Фамильяр невидимых миров

Пролог

Ночь —прекрасное время суток для темной магии. Можно не только наколдовать опасные вещи, но и вызвать фамильяра из мира духов. Моя бабуля Таисия как раз сейчас этим и занималась, поставив меня в центр круга, который освещали десять свечей. Фамильяр Таисии, огромный черный ворон, сидел на нижней ветке сосны и наблюдал за нами немигающим взглядом.

– Бабушка, ты уже больше часа ходишь вокруг. Может, домой пойдем, завтра еще попробуешь, – с надеждой попросила я. Старшие сестры обзавелись фамильярами в десятилетнем возрасте. Моя же сила оказалась настолько слаба, что в пятнадцать лет я все еще не была связана с миром духов. Это беспокоило всю родню, и бабуля все чаще уводила меня в лес, где я стояла до утра, так и не получив фамильяра.

– Ярослава Калинина! Я вижу, тебе нисколько не стыдно передо мной. Ты даже не стараешься призвать духа. Как ты собралась дальше жить без фамильяра? Если не думаешь о себе, то пожалей меня. Мои ноги уже устали. Хватит бездельничать! – сердито воскликнула Таисия и стукнула по земле палкой. Алый платок бабули съехал в сторону, но на эти мелочи старая ведьма не обращала внимания. Волнами перекатывался подол широкой юбки, вспыхивали серебряные искры. Словно магия сердилась вместе с Таисией.

– Мне очень жаль, что я такая… слабая, прости, бабушка, – с раскаянием прошептала я. Бабуля тут же больно огрела меня палкой по мягкому месту.

– Прекрати ныть! Ты принадлежишь к клану ведьм, а мы никогда не слыли слабачками. Не вышло в первый раз призвать духа, получится в десятый. Сотый! – Таисия стукнула палкой о землю, и серебряные искры разлетелись в разные стороны. Скрылись в траве, продолжая гореть, как светлячки.

– Повторяй за мной! – Бабушка подняла руки, из палки вверх устремился вихрь молний. Таисия была хоть и старой, но сильной ведьмой. Она, возможно, отдавала последние силы, чтобы ее бездарная внучка обзавелась духом, призванным служить ведьме. С помощью магических уз фамильяр и его хозяйка будут тесно связаны между собой. Навсегда. Мне стало стыдно, и я собрала свои крохи магии, вскинула руки. Почувствовала, как защипало кончики пальцев от искр магии, и стала повторять заклинание за бабушкой:

– Призываю тебя, свободный дух!

Стань добровольным помощником ведьмы.

Заключим навсегда с тобой вечный союз.

Я отдаю свою кровь, ты – магию неба.

Наши с бабушкой голоса слились в унисон. Хриплый старухи и звонкий молоденькой ведьмы. Ветер усилился. Он принес аромат сосен, ночной свежести. Я вдруг ощутила силу… прямо в воздухе. Она окутала теплом, будто Таисия завернула меня в одеяло и уложила греться на печку. Становилось все жарче. Мой голос звучал все громче. Я уже не слышала бабулю, лишь вой ветра и видела, как в черном небе среди блестящих точек звезд движется серое облако. Оно спешило ко мне, падая камнем, сгорая, превращаясь в маленький уголек. Кожа на моих ладонях треснула, и капли крови вопреки всяким законам мироздания устремились к смелому духу. Его падение замедлилось, когда моя кровь соприкоснулась с тельцем фамильяра, и оно плавно упало в мои руки.

– Какой хорошенький, – прошептала я с восхищением, глядя на теплый, мохнатый комочек. Черная шерстка и носик. Я уже любила своего фамильярчика всей душой. Он чихнул, и я заулыбалась от умиления. – Бабушка, смотри. Он чем-то похож на лисичку, только черный.

