Девятый Журавлик

Следующий выстрел гарантировано зажарит меня нахрен. Как кебаб. «Жрать-то как хочется… – испытывая неестественное веселье от переполнявших организм эндорфинов, подумал я, нажимая на спуски нейроизлучателя и револьвера. Ракета с визгом вылетела из ствола, разделившись на части. Тварь на стене, раздвинув металлические ноги, отливавшие черным, ударила звуковой волной, зрение помутилось, и давление акустического удара сдавило грудь. Взрыв, разнесший вентиляционный канал и участок стены, отбросил меня почти к самому выходу. Я мог только вяло шевелиться, преодолевая слабость в мышцах за счет встроенного железа. Кажется, сегодня я заработал себе второй срок на каторге в Анкоридже. Активировались даже те импланты, которые были намертво заглушены. В свое время даже Фурия не смогла справиться с этой блокировкой. Теперь же я буду вызывать у любого полицейского со сканером приступ рвения и предвкушение премии. Активация боевых имплантов – серьезное преступление. Теперь любой законник со сканером будет плавить асфальт жопной тягой при моем появлении.

«Какая же херня лезет в голову при контузии».

За дверью снаружи, в клубах дыма и копоти от внешней оболочки коттеджа, вяло шевелились, пытаясь подняться, наемники в броне. Одинаково безликие в своих глухих шлемах, они напоминали игрушечных роботов, забытых в песочнице. Глайдер с двумя многоствольными пушками на подвесах дымил обрешеткой двигателя. Что послужило причиной возгорания, было неясно. В любом случае, теперь огневая мощь нападавших уменьшилась по меньшей мере вдвое. С трудом приподняв трясущимися пальцами револьвер, я дважды нажал на спуск. На подъездной площадке расцвели оранжевые разрывы, слившиеся в один большой ком пламени. Вот теперь можно отдохнуть.

«Нахер. Не время разлеживаться. Ты не на пляже в Касабланке, Сука». И даже не в ебаном Таиланде, на барже «Юнион Джек», которую тебе и твоим солдатам нужно было спалить в проливе, чтобы пресечь работу крупной подпольной лаборатории по выращиванию второсортных органов. Только там выращивали не органы, а, мать его, организмы.

Хотя бы Тэа удалось сбежать. Чем так зацепил ее этот траханный Ксенакис, или как его там? Какое мне дело, кто возглавил Мару? Слишком уж походила корпорация на одну из ячеек якудза. Если ее основали яки, то это все объясняет. В том числе и обучение девочки. Интересно, каков ее ранг?

– Этот сдох! – радостно объявил прыщавый юнец в каске не по размеру, с гарнитурой связи, болтающейся на груди. Хотя, нет, это не прыщи. Это гнойный малазийский альфа-герпес. «Ты, мудило, сдохнешь, эта херня не лечится. Правда, тебе уже похрен». Ракета с хрустом раздирает бронежилет и грудную клетку солдата в клочья. Осколок едва ощутимой занозой вонзается мне в ногу. Я чувствую рану и корчусь в судорогах. Импланты пытались заставить мышцы работать. Тело отказывалось подчиняться. Техника оказалась сильнее.

– Извините, но вы первый, – хрипло откашливаюсь я, – какой я, блядь, вежливый, когда злой.

И в очередной раз порадовался, что отец оставил мне эту пушку. Последняя, мать его, память о папе.

Вроде бы этот был тут последним. В небесах все ближе пищали сирены. Я поднялся на колени и скрюченными пальцами зацепил гарнитуру наемника Массивное оголовье, расколотое пополам, не содержало маркировок, кроме корейских иероглифов, стертых от частого использования. «Расходный материал», – подумал я.

Щелчок распахнутого люка дернул меня в сторону. Черт его знает, что может вылезти из канализации.

