- -
- 100%
- +
Ну… Я, кажется, тоже рада.
В общем день прошел отлично и шумно. И домой я вечером ехала нагруженная подарочками, цветами, объевшаяся, веселая, уставшая и немножечко хмельная. Причем даже не от алкоголя, а от общения, куража, смеха и впечатлений.
А когда я уже почти дошла до подъезда, прозвучал чей-то недовольный голос:
– Ну наконец-то!
– Что? – Я непонимающе оглянулась.
За моей спиной никого не было. Я покрутила головой, так никого и не нашла и пошла дальше.
– Эй! Ты куда намылилась?! Может, все же уже проявишь сознательность и поможешь? – все так же ворчливо и крайне брюзгливо спросил кто-то.
Причем я даже не могла понять, это мужчина или женщина обращается ко мне.
Я снова оглянулась, ища взглядом. Но нет, никого не увидела. Совершенно пустая дорожка. Кусты по обеим сторонам. Вороны вон прыгают. Но это же не скворцы, вороны не разговаривают.
– Кто здесь? – спросила я.
– Я!
– А кто… «я»?
– Вот же убогая! Ниже смотри! – скомандовал голос, и, судя по звуку, собеседник явно стал ближе.
Да кто ж там за кустами прячется? Я шагнула в сторону и заглянула. Пусто. Обычный газон, клумбочки, никого живого.
– Да не с той стороны!
Мне уже стало интересно. И я как дура, вернее, как героиня фильма ужасов, пошла в другую сторону и заглянула за другие кусты, пытаясь найти дедулю или бабулю, которым чем-то не угодила.
– И? – спросила я, так и не увидев никого.
– Да ты глаза-то опусти!
Я опустила. Трава. Кусты. Под кустом… хлеб? Круглая буханка?
И в этот момент эта «буханка» открыла глаза и уставилась на меня.
– Твою ж бабулю! – Я шарахнулась в сторону, запуталась в ногах и чуть не упала.
– Так, ты мне вот это брось! Никаких бабуль! – строго ответил мне… колобок.
– Глюки? Опять? – грустно пробормотала я и выпрямилась так, что мне перестал быть виден собеседник.
– Эй! Дамочка! – позвал он. – Ты давай свои душевные терзания отложи на потом. Некогда мне. И так искал тебя несколько дней.
– Зачем? – Я снова перегнулась через кусты. – И почему «несколько дней», если я тебя впервые увидела в витрине позавчера?
– Потому! Это у вас, безмагичных жителей этого мира, прошло всего ничего, а в нормальных мирах… Между прочим, все по твоей вине!
– Это-то с какой стати?! – возмутилась я. – А что именно якобы по моей вине?
– А кто забрал ключ, сбежал и не пришел принимать имущество?!
– Чего? – опешила я. – Какой ключ? Куда сбежал? Какое имущество? Так! Стоп! Ты вообще говорящее тесто и моя галлюцинация. С какой стати вдруг ты мне претензии предъявляешь?!
– М-да… – Колобок поскучнел. Прикрыл на время глаза, а потом пробормотал: – Значит, коротким путем не выходит. Ладно, начнем иначе. Итак. Я Колобок, Колобок, я от бабушки ушел, я от дедушки ушел… Так нормально?
– Нет. Там еще было про сусеки и амбар.
– Ты совсем дура?! – возмутился он. – Какие сусеки? Какой амбар? Это была упаковка муки высшего сорта!
– А заяц был?
– Какой заяц? А-а-а… заяц. Нет. Откровенно говоря, бабушки и дедушки тоже не было.
Я помолчала, а потом решила, что наш диалог хоть и глупый, но все же затягивается, ведется вполне разумно и на сумасшествие не тянет. Значит, по неведомой причине я столкнулась с чудом. Все как в фэнтези-романе, которые я люблю, уважаю и регулярно почитываю для настроения и повышения уровня волшебства в крови.
