Пролог.
До сегодняшнего дня я была абсолютно уверена, что держу собственную жизнь под полным и очень жестким контролем.
Ох, если бы я знала, как сильно ошибалась…
Несколько лет назад я поставила для себя цель – разобраться в тайнах своего прошлого, и четко к ней шла, пока в моей жизни не появился он… Человек, заставивший меня взглянуть на происходящее под новым, ранее неизвестным мне углом.
Впрочем, обо всем по порядку.
Всё началось ранним утром…
– Лена… Детка, проснись…
Горячий поцелуй обжигает кожу между лопаток. Я вздрагиваю, когда Никита обводит кончиком языка мои позвонки. Стараюсь от него отмахнуться и хотя бы на мин продлить сладкий сон, но увы… Его ладони решительно стискивают мою талию, не позволяя излишне трепыхаться.
Одна рука скользит по телу и добравшись до края огромной майки, любезно им предоставленной, стискивает бедро, а затем и ягодицу.
– Какая же ты сладкая, Лен… – его шепот запутывается в моих растрепанных после сна волосах.
Так и знала, что нельзя оставаться у него дома с ночевкой! Я не привыкла подпускать к себе чужаков слишком близко. В моем случае – чужаки все. Год назад я переехала на новое для себя место, но так и не удосужилась обзавестись новыми друзьями.
Хотя кого я обманываю? У меня и старых-то нет.
С Ником мы познакомились случайно – пересеклись на работе. Он сын нашего главного босса – руководителя следственного управления следственного комитета области. И по чистой случайности недавно стал заместителем начальника одного из следственных отделов. Всё сам.
Поговаривают: он пойдет далеко. А точнее: в пешее увлекательное, если сейчас же не слезет с меня!
– Ты тяжелый, – простонав, извиваюсь под ним и вжимаюсь лицом в подушку.
Если бы он не распускал свои руки, я бы ещё поспала лишних полчасика!
В очередной раз напомнив себе, что подпускать к себе слишком близко кого бы то ни было очень опасно, пытаюсь скинуть его тушу с себя. Мы полгода… встречаемся, и сегодня впервые Ник так разошелся. Возможно, всё дело в том, что обычно я уезжаю домой ещё вечером.
По секрету признаюсь, что за последние двадцать лет, это первый случай, когда меня кто-то касается по утрам… С тех пор, как умерла мама, приступов нежности у окружающих меня людей не возникало, что, с уверенностью заявляю, – к лучшему.
– У тебя такая нежная кожа, я не могу оторваться… – уже не просто целует, а начинает покусывать.
– Ник! – приподняв голову, собираюсь его отчитать, но не успеваю. Обхватив талию обеими руками, он за секунду меня переворачивает на спину и, навалившись сверху, вжимает в постель. Влажные губы стремительно впиваются в шею. Кожа предательски покрывается сотнями крошечных мурашек. – Прекрати это немедленно! – сдавленно шепчу.
Дыхание перехватывает.
Я стараюсь никогда не думать о своих чувствах к Никите. Жутко боюсь испытывать привязанность к кому бы то ни было. Все, кого я люблю либо меня оставляю, либо предают. Ещё один шрам на сердце мне ни к чему, но сейчас… Тону в нежности…
– Это ты прекрати трепыхаться, – усмехается. – Сопротивление бесполезно, знаешь же – возьму всё равно. Достаточно того, что вчера вечером меня прокатила.
Каюсь, было такое. Сначала я задержалась на вызове, преступление заурядное, но массовое. Никита стойко ждал моего появления, но уснул, пока я почти час душ принимала. Неудивительно, что сейчас он полон сил и энергии. Выдрыхся.
Судя по внушительной эрекции, впечатавшейся в мое бедро, сопротивление действительно бесполезно.
Мне нравится его взгляд. Жгучее желание, обжигающее мою кожу, будоражит. Не стану говорить избитые фразы по типу: «Никто до него так на меня не смотрел…», но та гамма чувств, что плещется в его взгляде, безусловно благоприятно влияет на мою побитую некоторыми событиями самооценку.
– Черт! Да ну нет! – он едва ли не рычит, когда мой телефон, лежащий где-то поблизости на полу, начинает звонить. – Не бери трубку, Лена, – приказывает. – Даже не думай! Я тебе запрещаю! Пусть все идут на хрен! Ты до двух часов ночи была на работе!
Оу! Он мне запрещает?! Смешной…
Я, конечно же, даже не пытаюсь слушать его.
Скинув с себя тяжелое тело, сползаю с кровати и на ощупь ищу телефон под кроватью.
