Глава 1
По пути от авто до бара специально придаю лицу возмущенный вид. Залетаю в помещение, бегло сканирую присутствующих. Подруг замечаю за дальним столиком в углу.
Вместо приветствия – достаточно было утреннего в общем чате – обращаюсь конкретно к одной из них.
– Послушай сюда, – тычу в Кристину пальцем. Она сразу теряется, остальные же пятеро начинают хихикать в предвкушении. – Если твоя сестра ещё раз даст какому-то мудаку мой номер телефона, я больше с вами общаться не буду. Ни с кем вообще не буду, – строго смотрю на всех собравшихся.
От моего серьёзного тона и нахмуренного взгляда девчонки теряются.
– Что случилось? – спрашивает Кристина, немного придя в себя.
– Меня только что бросил мужчина, – говорю, прикрывая глаза, и непроизвольно хмурю лоб. Оскомина на языке от этих слов. – Импозантный такой мужчина, средних лет.
– Насколько, Алён, импозантный? – с нервным смешком уточняет одна из подруг.
– Достаточно, чтоб оценить всю боль утраты.
Девчонки уже откровенно хохочут.
– Даже страшно спросить, сколько вы с ним пробыли вместе? – допытывается Оксана.
– Счастливые часов не наблюдают. Но я его совершенно точно не забуду. Этот козёл назвал меня гулящей, – снова обращаюсь к Кристине. – Я вполне серьёзно, не хрен давать мой номер кому попало. Я ведь не жалуюсь, не ною, мне комфортно вне отношений. Так какого лешего происходит последние месяцы?
– Лён, она из добрых побуждений, я поклясться могу, – добавляет подруга, видимо, не подумав. Ибо добрые побуждения и сводничество с козлами не вяжутся.
– Нафиг мне такие добрые дела не упали. Звонила мне пол-утра сегодня, как и ты, клялась, – семейное у них походу. Тянусь за одним из бокалов. Будет моим. – Что один из её коллег, чисто случайно, – для схожести с Альбининым повышаю голос, – увидел на столе моё фото, и с первого взгляда залёт. Откуда у неё на столе может быть моё фото? К обеду звонил уже товарищ. Заверял, что Альбина ему сказала, мол, я согласна с ним поужинать. Всё бы ничего, но я ей раз десять сказала, что не нужен мне её доцент кафедры психологии, – замолкаю в попытке успокоиться. Боже, за что мне это?! Девчонки замерли в ожидании. – Хрен бы с ним с ужином. Полчаса потерпеть и можно домой. Но этот… мудочел достал телефон, вбил в программке мой номер и стал проверять, как я у людей записана. При мне Кристин! Психологов нынче не учат правилам приличия?
– Ну, Алю-то учили, – произносит серьёзно, при этом растерянно.
– Плохо её, блин, учили. Мне что номер менять? Это четвертый придурок. Благо, двух из них я не видела.
– Что было дальше? Ты ему врезала? – уточняет Оксана, на что я качаю головой.
– Ну, хотя б кофеём облила? – Ната откровенно ржёт.
– Ты б молчала, а? Я, думаешь, забыла твоего протеже Вячеслава? – спрашиваю у неё, нахмурившись.
– Ну, ты и вспомнила, тебе сколько тогда, лет двадцать было? И ты ему реально понравилась. Мужик еще пару лет спрашивал, как у тебя дела, – на что я отмахиваюсь от неё.
– Так чем дело закончилось? – интерес у подруг не утихает.
Я уже успокоилась, выплеснув немного бурлящего негодования.
– Да ну его. Прочёл, значит, что у нескольких я записана как «Василич», сделал вывод, что я сплю с женатыми мужиками, и так они меня от жён прячут. А в конце списка нашел моего основного любовника – Альфа Центавра, мать его, у которого я записана «Аверин». Выкатил мне кучу диагнозов. Сказал, что ищет будущую жену, мать его детей, и я не подхожу со своим нечистым биополем. Потаскуха я, короче. Его умные слова я не запомнила, но посыл считала. Ну, и был таков, – закончив с рассказом, позволяю себе выпить.
– Он точно домой живым поехал? – невзначай уточняет Крис.
