Проклятие Бессмертных: Королева Грёз и Кошмаров. Книга 3

Глава 5

Нина

– Где мы? – спросила я вслух, хотя знала, что он и без слов услышит меня.

Дома.

Я огляделась вокруг, пытаясь понять, куда именно перенёс меня этот странный призрачный змей. Телепортация из Святилища Вечных в это неизвестное место оказалась куда менее мучительной, чем, когда меня таскал за собой Самир. Или, быть может, что-то изменилось во мне самой, и теперь я просто лучше справлялась с подобными перемещениями.

Что до самого змея – похоже, он мог менять размеры по собственному желанию. Когда он забрал меня от Святилища Вечных, он был размером с кошку и сидел у меня на плече. Теперь же его длина достигала, наверное, пятнадцати метров, и он дважды обвил своим телом каменное строение, в котором мы находились. Я стояла в колоссальном дверном проёме, сложенном из огромных каменных блоков, и смотрела на ливень снаружи. Дождь был поистине ливнем – вода низвергалась сплошными стенами, и в этой тьме было почти ничего не разглядеть.

Разве в Нижнемирье вообще бывают дожди? Это из-за меня?

Не было пятнадцать веков. И да, из-за тебя.

Я постаралась не вздрогнуть от того, что змей снова ответил на мои мысли. Кричать на него было совершенно бесполезно – я это уже поняла.

Здание напоминало каменные руины, возвышающиеся над бескрайними джунглями. В темноте и под этим потоком воды было трудно что-либо разглядеть. Всё вокруг скрывал ливень. Только когда вспыхивали молнии, я могла увидеть лианы, оплётшие строение, и намёки на джунгли и другие здания внизу.

Массивные и совершенно непрактичные каменные ступени вели наверх к меньшему строению, где мы сейчас и находились. Это была ступенчатая пирамида. Гигантская, древняя ступенчатая пирамида. Камни крошились и лежали неровно. Они были покрыты резьбой, но какой-то асимметричной и странной. По стенам были вырезаны изображения змей, ягуаров, кричащих и чудовищных голов.

Нижнемирье черпало вдохновение с Земли. А Земля – из Нижнемирья.

– Вопрос, – произнесла я вслух.

Давай.

– Откуда ты знаешь, что дождь идёт из-за меня? Как ты вообще узнал, где это место? Если ты в моей голове, как ты можешь знать то, чего не знаю я сама? – Я скрестила ноги в щиколотках и повернулась, чтобы посмотреть на гигантского призрачного змея. Его крылья и перьевые хохолки на голове и хвосте светились, создавая хоть какое-то освещение в пустой каменной комнате, отбрасывая на стены жутковатое сине-зелёное сияние.

Когда люди выходят из Святилища Вечных, они просто Знают Всё. Как работает Нижнемирье. Базовые факты. Ты должна была стать как все остальные и служить Вечным, но…

– Я бы сошла с ума. Да, я поняла. – Я на мгновение закрыла глаза, прежде чем снова посмотреть на змея. – Значит, я создала тебя вместо этого. Могу ли я тебя… расcоздать?

Неа! Ты застряла со мной, Пирожочек. И это не моя вина, что ты такая упрямая. Я не понимаю, что Самир в тебе нашёл.

Судя по его тону и тому, как он наклонил голову набок, он говорил не всерьёз. Он двигал головой, как сова, словно она была совершенно не связана с остальным телом.

– Теперь я сама над собой издеваюсь, только наоборот, – проворчала я. Я повернулась, чтобы смотреть на бурю, на вспышки молний, прорезающих облака. Самир. Мысли о колдуне накрыли меня, как чёрные тучи над головой.

Теперь между нами всё будет по-другому. Я не знала, как именно. Я едва могла осмыслить хоть что-то из происходящего. Чёрт возьми, я даже не понимала, что у нас с Самиром вообще было до того, как Владыка Каел убил меня и я превратилась в.… кем бы я теперь ни была. Я всё ещё не могла принять эту реальность.

Самир пытался защитить меня. Это не его вина, что у него не получилось. Я помнила, как эти стрелы пронзили его грудь, когда Элисара, выдававшая себя за Владыку Каела, сразилась с колдуном.

Элисара участвовала в этом. А значит, и Сайлас тоже знал.

Боль и предательство пронзили меня, как физический удар, и я почувствовала, как что-то сжалось у меня внутри. Я пыталась не плакать. Пыталась. Не получилось. Я вытерла лицо, стараясь не дать слезам покатиться дальше.

Что случилось, Пирожочек?

– Ты знаешь, что. Ты же в моей голове.

Но я пытаюсь заставить тебя проговорить это. Говорят, людям это помогает.