– Яся, положи его сюда, чтобы малыш согрелся, – хриплым голосом произнесла бабуля, протягивая мне шерстяную шапку. Я осторожно переложила туда посапывающего фамильяра. Ворон слетел с ветки на левое плечо Таисии, но бабуля вместо того, чтобы сильнее согнуться, наоборот, выпрямилась. Фамильяр делился с ней силой, и бледность уходила с лица старой ведьмы, возвращался румянец. – Дай-ка взгляну на него.

Я протянула шапку, и, пока бабушка, опершись на палку, осматривала вместе с вороном моего фамильярчика, я думала над его именем.

– Надо же, Яся, – вдруг присвистнула бабуля. – Пусть этот дух еще мал и у ведьм-подростков фамильяры уже намного крупнее, ты получила от Создателя редкий экземпляр.

– Как у Риты, он дышит огнем? – спросила я, размечтавшись, как буду хвастаться старшей сестре. Я до сих пор не могла поверить, что у меня получилось призвать духа. Волнение не утихало и охватывала радость… я так хотела поделиться ею со всеми. Из носа пошла кровь, и я просто стерла ее рукавом платья. Напряжение отпускало, мои руки начали дрожать, и усталость нахлынула… разом.

– Нет, – усмехнулась старая ведьма. – Кое-что поинтересней.

– Хм, – задумалась я. У средней сестры Вали фамильяр мог легко менять форму и размер, а также становиться невидимым.

– Яся, ты заполучила пожирателя проклятий.

– О! – Мои колени подкосились, то ли от слабости, то ли от понимания, и я плавно опустилась на траву. Ладони горели, но я не замечала боли. Я никогда особо не задумывалась, чем буду заниматься. Вот Рита сразу знала, что будет поступать на факультет боевой магии. Валя собиралась на факультет иностранных языков, чтобы ездить по разным странам. А я бралась за одно дело, потом бросала и занималась другим, так толком ничему и не научившись.

Фамильяр определял будущее ведьмы, ее род занятий. Нас всех учили колдовать, варить зелья, насылать проклятья и снимать их, лечить. Но все же, когда у ведьмы был фамильяр, считалось, что она видела свой путь. Не всем везло, как нашей семье Калининых и не каждому духи откликались во время ритуала. Бабушка не просто так торопилась: ведь после моего совершеннолетия , никакой призыв бы не помог.

Таисия, несмотря на столетний возраст, была еще полна сил. Пока я приходила в себя, ведьма потушила свечи и собрала их в корзинку. Туда же она хотела положить спящего фамильяра.

– Я понесу его сама, – заупрямилась я. – Мой Пепел, теперь ты всегда будешь со мной.

Я даже не удивилась, когда назвала фамильяра по имени. Словно я всегда знала, как зовут моего духа.

– Пепел? – глубоким низким голосом произнес ворон. – Странное имечко.

Спорить с Умником бесполезно. Как самый старший фамильяр, он считал, что имеет право учить внучек Таисии.

– Пепел, потому что сгорел, – повторила я слова, которые крутились в голове. Умник фыркнул, затем сунул длинный клюв в шапку. Потыкал малыша в бок, чтобы он перевернулся.

– Надо же, такой редкий дух и попался в руки слабой ведьме, – пробормотал Умник, а затем взглянул на меня. – Неспроста это все. Чую, неспроста.

– Прекрати нести чушь, – прикрикнула на ворона Таисия, но я заметила в темных глазах бабули беспокойство. За гневом она всегда прятала страх. Я давно это поняла. Помню, как лежала с температурой, и мама никак не могла ее сбить. Таисия дала нагоняй всем, палкой огрела даже отца, а потом начала меня лечить, никого не подпуская к больной внучке.

– С таким фамильяром наша Яся станет одной из самых сильных ведьм и принесет в ковен много золота, – Таисия погладила меня по каштановым волосам.

– Или много беды, – ляпнул Умник и, ловко увернувшись от бабулиной палки, взмыл к ночному небу.