– Нет, блин, грузом двести в лес он поехал.
– Я б не удивилась, – Ната у нас человек-праздник: палец покажи, будет смеяться. Вот и сейчас сидит, откинув голову, и громко смеётся.
– Скажи мне, дружочек, – наклоняюсь к Кристине и, понизив голос, интересуюсь. – У них при приёме на работу дипломы проверили? Он ведь детей учит. Умы неокрепшие, а хрень такую несёт. Про синдром Мюнхгаузена мне загонял. Я, конечно, не по этой части, но он совсем не о чесании причинного места о женатые столбы.
– Это когда маниакально к себе внимание привлекают? – уточняет Женя, я и Крис киваем.
Сама не заметила, как выпила половину коктейля. Еще полтора и меня окончательно попустит.
– Василёчек, прости, пожалуйста, – Крис обхватывает мою ладонь своею. – Я обещаю с ней поговорить. Она со своей свадьбой на почве волнения помешалась, хочет, чтоб ты была непременно с парой.
Я свободной рукой закрываю глаза, потираю их, слегка придавив.
Ну, ё-моё, накрашенные же.
– Кристин, я не виновата. Случайно вышло так, что я спала с её бывшим парнем. Сначала он моим парнем был, потом уже её. Мы с ним в универе учились. Откуда я знала, что он ей приглянется спустя столько лет, или она ему. Это же бред. Давай я вообще не пойду? Желания особого нет.
Девочки переглядываются.
– Нет, так не пойдёт! Ты куда-нибудь, кроме работы своей, ходишь? – резко спрашивает Ната. Она из нас самая старшая и периодами включает режим «мамочки».
– Я часто выезжаю… в разные места, – говорю с томной ноткой, разглядывая потолок, а именно висящие под ним бутылки.
– Осмотр твоих хомячков не считается.
– Хомячков? – Олеся – непостоянный член нашей компании, поэтому не в курсе того, чем я занимаюсь.
– Да, она у нас знатный хомяковод, – поясняет Ната, явно нервничая.
– Тогда уж хомякофил, – говорю я.
Простите меня всевышние силы. В памяти всплывает конец рабочего дня, по телу несутся мурашки. Надо надраться.
Глава 2
Время близится к полуночи. Настроение улучшается в геометрической проекции по мере повышения уровня алкоголя в крови. Сознание плывёт, но не сильно.
После тридцати способность себя контролировать увеличивается в разы, как и умение концентрироваться на главном.
– Девушки, вы так задорно смеетесь, мимо невозможно пройти, – из-за моей спины доносится отдаленно знакомый голос. – Можно нам к вам присоединиться?
Ну прекрасно, их там еще и толпа.
После одиннадцати в заведении стало намного больше народу. Все столики заняты. Девы танцуют на всех доступных поверхностях, даже на барной стойке. Наш закуток оставался единственным нетронутым местом. Как я люблю. Расширенным, да в последнее время и узким, составом мы встречаемся достаточно редко. Подруги видятся чаще, у меня же в дневное время возможности видеться нет. Вот и приходится ловить их в злачных местах. Подруги все либо замужем, либо имеют парней, но возможность ночной жизни осталась у всех.
– А если нельзя?! – говорю резко и достаточно громко. Музыка орёт непомерно. После оборачиваюсь.
Ну, естественно, кто же ещё. Хочется сделать хмурую гримасу.
– Алёнчик, вот это встреча! А я-то думаю, кто тут такая резкая, – лыбится во все свои, такое чувство, что сорок зубов, мой, условно скажем, коллега, – Почему ты так на работе не ходишь? – его рука тянется к моим волосам.
– Не трогай. Голову после тебя мыть придётся, – несильно отталкиваю его руку.
– А если не трону, не придётся?
– Может быть, через месяц помою, – интерес к беседе пропадает.
Олег – болтун сказочный. Хватает его на работе.
– Дима, Стас, привет, – улыбаюсь остальным парням, и тут же отворачиваюсь.
Разглядываю чудесный крутящийся стул. Себе такой захотелось. Будет стимул почаще дома бывать.