– Давай-ка выкатывайся сюда, на дорожку, – велела я ему. – Поговорим нормально. Расскажешь, что там у тебя за проблема и про какой ключ ты говорил.
– Ну наконец-то! Что ж все такие тугие и трудные-то стали?..
Хлебобулочное изделие подпрыгнуло, покатилось, нырнуло в переплетение кустов и выкатилось ко мне под ноги на асфальт.
– А ты печеный, а не жареный, – сообщила я ему.
– Спасибо, боярыня Очевидша, я в курсе.
– А почему?
– Жареное вредно, от него растет…
– Холестерин? – перебила я.
– Задница! – отрезал он. – Бери меня на руки, неси домой уже. Устал. Сутки тебя по мирам разыскивал, еле взял след. Все расскажу, но сначала давай уберемся с улицы. Видишь вон тех черных? Чуть не сожрали, твари пернатые!
Вороны, оказывается следившие за нами, каркнули, поддакивая.
На ощупь он оказался… ну как хлеб. Обычная такая большая круглая буханка хлеба с хрустящей даже на вид корочкой. Я поднесла его к лицу и понюхала.
– Эй-эй! – всполошился он. – Ты мне эти свои обнюхивания не устраивай! Я тебе не какая-то там еда, а твой путеводитель.
– Путеводитель у меня в телефоне, – сообщила я. – А ты фольклорный персонаж.
А дальше я непочтительным образом сунула его под мышку, прижала локтем к боку, подняла с асфальта свои сумки и пакеты, временно туда поставленные, и пошла домой.
Колобок притих, всю дорогу до дома молчал. А я наконец открыла своим ключом дверь, вошла и увидела множество воздушных шариков, висящих под потолком в коридоре.
На лицо невольно наползла улыбка. Мама с папой…
– Ма! Па! Я дома.
И так приятно было это крикнуть, черт побери. Ни разу за все месяцы, что я жила у Димки и Аделаиды Львовны, такого я себе не позволяла. У них было так не принято. Они просто сидели по своим норкам. Ну пришла и пришла, молодец, разувайся, иди в комнату. И не любили, если я выходила их встречать. Димка аж беситься начинал, мол, что ты меня контролируешь? Я что, не могу спокойно прийти домой без того, чтобы ты с порога со своими вопросами накидывалась?
Моими вопросами было: Как прошел день? Устал? Как погода? Не замерз? Есть хочешь?
В общем, совсем другой семейный уклад. И только сейчас я поняла, как же мне не хватало вот этого приветствия с порога. Обозначить, что я дома. Чтобы меня вышли встретить, если могут. Или чтобы выглянули на секунду из кухни и улыбнулись. Или оторвались от своего дела, как папа, когда я заглянула в гостиную, и спросили:
– Устала? Как день прошел?
А мама, заметив Колобка, сказала:
– Давай сюда хлеб, на стол порежу. Но, вообще-то, Янка, могла бы и в пакет положить. Ну что за манера таскать еду вот так, в руках?
Притворяющийся обычной едой фольклорный персонаж вздрогнул. Пришлось мне его сильнее прижать к боку.
– Не, мам, это не еда. В смысле, не хлеб. Это волшебная штука. Я завтра перееду же в новое жилье, вот для специального обряда и купила. Есть его не планируется. Это типа через порог вперед себя закатить, чтобы дом – полная чаша.
– В наши годы в новое жилище запускали первыми кошек, – закатил глаза папа. – А сейчас хлеб закатывают… Странные обряды.
– И не говори, Мишань. Это небось из этих… Помнишь, я читала тебе, где еще нужно красные трусы на люстру вешать? Причем кружевные.
– Ну, мам! – вмешалась я. – Это другое. Не Симорон.
– Во! Точно! Я еще пыталась вспомнить, что за Семен Семеныч и как он связан с трусами на люстре.
Папа покачал головой и улыбнулся. Я прыснула от смеха и понесла хлебного сталкера в свою комнату. Пусть я уже не жила с родителями, но мою комнату они все еще сохраняли для меня почти в первозданном виде.
