Проклятие Бессмертных: Королева Грёз и Кошмаров. Книга 3

Глава 1

Нина

Я видела сон.

Или я умерла? Может, теперь уже нет никакой разницы?

«Я не хочу умирать».

Что такое человек, если разобраться до самой сути? Что значит это ощущение себя, своего «я»? Что определяет личность? Границы разума? Душа? Голоса звучали в моей голове, каждый перекрикивал другого, требуя, чтобы я выбрала.

– Выбирай сейчас! – кричали они.

Выбрать что?

«Пожалуйста, не дайте этому случиться…»

Где начинаемся и заканчиваемся мы сами? Что создаёт этот бесконечный список нулей и единиц, который превращается в личность? Мы – только продукт наших воспоминаний? Сплетение выборов, которые сделали нас теми, кто мы есть? Или всё решается раньше, в момент нашего рождения? Мы – сталь, закалённая жизнью, или мы – дымка, которой просто придали форму?

А может, дело вовсе не в прожитых годах? Может, мы – это лишь то, что выбираем в те редкие мгновения, когда не остаётся времени думать? Когда правит один лишь инстинкт? В ту долю секунды, когда берёт верх первобытное начало, – вот это и есть настоящий судья души?

Вопросы обрушились на мой разум, миллион сразу, переплетаясь с воспоминаниями. Поверх всего этого я слышала голоса, требующие выбора.

– Выбирай. Сейчас.

Солдат в окопе, где пот смешался с кровью и дождём, весь пропитанный вездесущей грязью вокруг него. Кто вообще решил, что копать канавы и сражаться в них – хорошая идея?

Вспышка чужой памяти. Или моей? Так трудно было понять, где что начинается и заканчивается. Где начинаюсь я и где останавливаюсь.

Предмет размером не больше кулака упал в грязь рядом с ним с глухим хлюпаньем. Раздались крики, паника, отчаянная попытка спасти собственные жизни. Суматоха конечностей – люди пытались убежать от того, что, честно говоря, не должно быть таким опасным, ведь оно такое маленькое. У них не было шансов скрыться.

В этот миг инстинкта – ты спасаешь свою жизнь или чужие? Бросаешься на гранату или карабкаешься к спасению по чужим телам?

Рывок руля автомобиля. Та доля секунды, чтобы избежать столкновения с машиной перед тобой. Инстинкт. Реакция. Первобытные желания. Это ли определяет нас? Это ли мы есть, когда всё сводится к нулю? То, что делает нас теми, кто мы есть?

Жить или умереть.

Быть или не быть – разве не в этом вечный вопрос?

Умереть было проще. Легче. Прямо по Достоевскому. И он не ошибался. Моя ситуация могла быть иной, но вопрос оставался тем же. Жить или умереть, зная, что принятие смерти избавит меня от боли и страданий.

Голоса звучали в моём разуме, оглушающие и неправильные. Шёпот, который одновременно был криком, заполнял саму мою душу своим присутствием. Семь голосов, говорящих по очереди. Каждый – ужасный и страшный.

– Ты будешь страдать, дитя. Ты умрёшь. Снова и снова, как должны все. Что ты решишь? Хочешь ли ты жить или умереть, зная, что тебя ждёт? Ибо он ждёт тебя. Наш Любимый Сын. Его сердце – твоё. Его любовь принесёт тебе лишь боль. Но выбор – твой. Так будет всегда.

Огонь терзал мою плоть, превращая кожу в чёрный уголь. Нервы умерли, и теперь я могла только смотреть, как пламя вьётся по моей коже, которая темнела, покрывалась пузырями и осыпалась хлопьями. Рёв пожара вокруг забрал воздух из моих лёгких, и когда тьма поглотила меня, я могла только молиться за свою душу и души тех, кто это сделал.

Это были не мои воспоминания! Голоса делали это. Зачем?

«Это решение, которое они дают тебе. Ты должна выбрать – жить или умереть».

Верёвка обвилась вокруг моей шеи, когда мужчины выбили стул из-под меня. Меня била судорога. Петля из грубой верёвки не позволила мне быстро умереть, а лишь медленно сдавливала горло. Глаза лезли из орбит, а в ушах стоял их крик.

«Боль, подобная этой и ещё худшая, будет ждать тебя».

Привязана к дереву. Мои руки были привязаны к дереву. О боже. Нет, пожалуйста! Я боролась, кричала от боли, когда поняла, что ноги не двигаются. Они болели.

