Проклятие Бессмертных: Король в Белом. Книга 4

Каел с оглушительным рёвом вскочил со своего трона. Он с такой силой оттолкнул массивное деревянное кресло, что оно проскрежетало по каменному полу. Все остальные невольно отпрянули. Он занёс кулак и с размаху ударил по одной из огромных каменных колонн. От удара содрогнулось всё здание.

– Кто-нибудь, объясните мне, что происходит? – тихо пробормотала я.

– Если я расторгну нашу сделку, дорогая, – Самир немедленно откликнулся на мою мольбу, – то я аннулирую помилование милой Агны. Её свободу отменят немедленно. И эта вознесённая до небес буфетчица предстанет перед судом. Её прежнее признание в покушении на убийство никуда не денется.

Каел в ярости зарычал. Он ударил по колонне своего дома во второй раз.

– Ну и ну, что за страстная реакция, Каел! – Самир рассмеялся. Он безжалостно дразнил могучего владыку. – Неужели ты скажешь, что успел привязаться к этой рыжеволосой? Как мило.

– Оставь его, Самир, – бросила я колдуну. – Это не имеет к делу никакого отношения. Не смей… – я запнулась, не договорив.

Не смей унижать его за то, в чём сам повинен.

Почувствовав моё замешательство, колдун тут же набросился.

– Не смей что, моя дорогая?

– Не смей принижать его лишь за то, что он способен испытывать нечто иное, кроме ненависти, – холодно парировала я.

Самир рассмеялся. Моя ответная колкость искренне его позабавила. Он откинулся на спинку стула.

– Каел просто столкнулся с реальностью. Теперь он должен выбрать между своей новой пассией и местью мне. Как же вышло, что мы оказались в подобной ситуации во второй раз, старый друг? – с насмешкой обратился Самир к Каелу.

Я посмотрела на Каела. Во второй раз? А когда был первый? Чёрт возьми, за их плечами была такая бездна общей истории, что мне было не угнаться. Никогда не угнаться. Каел снова угрожающе зарычал.

– Довольно, Самир, – прошипела Илена.

Каел вернулся к столу. Он грузно опустился в свой трон.

– Ни слова больше. Иначе тебе очень скоро потребуется твой собственный эмпат, – пригрозила она.

Самир хихикнул, но покорно замолчал. Каел пребывал в мрачной задумчивости. Его крупная ладонь прикрывала замаскированное лицо. Он просидел так довольно долго. Наконец опустил руку на подлокотник кресла.

– Госпожа Нина, – обратилась ко мне Илена. – Мы полагаем, что вы не желаете, чтобы Агна понесла наказание за своё преступление. Верно?

– Конечно же, нет.

– Тогда… Каел уступает. Он отстраняется от этого суда. Теперь только вам предстоит судить Самира за преступление. За убийство вашего друга Гриши.

– Это глупо, – вырвалось у меня. – Это просто абсурд!

Никто не стал со мной спорить. Похоже, Самир загнал нас обоих в безупречную ловушку. И Каела, и меня.

Каел ранее держал Агну в заточении. Он забрал её, прежде чем Самир взял девушку к себе. Она даже не предстала перед судом. Если бы Каел тут же повернулся и отменил все обвинения, это было бы расценено как фаворитизм. Ну, так оно и было бы на самом деле. Но я была уверена: в ответ прозвучало бы что-то вроде «политика и высшие соображения».

Выходит, Самир выйдет сухим из воды. Я буду вынуждена простить его за это преступление. Я должна буду это сделать. Ведь я же простила Каела за то же самое. И теперь Самир расчистил сцену. Он позаботился о том, чтобы значило только моё мнение.

Вот же сукин сын.

Что же мне делать? – беззвучно спросила я у Горыныча. Змей стал невидим вскоре после нашего прибытия.

Здесь ты сама по себе. Я не дружу с чувствами и политикой. А это – именно они.

Я сжала переносицу. Хотелось, чтобы эта адская головная боль наконец отступила.

– Знаете, что? – во мне закипела ярость. Я почувствовала, как нарастает обида на колдуна. За всю эту унизительную комедию. – Хорошо. Я помилую Самира. Но только при двух условиях.

– О, поведай мне, – прошелестел он. В его голосе зазвучала хищная нотка.

Я сама не знала, откуда во мне взялась такая наглость. Но я была в ярости. А гнев – штука забавная.

– Во-первых, Дому Теней отныне запрещено брать и удерживать пленников. Когда бы то ни было. Всех, кого ты держишь в своей больной камере пыток, нужно немедленно отпустить. Если хочешь продолжать свои извращённые эксперименты – ищи добровольцев.

Самир на мгновение замер. Он едва заметно откинул голову.

– Что ж, согласен. Не так уж сложно найти тех, кто готов мне покориться… – в его голосе прозвучал тяжёлый намёк. Многозначительный. Мне стало одновременно и жарко, и тошно. Я попыталась подавить и то, и другое. Укрылась в своём гневе и просто бросила на него свирепый взгляд.