– Негодник! – погрозила ему вслед старая ведьма. Таисия забрала у меня шапку с Пеплом, аккуратно положила его в корзину. Перемотала мои раненые руки, затем помогла подняться, и мы медленно побрели домой. Я засыпала на ходу и почти не помнила, как добралась до собственной комнаты. Нас никто не встретил. Мы с Пеплом сладко уснули, он в шапке на моей подушке, я – на кровати. Слова ворона забылись как-то сами собой.

Глава 1

Спустя пять лет

Холод не давал вдохнуть, обжигая легкие. Черная петля проклятья кружила над лежащей на кровати десятилетней девочкой, которая была бледнее простыни. Темные вены как змеи копошились под тонкой кожей ребенка. Света лежала в одной сорочке, распластавшись на кровати. Родители девочки стояли за моей спиной, и я слышала раздражающее поскуливание матери. Никто из них не видел проклятья, которое тянуло из ребенка жизненную силу. Тонкая серебряная нить запуталась в черноте, и нам с Пеплом предстояло размотать клубок.

Девочка тяжело дышала, ее кожа на глазах синела, а изо рта вырывалось смрадное дыхание.

– Я помогу вашему ребенку, но вы должны выйти из комнаты, – произнесла я, взглянув на испуганных родителей Светы.

– Не-е-ет, – зарыдала мать. – Я не могу оставить ее одну. Ей страшно! Понимаете?

Я взглянула на отца.

– Поторопитесь, важна каждая секунда.

Мужчина сжал губы и кивнул.

– Идем, Агата, – главе семейства пришлось силой выводить жену за дверь. И когда мы остались одни, я спросила Пепла:

– Справишься?

– Еще бы, – усмехнулся фамильяр и, хитро прищурившись, произнес: – Только ты пообещай, что испечешь для меня медовый торт.

– Ты в своем уме? – прошипела я, взглянув на девочку. Она еле дышала. – Нашел место и время, когда выпрашивать торт. Сделаю.

Фамильяр довольно завилял хвостом и направился к кровати. Нет, Пепел никогда мне не отказывал. Бывало, что капризничал и тогда его требования становились невыполнимыми для слабой ведьмы. Приходилось выкручиваться, чтобы успокоить негодника. Другого выхода просто не было. Я не старшая сестра, которая взглядом могла приструнить наглого фамильяра. Или средняя, ей стоило лишь прикрикнуть, и дух затихал. Пеплу и торт особо не нужен. Он ведь дух и мог не есть, не пить и даже не дышать. Однако от сладкого фамильяр никогда не отказывался. Особенно любил мед, мог запросто литровую банку вылакать. Поэтому бабуля в доме мед прятала.

– Не беспокойся, Яся, – подмигнул Пепел и легко запрыгнул девочке на грудь. – Это проклятье только на вид страшное. На самом деле оно не такое уж и сильное, всего лишь зависть одноклассницы, они вместе за одной партой сидят. Света и не подхватила бы заразу, если бы покрепче была. Ее вымотали тренировки, девочка ослабла и не смогла противостоять тьме. Высыпаться надо, для здоровья это важно. Фамильяр высказывал все это с умным видом. Я хотела съерничать, что меня учить не надо, но промолчала. Время – жизнь ребенка.

– А чему одноклассница позавидовала? – спросила я. Фамильяр всегда рассказывал историю, как появилось проклятье и почему. Мне всегда было интересно слушать, я впитывала новые знания, как губка. Слабой ведьме рекомендовалось читать умные книги и побольше. Я от них засыпала, и Пепел стал для меня кладезем информации.

– Понимаешь, Света не просто хорошо танцует, она живет в танце. Движения девочки плавные, гибкие и в пару ей поставили такого же талантливого мальчика. Красивого к тому же. Вот одноклассница и позавидовала. Все у Светы есть, а у нее ничего. И фигурой не вышла, и лицом. А то, что Света столько труда вложила, прежде чем начала так танцевать, подруга и не заметила.