– А мне значит не привет? – рука Олега ложится мне на плечо, чувствую дыхание рядом со своим ухом.
Поднимаю глаза на девчонок и вижу, что они пребывают в растерянности. Надо их представить, что ли?
– Здоровались с тобой, – отвечаю Олегу. Приподнимаю плечо вверх, в попытке стряхнуть с себя его руку.
– Цветочечка, это было вчера, – ржёт над моим ухом.
Ну что за придурок!
– Этого разве мало? – спрашиваю, обернувшись к нему. Бровь приподнимаю.
– Я думал, ты только на работе так мила, – не унимается.
– Ты слышал выражение «Незваный гость —хуже татарина»? – Олег кивает, не понимая, к чему я клоню. – Смысл непонятен был, да? Могу объяснить.
– Алёнка, не будь такой бякой. В сказках девушки с твоим прекрасным именем такие заюшки, – Стас подключается, опускает голову и легонько целует в меня макушку. Затем стремительно садится на диванчик слева от меня. Следом за ним тоже самое проделывает Дима.
В смысле прямо тоже самое! Сначала целует и только после этого пролазит, занимая свободное место.
Чувствую движение за спиной, резко поворачиваюсь. Со стороны посмотреть – какая-то дёрганная: кручу головой туда-сюда без остановки. Олег замирает с улыбкой на лице, уже немного наклонившись ко мне.
– Только попробуй, Олег, – говорю строго.
– Не успел, брат, – посмеивается Дима.
– Запретный плод сладок, – подмигивает мне Олег и садится рядом с Наташей. – У вас тут уютно, – оглядывается по сторонам. Закуток и правда хорош, если не брать в расчет громкую музыку.
– Знакомьтесь, это Наташа, Оксана, Женя, Олеся, Настя и Кристина, – бегло перечисляю по порядку девчонок. – А это… Дима, Стас и Олежа, – у Олега на щеке дёргается нерв, парни смеются. Девчонки, все кроме Наташи, не могут понять. С ней мы общаемся ближе, она знает о наших с Олегом небольших контрах.
– Вы тоже врачи? – наивно спрашивает Олеся.
– Врачи?
– Тоже?
В один голос уточняют ребята.
– Ну, так Алёна же… – Олеся внимательно смотрит на меня, словно ища поддержки.
– Менты они, Лесь, – тянусь за своим бокалом, но не успеваю. Олег подхватывает мой коктейль первым.
– Алёнка – врач? Она ж труповед, – произносит всё тот же козёл. Далее нюхает содержимое моего стакана. – Ты пьёшь? Вот это новость! Наша примерная девочка пошла по наклонной.
– Ещё слово, и я пожертвую содержимым, но доставлю себе удовольствие, облив тебя, – забираю из рук Олега свою прелесть и тяну через трубочку содержимое. – На дежурстве? – уточняю, переводя взгляд на парней слева от себя.
– А как же. Очень устали, поехали перекусить. Смотрим – твой «Лексус» стоит на парковке. Олег захотел поздороваться, – ржёт Стас, сливая коллегу.
– Боже, я-то думала, вы случайно. Так картина становится ещё хуже. Следите.
Далее девчонки начинают оживлённую беседу. Если их не знать, с виду хорошие парни. Выглядят опрятно: белые рубашки, чёрные брюки, ногти подстрижены, волосы тоже. У Стаса только борода, но нужно отдать должное, она не портит его смазливое личико. Пахнут тоже приятно. Просто я знаю всех их тараканов. У Олега они и вовсе вместо мозгов.
Данный факт он подтверждает в следующую же секунду. Наклонившись ко мне, негромко произносит:
– Тебя твой «благочестивый» отпустил или не знает о гульках? – третье слово выделяет едкой интонацией.
– А не пошёл бы ты нахрен, Олег?
Я прекрасно знаю, о ком он и чего хочет добиться.
– Что ты в нём нашла, Алён? Бабло? Оно того стоит?
– Что ты хочешь? Полечить? Так мне неинтересно. Если тебя распирает оттого, что только ты знаешь о том, с кем я сплю, то возьми и всем расскажи. Или подожди… Ты же боишься? Это меня можно дёргать, с Артёмом такое не пройдёт, – говорю тихо, сама себе напоминая змею.