– И второе? – спросил он. Моё негодование его совершенно не затронуло.

– Ты расскажешь нам всем правду. О том, что тебе было нужно от Влада во время Великой Войны. Ты прямо здесь и сейчас расскажешь, что с ним случилось. И почему ты его убил.

Самир вскочил на ноги. Он сжал кулаки по швам.

– Не смей, – прошипел он. В его голосе зазвучала неподдельная злоба.

– Я не собираюсь всю оставшуюся вечность оглядываться через плечо. И гадать, что ты задумал. Я хочу правды. Не эту ложь про «желание стать Королём Всего», которую ты продолжаешь вдалбливать.

– Тогда я скажу это наедине. Не при них. – Последнее слово он выплюнул с такой ненавистью, что я удивилась. Как ничего в комнате не взорвалось от этой ярости?

– Нет. – Я тоже поднялась. Я уставилась на Самира с высоты ступеней. – Они страдали из-за твоей войны куда больше, чем я. Ты расскажешь всем нам. Раз и навсегда. С чего начался весь этот кошмар.

Самир оскалился. Его пальцы сжались, будто ему хотелось меня придушить.

– А если я откажусь?

– Тогда отправляйся в свою гробницу. И проспи всё это. Лет этак на несколько сотен. – Я оскалилась ему в ответ. – Уверена, я прекрасно справлюсь без твоего присмотра. Буду в полной безопасности. Не беспокойся.

Теперь я просто мстила. Я знала: Самир никогда не согласится оставить меня здесь. Беззащитной и неприкрытой, пока он будет спать в своём склепе. Самир громко, яростно зарычал. Он принялся метаться взад-вперёд перед камином. Отчаянно пытался найти выход из этой ловушки.

Я почувствовала гордость. Я смогла застать его врасплох. Он был прекрасным актёром, но не настолько. Он был в бешенстве. А если он злился – значит, мой ход сработал так, как он не ожидал.

Собравшиеся за столом смотрели на меня со смесью эмоций. От впечатлённости до растерянности. Савва выражал самое странное чувство из всех. Наполовину ярость, наполовину благоговение. Что ж, сойдёт.

– Ну? – спросила я Самира. Впервые я почувствовала нечто вроде высокомерия. – Каков твой выбор?

Самир прекратил метаться. Он схватил стул, на котором сидел. С гневным рёвом он швырнул его в гигантский костёр, пылавший в центре зала. Он стоял к нам спиной. Сжал кулаки. Смотрел, как стул загорается и начинает тлеть.

– Он никогда на это не согласится, – покачал головой Торнеус.

– Хитрый ход, но тщетная попытка, – согласилась Илена. – Он вернётся в свою гробницу.

– Какая жалость, – усмехнулась Элисара. – Я, например, считаю, что мы заслужили право знать, почему он…

– Я хотел королеву.

В зале воцарилась тишина. Её нарушал лишь треск огня. Голос Самира прозвучал тихо и напряжённо. Он по-прежнему стоял спиной к нам. Его тёмные волосы отсвечивали в янтарном свете пламени.

– Я провёл каждый миг своей жизни в одиночестве. Все пять тысяч лет моей жизни я был совершенно один. Я наблюдал, как все мои собратья обретали любовь. Я видел, как она расцветала и увядала. Словно полевые цветы. Но никогда – для меня. Одиночество – мой яд. Спустя столько времени я решил: в это проклятое место никогда не попадёт тот, кто сможет увидеть во мне нечто большее, чем горгулью. Гнилого колдуна. Позорного и опасного безумца. И тогда я решил: если не могу найти спутника, то, как и всегда, возьму дело в свои руки. Я создам себе того, кто сможет полюбить меня. Но это не моё дарование. Не моя сила – творение жизни. Она принадлежала другому. Ибо сны Влада могли создать душу. Или нечто достаточно близкое для моих целей. Если его сны были столь сильны… почему бы не мои?

Его рука в латной перчатке сжалась в тугой комок, пока он продолжал говорить.

– Я знал, что он никогда не согласится помочь мне. Он презирал меня, равно как и все вы. Я не потерпел бы его отказа и его болтовни. Я не потерпел бы позора, если бы моё сокровенное желание стало известно. И я нашёл повод взять его в плен. Я развязал войну. Если вы все погибнете в процессе? Что ж, так тому и быть. Мне нет дела ни до кого из вас. Я взял Влада в заложники. Сначала я просто попросил его помочь мне. Как я и предполагал, он отказался. Заявил, что это невозможно. Что его творения не обладают душой. Я был уверен: он лжёт. И я собирался доказать обратное. Ибо в этом мои таланты были бы как нельзя кстати. Очень и очень кстати. И тогда я обратил на Влада своё ремесло. Я приковал его к своим машинам. Я пытал его. Я выкачал из него все метки. До тех пор, пока на его теле не осталось ничего, кроме тех, что украшали его лицо. Я превратил его в сжимающееся, разбитое, рыдающее существо. Я свёл его с ума. Мне было всё равно. Ибо я получил то, что хотел. Я пришил его силу к своей плоти. Я нанёс бирюзовые метки на свою кожу. Если Влад не желал использовать свою силу для меня, я сделаю это сам. Его сила не могла оставаться во мне вечно. Но мне хватило бы её ненадолго.