– Блядь, – я опустил револьвер, в котором оставались последние две микроракеты, и посмотрел в неестественно большие глаза Тэа, блестящие из-под приподнятой крышки люка. – Ты yobnulas? Какого хера ты не ползешь к Центральному парку, девчонка?

3.3. Тэа, Сука. Убежища

Крышка люка откинулась в сторону, и через секунду Тэа появилась снаружи и внимательно осмотрела комнату.

– Ты прав. Я именно yobnulas. С приличной высоты, на крышу какой-то помойки сегодня утром. А потом еще несколько раз yobnulas головой обо все, обо что меня ударили латинос, пока несли по дороге, – лицо Тэа не выражало никаких эмоций. – Я думаю, тебе лучше не знать подробностей.

– Какого хрена ты вернулась? – доставая аптечку из внутреннего кармана и активируя ее, зло переспросил Сука. Уточнять очевидное, картинно обводя место побоища взглядом и указывая, что подробности уже сами пришли к ним, он не стал. И так понятно. Женщина подобрала с пола чье-то оружие, ловко проверила заряды, отбросила в сторону и продолжила поиски. Нож наемного убийцы торчал из середины экрана на стене. Цветная картинка (показывали какую-то новостную муть) рябила трещинами, и казалось, будто тончайшее стекло заросло паутиной. Ассоциация с паучьей сетью заставила Тэа мысленно вернуться к убитому наемнику. Жирное пятно копоти на полу подсказало, в кого попал выстрел «охотника». Самого устройства видно не было, но это не удивляло: в стене зияла приличная дыра с оплавленными краями, и теперь детали устройства, если что-то вообще уцелело, можно было отыскать только с молекулярным анализатором.

– А я думаю, что мне лучше знать и подробности, и детали. Какого хрена ты вернулась? – Сука снял аптечку с пояса мертвеца, и раскрыл пакет. По мужчине было видно, что он зол, но сдерживает эмоции.

Тэа подумала, что сказать ему: «я вернулась за тобой» будет слишком личным. Но и бросать человека, который ей помог, она не могла. Мару посмотрела на экран головизора, в котором торчал нож. Сеть тонких концентрических трещин напоминала паутинку, и она упрямо мотнула головой, отгоняя мысли о посланном за ней убийце

– Ты не пролезешь в люк, – девушка выбрала нейтральный вариант ответа. Говорить правду всегда легче, и ее можно аккуратно дозировать.

Сука окинул ее взглядом, потом посмотрел на люк, и тихо хмыкнул. «Ну ты-то пролезешь», – читалось в его глазах, но мужчина промолчал. Видно было, что он напряженно размышляет о чем-то.

– Меня интересуют не эти подробности, – Сука отшвырнул мыском ботинка искореженные обломки паука, и сильно вдавил инъекционный блок аптечки в бедро. – Кто ты такая? Откуда? Кто и почему за тобой охотится?

– С чего ты взял, что охотятся именно за мной? – Тэа ожидала вопросов, но не таких конкретных. «Он меня узнал?» – на мгновение девушка поддалась панике, но потом сделала глубокий вдох и успокоилась. – «Мои украшения и одежда. Он их видел, и понял, что я из богатой семьи».

– За тобой прислали наемного убийцу. Хорошего специалиста. И «охотников» тоже натравили. Если бы пришли за мной – было бы намного бюджетнее и проще. Да, – Сука заметил, что Тэа собирается возразить и продолжил мысль, – как те наемники, которые тут лежат. Хотя я бы, наверное, оскорбился, если бы за мной послали таких оборванцев. Но не это главное. Я веду свои дела чисто. И до встречи с тобой у меня таких проблем не было.

– Ты прав, – Мару подняла с пола чей-то пистолет. Тяжелый и черный, он выглядел немного потертым. Но за оружием явно ухаживали и смазывали. В обойме тускло лоснились старомодные латунные патроны. Однако граненые пули, выкрашенные в красный цвет, были модифицированными. – Бесполезно скрывать, что я – из Старых Денег. И моя семья очень богата. Я попала в трудную ситуацию, и нуждаюсь в помощи.