Залпом допиваю содержимое, игнорируя трубочки. В голову бьёт сразу, как только поднимаюсь.
– Всем хорошего вечера, я танцевать, – голос звучит беззаботно. – Нат, если будете уходить, принеси мне мою сумочку, пожалуйста.
Ответа не дожидаюсь, знаю, что Ната услышала.
Как же всё бесит. От негодования что-то внутри взрывается. Только успела расслабиться, и тут умудрились испортить настроение.
Глава 3
Ещё во сне голова начинает трещать. Понять, что происходит, не получается, как впрочем, и терпеть. «Алён, давай врубай мозг,» – обращаюсь к себе. Приподнимаю голову над подушкой и подсовываю кулак под лоб, стараясь прижать его к голове как можно сильнее. Ощущение, что череп вот-вот расколется надвое, и мозг, мой ценнейший, просочится на подушку прямо через лобный шов. Это моя паранойя, с раннего детства я была уверена, что именно это мое слабое место. Ударюсь лбом и умру.
Спустя несколько минут боль немного утихает, поворачиваю голову и замутнённым взглядом смотрю на часы, стоящие на прикроватной тумбе. Пять сорок пять. Чудесное начало субботы. Может, потеря мозговой жидкости не так уж и страшна?
Спустя пару мгновений начинает звонить телефон. Сомнений в том, что работа зовёт, не остаётся. Кто ещё может быть так жесток?
Тяну руку, не очень удачно, телефон падает на пол. Мне приходится продолжить свой путь. Ползу по кровати, свесившись, нащупываю аппарат. Принимаю вызов и тут же включаю громкую связь.
– Привет, Василёк, – на том конце провода, явно доволен собой Коваленко, он же Олежа. Голос бодрый и звонкий, специально. – У нас вызов. Ты нужна. Грузики. Елисеевская 45. Пустырь начинается, найдёшь?
Как ответить, я просто не знаю. Во рту пустыня. Впору сесть и заплакать. Но сесть-то я тоже, не факт, что смогу. Что за дрянь я пила, раз меня так развезло?
– Разберусь, – каркаю в ответ.
Почему именно перед Олегом приходится так позориться?
– Хорошо ночка закончилась, детка? – слышу ехидные интонации и тут же скидываю.
Сборы занимают у меня ровно пятнадцать минут. После холодного душа мысли о смерти покидают моё бренное тело. Но ехать самой всё равно не хочется.
Спустя минут десять выхожу из такси на пустыре. Как можно догадаться по затраченному на дорогу времени Елисеевская от моего дома рядом, однако, я уверена, что Олег позвонил именно мне не поэтому. Захотел посмотреть, как я буду ползать после клуба в такую рань. На месте пока только я и пара оперов. Не мешают работать.
Как можно быстрее нужно взять все пробы, сделать снимки. С первым я успеваю, но как только достаю телефон, слышу снисходительное к себе обращение.
– Это тебя извозчик так быстро довёз? А мы думаем, что тут такси делало, чуть не тормознули мужика. А что не сама?
– Олег, тебе не надоело придурком прикидываться? – спрашиваю, не поднимая головы от своих «экземпляров».
Проигнорировав мой вопрос, Олег продолжает давить.
– Алён, криминалисты без тебя разберутся, – намекает на то, что делать снимки в мои обязанности не входит.
– Мне так удобней работать.
– Мало ли, как ты их потом используешь… – сегодня он особо в ударе.
Проще его игнорировать.
Этот посёлок уже входит в состав города. Его центральная часть выглядит как элитка, через триста метров пустырь. Народ ждёт, когда сможет продать максимально дорого. Дороги нормальной нет, земля укатана и засыпана гравием. Сейчас слышу, как подъезжает кортеж. Кожей чувствую, как Олег и иже с ним напрягаются.
– Твою мать, а эти тут что забыли, – чертыхается едва слышно.
Где-то совсем близко хлопают двери машин. Много. Синхронно.
– Здоров, мужики, – звучит незнакомый мне голос. Ну и пофиг. Не со мной же здороваются.