Пепел прикоснулся мокрым носом к носу девочки. Ее рот приоткрылся шире, и черное облако вышло наружу. Света задышала часто-часто. Я взглянула наверх. Тучи проклятья сгущались сильнее, окружая плотными объятьями серебряную нить.

– Держи серебро, Яся, – прошептал Пепел. Он слегка пригнулся, готовясь к прыжку. Пусть я самая слабая ведьма в роду, но и от меня толк есть. По моим пальцам заискрила магия и оплела кисти как перчатки. Я осторожно прикоснулась к еле теплой серебряной нити, здесь главное – не пережать и не допустить, чтобы проклятье высосало из девочки жизнь.

Пепел устремился вверх. Его черное тело почти скрылось в расползающейся темноте. Проклятье зарычало, засверкало молниями. Нить в моих пальцах дрогнула, я услышала тихий звон, словно ветер коснулся колокольчиков. Света неожиданно открыла глаза, и я вздрогнула от их вида. Чернота затопила белки.

– Яся, что же ты натворила? Зачем привела его ко мне? Мы могли с тобой договориться. Я бы сделала тебя могущественной, – хриплым, мерзким голосом заговорила девочка. Она села в кровати, и ее лицо теперь стало так близко, что я увидела забитые поры и темную сеточку капилляров. Смрад изо рта усилился, как и ветер. – Ты такая слабая. Даже толком держать не умеешь.

Серебряная нить зазвенела, натянулась, как струна. Если она порвется, то девочка умрет. Я посмотрела наверх, где Пепел бился с проклятьем. Фамильяр разрезал черноту и с открытой пастью бросался в самую гущу. Пусть я слабая, но все-таки ведьма.

– Заткнись! Тебя никто не спрашивает. И Свету мы спасем, – рявкнула я. С моих пальцев магия волнами пошла по серебряной нити, и я осторожно стала тянуть жизненную энергию вниз. Она поддалась не сразу, но натяжение ослабло.

– Ничего у тебя не получится. И у него тоже, – прошипело в самое ухо проклятье. Я старалась не дышать, так воняло. – Все равно она до вас доберется и сотрет в порошок.

– Кто она? – спросила я, взглянув в черные глаза девочки. Не первый раз мне угрожали. Клялись, что мы скоро с Пеплом попадем в ловушку. Никогда не называли имени того, кто мечтал нас с фамильяром уничтожить. Пепел на все угрозы презрительно фыркал. Он считал, что справится с любым проклятьем.Фамильяр своей самонадеянностью до ужаса бесил Умника, и ворон часто гонял Пепла, пытаясь клювом ударить его по голове.

– Сюрприз вам будет, – противно захихикало проклятье. И тут же завыло. Пепел поглощал черноту, и она пыталась зацепиться за тело, потянув за собой светлую кожу девочки. Блям. Раздался звук, словно что-то оборвалось. Серебряная нить быстро возвращалась в тело Светы, и моя помощь больше была не нужна. Пепел втянул последние черные капли, облизнулся и, довольно щурясь, опустился мне на плечи. Улегся теплым воротником. После пожирания проклятья Пепел обычно сыто засыпал и сопел мне на ухо.

В комнате сразу стихло. Света открыла глаза, заморгала, пытаясь прийти в себя. Потом посмотрела на фамильяра, на меня, снова на фамильяра.

– А где… мама? – прошептала девочка, и в ее голубых глазах заблестели слезы.

– Ты сильно болела, поэтому ничего не помнишь. Сейчас позову, – улыбнулась я. На кончиках моих пальцев еще плясали молнии, и Света с удивлением разглядывала серебряные искры.

– Вы… ведьма? – вдруг сообразила девочка. – А это ваш… фамильяр?