– Ты нормальная?! – прошипел Колобок, как только мы с ним остались наедине. – Закатить меня через порог, чтобы дом – полная чаша?! Что за извращенцы живут в твоем мире?!
– Ой, кто бы говорил? – буркнула я, опуская его на письменный стол. – Сам-то? Кто мне рожи корчил с витрины? А кто меня преследовал и разыскивал?
– Ага! Я так и знал, что ты меня видела! – жутко обрадовался он вдруг.
– В смысле? Я же тебе отвечала.
– Ты глупая? Я за стеклом стоял. Стекло толстое, противоударное и зачарованное. Стояла у витрины, глаза пучила, ртом шевелила… Но это хорошо, что ты еще тогда все видела. Значит, я не ошибся.
– В чем? – устало спросила я, присев на стул. – Чего тебе вообще от меня надо и зачем ты меня нашел? И почему я тебя вообще вижу, слышу и разговариваю, блин, с хлебушком?!
– В голове у тебя хлебушек! – скорчил он рожу и пошлепал толстыми губами из румяного теста. – А я потомственный Колобок.
– Ну да, потомственный… Не бывает вас потомственных. Хлеб размножаться не умеет, потомства вы не даете. О! – Дошло до меня. – То есть твое имя действительно Колобок? Как в сказке?
– Да. Искал я тебя, потому что по твоей вине булочная провалилась куда-то в безвременье.
– Здрасьте, приехали? А я-то тут каким боком? Я вас вообще всего раз видела, даже внутрь не заходила.
– А кто утащил ключ?!
– Так, давай уже нормально. Я не знаю, про какой ключ речь. И не понимаю ничего про некое непринятое мной имущество.
– Ты утащила фартук и колпак?
– Ну-у… Да. Случайно! Просто машинально с ними ушла. Но я потом возвращалась, чтобы вернуть. Искала вашу булочную-кондитерскую, но не обнаружила на том месте.
– Естественно! Марьян от нее, считай, отрекся, вышвырнул ключ и ушел. А ты унесла его в другой мир. Вот Мимоходом и провалилась в безвременье.
Я глубоко вдохнула. Затаила дыхание. С шумом выдохнула.
– Ты отвратительный рассказчик. Нормально выдай информацию, пожалуйста. И быстро. Меня родители ждут. У меня вообще-то сегодня день рождения, по плану праздничный ужин, а ты мне голову морочишь. Как можно мимоходом куда-то провалиться? И кто такой Марьян?
– Марьян – это тот парень, который швырнул на мостовую форменный фартук и колпак. Марьян Брикс. Боевой маг, лучший в своем взводе.
– Э-э?! – Я аж глаза выпучила. – Боевой маг?! Взвод?! Как он угодил в пекари и кондитеры?
– Война ведь закончилась. Короне нужно было как-то наградить своих верных соратников. Ну и вообще, вписать в мирную жизнь, чтобы не пошли бродяжничать и грабить. Это тебе не шутка – множество боевых магов, сильнейших причем, раз выжили. Вот им и выдали пенсии и в собственность различные заведения тем, кто особенно отличился. Чтобы на жизнь могли как-то зарабатывать.
– А этот Марьян, значит, не захотел? Или не смог? – уточнила я.
– Ну… Второе. Не дается ему сдоба и сладкая выпечка ни в каком виде. Но в оправдание могу сказать, что он прекрасно готовит мясо.
– Так и готовил бы мясные пироги или шаурму… – пробормотала я и потерла лоб.
– Умная какая… Ну психанул парень, с кем не бывает? Может, и дошел бы до мясных пирогов. Не успел. Выскочил немного охладиться, сбросить излишки магии, а тут ты, ушлая какая… Взяла и украла ключ.
– Ничего я не крала! Я уже сказала, что пришла почти сразу и все принесла, чтобы вернуть. А вас там уже не было. Кстати! Если булочная там, то почему ты тут? Ты же в витрине был.
