей степени люди, поскольку в них есть хотя бы какое-то наполнение и содержание, хоть какая-то идея, хоть какой-то смысл их существования…»

В общей сложности я написал более трехсот страниц текста. Но роман получался очень мрачным и неоднозначным. Мой герой постоянно жаловался и сомневался. Этакий вечно страдающий «герой нашего времени», который умом все понимает, но при этом совершенно никуда не двигается и не развивается. И чем дальше я писал, тем меньше был доволен тем, что получалось, тем меньше во мне оставалось уверенности в правильности задумки. Мне казалось, что в романе не хватает чего-то важного, что я не могу ухватить ключевой кусочек этого пазла.

На самом деле, мне не хватало очень важного элемента – развязки. Я не знал, что мне делать со всем этим ворохом вскрытых и не разрешенных вопросов. Я мог досконально описать проблемы человека в кризисе среднего возраста – именно об этом и был роман, – но у меня не было решения этих проблем. Просто потому, что на тот момент у меня не было ответов и для самого себя.

Я не понимал, что может подвигнуть человека поменяться внутренне и как конкретно будет происходить этот процесс изменений. Все варианты, которые приходили мне на ум, были связаны с некими катастрофами, несчастьями, неизлечимыми болезнями, – короче, чем-то ужасным, что должно было произойти в жизни героя. Иначе у него не было шансов поменяться.

Я задавал себе вопрос: «Что вынесет для себя человек, прочитавший этот плаксивый, депрессивный текст, услышавший этот вопль отчаяния, этот крик о помощи?» – и не находил ответа. Еще одна книга с описанием страданий казалась мне бессмысленной. Чехов, Достоевский, Толстой, Кафка, Сартр, Хемингуэй – десятки великих писателей умели гениально ставить вопросы, но единицы из них давали ответы. Впрочем, и сами эти писатели страдали от отсутствия ответов.

Из-за того, что я не знал окончания, текст писался тяжело. Я продирался сквозь него, как сквозь заросли терновника. Не было состояния легкости, не было ясности, не было радости и потока в этом творчестве. У меня мог быть десяток вариантов написания того или иного абзаца. Я постоянно сомневался в формулировках и выводах, увязал в деталях, подставлял бесчисленные [синонимы] и [варианты] в квадратных скобках и в целом двигался очень медленно.

Когда я осознал, что у меня нет ответов, и мне нечего предложить читателю в качестве решения проблемы, логичной концовкой романа стала авиакатастрофа, в которой Сергей погибал. Его самолет взрывался при посадке в Домодедово (сказывалась моя любовь к этому аэропорту). Как и у Печорина/Лермонтова, у героя нашего времени не было шансов выжить в этом мире с подобным негативным настроем и подходом к жизни.

Как только я увидел такой конец своего произведения, моя энергия иссякла, и летом 2016 года я окончательно зашел в тупик. Работа над книгой остановилась.

Знал бы я тогда, какие удивительные события ждут меня впереди и во что превратится мой роман!

Моя личная трансформация

Именно тогда в моей жизни начали происходить необычные события. Они привели в итоге к моей личной трансформации и появлению на свет книги, которую вы сейчас читаете.

Надо сказать, что к осени я подошел в ужасном состоянии. К тому моменту я весил уже 85 килограммов – при моем росте перевес был не менее 11 килограммов. Я употреблял алкоголь практически каждый день (что, впрочем, является обычным делом для многих юристов и топ-менеджеров), курил с друзьями и коллегами по работе, не занимался спортом, забросил свое здоровье и в целом чувствовал себя подавленным и потерянным.

Я твердил: «Я в ловушке. Я в ловушке. Я в ловушке». Я повторял это как мантру, и я действительно чувствовал себя в ловушке. У меня не было идей, как я могу поменять свою жизнь, чем мне заняться. Но при этом я понимал, что по-старому продолжаться не может.

В довершение всех бед у меня появились сильные головокружения. Впоследствии выяснилось, что они были вызваны спазмом мышц шеи из-за постоянного стресса. Однажды по дороге в офис, куда я каждый раз брел, как на каторгу, я чуть не упал под колеса машины на Садовом кольце. Тогда я понял, что дошел до ручки: пришло время все изменить.

В конце октября, накануне своего тридцатисемилетия, я принял решение, что следующий год будет переломным в моей жизни, и свой тридцать восьмой день рождения я встречу в совершенно ином качестве и состоянии. И это решение изменило все. В течение следующего года моя жизнь поменялась кардинально.

В этой книге я подробно остановлюсь на том, как именно можно найти свое любимое дело и поменять жизнь. Лично для меня тем выбором, к которому я шел много лет, стали коучинг и тренерство. Я довел до успешного результата многие проекты и команды. Те, кто со мной работал, знают, что моим приоритетом всегда были люди. Я всегда относился к людям с большим интересом и уважением, а живое общение – это то, что приносит мне истинную радость. Я всегда делал все возможное, чтобы те люди, с которыми я работаю, росли и развивались.