Посмотрев вниз, я снова закричала, увидев причину. Мужчина склонился надо мной, вырезая мою кожу зазубренным армейским ножом. Он был весь в моей крови. Отрезал кусок кожи и съел. Его губы, вымазанные в крови, смаковали каждый момент. Он стонал, облизывал пальцы и шёл резать снова.

Он посмотрел на меня, безумные глаза широко распахнулись от восторга, когда нож внезапно вошёл мне в горло.

«Видела достаточно?»

Это были не мои воспоминания. Я умерла не так. Меня убил мужчина, который прожёг дыры в моём сердце. Тот, от кого кровь стыла в жилах и кипела одновременно.

– Решай. Сейчас.

В ту долю секунды у меня был ответ.

Моя рука прижалась к каменной поверхности. Ползти. По-пластунски, если придётся. Это было первое настоящее ощущение. Вода была в лёгких. Я должна выбраться. Должна. Выбора не было. В тот миг первобытного инстинкта я хотела жить.

Хотя я уже умерла, не так ли?

Поднимаясь на четвереньки, я почувствовала, как вода стекает с меня. Я закашлялась, подавилась, наконец почувствовала, как воздух наполняет лёгкие. О, это было райское ощущение. Я хрипела, пытаясь наполнить горящее тело ещё большим количеством этого благословенного и крайне недооценённого вещества.

При таком раскладе мне стоит научиться дышать под водой – учитывая, сколько раз меня почти топили в последнее время.

«Забавно. Займусь этим».

Кто это говорил? Что только что со мной произошло? Владыка Каел ошибся? Он не смог убить меня, и Самир спас в последний момент?

Нет. Я была мертва. Я знала это. Просто чувствовала это до глубины костей. Жива ли я сейчас вообще? Что случилось?

Я подняла дрожащую руку к лицу и прижала ладонь к щеке, попыталась потереть глаза. Что-то преградило путь. Что-то твёрдое и странное. Я сорвала это с лица и впервые открыла глаза.

Я стояла на коленях на каменном полу в тёмном помещении. Воздух был влажным и сырым, как в пещере.

На коленях у меня лежала маска, сделанная из кусочков камня, склеенных в мозаику. Она была гротескной и создана, чтобы внушать ужас. Она выглядела почти как ацтекская, но искажённая кошмаром, сложенная в образ пернатого змея.

Она была сделана из бирюзы.

– Нет! – Я швырнула маску прочь от себя.

Я смотрела, как она полетела в воды бассейна, наполненного светящейся багровой жидкостью, над которым возвышались вырезанные лица демонов и чудовищ. Я наблюдала, как маска плюхнулась на поверхность и затонула под созданной ею рябью.

– Нет… нет, это не я! Это никогда не будет мной…

Я вернулась сюда, к Источнику Вечных, глядя вверх на тот водопад, на ту светящуюся красную жидкость, похожую на кровь, льющуюся из огромных каменных лиц, из их глаз и ртов.

Втянув дрожащий, неровный вдох, я сделала единственное, что пришло в голову и хоть как-то имело смысл.

Я закричала.

Глава 2

Сайлас

Паника и препирательства меж господами и госпожами Нижнемирья становились невыносимыми даже для моего немалого терпения. Острее всего в этот миг я желал лишь одного – вернуться домой с супругой и насладиться тем малым покоем, что оставался нам до грядущей бури.

До того, как Самир исполнит свою угрозу и сотрёт нас всех с лица земли.

Вместо этого меня призвали явиться сюда, в обитель владыки Каела, вместе со всеми прочими. И вот я стоял в его чертогах и наблюдал, как пламя пляшет в огромной яме посреди главного зала. Все пребывали на взводе. Даже сам Владыка Огня расхаживал туда-сюда перед вечным пламенем, что озаряло вырезанные драконьи головы и чудовищ, украшавших своды и столпы его жилища.

Угроза Самира выжгла мой разум, словно клеймо раскалённым железом.

– Тысячелетиями я был вынужден слушать, как вы все хнычете и скулите, подобно детям, о том, что я стремлюсь уничтожить этот мир, – прозвучали его слова в моей памяти. – Услышь же меня сейчас, Жрец, и знай – ты ни разу не видел, как я пытался это сделать по-настоящему.