Я закатила глаза.

– Они все были в этом замешаны. Если Элисара была там, значит, Сайлас знал. А если знал Сайлас, то… все знали. Все согласились позволить Владыке Каелу убить меня.

Эта мысль всё ещё причиняла мне внутреннюю боль, и это было удивительно. Я считала Сайласа другом. Может быть, даже Торнеуса.

Они сделали лишь то, что считали правильным. Они ненавидят колдуна. Хуже того – они до смерти боятся его. Они думали, что ты какая-то страшная тайна, способная разрушить мир.

– Но я не была ею!

Они этого не знали. Они думали, что Самир собирается сделать что-то ужасное с той тайной, которой, как они полагали, ты являешься.

– Это глупо. И кроме того, даже если бы я была такой тайной, Самир бы не стал… – Я осеклась.

Не стал бы?

Я замолчала, честно признавшись себе, что не могу с уверенностью утверждать, будто Самир не стал бы манипулировать мной ради собственной выгоды, если бы это соответствовало его целям. Если бы я была какой-то важной, могущественной тайной… могу ли я честно сказать, что он не использовал бы это в своих интересах? Он ведь убил Влада по какой-то неизвестной причине.

А что теперь, когда я стала сновидицей?

Я доверяла Самиру. Но теперь я больше не была беспомощной смертной. Осознание этого факта всё ещё приходило ко мне и казалось невозможным. Я умерла. Я была мертва. Я должна была оставаться мертвой.

Но я не осталась. Я стояла здесь, в разрушенном каменном храме, похожем на кошмар, и наблюдала за грозой в мире, который не знал дождя пятнадцать столетий.

– Древние… или Вечные сделали это со мной, чтобы спасти свой мир?

В основном. Я уверен, у них есть и другие мотивы. У них всегда есть другие мотивы.

– Прекрасно. – Я посмотрела на гигантского мультяшного персонажа из преисподней, свернувшегося кольцами и положившего голову на своё же тело, наблюдающего за мной. – Что мне делать с Самиром?

Что ты имеешь в виду?

– Теперь я глупая сновидица, верно?

Сновидица. Единственная. Королева Грёз. Так что да, – произнёс он с шипящим смешком, наслаждаясь тем, как мало значения я этому придавала, – ты глупая сновидица.

– А Самир убил Влада, прежнего Короля Грёз и Кошмаров. Потому что… по каким-то причинам, видимо. – Самир рассказал мне какую-то чушь про то, что хотел власти. Я уличила его во лжи, и он признался, что солгал. Но так и не рассказал настоящую причину, по которой убил Влада. – Ты знаешь, почему он это сделал?

Неа. Прости, Пирожочек. Тебе придётся спросить самого мужика.

Я мрачно вздохнула и закрыла лицо руками.

– Я умираю, меня возвращают к жизни. Просыпаюсь с твоей глупой задницей рядом, которая меня достаёт, и теперь должна выяснить, стоит ли мне бояться мужчину, которого я… – Я осеклась, удивлённая словам, которые чуть не вырвались у меня. Но я не стала их произносить. Ни про себя, и уж точно не вслух.

Мужчину, которого ты что?

– Не знаю.

Врунья.

– Мужчину, к которому я неравнодушна. – Это я могла признать.

Ага. И это всё? Мужчина, к которому ты всего лишь неравнодушна?

– Не меняй тему.

Не спорь сама с собой.

Я зарычала и сердито посмотрела на светящееся создание. Я действительно спорила сама с собой. Причём во многих смыслах.

– Мужчина, к которому я «неравнодушна», – я язвительно выплюнула это слово в направлении змея, – это тот же самый мужчина, который убил предыдущего сновидца или что-то в этом роде. И я думаю, не должна ли я теперь его по-настоящему – по-настоящему – бояться.

Без понятия. Я не имею ни малейшего представления, как работает голова этого мужика. Не думаю, что он сам понимает, как работает его голова, учитывая, что у него там серьёзно посрывало шестерёнки.

Создание снова растянулось и положило голову набок. Оно издало довольный вздох.

Я обожаю звук грома. Этому миру он был так нужен. Я устал. А ты?

Боже мой, да, я была измотана. Всё во мне кричало, чтобы я закрыла глаза и отдохнула. Я хотела надеяться, что, когда я открою глаза, всё снова станет правильным. Что я буду в своей постели дома, на Земле, где мне и место. А не здесь, в Нижнемирье, где всё с каждым днём становится только хуже.

Иди сюда, дурёха.