При этом в разных организациях я наблюдал сотни сотрудников, которые постоянно живут на половину, на треть, даже на четверть от своего потенциала. Прекрасных, умных, образованных людей, которые не могут найти себя, не верят в свои силы и таланты, страдают от нехватки денег. Они находят убежище и комфорт в стенах офисов, отдавая себя на милость начальников. Но за все нужно платить, в том числе за офисную стабильность, и, к сожалению, с годами люди перестают искать, перестают быть собой. Как писал Ральф Эмерсон, «оставаться собой в мире, который постоянно пытается сделать вас чем-нибудь другим, – величайшее достижение».

Я думаю, что процесс умирания человека начинается в тот момент, когда он окончательно хоронит свою мечту. Это может произойти в 40 лет, может в 70, а может даже и в 27. Умирание мечты воспринимается людьми как естественный процесс, хотя он таковым не является. Просто мы видим кругом миллионы нереализованных, несчастных людей и миримся с этой ситуацией, считая ее нормальной.

Мне повезло: моя мечта найти себя, реализоваться и принести пользу людям никогда не умирала. Даже из-под завалов лет и толстых папок с юридическими документами она все равно смогла разгореться, прорасти и вырваться на свободу. Я понял: чтобы услышать свой внутренний голос, нужно всего лишь отпустить туго натянутые вожжи и дать своему внутреннему «я» вернуться к себе. Как лошадь, которая всегда безошибочно находит дорогу домой, наше мудрое «я» знает свой путь.

Сейчас я понимаю, что был готов стать тренером еще лет десять назад, однако я запрещал себе даже думать о такой возможности. Но как только я разрешил себе посвятить себя тому, к чему всегда лежала душа, события начали развиваться стремительно.

Что можно сделать за год?

Я начал вести блог, где рассказывал об изменениях, происходящих в моем мироощущении и в моей жизни. Съездил в Майами на семинар Тони Роббинса «Свидание с судьбой», на котором еще раз убедился в правильности своего выбора, создал для себя план развития и модель своего бизнеса.

Через месяц я уволился, прошел несколько модулей обучения в Международном Эриксоновском Университете коучинга, сменив таким образом профессию юриста на профессию коуча, зарегистрировался в качестве индивидуального предпринимателя и начал работать с клиентами, проводить тренинги и семинары. За год я поработал с несколькими десятками клиентов из разных стран, провел полторы сотни коуч-сессий, придумал, организовал и провел девять семинаров по саморазвитию, в которых приняли участие более семисот человек.

Весь год я активно обучался инфомаркетингу и осваивал инструменты работы в интернете. Освоил запись и монтаж видео и звука в нескольких программах, освоил YouTube и бизнес-инструменты соцсетей, создание лендингов, работу с системами рассылок и оплаты товаров, запустил бета-версию своего интернет-магазина.

Я прочитал и прослушал несколько десятков книг по бизнесу и саморазвитию, посетил множество семинаров. Познакомился с несколькими сотнями интересных людей и существенно расширил свой круг общения, в том числе, развивая сообщество Тони Роббинса Meet Partners Global Club.

Я также занялся своим здоровьем и даже сделал это своим приоритетом. Завязал с алкоголем и курением, начал делать зарядку, прыгать по утрам на батуте, обливаться холодной водой, активно заниматься кундалини-йогой, освоил дыхательные практики, медитацию и настройку по утрам и вечерам.

Тая не отставала от меня. Она нашла себя в йоге и науке о здоровом питании. Благодаря ей мы полностью поменяли свой рацион: перешли на овощи, фрукты и зеленые коктейли, практически отказались от мяса, стали пить много воды, обращая внимание на кислотно-щелочной баланс в организме, и открыли для себя лечебный эффект голодания. За несколько месяцев я сбросил одиннадцать килограммов и вернулся к своему нормальному весу.

Стоит упомянуть, что в тот же год я съездил Японию, где давно мечтал побывать, полтора месяца жил с семьей на Кипре и начал учиться играть на электрогитаре. За один год исполнилось огромное количество желаний, и я сделал больше, чем за предыдущие десять лет своей жизни! В целом могу сказать, что за это время я существенно повысил уровень осознанности и энергии, а также научился эффективно управлять своими эмоциями и состоянием. Об этом я подробно рассказываю в данной книге, которая, кстати, также является плодом моей работы в том же году.

Но главное изменение, которое произошло со мной, – переход от состояния постоянного страха и недоверия миру к спокойной и абсолютной уверенности, что мир поможет мне найти правильный путь, выход из любой сложной ситуации, поддержит и направит в нужную сторону. Если только я буду слушать себя, свои эмоции, свою интуицию и действовать соответствующим образом.

В результате своих поисков я обрел настоящую внутреннюю свободу. И только сейчас, спустя год, я понимаю, что же произошло на самом деле: я вновь подключился к Источнику. Тому самому Источнику, к которому все мы подключены с момента рождения, и от которого отключаемся, когда становимся взрослыми.

Особенности этой книги

Вместе со мной трансформировался и мой роман. Из художественного произведения о проблеме он превратился в рассказ о реальном изменении жизни и практическое пособие по решению проблемы.

Как только я нашел решение для себя лично, мне захотелось поделиться своим знанием с другими. Чтобы ускорить процесс, я решил писать блог, потому что понимал: то, что происходило со мной на протяжении долгих лет, продолжает прямо сейчас происходить с миллионами людей вокруг. И если мне повезло найти выход, то я просто обязан поделиться своими знаниями с другими, обязан помочь им сделать то же самое. Спасся сам – помоги товарищу!