– Потому что я живой. Ну… почти. Нечисть я как бы.
– Нечисть… – повторила я.
– Марьян остался в своем мире. Поди тоже теперь ищет способ вернуть «Мимоходом!». А все. Владелец больше не он.
– А кто?
– А ты! Дурища необразованная! Сказал ведь уже несколько раз! Он отрекся! Ты ключ поймала, забрала, унесла. Где ключ?
– Понятия не имею.
Я напрягла память, пытаясь вспомнить, что сделала с теми фартуком и колпаком. Я приехала домой. Вывалила все из сумки, убрала ее в шкаф. На другой день с рюкзачком, в который переложила кошелек и документы, поехала забирать свои вещи из квартиры Димки и Аделаиды Львовны. А куда делось все остальное из сумки? Вообще не помню.
Встав, я заглянула в шкаф, под кровать, на стул, куда часто скидываю вещи. Пожала плечами. Потом сказала Колобку:
– Сиди тут. Я пошла ужинать, а то меня там ждут мама с папой. И поищу в стирке, может, туда отнесла. Ключ как выглядит?
– Боги, послали же убогую! – Были бы у Колобка руки, он бы шлепнул себя по лбу. – Ключ выглядит как ключ.
– Еще раз меня оскорбишь, покатишься по лестнице на свободу. Еще и ускорения придам. Не смей меня обзывать. Никогда!
Я встала и пошла к выходу из комнаты.
– Прости, – донеслось мне вслед, хоть и не сразу.
Я обернулась уже на пороге, открыв дверь. Колобок со стола смотрел на меня насупившись, добавлять ничего не стал, но я решила, что извинения достаточно.
– Принято, – сообщила ему и вышла.
Родители и правда меня уже ждали. Удивились, что я так долго пробыла в комнате, а сама даже не переоделась. Но потом мама предположила, что я просто залипла в телефоне. Я не стала ее разуверять.
Мы поужинали. Выпили по бокалу шампанского. Съели по куску именинного торта, теперь уже настоящего, с кремом, шоколадом и взбитыми сливками. Было хорошо. Я не торопилась уходить из-за стола в комнату, где меня ждала чокнутая ожившая сказка. Тем более что я планировала снова жить отдельно от родителей, и видеться мы опять будем нечасто. Мама даже заикнулась, мол, не хочу ли я снова жить здесь, дома? Но я улыбнулась и развела руками.
– Ну, мам…
– Да все я понимаю, – вздохнула она. – Просто мы скучаем.
Фартук и колпак нашлись лишь после того, как я спросила маму, не видела ли она их. Оказалось, и видела, и даже постирала с отбеливателем, чтобы удалить пятна от варенья и шоколада. А потом еще и погладить успела и положила в стопку с прочими свежепостиранными и отглаженными вещами.
– А там в кармане?.. – начала я, не зная, как сформулировать вопрос про неведомый ключ.
– Да, я вынула. В коридоре повесила на ключницу. Там, кстати, есть свободные брелоки. Если хочешь, прицепи какой-нибудь. Это от чего?
Угукнув и не ответив, я поспешила в коридор. На крючочке, среди наших связок, обнаружился подвешенный за колечко черный длинный ключ под старину. Такой, словно он от винтажного замка.
Я с опаской смотрела на него. Снимать его с крючка было страшно. Да ну в пень все эти чудеса…
Хотя… Мама же его брала, ничего страшного не случилось.
Глава 4
Незолотой ключик
Цапнула я ключ, сжала в руке, и вот тут-то все и случилось.
Во-первых, он ударил меня током. Сильно. Словно я в розетку пальцы с шпилькой сунула. Ну да, да, я не самый спокойный ребенок и успела отличиться в детстве.
Во-вторых, он меня поранил чем-то. Поверхность с зазубринами, я умудрилась о нее ощутимо оцарапаться, аж кровь выступила.