Когда я передал остальным эти слова, они впали в возбуждённый лепет паники и страха. И было за что. Если колдун вознамерился положить конец миру, никто из нас не был уверен, что он не сможет сделать этого с лёгкостью.

Я знал, что его слова были правдой. Самир был прав в своём утверждении: ни разу чернокнижник не желал истинно уничтожить Нижнемирье целиком. Теперь же у него не осталось причин оставлять наш мир в покое. Сто лет, прежде чем пустота поглотит нас всех без остатка.

Гул, что бушевал вокруг меня, делал разговор почти неразличимым. Слишком многие пытались говорить одновременно, и нить беседы едва прослеживалась сквозь этот хаос голосов.

– Он действительно намерен это сделать!

– Разумеется, намерен.

– Но зачем? Из-за какой-то девчонки?

– Ему вообще нужна причина?

– Это абсурд! Она была всего лишь человеком!

– Возможно, ему просто нужен повод.

Я знал правду. Я видел это по тому, как Самир переживал своё горе. Масштаб страдания, что я ощутил, исходящий от колдуна, был осязаем, словно плотная завеса. То, что Самир сам, своими руками похоронил её в Источнике Вечных, означало лишь одно.

Самир любил девушку.

Я был единственным среди присутствующих, кто знал истинную причину Великой Войны Самира. Подлинная причина гибели короля Влада делала трагедию смерти Нины куда более пронзительной. Более того, это заставляло меня задуматься: а не заслуживаем ли мы на самом деле той мести, что Самир собирался обрушить на наши головы?

Быть лишённым любви – одно. Быть ограбленным – совсем другое. А быть ограбленным в отношении любимой женщины владыкой Каелом, величайшим средоточием ненависти Самира в этом мире… Да. Это предвещало наше падение.

Я держал язык за зубами и не делился ни истиной, что хранил, ни своими наблюдениями за поведением колдуна – по двум причинам. Во-первых, я всё ещё испытывал некое желание защитить достоинство Владыки Тьмы в его горе. А во-вторых, говорить об этом было бесполезно.

Никто бы мне не поверил.

Все остальные в зале придерживались мнения, что Самир не способен любить. Что это чувство либо давно выжжено из него безжалостным временем или безумием, либо он вовсе никогда не обладал подобной способностью.

Такое мнение было куда проще придерживаться. Представление о том, что в груди Самира не бьётся сердце, делало его ненависть к нему лёгкой и естественной. Меня бы сочли мягкотелым глупцом, если бы я высказал свои мысли вслух.

– Это ты говорила, что она должна умереть, чтобы спасти этот мир! – прорычала Элисара, обращаясь к Лириене.

Прорицательница осталась невозмутимой. Сквозь весь гам в зале она стояла молча, с закрытыми глазами. Она была бесстрастна, словно замёрзшее озеро, которое напоминал её облик.

– И она должна была умереть. И она умерла, – спокойно произнесла Лириена.

– Этот мир будет сожжён дотла колдуном! У нас мало надежды остановить его, если даже все шестеро королей и королев древности не смогли противостоять ему! Ты…

Крик Элисары оборвался, когда некий звук прервал её. Этот шум разом заглушил весь гвалт собравшихся.

Гром.

Раскатистый, громыхающий и отдающийся эхом вдали. Сперва я подумал, что, возможно, ошибся, но следом прокатился второй низкий раскат.

Это мог бы быть сам колдун, возвещающий о своём приближении, если бы не другой странный звук. Этот новый звук заставил остановиться даже владыку Каела в его хождении взад-вперёд.

– Что это? – настороженно спросил Торнеус, поднимаясь со своего кресла.

Что бы это ни было, оно было тихим и настойчивым. Это был звук, которого я не слышал очень, очень давно.

Я отошёл от колонны, у которой стоял, и быстро направился к двери, ведущей наружу. По торопливым шагам позади я понял, что был не одинок в своём порыве.

Я распахнул дверь перед собой и услышал, как она с грохотом ударилась о стену прихожей – мне было всё равно, насколько поспешно я двигался. Когда мои ноги коснулись площадки перед входом в обитель владыки Каела, что-то ударило меня по лицу. Холодное и странное. Знакомое, но такое же чужое, как сон.

И влажное.

Раскаты грома были не делом рук Самира.

Я поднял взгляд и увидел облака, что покрывали небеса над головой, застилая бездну ночного неба тёмно-серым покровом, лишь подсвеченным слабым сиянием лун за их пеленой. Элисара подошла и встала рядом со мной, протягивая ладони перед собой и глядя на них в замешательстве. Остальные замедлили шаг и остановились на площадке, каждый по-своему переживая эту новую истину.