– Ты его спрятал? – вскинув голову, выглядываю из-под матраса. Награждаю Ника насмешливо-укоризненным взглядом.
– Эти уроды отнимают тебя у меня, – стонет он, откидываясь на подушки. – Мы хотя бы сможем сегодня поужинать вместе? Мне тебя катастрофически мало, Лен. Я устал выискивать время в твоем плотном графике. Секционка, лаборатория, выезды… Для меня вообще есть место в твоей жизни?
Ник мастерски давит на совесть.
Меня спасает только то, что я успеваю найти телефон и вызов принять.
– Да, Геннадий Вячеславович, я вас слушаю… – говорю громко и четко, давая понять Нику, что стоит помалкивать.
Никто на работе не знает о нашем с ним… близком, внерабочем общении.
Мне не нужны сплетни, да и ему, наверное, тоже.
– Леночка, душа моя. Пролетарская десять. Двойное. Необычный случай, тебе понравится, – произносит криминалист, с которым мы часто работаем, так сказать, в связке.
– Звучит ужасно, – отвечаю ему, поднимаясь с пола.
– Ждем тебя, милая.
***
Унося ноги из квартиры Никиты, я обещала себе, что никогда впредь не останусь с ночевкой в его доме. Слишком интимно. Слишком эмоционально. Слишком опасно подпускать к себе кого-либо настолько близко.
Кто же знал, что мои мысли будут настолько пророческими.
Вечером того же дня, я узнала, что Ник собирается жениться на дочке мэра. И их свадьба состоится всего через несколько месяцев.
Глава 1
За несколько дней до пролога…
– Голубчик, ну куда же вы…
Геннадий Вячеславович – штатный криминалист нашего бюро, болезненно морщится, увидев, как один из оперов затаптывает место преступления своими грязными ботинками.
Согласна, так и хочется негоднику сделать больно! Ну ничего, ещё не вечер.
Парень, вероятно, не слишком смышленый, потому что вместо того, чтобы остановиться, он продолжает наяривать круги вокруг разбитого журнального столика, словно бродячий пес, вокруг лакомой, никем не обглоданной косточки.
– Молодой человек, это к вам обратились, – произношу громче. – Затаптывать место преступления – дурная примета.
Вроде новенький и простительно ему, но тупизм человеческий раздражает всё равно.
Те оперы, кто чуть дольше работают, начинают сдавленно посмеиваться.
– Ко мне? – жертва эволюционной гонки, наконец-то, в чувства приходит. – А почему дурная?
– Поговаривают, что те, кто так безобразничает, частенько лишается премий и вообще, в звании не растет, – произношу спокойно, с толикой безразличия, так как интерес к экземпляру потерян.
Осматриваясь, словно сова кручу головой по сторонам. Начинаю догадываться, что ждет меня какая-то жопушка, так как место преступления судя по обилию кровавых луж и следов на полу именно здесь. Но трупа не наблюдается.
– А где? – поймав взгляд знакомого опера Ромы, коротким движением руки рисую в воздухе круг.
– Елена Вахтанговна, вы только не злитесь… – кажется, ему не хочется быть тем гонцом, что принес непутевую весть.
– Я зря ехала полтора часа? – слегка наклонив голову на бок, прищуриваюсь.
Несмотря на то, что роста во мне от силы сантиметров сто шестьдесят наберется, и веса немного, я точно знаю, что мужчины – в общей своей массе – меня побаиваются. Люди привыкли страшиться того, что не до конца понимают. К тому же гены делают имеют значение, они у меня термоядерные, и пусть окружающие об этом не знаю, но на клеточном уровне чувствуют.
– Лен, я даже не знаю, как объяснить…
– Говори уж, как есть.
– Наш новенький, – взглядом указывает на шального, того самого, что топтался здесь только что, – решил: дело плевое и не дожидаясь, вызвал труповозку.
– Это как это? – похоже, я недооценила всей эксклюзивности экземпляра. – Зачем?
– Так там всё понятно, – шальной вклинивается в разговор. – Его собутыльник уже во всем признался.
– Во всем, это в чем?
– Бухали вместе, повздорили, он его и пырнул ножом несколько раз.
– Ты договаривай уже до конца, – Роман усмехается. – Несколько это, по-твоему, двадцать ножевых?
Господи, да он тупее, чем я ожидала…
– Почему нет? Бухие же! – даже глазом не ведет, так уверен в своей правоте.
Как же интеллект украшает человека…
Я не скучаю по прошлому месту работы, но служба в московском бюро судебно-медицинской экспертизы ограждала меня от подобных экземпляров. А здесь он даже не главное моё разочарование. На одном из моих первых дел здесь опера промухали труп. Вот тогда было «весело».