В-третьих, он засветился. Светомузыка прямо… Довольно яркое сияние возникло вокруг моей руки, сжимающей ключ, вспыхнуло и погасло.
Ну в-четвертых, я от испуга и боли вскрикнула и выронила эту магическую фиговину себе на ногу. Прилетело знатно. Был ключ тяжелый, кованый, приземлился неудачно, отбил мне пальцы на ногах.
Я взвыла и шарахнулась.
– У-у-уй!
– Ты что там творишь, ребенок? – вышла в коридор мама. – А, понятно. Калечишься, как обычно. Что уронила и разбила?
– Мама! Блин! Как же больно-то! – Я потрясла рукой, а ногу поджала, изображая большую неуклюжую цаплю.
– Идем, горе луковое. Перекисью залью порез. Чем умудрилась-то? – Покачала она головой и закатила глаза. – И подними свой ключ, а то в темноте кто-нибудь наступит.
Ключ я подняла. Но не голой рукой. Второй раз на эти уловки магических тварей не попадусь! Я сначала взяла с верхней полки шарф и уже через него подцепила ключ.
Тот признаков нездоровой активности не подавал. Напасть больше не пытался. Не светился. Не кусался. Не царапался. Но маму я все же спросила, пока она мне поливала порез на ладони перекисью водорода, не поцарапалась ли она сама об ключ?
– Нет, конечно. Он же отшлифованный, гладенький, – спокойно ответила она. – Может, завтра не будешь переезжать? Сегодня клининг все отмыл, папа прямо рано утром туда бригаду отправил и за всем проследил. Но куда ты с порезом?
– Ну, мам! Я уже взрослая! Ну и вообще, – сконфузилась я под ее взглядом.
– Димка тебе не звонил? А Марина? – перевела она тему.
– Нет. – У меня сразу испортилось настроение. Я как-то так погрузилась во все эти сказочные странности, что и думать уже забыла про двух предателей. Сейчас маме пояснила: – Я их везде заблокировала. И не беру пока трубку с неизвестных номеров.
– Ну и правильно. Этот… мне звонил. Гадости про тебя говорил.
– О как! – Я села ровно. – А ты что?
– А я сказала, что еще раз позволит себе подобное и побеспокоит меня или тебя, и я сама, лично, утащу у тебя компромат на него и отправлю куда следует.
– Да-а-а?! А он?
– Нецензурно выбранился и бросил трубку. Козел!
– Козел! – подтвердила я. – Хорошо, что вы с папой помогли мне так быстро от него переехать.
– Ага. Завтра с тобой поехать туда, в студию? Будешь что-то из вещей еще забирать?
– Не-а. Ну вот форму только, которую ты постирала.
– Красивая, кстати. И надпись забавная. А почему «Мимоходом»?
– Ну… Не знаю, – растерялась я. – Но прикольно, да?
Мы еще немного поболтали, потом я забрала из отглаженной стопки вещей фартук и колпак. Захватила ключ, так и завернутый в шарф, и пошла в свою комнату, где меня ждал Колобок.
Не успела закрыть за собой дверь, как он заявил:
– Я все почувствовал. Молодец. Приняла ключ, привязала его к себе кровью. Марьян, конечно, лопнет от злости, но сам виноват.
– Почему? – Я присела напротив.
– Потому что надо было самому это сделать. Ему же четко все рассказали. Что если не привязать кровью, то органической привязки нет. Что если не отдаться душой и эмоциями, то и слияния не будет. Ну и что вышло? Психанул, форму скинул, и привет! Если бы вернулся прямо сразу и забрал его, то, может, булочная его бы и простила. Она ведь не злая совсем, волшебная же. И очень любит компанию. А так он, считай, ее в другие руки передал, отказался. Она и обиделась. Ушла.
– Ушла? Ты же говорил, что перенеслась куда-то в небытие. Когда врал? Тогда или сейчас?
– Не придирайся!