– День добрый, – Олег ну ты еще вздохни, интонация словно обиженная. – Вы чего прикатили? Нарики – не ваш уровень. Передоз обыкновенный.
– Один из них – сын зама главы, – в голосе слышится равнодушие. Неприятно скребёт подкорку.
– Города?
– Региона. Так что, парни, можете по домам. В этот раз поимеют не вас.
– Этот вот что ли? – Олег тянется носком ботинка к телу, рядом с которым я стою почти на коленях.
– Блядь, только попробуй, – рявкаю, приподнимая голову.
Выходит настолько резко и громко, что сама от себя в шоке. Парни из службы безопасности тоже.
– Ты что сегодня с цепи сорвалась? – Олег, на редкость, выглядит растерянным. Не ожидал, что я так умею. – Это же труп, – пренебрежительно.
– В первую очередь это, – поднимаюсь на ноги и ладонью указываю на лежащее рядом тело, – и это, – указываю на следующее, – и даже это, – делаю взмах в сторону отдаленно лежащего тела парня, – люди. Мертвые, но всё же люди. Будь человечнее.
– Странно это слышать от тебя, – усмехается. Как же хочется послать это чучело, но при посторонних не стоит.
– Кто это у нас тут такой дерзкий цветочек? – ко мне обращается тот парень, что отправил Олега домой. – Григорьев Николай Степанович, – протягивает мне руку.
– Алёна Богдановна, – пожимаю, предварительно стянув перчатку. Фамилию намеренно не говорю.
– Васильковская? – глаза собеседника округляются. – Я вас не так представлял.
– И как же меня представляли? – беседа становится интересной. Вдруг что новое услышу.
На мне сейчас тёмные джинсы и удлинённая чёрная толстовка. Волосы немного растрепались от капюшона. Машинально заправляю за ухо выбившуюся из хвоста прядь.
– Мне нельзя было трогать их, а ты после «мертвого тоже человека» так легко поправляешь? – оборачиваюсь на голос Олега.
Не сразу его понимаю. Когда же доходит… Грани его злопамятности мне неподвластны. Отворачиваюсь, не ответив.
– Постарше. Пополнее. Пониже ростом. И более покладистой, что ли, – вполне дружелюбно произносит Николай Степанович.
– Столько «п» во мне нет, – улыбаюсь в ответ.
– Так даже лучше, – ну всё, сейчас начнется.
О том, что я прекрасно выгляжу, знаю. О том, что не вяжусь с образом судмедэксперта, тоже. Но обсуждать это на работе смысла не вижу.
– Заключение Вам смогу отдать после трёх. Сами подъедете?
– Сам. Я думал, Вы со следственным по большей части работаете.
– Работаю с теми, кто первым разбудит, – бросаю по-доброму смешливый взгляд на Олега.
Лет шесть назад мы с ним неплохо ладили. Не сказать, что ностальгия, но знаю, что может быть неплохим. Он тут же подходит поближе.
– Алён, какое тут заключение? Обдолбались парни дрянью какой-то.
– Во-первых, я так не думаю. Вон тот, – киваю на того, что подальше, – употреблял не критично долго. Максимум полгода. Эти же, так скажем, тут залётом. Во-вторых, узнаем, что именно за дрянь. Может, не только наркотики.
– Опять ты в астрал выходила, – подшучивает Олег.
Оглядываюсь по сторонам. Кучу народа согнали. Хорошо, что успела пораньше. Затопчут, как кони, всё вокруг.
Найдут тут, Олег, твои криминалисты что-либо, конечно. Жди.
– Сейчас всё руководство прикатит, – говорит Николай с каким-то отчаянием.
– Сочувствую, – прекрасно его понимаю. Чем больше дёргают, тем меньше времени на фактическое выполнение работы. То одному доложи, то другому. – Я всё. Всем хорошего дня, – произношу, доставая телефон. Нужно вызвать такси. Сюда хрен кто пропустит, придётся пройтись.
– Смотри, кто приехал, – снова говорит мне на ухо Олег. Зачастил.
Даже не оборачиваясь, я знаю, чей взгляд жжёт мой затылок. Артём.