– А вы, наверное, прогуливали частенько занятия или вообще не учились? Многочисленные удары могут свидетельствовать либо о состоянии аффекта – это сильное эмоциональное возбуждение, либо о желании причинить жертве максимально возможный вред. Либо преступник может оказаться психически нездоров.
– Так он вон там сидит… плачет. С виду нормальный мужик.
– Ну раз нормальный мужик, то не стоило прикасаться к его жертве. Первичный осмотр на месте преступления порой дает больше информации, чем в вскрытие в секционном зале, – конечно же, не всегда.
– Я его сфоткал на всякий случай, – парень достает из кармана телефон и ко мне направляется.
– Снимки отдайте эксперту-криминалисту, мне они ни к чему.
– А как же…
Завожусь с такой простоты.
«Дыши, Лена. Он не главное твое разочарование. Вспомни хотя бы своего деда» – отрезвляю себя.
Спустя минут пять парень вслед за мной выходит из дома, раз за разом предлагая с кадрами ознакомиться. Похоже насмотрелся отечественных сериалов, в коих мои коллеги и тела осматривают, и отпечатки пальцев снимают, и гильзы на месте преступления собирают. Нет, возможно в маленьких городках, где специалисты отсутствуют, такое и практикуют, но на деле судебная медицина и криминалистика – две абсолютно разные сферы, но мальчик об этом даже не знает.
– Отвали от неё! – рявкает поблизости до боли знакомый голос, когда мы с шальным выходим на улицу. – Ты кто такой?
Для Никиты обычное дело – общаться с наездом.
Честно сказать, первое время меня это жуть как раздражало. А потом, когда он понял, что именно это меня в нем отталкивает, стал вести себя более сдержанно. Сейчас опять крантик подтекать начал.
Игнорируя перепалку мужчин, направляюсь к своему Мерсу.
Это, конечно, мои личные загоны, но каждую неудачу я воспринимаю излишне болезненно. Строгость к себе порядком мешает.
Когда я решила убраться подальше из Москвы, дедушка заявил, что без него я не справлюсь. Из кожи вон готова вылезти, чтобы доказать обратное! И вот такие «суперспециалисты» мне очень мешают.
– Лена, подожди, – Ник догоняет меня на небольшой придомовой парковке. Обхватывает запястье и тянет на себя. – Я соскучился…
Какого черта?!
Он специально?
Отшатываюсь от него.
– Мы на работе, – напоминаю ему, а у самой от прикосновений сердце гулко-гулко колотится.
– И что с того? – снова притягивает поближе к себе. – Ты не представляешь, как мне надоело прятаться. Не напомнишь, зачем мы это делаем?
Вздохнув, прикрываю глаза.
Мужчины, правда, не понимают?
Точно знаю, что глядя на мое дорогое авто, большинство коллег считает, что в Москве я, мягко говоря, дополнительные услуги оказывала. Если сейчас станет известно, что я сплю с заместителем начальника следственного отдела, то к пересудам добавятся детали о том, как же в бюро так легко и быстро устроилась.
Оно мне надо? Верно, не надо.
Стать заложником стереотипов очень легко, достаточно просто лучше других со своей работой справляться.
– Не здесь. Поговорим с тобой позже, – снимаю авто с сигнализации.
– Ты сегодня злючка такая. Огонь в чистом. Мне нравится, – не унимаясь, Ник не дает мне открыть водительскую дверь. – Это из-за моего подчиненного? Создал тебе проблемы.
– Проблемы он создал тебе, – премило ему улыбаюсь. – Напишу докладную, – лукавлю. Никогда в жизни мне не приходилось ябедничать.
– Я готов договориться с тобой в частном порядке. Приедешь сегодня вечером ко мне? – неожиданно тему меняет и именно в тот момент, когда мимо нас проходят два сотрудника патрульно-постовой службы.
– Я тебя укушу, если ещё раз так сделаешь, – оттолкнув его от себя, забираюсь в авто. Дожидаюсь, когда Ник скроется на участке и только после этого расслабляюсь немного.
Сжав ладони между коленями, долго сижу и размышляю над тем, как я умудрилась так вляпаться. Неужели уже привязалась к нему?!
И зачем?
Год назад я не просто так выбрала этот город для своего проживания. Именно здесь в последний раз моего отца живым видели, это было за день до того, как он бесследно исчез.
И хотя его дело федералы расследовали, местным такой масштаб не доверили, я точно знаю, что когда-нибудь смогу найти зацепки, а может быть и его самого.