– А ты не юли́. Ну-ка! Давай все четко, ясно и понятно. И как ты почувствовал про ключ? Кстати, он поранил мне руку сильно и светился, и током еще ударил.
– Не током, а магией. И не поранил, а взял крови для привязки. А свет – это побочное явление.
– И-и-и… Куда ушла булочная? И булочная ли она? Или кондитерская?
– Какая разница? Как назовешь. Пекарня. Булочная. Кондитерская. Неважно, главное, что в ней всегда, с самого момента ее взросления. только пекут-выпекают и продают это желающим. Это ее специализация.
Я сделала мысленную пометочку, что возможны и другие похожие заведения, живущие своей жизнью и уходящие невесть куда.
– И?! – Я строго нахмурила брови.
– Ну да, да! Вот ты зануда. Ушла. Встала на свои лапы и ушла. Она ведь может.
– У нее еще и лапы?! Где?! Она же стояла прямо на асфальте, и крыльцо имелось.
– Боги! Какие же примитивные людишки живут в этом мире. Ну не лапы. Ноги. Самые обычные курьи ножки.
Я аж булькнула, издав нечленораздельный звук. Помолчала, собираясь с мыслями, и уточнила:
– Избушка? На курьих ножках? Но булочная выглядела обычным каменным двухэтажным домиком.
– Нет, конечно, не избушка уже давно. Это только первое время после вылупления они такие, типичные избушки. А потом растут, увеличиваются, выбирают образ жизни и специализацию, под них снаружи меняют фасад и вывеску, внутри – тоже под выбранную деятельность – переносят стены и выращивают нужное количество комнат.
Я молча таращилась на Колобка. Пауза затягивалась. В какой-то момент он начал нервничать, отводить глаза, и я поняла, что и сейчас он еще не всю правду мне выложил.
– Колись давай!
– Зачем?! – испугался он. – Я печеный, меня нельзя расколоть.
– Выкладывай все полностью. Много таких избушек на курьих ножках существует? И какие они? И откуда берутся? Где рождаются? И что, те, кто начинают в них жить и работать, становятся как Баба-Яга?
– Где избушки вылупляются, никто не знает. Откуда берутся их яйца, тоже неведомо. Новорожденных избушат никто не видел, но всем известно, что они вылупляются, а не рождаются. Просто однажды они приходят к людям, уже став большими. Сначала это обычный одноэтажный деревенский домик с печью. Они могут оставаться на одном месте, пускают в себя кого-то пожить. Скучно им быть одним. Чаще всего ведьмочек или магичек. Могут под них свой внешний вид менять и где-то на одном месте обживаться. Но чаще снимаются с места и путешествуют. Изучают миры. Потом, став взрослыми, выбирают, чем хотят заниматься в своем дальнейшем существовании, и начинают изменять себя под выбранную цель. Отращивают второй этаж, крыльцо, вывески, витрину, стены каменеют и меняют окрас.
– С ума сойти! – выдохнула я.
– Ну а потом подают заявку в ковены или королевским службам, что готовы существовать в связке с магами и чародеями. И тогда уже им помогают подобрать того, кто будет вести… хозяйство? Быт? В Мимоходом – это всегда тот, кто умеет и любит печь. Вот с Марьяном вышла осечка. Выпечку он любит, а вот печь не очень. Ты как? Должна уметь, раз привязка сработала.
– Не отвлекайся. Да, люблю, умею, обожаю. А какие еще есть избушки? Ты про какие знаешь? И почему «Мимоходом»? И зачем на вывеске восклицательный знак? На названиях не ставят знаки препинания.
– Какой знак? Просто «Мимоходом».
– В конце слова. Багет и кексик.
Колобок задумался. Пошевелил толстыми губами. И озадаченно сказал:
– Это просто багет и кексик. Для красоты. Не знаю я ни про какой знак.
– Да? – Я потерла шею. Встала и взяла с кровати сложенный фартук. Там на кармашке была вышивка. Вот ее я и показала Колобку.