– Не дави на жалость, – Сука закончил обрабатывать раны, и отбросил использованную аптечку. – Кто за тобой охотится?

– Они не представились, – усмехнулась Мару, – да я и не спрашивала.

– У тебя проблемы с яками? Ну, с якудза?

– Очень опосредованно, – подумав, ответила Тэа.

Сука оценил свое физическое состояние после ранения. Кровь уже не текла, встроенные системы запустили процесс регенерации, но им требовалось время. Идти он, скорее всего, сможет, но бегать пока не получится. «Херово», – подумал мужчина, оценивая возможные перспективы. Фурия опять молчала, но хотелось думать, что напарница все же не оставила его одного. В конце концов, она сожгла машину нападавших. Вот только в указанном ею месте оказался странно узкий люк… Фурия была хакером и не могла допустить такой промах. «Зачем делать запасный выход для того, кто им не сможет воспользоваться? А потом поджигать машину противника. И молчать. Какого хрена там у нее происходит? И почему в тайнике было такое говенное оружие?»

Тэа протянула руку, предлагая свою помощь. Она решила, что он серьезно ранен, так как штанина ниже колена почти полностью пропиталась кровью. Мужчина перевел взгляд на тонкую кисть и заметил, что кольцо, которым она пыталась расплатиться за помощь, стало выглядеть иначе. Зеленый камень исчез, и кромка оправы оплавилась, почернев. Сука понял, как она справилась с ниндзя, но промолчал. Лишь отвернулся и двинулся прочь, на ходу меняя обойму. Он заметно прихрамывал, но в целом двигался достаточно свободно. Тэа опустила руку и молча пошла следом.

Они вышли наружу, миновав холл. Помещение напоминало тренировочный полигон для испытания взрывчатки. Под ногами хрустели осколки стекла, куски бетона, тонкие пластинки разбитых цветных экранов. На улице все еще дымила и потрескивала раскаленным металлом корпуса машина, в которой к наемникам прибыло подкрепление. Внутри Сука заметил несколько обугленных тел. В воздухе пахло жареным мясом. Улицы будто вымерли, кругом не было ни души. Впрочем, здесь всегда было безлюдно.

– Странно, что дронов нет, – он завернул за угол. Туда, где оставил свою машину.

– Ну это как посмотреть, – улыбнулась Тэа. – Вон там.

Сука проследил за ее взглядом. В конце улицы завис следящий дрон с полицейской символикой. Один из множества. Остальные облаком кружились немного в стороне, словно рой мух, то резко снижаясь и замирая, то снова взлетая вверх.

Не сговариваясь, мужчина и женщина ускорили шаги. Тэа подумала, что половина ее лица потеряла чувствительность, и казалась застывшей маской. Если убийца сломал ей скуловую кость, это очень плохо. Регенерация регенерацией, но эти часы и дни покажутся бесконечной пыткой. Нестерпимый зуд, тупая боль и повышенная температура обеспечены. И уже через полчаса нарастающий голод превратится в нестерпимое желание есть все подряд.

Сука добрался до машины, и на мгновение замер. Он испытывал сомнение, стоит ли пользоваться «засвеченным» транспортом. «Может, бросить ее здесь? – мужчина качнул головой. – Нет, без колес мы сейчас не обойдемся». Замки щелкнули, приняв код, двери поднялись. Тэа забралась в салон следом за ним, бесшумно, как тень. И устроилась на пассажирском сидении. Сука повернулся к девушке, и ей показалось, что старые шрамы на его коже обозначились резче:

– И все-таки, где у тебя спрятан маячок? – спросил он, не надеясь на ответ. Скорее, это было размышление вслух.