В Нижнемирье шёл дождь.

Глава 3

Нина

Я кричала до тех пор, пока голос не охрип и не превратился в жалкие всхлипывания. Я опустилась на колени, согнулась пополам, вжавшись руками в каменную платформу, что возвышалась над озером крови. Но даже рыдания не могли длиться вечно – слёзы иссякли, как и крик. Приступ отчаяния может продолжаться лишь считанные минуты, прежде чем приходится собрать себя с пола и двигаться дальше.

Но куда? Зачем? Я же умерла. Что вообще произошло?

Будь они прокляты. Будь прокляты все до единого за то, что они со мной сотворили. Я не заслуживала ничего из этого кошмара. Не заслуживала быть втянутой в этот мир ужаса. Меня преследовали, едва не утопили, отвергли как изгоя, гнали и мучили, а потом убили.

И что теперь? Меня воскресили из мёртвых? Ради чего? Ради новых страданий? Ради продолжения всей этой чертовщины?

– Ты уже закончила? Мне скучно. Тебе пора вставать.

Голос прозвучал откуда-то изнутри, и я невольно вздрогнула.

Может, если я проигнорирую этот голос, он оставит меня в покое?

Он хихикнул. Вряд ли.

Голос звучал смутно по-мужски. Это был «он», кем бы он ни был.

Я села на пятки и провела обеими руками по волосам. Насквозь промокшие. Снова. От того, что меня чуть не утопили. Снова.

Технически, ты уже была мертва, когда попала туда в этот раз.

Я вздохнула и огляделась вокруг. Вот она – платформа на берегу Источника Вечных, окружённая жутковатыми статуями с пустыми глазницами, грудами черепов с искажёнными чертами, зловещим красным свечением, исходящим от кровавого озера. Но вокруг – ни души. Никого, кроме меня.

– Кто ты вообще такой? – спросила я вслух. Голос звучал странно, словно не исходил ниоткуда конкретно, а просто парил в воздухе.

Ты.

– Прошу прощения?

Я – это ты.

– Нет, ты не я. Попробуй снова, – сказала я, стараясь сохранить терпение.

Да, я – это ты. Думаю, мне лучше знать.

Я зажмурилась и попыталась не сорваться. Отлично, ещё один придурок, говорящий загадками. Это всё, что мне сейчас нужно. Я с трудом поднялась на ноги, ноги подкашивались, словно превратились в желе или будто меня только что пропустили через мясорубку. Подошла к алтарю в центре платформы между статуями и оперлась на него обеими руками. Это всё ещё были мои руки. Я всё ещё была собой. Наверное. В основном.

У меня появилось несколько воспоминаний о смерти, которых, я была уверена, раньше не было. Обрывки этих воспоминаний – сны о гибели в окопах, в ледяной воде, в огне – нахлынули на меня, и я съёжилась, опустив голову. Даже без подробностей это всё вызывало раскалывающую головную боль.

Древние хотели показать тебе, что значит страдать. Они хотели убедиться, что ты действительно хочешь этого.

– Хочу, чего именно? – спросила я, чувствуя, как внутри всё сжимается.

Жить. Ты могла отказаться.

– Мне не дали времени подумать.

Но они всё равно предоставили тебе выбор, даже если ты была недостаточно умна, чтобы понять это в тот момент.

– Послушай, придурок, – огрызнулась я. Вот только этого мне не хватало – насмешек от бесплотного голоса. – Ты же сам сказал, что ты – это я. А теперь называешь меня глупой? Так что из этого правда?

Полегче с темпераментом.

– Думаю, у меня есть полное право злиться. Я только что умерла!

Вчера. Смирись уже.

– Я.… что? Я была мертва целый день?

У тебя были дела поважнее?

Я стиснула зубы, пытаясь взять себя в руки. Не получилось.

– Не знаю, кто ты такой, но пошёл ты.

Говорят, мастурбация – это грех, знаешь ли. В голосе послышалось странное шипение, словно он растягивал звук «с».

Я рассмеялась – слабо, устало, на грани срыва.

– Ладно, придурок. Тогда объясни мне, как именно ты – это «я»? – Я прислонилась головой к холодной каменной поверхности алтаря. Приятная прохлада. Закашлялась – влажно и болезненно, ощущение воды всё ещё не покидало лёгкие.