– И? Красиво. Кексик – потому что сладости. Багет – потому что хлебы разные. Что не так?
– Ладно-ладно. Значит, я неверно прочитала, и булочная называется просто «Мимоходом». Так почему именно так?
– Потому что на месте не стоит. По мирам ходит. И у нее чародеи, когда меняются по естественным причинам, всегда из разных реальностей. Она любит путешествовать. Специально ее и не найти. Но вдруг можно наткнуться мимоходом, забежать и купить вкусную выпечку.
– Но адрес же?.. Я видела. И даже запомнила. Там на вывеске было: ул. Сладкая и номер дома – тринадцать.
– Это просто адрес регистрации в одном-единственном городе, чтобы получать письма и заказы. Магическая привязка. Ну и в редкие визиты в родной мир там и встает.
– А ключ? – кивнула я на магическую штуку.
– А ключ избушки сами из своего нутра исторгают. И через него привязку и осуществляют.
– То есть все-таки избушки на курьих ножках – это их общепринятое название, даже если они выглядят двухэтажными коттеджами, – утвердительно заявила я. – А какие еще бывают избушки? Ну же! Рассказывай!
– Какая же ты нудная! У тебя в голове должен быть хлебушек, пирожные, тортики.
Я прыснула от смеха и уверила, что именно хлебушек у меня в голове и есть после всего произошедшего. А из остальных избушек Колобок смог назвать только кофейню, потому что она была подружкой нашей кондитерской. И ее чародеи всегда приобретали большие партии выпечки. Еще он знал про ателье.
А дальше отмахнулся, сказал, что всех их не упомнишь. Сама со временем узнаю про остальные избушки на курьих ножках. Но вообще, лучше так их не называть, ведь взрослые избушки уже изменили свой облик под специализацию и выглядят красивыми домами, а не деревенскими избами.
А как называть? Да никак. Есть название у каждой, это как имя у нас с ним. Вот им и называть.
– Что-то ты путаешься в показаниях, – прижучила я его. – Такое ощущение, что ты сам знаешь не все. То говоришь, что они официально называются избушками на курьих ножках, а то заявляешь, что так их называть не надо. Вот я человек. И как бы я ни меняла свою внешность, человеком быть не перестану.
– Какая ж ты нудная! – закатил глаза Колобок. – Давай пошли. Нас ждет Мимоходом.
И я поняла, что права. Он действительно просто не все знает и путается. Но сегодня идти, конечно же, никуда не собиралась.
– Завтра. Сегодня спать ложимся, – заявила я. – И вообще, иди в шкаф. А то мне нужно переодеваться, и тебе нечего на мои девичьи прелести пялиться.
– Ты совсем дур… – вытаращился он на меня, но тут же исправился: – дорогая. Забыла, что я хлеб? Я из теста. Мне твои девичьи прелести – примерно как тебе ножка стула или спинка дивана. Та же степень привлекательности.
Ночью мне снились избушки на курьих ножках. Они водили хороводы, чаевничали, сплетничали о нас, людях.
Дичь лютая. Но и та информация, которую мне выдал Колобок, была далека от нормальности. Я его все же засунула в шкаф, закрыла дверцу и подперла ее стулом. А потому что нечего! Я еще не настолько сошла с ума, чтобы рискнуть и лечь спать в одном помещении с ожившей сказочной хтонью.
Опущу все те неприятные слова, которые изволил исторгнуть из себя Колобок, пока я его запирала. Пообещала ему, что вот прямо сейчас он отправится искать зайца, медведя и Серого волка. И если попадется лисе, то это уже не моя забота.
– Какой еще лисе? У вас в городе живут лисы? Волки?
– Хуже. У нас живут люди, машины, собаки и дети, – буркнула я и захлопнула дверцу шкафа.
Утром родители старались не шуметь, собираясь на работу, но у них плохо выходило. Они отвыкли, что я живу с ними, и то что-то роняли, то начинали говорить в полный голос.