На удивление, меня это даже не трогает. За столько лет произошло выгорание.
– Всем доброго утра, – произношу погромче, направляясь к дорожке.
– Дождись меня, – бросает мой бывший прохладно. Тон повелительный.
– Я с Олегом, – поднять голову и посмотреть в глаза не удосуживаюсь. – Надо побыстрее заключку. Кровь стынет, – поднимаю сумку повыше.
Направляясь за Олегом, который, даже не сомневаюсь, обществу моему не рад, спасибо, хоть не послал.
– Вы поругались? – спрашивает он, спустя несколько минут выезжая на асфальтированный участок.
– Высади меня где-нибудь чуть подальше, здесь хрен дождёшься такси.
– Что ты за баба такая, Алён? Довезу я тебя до бюро.
– Спасибо, – разглядываю свои колени.
– Трудно общаться нормально? Как только раньше получалось… – обрывает себя, резко замолкает. – Алён, нафиг оно тебе надо? Тридцадка уже была?
– Полтора года назад, – смеюсь.
– Сейчас больше двадцати трёх не дать, – отрывает взгляд от дороги, рассматривает лицо. Мои губы кривятся. Ещё бы восемнадцать сказал. – Ой, началось… Двадцати пяти, тебя устроит? – уточняет, я киваю. – Алён, пора деток, семью.
На грудь начинает давить неизвестная сила. Комок посреди горла растёт.
– Олег, ты ведь знаешь… Давай мы не будем.
– А ты кроме как с ним, с кем-то пробовала? Может, не в тебе дело.
– Я в принципе больше не пробовала. Мне достаточно того, что я по результатам обследований вижу сама.
– Так взяла бы и попробовала! – критически повышает голос. – Это несложно. Мало ли, что там пишут. Часто ведь ошибаются! Ты сама врач, знаешь, как бывает у ваших, – последние слова говорит тише. Зато руки на руле сжимаются до белых костяшек.
– Не отвлекайся от дороги. Прошу, – стараюсь дышать глубже.
Он, конечно, прав. Столько случаев чудесных бывает, но просто завести ребенка для себя… не моё. Если бы так получилось, родила бы малыша с радостью. Но я настолько привыкла… Шесть лет с одним и тем же, а так, искать кого-то? И где?
Глава 4
Ближе к обеду голод смещает головную боль с первого места в «топ двадцать приоритетов». К счастью, я эгоистка, и поэтому сразу же иду есть, не дожидаясь ухудшения состояния. Выйдя на улицу, жмурюсь, словно летучая мышь, выброшенная на солнцепек. Несмотря на большое количество ламп, рабочие помещения достаточно темные. Телефон вибрирует несколько раз подряд. Первым делом отвечаю Николаю, сообщая, что информацию по своей части смогу отдать через пару часов. Остаются непрочитанными сообщения от Наташи и Артёма. Нате перезваниваю.
– Алло, ты куда пропала? Я уже начала волноваться, – отвечает бегло, и тут же начинает отчитывать кого-то, судя по тому, что звук стал приглушеннее, прикрыла рукою динамик. Она почему-то убеждена, что так становится не слышно.
– В смысле ты меня потеряла? Я дома спала. Правда, уже на работе.
– Так ведь суббота, – возмущение в голосе подруги смешит. Будто впервые узнала о моей работе по выходным.
– Люди умирают и в выходные, родная.
– Во дают!
В Нате умерла гениальная актриса, в её голосе слышится неподдельное изумление.
– Так что там было в баре? Я что, язык за зубами плохо держала? В чём заключалась причина беспокойства?
– А ты что, не помнишь? – открыто смеётся.
– Вообще-то не очень.
– Рот свой ты и правда плохо блюла. Но язык шалил не твой, а чужие.
– Что? – яснее от её слов не стало. Множественное число в отношении чужих языков немного напрягает. – Выражайся яснее.
– Да куда уж, и так. Какой-то мужик запихал тебе в рот свой язык, а ты так отчаянно на нём висла, что мне неудобно было вас отвлекать. Думала, он тебе до мозга достанет. Может, не зря переживала, раз ты не помнишь?