Я – вся сила, дарованная тебе Вечными. Я – всё то, чем ты должна стать. Но впихнуть столько мощи в душу мёртвой девушки означало свести тебя с ума. Поэтому у тебя был выбор. Умереть, сойти с ума или… разделиться.

– Слушай, приятель, я… – Я подняла голову, чтобы наорать на этот бестелесный голос. И столкнулась лицом к лицу с существом, свернувшимся на вершине алтаря, на который я опиралась. Вид его заставил меня вскрикнуть и отшатнуться – я упала назад, приземлившись на попу с болезненным «уф».

Это была змея. Или призрак. Или странная змея, сотканная из дыма. Нет, это был призрак-змея, решила я. Он мерцал, появляясь и исчезая волнами, словно языки пламени. Существо занимало весь алтарь и было приподнято, как кобра, примерно трёх метров в длину. У него были огромные крылья, но в отличие от чёрного дыма тела, крылья светились всеми оттенками бирюзы и изумруда.

Голова его напоминала череп змеи без нижней челюсти, но карикатурный и преувеличенный. Остались лишь зазубренные клыки и заострённая верхняя пасть. Вместо глаз зияли чёрные дыры. На кончике хвоста и затылке торчали пучки светящихся бирюзовых перьев.

Вершины его крыльев были похожи на драконьи когти, и он сложил их перед собой на камне, коготь на коготь, словно кошка, глядя на меня сверху вниз с тем, что ощущалось как… веселье? Я, конечно, не могла прочесть никакого выражения на его жутких чертах, но как ни странно, я могла… чувствовать это.

– Чёрт возьми, – выдохнула я. На мгновение мне показалось, что эта тварь собирается убить меня второй раз.

Убить тебя? Зачем мне это? Я же – это ты, помнишь?

И он читает мои мысли.

Я в твоей голове. Я и есть твоя голова. Давай, Пирожочек, соображай быстрее.

Я долго смотрела на существо. Его раздвоенный язык вылетел изо рта – бирюзовый и светящийся. Но каким бы жутким и странным он ни был, он казался… знакомым. Словно что-то, что я могла бы нарисовать в тетради в университете.

Как ни безумно это звучало, я знала, что он не лжёт. Глядя на это создание, я просто… доверяла ему. Он казался другом, даже если вёл себя как умник. Это жуткое и странное существо было связано со мной. Словно узнавание чего-то из сна.

– Ты моя галлюцинация? – спросила я. Это было бы идеальным продолжением моей жизни – переход от одного безумия к другому, а теперь ещё и воображаемая змея-призрак.

Он, казалось, задумался на полсекунды. Нет.

То, как он замешкался, вызвало подозрения.

– Переформулирую. Другие люди могли бы тебя видеть?

Ну да, конечно. Я совершенно реален. Если только ты не захочешь, чтобы люди меня видели, тогда я спрячусь.

Как он мог быть одновременно реальным и существовать в моей голове – не укладывалось в сознании. Но ничто в Нижнемирье не имело смысла, и мне пора было учиться принимать невозможное. У меня раскалывалась голова. Я была измотана. По крайней мере, теперь, когда я увидела эту призрачную змею-монстра, я поняла причину его шепелявости.

Это не шепелявость! Я змея. Это разные вещи.

– Ага, конечно.

Разные вещи!

– Продолжай себе это говорить, – подразнила я его в ответ и поднялась, морщась и отряхиваясь. Моя рубашка промокла насквозь и обгорела лоскутами, а на груди виднелось обугленное пятно. Нет, не одно пятно – пять обугленных отметин в форме пальцев. Страх пронзил меня, когда воспоминание о том, как владыка Каел убил меня, вспыхнуло в памяти.

Он старался.

– В чём именно? – Я коснулась одной из отметин и обнаружила, что она стирается, как сажа. Я быстро вытерла остальные следы, отчаянно желая избавиться от доказательств того, что произошло. Под ними не осталось ран, никаких следов от того, что он сделал.

Чтобы это было быстро. Это не его сильная сторона. Владыка Каел правда не хотел, чтобы ты страдала, знаешь ли.

– Рада за него. Но я всё равно чертовски зла, – проговорила я, проведя руками по лицу и выдохнув долго и потрясённо. – Я умерла. Я действительно умерла.

Да. Прости, Пирожочек. Это так.