– Почему ты решил, что он есть? – устало спросила Тэа. Она понимала, что маячок имеется, и точно так же не могла понять, куда его встроили. И кто именно это сделал.

Двигатель тихо заурчал, и Сука коснулся руля, задавая программу. Автомобиль тронулся, покачиваясь на обломках, и медленно двинулся к выезду на основную дорогу.

– Иначе они не нашли бы нас так быстро, – спокойно пояснил мужчина.

Он оглянулся назад, словно не доверяя зеркалу заднего вида, но ничего подозрительного не заметил. Короткая винтовка, прихваченная Сукой из номера, удобно устроилась в специальном захвате на двери. Тэа посмотрела под ноги, и заметила в нише углубления, по форме напоминавшие оружие. «Сколько в этой машине секретов, – подумала она. – Как и в ее владельце». Тэа не нашла подходящих слов, и просто кивнула, соглашаясь.

– Надо избавиться от твоего маячка, – Сука положил руки на руль, готовясь перехватить управление у автопилота. – Стоит пересидеть возникший kipesh в безопасном месте. С меня на сегодня, пожалуй, хватит приключений.

Тэа посмотрела на свое отражение в стекле. Волосы торчали во все стороны, и прическа превратилась черт знает во что. Она вздохнула и пригладила пряди ладонью:

– Хм. Место, где мы были, тоже было безопасным. Вроде бы.

Сука бросил на нее странный взгляд, и освежил в памяти избранный список матерных выражений на нескольких языках.

Где именно Сука бросил машину, Тэа не знала. Они сели среди завалов мусора и обломков старого здания. Рядом нависала низенькая крыша пристройки, огороженной заржавевшей сеткой по периметру. Судя по остовам старых авто за оградой, из этого места когда-то пытались сделать стоянку, но дело не пошло. Сука велел Тэа спрятаться в провал под первым этажом и сидеть на месте. Из темной дыры воняло помоями, гнилью, крысами и затхлостью, Девушка ждала его возвращения. Она не знала, сколько точно прошло времени, но предполагала, что не меньше часа. Начинало смеркаться, закрапал мелкий дождик, и смрад вокруг сразу же усилился. Шорохи, раздававшиеся позади, стали громче. И Тэа в какой-то момент не выдержала, достала оружие и положила его себе на колени. Стрелять по крысам она не собиралась, но сумерки и непогода тревожили. Вокруг не было ни души. Только один раз мимо прошлепали грязные и заношенные ботинки мусорщика. Воняющий нечистотами старик, наклонившись за куском пластика у самой дыры, едва не заметил Тэа. Она отпрянула, прижавшись к липкой стене спиной, потом дождалась, когда шаги затихнут в отдалении и все-таки решилась выглянуть на улицу. Сгорбленный старик собирал мусор. Он бормотал себе под нос какую-то чушь, сбрасывая находки в корзинку, привинченную к дребезжащей тележке. У нее заклинило все четыре колеса, и было не понятно, как мусорщик двигает ее так тихо.

Тэа просидела в закутке еще долго. Почти стемнело. Неподалеку робко зажглись тусклые вывески несуществующих контор и давно закрывшихся магазинов. Из подворотен и укромных мест начали выползать местные жители. Улица постепенно наполнялась ночными звуками.

Гортанный, хриплый смех немолодой проститутки, шумно уговаривавшей перепившего клиента пойти с ней. Шепотки рыскающих в поисках наживы воришек и грабителей: они сбивались в кучки и обменивались последними новостями. Далекие звуки выстрелов. Такие тихие и нереальные, что Тэа сначала даже не поняла, что это именно выстрелы. «А вдруг Сука?.. – внезапно подумала она, но быстро поняла, что вряд ли он стал бы стрелять больше одного раза. Скорее всего, сработал бы тихо. – Может, он так дает мне понять, что нарвался на неприятности?» Сука знал эти места и умел выживать здесь. Это навело ее на мысли о его прошлом. Вряд ли он служил в полиции, повадки не те. И количество имплантаций. Мару была почти уверена, что он был киберсолдатом, и пользовался имплантами ее корпорации. Замаскировать порты подключений к шлему брони можно волосами, но Сука об этом не позаботился. Импланты у него прекрасно работают, и это говорит об их качестве. Тайвань или Индия – их продукцией не стоило снабжать даже каторжников. И они не сотрудничали с Альянсом, чего не скажешь о «Мару Лимитет».