Я кивнула. Сейчас Света захочет его погладить, вон уже и ручку подняла. Пепел не любил, когда до него дотрагивались чужие, мог и укусить девочку, несмотря на то что некоторое время назад спас. Поэтому я быстро поднялась, направилась к двери и открыла ее. Прямо на полу сидели бледные родители. Увидев меня, они подскочили и бросились к дочери.

Света плохо что помнила и не поняла, почему мама заплакала, а отец крепко прижал обеих к себе со словами:

– Мои девочки… мои.

Семья забыла о своих спасителях. Вот поэтому я всегда брала оплату вперед и тихонько уходила прочь, но не в этот раз. Я хотела увидеть одноклассницу Светы, чтобы выяснить, откуда у ребенка оказалась сила наложить проклятье, на такое способны только ведьмы. Так бы каждый завистник раздаривал проклятья направо и налево. Мало проклясть, надо еще сделать так, чтобы отдача не прилетела, когда это самое проклятье будут снимать. А еще просто необходимо было увидеть эту девочку, возможно, тогда я смогу найти её, которая постоянно угрожала мне и Пеплу. Поэтому я продолжала стоять в комнате, фамильяр сопел в одно ухо, а кончиком хвоста щекотал другое. Когда слезы у всех троих закончились, я спросила:

– Света, а не подскажешь мне, где твоя соседка по парте живет?

Семья удивленно уставилась на меня. Мол, а это что за дева с каштановыми кудрями и с черной лисой на плечах? Первым пришел в себя отец. Он соскочил с кровати и кинулся пожимать мою руку.

– Спасибо вам, госпожа Калинина. Я ваш должник навеки. Мой магазин «Все для сада и огорода» всегда для вас открыт. Берите что угодно…

– Со скидкой пять процентов, – перебила женщина мужа. Она прижимала дочку к себе и больше не рыдала. Есть среди людей такие, которые, как только беда отступала, так тут же забывали о том, кто эту беду от них отвел. Ведьмы помнили все. И добро, и зло.

– Так, где твоя одноклассница живет и как ее зовут? – еще раз спросила я у девочки.

– Кира Уткина. Она через два дома от нас живет, – тихо ответила Света, с любопытством поглядывая на Пепла.

– Зайду к ней, а то вдруг Кира твою болезнь подхватила. И на будущее: высыпаться надо, для здоровья это важно, – повторила я слова фамильяра и вышла из комнаты. Отец Светы поспешил за мной следом и всю дорогу, пока мы спускались по узкой лестнице до входной двери, говорил мне спасибо. Нет, все-таки и среди людей есть благодарные клиенты.

Я вышла из дома и прищурилась от яркого солнца. Направо убегала улица к центру городка Березники, вдоль нее двумя стройными рядами выстроились аккуратные кирпичные дома с черепичными крышами и резными оградами. Налево улица заканчивалась, как раз через два дома, и начинался пригород с грунтовыми дорогами. Они вились среди холмов и полей. Здесь, на окраине, прохожих оказалось немного. Двое мужчин в рабочей одежде прошли мимо меня, покосившись на Пепла. Да повозка с бидонами выехала на единственную брусчатую дорогу, ведущую к центру.

Легкий весенний ветерок ласково коснулся моего лица, нежно провел по плечам, на которых лежала прозрачная вуаль. Спустился ниже, прошелся волной по подолу синего наряда. Я поправила белую шляпку с пером под цвет платья, затем раскрыла сумочку и разбудила фамильяра. Пепел ворчливо залез внутрь и вскоре засопел, а я направилась к самому крайнему дому, где жила Кира Уткина.

Дверь мне открыла полненькая женщина в черном платье, светлые волосы гладко причесаны и убраны в шишку. Глаза слегка опухли, белки покраснели. Было заметно, что женщина долго плакала.

– Проходите, мы вас так ждали! – воскликнула женщина. – Идемте! Наверх! Мы не знаем, в чем дело. Дочке… Кире вдруг стало… нехорошо. Мы обедали, а она… она. Ах, вы сейчас сами все увидите.