Путь до города занимает почти час. Круглогодичный ремонт дорожного полотна делает свое дело – приходится постоять в небольших пробочках.
Приоткрыв окно, я проветриваю свои мысли. В этот момент они заняты рабочими моментами…
Двадцать ножевых.
Признаться, испытываю дежавю небольшое.
Именно такое количество ударов ножом я насчитала на жертве при своем первом в карьере вскрытии. Было страшно немного… Кому рассказать – засмеют. Я не боюсь смерти. Но жутко волновалась сделать больно или излишне сильно изуродовать труп. Человека, которому и так досталось с лихвой…
Мой дед запретил сотрудникам бюро и на пушечный выстрел подходить к секционному залу, в котором я работала. Надеялся, что увиденное заставит меня передумать и сменить профессию.
Всё, что связано с правосудием и криминалом, как моя специальность, его не устраивало.
Но итогу ему пришлось смирить.
Преступление то, к слову сказать, на почве ревности было совершено. Такие дела…
Когда я приезжаю в Бюро, охранник на входе сообщает, что меня ждут.
– В вашем кабинете, Елена Вахтанговна, – хмыкает дяденька лет шестидесяти. Добродушный мужчина, которого с первых дней веселит мое отчество.
– В кабинете? И кто же пустил туда посторонних? Вы точно не могли такой грех на душу взять, – усмехаюсь.
– Ой, я то что… Это всё… – он возводит глаза к потолку, намекая на нашего главного.
Очень интересно.
И кого же принесла к нам нечистая?
Лучше бы, как говорится, не спрашивала…
Оказавшись в своем кабинете, наблюдаю занятную для себя картину.
За моим столом сидит огромный мужик. Немного за тридцать. Высокий (в силу специальности размеры тела умею определять и по его отдельным частям), спортивный, и очень брутальный.
Глядя на него, ловлю себя на мысли, что даже небольшая щетина, кою я не люблю, ему несказанно идет.
«Лена, очнись! – отрезвляю себя. – В твоем кабинете три мужика посторонних»
Только сейчас замечаю двух прихвостней, стоящих у окна.
– Явилась, – поднимает на меня глаза главный. – Проходи. Мы тебя уже заждались…
Глава 2
Олег
– Вы это кто?
Мазнув по мне взглядом и не дожидаясь ответа, девчонка – женщиной эту коротышку язык не повернётся назвать, скидывает с плеч куртку и направляется к шкафу, стоящему в углу, преспокойно убирает её.
Серьёзно? Настолько нервы крепки?
Я порядком охреневаю. Не такой я реакции на свое появление ожидал.
Это всё? Равнодушный взгляд, спокойные интонации…
Мне, конечно, говорили, что девица будет нестандартная, но чтобы настолько?!
А что ты, Олежа, хотел? Что значит «обычные» в твоем представлении? Это те, кто спустя пять минут после знакомства выпрыгивают из трусов?
Рутина в последнее время зажрала на столько, что даже на философию тянуть начало.
Наблюдаю за девицей, не скрывая своего интереса. Давно такие занятные экземпляры мне не попадались. Да и попадались ли вообще?
Не сказать, что внешность у нее выдающаяся. Небольшого роста, щуплая на вид, хотя за объемной одеждой фигуру разобрать тяжело. Ещё гуляка эта смешная…
Но что-то цепляет.
Девушка разворачивается на каблучках и впивается в меня своими огромными черными глазищами.
Чувствую, как из меня дух вышибает и понять не могу, что за чертовщина со мной происходит.
– Вы наш новый стажер? – выдает на голубом глазу, подойдя к своему рабочему столу. – А где халат, сапоги, перчатки резиновые? Полотняная шапочка, в конце концов? Голову, знаете ли, защищать нужно, если в ней, конечно, есть что-то ценное.
Парни, стоящие за моей спиной, ещё не много и задохнутся, так усиленно стараются смешки подавить.
А я… Торможу люто.
Это она со мной, с Олегом Ястребовым базарит так?!
Если до этого момента я не собирался запугивать её, то сейчас испытываю дикую потребность поставить зарвавшуюся бабу на место.
Поднявшись с кресла, опираюсь костяшками пальцев о столешницу и вперед подаюсь. Несмотря на то что нас разделяет стол, значительная разница в росте позволяет мне смотреть на нее сверху вниз, и выглядеть при этом внушительно.
Вздернув свой немного курносый нос, букашка окидывает меня пренебрежительным взглядом.
– Да сидите вы, что уж там, – усмехается. – Мне не жалко.