Тэа переключила мысли на Ксенакиса. Его лицо было ей знакомо, но всплеска теплоты не вызывало. Кажется, он был одним из многих, кто пытался серьезно ухаживать за Тэа, но Мару не собиралась вступать в брак в ближайшее время. Тем более, с Дийкстрой. Инвестор из него был неплохой, но для того, чтобы вести дела, брак не нужен. «Не нужен, а есть, как выяснилось. И теперь Ксенакис считает себя наследником, новым владельцем корпорации Мару, – крутилась в голове одна и та же мысль, – новый и такой шустрый, что уже пошил костюм для пресс-конференции». Тэа поджала губы. Она уже догадалась, в чем дело – нейрокоррекция, кто-то использовал на ней устройство без ее ведома. Если так, то вернуть воспоминания уже невозможно. Тэа восстановила в голове образ человека из новостей. Симпатичный мужчина, умный, но во взгляде читается жажда власти. Сильный, решительный. Пожалуй, он бы мог ей понравиться. С таким можно интересно проводить время.

Вот она и провела, судя по всему. Тэа сжала рукоять пистолета. Затем расслабила пальцы. Прошлое не изменить. Теперь стоило подумать о том, как вернуть свое и вернуться самой. Если мистер Эдисон жив, что вполне возможно, надо связаться с ним. Но если он заложник Ксенакиса… «Скорее, заложник «Мару Лимитед», – уныло подумала Тэа. Если от «Мару» вообще еще что-то осталось.

Но что произошло на самом деле? Как Ксенакис умудрился так облажаться? Он обманул Эдисона и систему безопасности компании, изучил в мелочах поведение Тэа, сыграл на ее независимости и склонности к уединению, но напал слишком поспешно. Кроме того, хоть она не помнила свое бракосочетание, но ложных воспоминаний, которые обязательно остаются после нейрокоррекции, тоже не было. У них не хватило времени? Не сумели подобрать подходящую замену? Все возможно, все возможно…

Сука появился неожиданно. Вынырнул из темноты, тронув Тэа за плечо. Дуло пистолета тут же уперлось ему в пах. Секунда, и Тэа убрала оружие.

– Пошли, тут недалеко, – сказал он. Голос оказался хриплым. То ли в горле пересохло от долгой дороги, то ли гормональные импланты сбоили. Или как раз наоборот.

Он привел Тэа к старому канализационному люку. Женщина устала настолько, что только смерила спутника недовольным взглядом. Он купил ей обычную одежду, а не защитный костюм для исследования коллектора. Простая серая куртка свободного покроя, плотные штаны с карманами, тонкий свитер с высоким горлом. Сука прыгнул в ржавый люк первым. Тэа последовала за ним, и когда она оказалась в полной темноте, мужчина переломил палочку химического фонаря. Бледный зигзаг выхватил из мрака пучки плесени и толстый слой грязи на стенах. Сука поднялся наверх и аккуратно задвинул за собой крышку люка.

– Поползем так до моста? – решилась спросить Тэа. Но мужчина упорно и сосредоточенно перебирал руками и ногами, пока проход внезапно не окончился широким тоннелем, где можно было свободно подняться на ноги.

– Есть идея получше, – кивнул он вниз. Тэа скосила взгляд. В свете фонаря металлически поблескивали какие-то длинные палки, тянувшиеся в обе стороны.