Самир замолчал. Сделал долгий, дрожащий вдох и выдох. Впервые его плечи поникли.

– Проще сказать, что я потерпел неудачу. Но с силой сновидца и моей волей я создал невесту. Впервые за свою долгую жизнь я познал радость. В этом мире появилось существо, которое говорило, что любит меня. Она смотрела на меня. И в её глазах разного цвета я видел то, чего желал так долго. Это сработало. Я узнал счастье… но оно было недолгим. То, что я создал, было сломанной вещью. Извращённым и чудовищным гомункулом. Слабым, искажённым, изувеченным. Слишком изуродованным, чтобы жить. Я не сновидец…, и она не была рождена для этого мира. Я держал её на руках, пока она делала свой первый и последний трудный вдох. Она испытывала ужасную боль. Её тело было изувечено и не могло функционировать. Но её страдания были недолгими. И даже тогда она шептала мне о своей любви. Именно в тот миг я понял: у неё не было ни разума, ни души, ни собственного сердца. Лишь любовь ко мне. Я хранил бы её и любил до самого своего последнего вздоха. Если бы она выжила.

Самир взмахнул руками.

– В своём горе я знал лишь ярость. Ибо если я был так близок… значит, Влад мог бы преуспеть. Я обратил свою потерю и свою агонию на уничтоженного короля. Опустошённого, лишённого сущности. Слишком напуганного и опустошённого той агонией, которую я ему причинил, чтобы даже смотреть на меня. Он съёжился, словно побитая собака, когда я выжёг метки с его лица. И вырвал его сердце из груди.

Самир наконец повернулся к нам.

– Вот почему я развязал свою Великую Войну.

Я опустилась в кресло. Смотрела на него в шоке. История, которую он рассказал, заставила меня почувствовать себя одновременно опустошённой и переполненной. Мне хотелось плакать. За Влада. За этот мир. За созданное им чудовище. И за самого Самира. От той боли, что должна жить в человеке, чтобы зайти так далеко. В попытке её остановить.

– Выполнил ли я условия твоего помилования, Королева Глубин? – Самир слегка откинул голову. Огонь отразился в металле его чёрной маски. Его голос был холоден как лёд. Жестокий и злобный.

– Д-да, – слабо выдохнула я.

– Хорошо.

И с этими словами он исчез в клубах чёрного дыма.

Я наклонилась и уронила голову в ладони. Упёрлась локтями в колени. Я слышала, как люди встают и расходятся, но мне было всё равно. Я не хотела ни на кого смотреть. Я не хотела ни с кем разговаривать. Я хотела домой.

Я поднялась, чтобы уйти. С удивлением увидела, что рядом со мной стоит Каел. Илена была рядом с ним. Все остальные уже ушли. Только Золтан и Сайлас остались. Они тихо беседовали у стены.

– Что вам ещё нужно? – мне не удалось скрыть разочарование в голосе.

Каел положил свою руку мне на плечо. От этого жеста я вздрогнула.

– Владыка Каел желает выразить вам своё уважение. Вы его заслужили. Теперь ему ясно, что вы не марионетка колдуна. Ибо то, что вы потребовали с него в уплату, для него хуже казни.

От этого мне не стало легче.

– Спасибо.

– Владыка Каел хотел сказать: он больше не считает вас находящейся под его влиянием. Ему требуется… время. Чтобы обдумать услышанное. – Каел покачал головой. Его движения были странно напряжёнными.

– Да… мне тоже. – Во мне не осталось даже сил радоваться тому, что Каел отказался от своей теории о моём рабстве. Все мои эмоции были заняты попытками осмыслить услышанное.

Каел похлопал меня по плечу и ушёл. На прощание он поднял руку в приветствии Золтану и Сайласу. Те двое явно ждали своей очереди поговорить со мной. Я смиренно вздохнула, когда мужчины в белом подошли ко мне.

– Я не могу. Простите, я правда не могу сейчас, – сказала я, когда они приблизились.

Золтан склонился в почтительном поклоне. Прижал руку к груди.

– Если вы будете нуждаться в нас, вы знаете, где найти. Приходите в собор, если обретёте силы.

Я кивнула. Вздохнула. Изо всех сил попыталась улыбнуться им. Была уверена: это выглядело так же неестественно, как и ощущалось.