Сама опускается на стул для посетителей. Плавно закинув ногу на ногу, покачивает носком туфли из стороны в сторону.
Понимаю, что девчонка не так проста, как хочет казаться. Уже интересно.
– Где? – задает вопрос.
– Кто где? – продолжаю тупить.
– Резюме, рекомендации, характеристика с прошлого места роботы, – продолжает строить из себя тупую овцу, и заодно дебилом меня выставлять.
– Я Ястребов Олег Викторович, – произношу строго.
Пора заканчивать этот цирк. Меня в городе каждая собака знает, однако…
– Адамия Елена Вахтанговна, – девчонка скучающим жестом протягивает свою тонкую ручку.
До меня только сейчас доходит, как глупо выгляжу со стороны. Она расселась вольготно, а я стою поблизости, словно ландорик.
Ястребов, ты часом крышей не засвистел?
Это же баба, ничем от других не отличающаяся! Бери себя в руки! Реагируешь на нее словно подросток, впервые оставшийся наедине с телкой понравившейся!
– Ястребов, – повторяю зачем-то.
– Я услышала, с первого раза. Ястребов, вы можете приземлиться, – стреляет глазами на свое кресло.
Охренеть!
Вместо того, чтобы осадить мерзавку, я оборачиваюсь к своим уже красным от сдерживаемого смеха парням, и рявкаю:
– Вон отсюда пошли!
Они, на счастье, всё ещё помнят, что бывает, когда я теряю контроль над собой. За несколько секунд, не задавая лишних вопросов, скрываются за дверью.
– Зачем вы так? – уточняет по-прежнему ровно. – Они тоже на собеседование пришли?
– Перестань строить из себя дуру! Какое к черту собеседование?
Взяв в руки тонкую папку, в которой лежит образец заключения, подготовленный моим человеком, кидаю её на стол перед этой оборзевшей Еленой.
Она продолжает сидеть, даже не притронувшись к папке.
– Что это? – красноречиво окинув меня с головы до ног пренебрежительным взглядом, устанавливает зрительный контакт.
– Наши пожелания.
В ответ она вопросительно приподнимает бровь.
– Указания к тому, что ты должна написать в заключении. Генрихов Тимур Размикович. Тебе сегодня его привезет труповозка.
Девчонка морщит свои пухлые ярко-красные губки.
Сам не понимаю, зачем так долго пялюсь на её рот.
У нее светлая, на вид очень нежная кожа. Ни грамма косметики, не считая помады этого блядского цвета. Нахрена вымазалась?
– О, ну тогда прошу идти за мной. Секционный зал находится на первом этаже, – Поднявшись на ноги, делает приглашающий жест. Думает, я пойду в её преисподнюю? – Если сам проведешь вскрытие, разрешу написать заключение. А если нет, то проваливай…
Медленно выдыхаю, стараясь взять себя в руки. Впервые в жизни со мной так девка общается.
Хотел, Ястреб, избавиться от застоя? Получи – распишись.
– Милая, ты верно что-то не поняла. Со мной не стоит так разговаривать, и ругаться тоже не стоит. Если я захочу, тебя завтра же здесь не будет. Нигде не будет, – произношу таким тоном, чтоб наверняка дошло: шуточки кончились. – Поэтому сделай, как тебя просят и не высовывайся.
– Очень страшно. Но вынуждена… – сделав паузу поднимается на ноги и расправляет плечи. – Вас на хрен послать. Таких, желающих правду за бабки купить – великое множество. И знаете, что? – усмехается. – Как бы избито ни звучало, в гробу я вас видела. Так что шагайте отсюда, голубчик. При даче заключений, я руководствуюсь исключительно своими знаниями, правовыми нормами и законом.
– Не боишься? – смотрю на нее угрожающе.
Проигнорировав мой вопрос, она к двери направляется. Распахивает ей.
– Если деньги девать некуда, то можете следствие подкупить. С удовольствием посмотрю, как вы все после этого сядете дружно. – А пока что – проваливай. У меня много работы.
«Зря ты так, девочка. Я обязательно найду способ укоротить твой длинный и острый язык», – с такими мыслями, закипая от злости, я уезжал из бюро.
Поручив своим людям собрать на нее информацию, был уверен, что с легкостью – по щелчку пальцев, смогу поставить её на место. Но оказалось, что Адамия и здесь стала моим разочарованием.
– Ничего, Олег! Пусто, – Дубовицкий – начальник охраны, разводит руками. – Её личное дело имеет высший гриф секретности, но и в нем нет ничего существенного. Наши люди в СК не знают откуда она появилась.