Значит, я оказалась права – отдача сработала. В доме жила простая семья, никакой магии я не ощущала. Очень интересно, откуда тогда взялась сила? Кире подкинули проклятый предмет? Мы, ведьмы, не только чуяли друг друга за версту, но и ощущали чужую магию, а в этом доме… что-то другое. Темное. Холодное. Зловещее.

– Дорогой, доктор пришла, – тихо произнесла женщина супругу, когда мы вошли в детскую комнату. Крупный мужчина сидел на кровати и держал тоненькую ручку девочки. На полу затих двухлетний малыш, с тревогой поглядывая на меня. Деревянная лошадка выпала у него из рук, и он заплакал. Дети всегда плачут, когда видят ведьм. Потому что в отличие от взрослых пока еще умеют чувствовать магию, она и напугала малыша. Ведьмы – темные создания, и не все творят добро.

– Расскажите, что произошло? – спросила я, подойдя ближе. Массивный хозяин дома поднялся, а я взглянула на Киру. Бледная. Черные вены еще не проступили, уже хорошо. Будить Пепла я не стану, справлюсь сама.

– Вы не доктор, – пророкотал господин Уткин. Я невольно подумала, что форма носа у него похожа на клюв птицы. – В Березниках лечит мужчина.

– Все верно. Меня пригласили ваши соседи Соловьевы, у них дочка Света слегла.

– Кира говорила, – подтвердила за моей спиной женщина. Она дала ребенку грудь, и он успокоился. – Мы всего три месяца живем в городке, не со всеми еще познакомились. А вы кто будете?

– Я здесь проездом. Меня зовут Ярослава Калинина, вот моя лицензия, выданная государственной палатой. Мне разрешено заниматься практикой, – спокойно ответила я, смело глядя в маленькие глазки господина Уткина. Я подала ему документ, и хозяин дома долго изучал его. Наконец он произнес:

– Ведьма!

Женщина за спиной ахнула.

– И только я могу вам помочь. У Светы была такая же… хм, болезнь, как у вашей дочки, и сейчас девочке легче.

Мужчина угрожающе зарычал, сжал кулаки и качнулся в мою сторону.

– Как вы узнали, что Кира заболела?

– Девочки же общались, что здесь странного, – невозмутимо ответила я.

– Госпожа Калинина права, Кира в школе сидит за одной партой со Светой и на танцах вместе занимались, пока Свете в пару мальчика не нашли. Кира тогда очень расстроилась, – подтвердила мать девочки.

– Просто я тоже хотела танцевать с Андреем, – услышала я тихий голос Киры, и мы все посмотрели на нее. Белки ее глаз еще не заполнила чернота, но отдача от проклятья начала проявляться в виде температуры и слабости.

– Так бывает, что не всегда все происходит по нашему желанию, но можно взглянуть на это с другой стороны. А вдруг вы с Андреем не поладили бы или он оказался скучным? Возможно, тогда даже хорошо, что он танцует со Светой, – улыбнулась я девочке, потом взглянула на родителей. – Я бы хотела помочь, но только если вы разрешите. Правда, вам надо будет выйти.

– Нет! – тут же рявкнул отец.

– Идем, – тихо сказала женщина и подтолкнула мужа к двери. Я услышала, как она шептала ему: – Ведьма может помочь. Меня тоже однажды вылечила только ведьма. Мы никуда не уйдем, будем в замочную скважину подглядывать.

– Скажи, Кира, происходило ли с тобой что-нибудь странное? Совсем недавно: перед поездкой в Березники или после? – спросила я девочку и обхватила ее голову руками, заглядывая в карие глаза ребенка. На кончиках моих пальцев заискрила магия, и я медленно, потому что отдача проклятья сопротивлялась, начала вытягивать черноту из Киры. Капля за каплей, нить за нитью. Проклятье рассыпалось в воздухе, и девочке на глазах становилось все лучше и лучше.