Пульс учащается. Да быть такого не может! Но вчера я бы сказала, что нельзя абсолютно ничего не помнить всего после трёх коктейлей.
– Нат, а я что-то с этим человеком ещё пила?
Это же надо быть такой дуррой! Кто-кто, а я о последствиях в курсе.
– Алён, я не следила. Бокальчик один видела. А потом Артём тебя утащил.
Упоминание об этом мужчине перекрывают переживания о том, что я по глупости могла что-то употребить.
– Кто меня забрал?
Сказать, что я в шоке, – ничего не сказать.
– Малыш, ты там точно в порядке? Пугаешь.
– Я не помню, Наташ. Ни хрена. Обрисуй кратко, – прошу подругу, параллельно делая электронный заказ.
– Ты от нас ушла, решила потанцевать. Одному из твоих парней позвонили. Дима который. Они стали поспешно собираться. Тебя один из них хотел с собой забрать, но ты снова его послала. Точно не слышала, но вывод по его роже сделала. Минут через сорок Артём прикатил, – тон Наты меняется. Становится пренебрежительно-агрессивным. – Я запрещаю тебе с ним общаться. Мужлан неотёсанный, блин. Что ты в нём только нашла? Зная тебя, не бабло, – вздыхает печально. – Так, на чём я остановилась… Точно. Ты к тому моменту сосалась с каким-то парнем, вполне симпатичный такой, тёмненький, смугленький. Мы с Женей, остальных уже не было, даже немного завидовали, – лукаво смеётся. Обе они любят мужей, стопроцентно. – Потом залетел твой медведь, сказал что-то парню, бедолагу аж перекосило, а тебя увёл. Потом вернулся за твоей сумочкой. «Сумку быстро дала,» – Ната, можно сказать, почти успешно пародирует Артёма, интонации точно его. – Где его манерам учили? Даже не поздоровался с тётей Наташей. Ты, блин, с ним спишь, можно сказать, только потому, что я тебя против него не настроила. А могла бы.
– Могла бы, родная. Но я и так с ним не сплю.
– Вот достижение! Сколько недель? Спорим это от того, что тебе просто некогда.
– Не начинай.
– Я хочу твоих малышей понянчить, желательно до своей пенсии, – завелась, затарахтела. Хуже мамы, честное слово.
– Установку приняла. Буду держаться курса. Ладно, любимка, я буду есть, заказ принесли.
– Люблю тебя, милая, – произносит и тут же скидывает.
После разговора с подругой становится только хуже. Такой долгожданный аппетит пропадает. Хочется вернуться на работу и сделать анализ крови, только уже своей. Может, у меня паранойя? Хотя в отношении умерших парней подозрения оправдались… Может, и насчет себя мысль верная? Ну, нет, я нечасто хожу в бары. Разве могло так повезти?
Пока жую, еле впихивая в себя еду, телефон снова вибрирует, только теперь звонок отражается на экране.
– Сложно ответить что ли, я не пойму? – раздаётся громкий возглас Артёма. – Ты где?
– Здравствуйте, Артём Михайлович. Заключение еще не готово. Анатолий Федорович провёл не все вскрытия. Если бы ваши люди его не отвлекали так навязчиво, он бы, может, и успел. Объединю данные и скину на почту. Оригинал будет у Николая. Он первый попросил, и структура приоритетнее.
– Ты меня побесить вздумала? Алёна, что, твою мать, происходит?
– Тройное убийство. Преднамеренное.
– Что ты несёшь?
– А Вы о чём, Артём Михайлович? Я о работе.
– Сука… Как же с тобой тяжело. Думаешь, я из-за хомяков твоих позвонил? Ты пьяная ночью висишь на хрен пойми ком. Пару минут – и он бы тебя поимел прямо там, в туалете. Да мне дела сейчас нет до работы! – Не надо видеть собеседника, чтобы понять, в каком он состоянии. И так ясно – он в бешенстве.
– Не хочу даже знать, откуда у Вас информация о том, где, как и с кем я провожу свободное время. Если Вас не интересуют детали расследования, то всего доброго.
– Стой, – строго, но очень устало произносит Артём. – Я соскучился. Адски.