Я снова провела руками по волосам и дёрнула за пряди, пытаясь заставить себя думать.

– Не понимаю, что происходит. Зачем Древние вернули меня? Я была мертва. Я должна была остаться мертвой. Зачем они вернули меня и надели эту штуку мне на лицо… – Я оборвалась, внезапно вспомнив. Всё было слишком одновременно, и вдруг я вспомнила то, что было у меня на лице, когда я выползла из озера крови.

Змея на алтаре обвила себя хвостом, словно кошка, взмахнув им. Вот, теперь ты вспоминаешь важное.

Маска. Я вышла из озера в маске. Маске из бирюзы. Я сорвала её с лица и швырнула обратно в светящееся озеро. Это была полная маска. Точно такая же, как у Самира или владыки Каела.

Я могла не понимать многого в этом мире, но я не была настолько глупа. Только короли и королевы носили полные маски, закрывающие всё лицо. А дом, который носил бирюзу, был мёртв. Самир рассказывал мне, что это был Дом Глубин, и что он убил его Короля Грёз в приступе ярости после попытки управлять им.

Ужас накрыл меня волной осознания. Я прикрыла рот рукой, сердце бешено заколотилось. Нет. Нет, пожалуйста. Всё что угодно, только не это.

Ты опять собираешься кричать?

– Заткнись, придурок.

О, садись, пока не упала.

Я действительно чувствовала головокружение – это была правда. Сердце колотилось, нужно было успокоиться. Я подошла к алтарю, на котором восседала змея, села на землю и прислонилась спиной к камню. Я не боялась змеи. Подтянула колени к груди и уткнулась в них головой. Почувствовала, как хвост мягко коснулся моего плеча – змея тянулась вниз, пытаясь утешить меня.

– Я – сновидица, – прошептала я.

Ага.

– Но они все мертвы.

Больше нет. Теперь есть одна. Ты.

– Ты Влад? – Я подняла взгляд на змею. Он смотрел на меня сверху, свесившись с края алтаря.

Не-а. Но ты однажды видела его изображение, и пуф – вот я. Я – то, что ты сделала из меня. Ты не хотела быть Королевой Грёз. Не по-настоящему. Ещё нет. Поэтому ты создала меня, чтобы смягчить удар. Иначе ты, вероятно, свихнулась бы похлеще мешка кошек. Или Самира.

Он наклонил голову, чтобы посмотреть на меня вверх ногами. Он был жутким, странным, ужасающим и.… ладно, отчасти милым.

Спасибо, Пирожочек. Ты тоже ничего.

– Прекрати.

Прекратить что?

– Читать мои чёртовы… – мысли, – закончила я про себя, понимая, что это бессмысленно. Эта тварь была в моей голове. Он уже знал, о чём я думаю. Я вздохнула. – Неважно.

По крайней мере, ты быстро учишься.

– Что мне теперь делать? – спросила я, чувствуя, как усталость оседает в костях.

Змея обвила хвостом мою руку, и я почувствовала, что он пытается утешить, подбодрить меня. Пытается быть другом.

Если останешься здесь, они придут за тобой. Они уже знают, что что-то произошло.

– Кто придёт за мной? – Меня уже один раз убили на этой неделе. Не хотелось бы повторения.

Он наклонил голову в сторону – ровно на девяносто градусов. Светящиеся бирюзовые пучки перьев свисали набок.

Да все они, конечно!

Глава 4

Самир

Я вернулся в свой дом, чтобы уединиться в библиотеке и попытаться привести мысли в порядок. Судя по часам, здесь я провёл уже целые сутки. Время для меня всегда было хрупкой, ломаной вещью – оно спотыкалось, рвалось на куски, текло неровно. А сейчас, после потери Нины, мой разум и вовсе шёл вразнос. Моя несчастная смертная… Она задавала мне чёткий ритм, держала в определённом темпе, а теперь, без неё, я снова оказался пойман в ловушку разбитых зеркал собственного сознания.

Эта комната теперь хранила столько горько-сладких воспоминаний. Мысли о том, как она стояла у моего стола – с широко распахнутыми глазами, прекрасная, с любопытством и страхом, что сражались за главенство в её душе, – эти мысли будут преследовать меня вечно.

Её смех. Её улыбка. Прикосновение её руки. Я не сомневался – эта боль в моём сердце была результатом утраченной любви. Воспоминания жгли меня изнутри, словно настоящие ножи вонзались в плоть.