– Старое метро, – пояснил Сука. – Потом еще немного пройти.

Он оказался прав. Уже через четверть часа ходьбы по непривычной поверхности Тэа вошла вслед за провожатым в гермодверь, которую тот отворил неуловимым движением: набрал код или приложил палец – Тэа так и не увидела. Скорее всего, Сука просто знал это место так хорошо, что легко обходился без света.

За дверью оказалась низкая, сколоченная из досок разного размера лежанка. На нее были набросаны пакеты с запаянными в них синтетическими покрывалами. Голые стены, ржавый шкаф без замка, трехногий стол у стены и больше ничего. Сука шагнул вперед, огибая застывшую на пороге женщину. Он дернул дверцу шкафчика, запустил внутрь руку по локоть и чем-то там щелкнул. Помещение залил мягкий свет встроенных в стены ламп. Индикатор сигнальной лампочки у входа мигал зеленым, подтверждая, что здесь безопасно. Сука пошарил в ящике еще, и тот внезапно выдвинулся вперед. Внутри него было спрятано множество полезных вещей. Между рядами с медпакетами торчали рукоятки биологических дезинтеграторов. Широкий луч из такого оружия разрывал межклеточные связи. А бить узким лучом эта херня не умела. Ходили слухи, будто при желании можно снять с человека кожу по лоскутам, оставив мышцы и кости невредимыми. Сука не пробовал, но результаты видеть приходилось.

Тэа стояла у двери, и ее спутник смотрел на нее поверх наваленных сверху пакетов с рационами.

– Рассказывай, что с тобой случилось, – сказал он спокойно, делая вид, будто выбирает один из пакетов с едой. Пальцы уже пробежались по обрезиненной рукояти биодеза. Тэа передернула плечами, но промолчала. Сука выбрал рацион с большим содержанием белка, бросил его женщине, та неловко поймала. И тогда Сука выхватил биодез и направил его на Тэа.

– Рассказывай, а то хуже будет, – сказал он, медленно обойдя выдвинутый на полкомнаты ящик с припасами. Женщина так и стояла с пакетом в руке, но в ее глазах появилась отрешенность.

Рука внезапно дрогнула. Сука, не поверив глазам, даже бросил мимолетный взгляд на нее. Кисть все отчетливей продолжала подрагивать. Он сделал еще шаг. По мышцам разлилась слабость, и оружие едва не упало под ноги. Сука стиснул зубы. Ноги переставали держать, в глазах появились муть и рябь. Два быстрых шага, биодез почти уперся в грудь Тэа.

И тут он сложился пополам. Боль, такая резкая, яркая, пронзительная, возникла в каждой клеточке тела. Биодез полетел на пол, Сука, не помня себя от злости и боли, упал рядом и начал кататься по полу, прижимая колени к груди.

– Расслабь мышцы, пройдет быстрее, – произнесла Тэа хрипловатым голосом. Она обошла подвывающего мужчину вдоль дальней стены, присела на край кровати и положила рядом свою порцию рациона.

– Я понял… – просипел Сука, чувствуя, как все мышцы, включая анус, сокращаются в хаотичном порядке, – кто ты…Мару… ёбаная Мару!

Он затих на полу. Шок от гормональной атаки проходил медленно, но мужчина, стиснув зубы, все же поднялся на ноги и, пошатываясь, вернул на место оброненный биодез. Достал ампулы с чем-то синеватым, раздавил в ладони, замерев на минуту с закрытыми глазами. Наркотик действовал быстро. Он не любил наркотики, но сейчас следовало убрать последствия шоковой атаки как можно скорее. И эрекция тоже мешала – гормональный шторм имел весьма забавные последствия.

– Почему на остальных твой фокус не подействовал? – спросил он через некоторое время, не оборачиваясь. Тэа уже вскрыла рацион и вяло пережевывала сухой паек. Воды Сука ей не предложил, и теперь горло забили куски чего-то, похожего на бумагу или крошки пластика.