– А вы никому не расскажете? – прошептала Кира.

– Нет, – также шепотом произнесла я.

– Здесь, в этом доме… я спустилась в подвал и нашла куклу… старую, а в кармане у нее лежало письмо. Запечатанное. Вот когда я его открыла, то стала… злой, – со слезами на глазах тихо сказала девочка. Я даже не сомневалась, что кто-то или что-то повлияло на ребенка. Дети – это самые чистые души. Это потом, взрослея, они узнают силу монет и власти. Любовь уходит на второй план, становится неважной. Нам, ведьмам, проще, у нас есть магия.

– Где это письмо? – поинтересовалась я.

– За шкафом, – доверительно сказала Кира. – Я боюсь его и спрятала… туда.

– Поняла.

– Вы можете его забрать? Оно очень страшное. Очень, – попросила девочка.

– Конечно, – последние крохи отдачи проклятья вышли из Киры. Я сжала пальцы в замок, чувствуя, как сгорает чужая магия, и поднялась. Девочка села, испуганно прижав руки к груди. Теперь, когда ребенок был очищен, я четко почувствовала за шкафом клубок тьмы проклятья. Моя магия быстро нашла конверт и кинула его мне. Едва я поймала, как тут же в спальню девочки вбежали родители и за ними доктор, Василий Земцов. Он почему-то всегда подкручивал светлые усы, когда мы встречались.

– Здравствуйте, госпожа Калинина, – поздоровался Василий. – Не ожидал вас здесь встретить.

– Да я так, проездом. Вы извините меня, очень тороплюсь, – конверт жег карман и жуть как хотелось его получше разглядеть. – Осмотрите Киру, пожалуйста… на всякий случай. До свидания!

Я вылетела из комнаты, а вслед мне неслись благодарности родителей и слова прощания. Едва я оказалась на улице, то сразу свернула в сторону холмов. Летела как угорелая. И лишь когда Березники оказались далеко за спиной, рухнула в траву и достала конверт. Обычный. Белый. Только ощущался холод чужой магии. Темной. Опасной. Восковая печать с изображением герба с медведем была сломана, а конверт оказался… пуст. То, что там спрятали, уже вышло, когда Кира открыла конверт.

Неожиданно меня словно бабушка Таисия палкой огрела по голове. Я уже видела такой герб. Перед глазами замелькали воспоминания: вот мы с Пеплом год назад снимаем проклятье у мельника, а на столе лежит конверт… Девять месяцев назад нас вызвала женщина, ее мать прокляли. Конверт тоже был… в камине. Я еще удивилась, что не сгорел. Пять месяцев назад – девушка. Ее сильно прокляла соперница, чуть в могилу не свела, а жениха приворожила. Ведьма хорошо заказ отработала. И конверт валялся в углу… весь в пыли. Три месяца назад торговец… конверт на подоконнике, а рядом завядший цветок. Почему же сегодня он находился в другом месте? Не у проклятого?… Я посмотрела на конверт, который бросила в траву. И вдруг бумага вспыхнула магическим огнем. Мгновение – и передо мной лежала горсточка пепла.

– Что за вонь? – зевая, спросил фамиляр. Он выбрался из сумки и сладко потягивался. Я все ему рассказала, и теперь Пепел осторожно принюхивался к горсточке.

– Почему я раньше не чувствовала в нем зло? Почему только у Киры в комнате поняла, что это такое? – думала я вслух.

– Не знаю, – фамильяр ходил вокруг сожженного конверта. – Надо к старой ведьме лететь. Если не Таисия, то Умник точно что-то может рассказать. Я бы еще предложил это… – Пепел кивнул в сторону горсточки. – С собой взять, так… на всякий случай.

Я была с фамильяром согласна. Собрала горсточку в платочек и убрала в карман. Затем вытянула руку со словами:

– Приди, метла. Отнеси меня к бабушке Таисии.