– Зависит от того, кто эти другие, – с трудом проглотив кусок, прохрипела Тэа. – Корпорация не полностью контролируется теми… – она осеклась на мгновение.

– Теми, кто сейчас у руля, – кивнул Сука, со злостью захлопнув ящик ударом ладони. Мягкие направляющие никак не отреагировали на приложенную силу, все так же спокойно и бесшумно втянув содержимое внутрь стены. – Тот самый мистер Ди? Ксенакис?

– До контроля военных образцов имплантов и биотехнологий, поставляемых крупным организациям, вроде кибервойск, не добрались, – снова откусив маленький кусок плитки, судя по вкусу, прессованной из сублимированного гуано, продолжила Тэа. Отвечать на вопросы Суки она не стала. И так все ясно. – Остальных легко можно взять под контроль и внести изменения в продукцию «Мару», взломав коды лояльности к списку неприкосновенных лиц.

– Какая же ты сука, – с чувством произнес ее спутник, опускаясь на край кровати с другой стороны. Тэа приподняла обе брови. На губах мелькнула легкая улыбка. Услышать такое от него было почти комплиментом.

3.4. Фурия

Слезы медленно превращались в драгоценные камни и тихо взлетали вверх. Ударяясь о невидимые снизу своды, они взрывались серебристой пылью, создавая иллюзию тончайшего бриллиантового снега, медленно падающего на одинокий трон. Больше в заполненной серой мглой комнате не было ничего, и даже стрельчатые арки с грубой каменной резьбой, угловатой и острой, были пусты.

Драгоценный трон, вырезанный из цельного сапфира и оправленный в золото и серебро, мягко светился синим, пока сидящая на нем женщина претерпевала трансформацию.

Блестящий металл доспехов опадал к ее ногам ржавчиной и прахом, роскошная грудь усыхала, руки и ноги худели. Золотистые волосы изменили цвет на каштановый, стали короче и реже. Прислоненный к подлокотнику трона сверкающий меч дернулся, растворяясь в воздухе и оставляя после себя резкий запах озона. Такой же призрачный, как весь мир.

Последними изменились глаза. Теперь они стали карими. Место повелительницы мужчин и грозы врагов заняла обычная девушка, худощавая и нескладная, хотя и симпатичная. Но подобных ей – миллионы. И вряд ли в толпе людей на Бродвее нашелся хотя бы один мужчина, обернувшийся вслед.

«Один бы нашелся, – подумала она недовольно. Слова, прорисованные было невидимым пером, рассыпались пеплом. Но мраморный пол остался девственно чистым. – И ты его почти потеряла».

«Я его никогда и не находила».

Можно было бы возразить самой себе этой слабой и избитой фразой, из поколения в поколения звучащей из уст женщин.

Тонкие пальцы вздрогнули, и перед ней на мгновение проявились едва заметные синие линии, сложившиеся в нарисованную в воздухе клавиатуру. Но свечение угасло, подчиняясь усилию воли. Пот, струившийся по вискам, подтверждал: это было очень тяжело – находясь внутри сети, в ее средоточии, отказаться от контакта с ней. Даже наркоманы, самостоятельно преодолевшие тягу к дури, встречаются чаще, чем хакеры, обходящиеся без постоянного включения. Сетевые наездники, способные отказаться от сети даже на время – нонсенс. Оксюморон.

С этим можно поспорить.

Там, снаружи, за тонкими стенами виртуальной реальности, расплескался реальный мир. С грязными телами людей, от которых пахло вчерашней едой, засохшей спермой и фекалиями. С улицами, похожими на сточные канавы с наросшей на стенках бактериальной пленкой.

С той стороны бились о стены волны информации, бесполезной и неактуальной сразу после создания. Миллиарды ненужных строк, адресов, байтов графики и толстых линков рекламы старались нащупать бреши в защите.