– Не называй меня дурёхой, – проворчала я змею, хотя уже шла к нему. Он сдвинул кольцо своего хвоста, чтобы я могла сесть рядом с ним, и я прислонилась к странной дымчатой природе его тела. Он был… удобным. Уютным, как плотный диван. Совсем не то, что я ожидала, учитывая, что половину времени я могла видеть его насквозь. Я положила голову на призрачного змея и почувствовала, как усталость просачивается в меня, словно туман.

Из всех вещей, которые теперь стояли под вопросом – кто я, что я, что, чёрт возьми, будет между мной и Самиром теперь – я не сомневалась в том, что этот змей был частью меня. Это ощущалось правильным. Это существо было одновременно частью меня и чем-то большим. И с ним я чувствовала себя в безопасности. А безопасность была тем, что мне сейчас требовалось больше всего на свете.

Змей нежно прижался своей призрачно-бледной головой, размером больше лошадиной, к моей. Он накрыл меня крылом, и оно было тёплым. Звук дождя и раскаты грома убаюкивали меня, и мои глаза медленно закрылись.

Глава 6

Самир

Я слышал, как хрустели мелкие камешки под подошвами моих ботинок, когда медленно пересекал каменный зал. Здание лежало в руинах. Некогда яркая, живая роспись выцвела и осыпалась. Конечно же, всё было именно так. Храм сновидцев не имел хозяина уже полторы тысячи лет. Никто не приходил сюда, в это пустое напоминание об их обречённом существовании.

Более того, последние семьсот лет его вообще не существовало – храм был поглощён надвигающейся пустотой, которая с каждым днём сжимала наш мир всё сильнее и сильнее. Эти джунгли целиком были проглочены ползучим забвением, угрожавшим всем нашим жизням.

И всё же вот он здесь, возникший из небытия. Сама земля восстала из могилы. Этот храм в густых зарослях джунглей был не единственным, что вернулось из-за грани мира.

Я опустился на колени рядом с её спящей фигурой. Нина лежала, прислонив голову к каменному блоку, сложив руки под щекой. Её кожа больше не была бледной и синюшной. Губы больше не были испачканы засохшими пятнышками крови. Единственным доказательством того, что она страдала, оставалась её одежда – изорванная и промокшая насквозь. Она выглядела точно так же, как тогда, когда я оставил её, тонущей в озере крови. Хотя… не совсем так.

О, Нина…

Я протянул руку и осторожно коснулся пальцами без перчатки её щеки, стараясь не разбудить. Кожа была тёплой. Она была жива. Я почти ожидал, что моя рука пройдёт сквозь неё, обнаружив лишь мираж в моём разбитом разуме.

Но этого я не мог предвидеть. Этого я не мог бы придумать даже в самых смелых, самых безумных уголках своего воображения. Письмена – одновременно знакомые и чуждые – украшали её лицо. Две тонкие линии изгибались от уголков каждого глаза и спускались вниз по щекам. Одна заканчивалась изящной квадратной спиралью возле уха. На правой стороне лица пятая линия поднималась от брови, исчезая в светлых волосах.

Они были изысканными. Они были потрясающими. Они нисколько не портили красоту, которой я так восхищался. Меня огорчало не их присутствие само по себе. Будь они любого другого цвета, я бы возрадовался. Даже красного – и я бы впервые воздал хвалу Древним.

Но чернила были бирюзовыми.

А это были знаки королевы.

Вечные, что же вы наделали?

Я осторожно убрал прядь её светлых волос за ухо. Она дрожала. Она не могла простудиться и умереть, как обычная смертная. Но она всё ещё могла чувствовать себя несчастной – промокшей и замёрзшей, как сейчас. Нина теперь была одной из нас, и всё же оставалась чужой.

Как она оказалась здесь? Как узнала, что нужно прийти в этот храм? Что-то глубоко внутри неё, должно быть, позвало её домой.

Движение поблизости привлекло моё внимание. Я обернулся и увидел на камне стрекозу, прячущуюся от дождя – прекрасную, с прозрачными, невесомыми крыльями всех оттенков синего, зелёного и красного.

На мгновение у меня перехватило дыхание. Такие существа исчезли из этого мира в тот самый миг, когда сердце Влада перестало биться в моей руке. И всё же… как и Нина, как этот храм, вот она – стрекоза.

Лириена говорила мне, что этот храм восстал из праха мира. Я не поверил ей. Но храм, буря, стрекоза – и Нина. Помеченная бирюзой. Оракул рассказал мне множество вещей о том, что грядёт. О том, что мне предстоит сделать дальше и чего желают от меня Древние.

Таков был их замысел с самого начала – или так они утверждали.

Они всегда намеревались украсть девушку с Земли и вырастить её как нового сновидца. Чего они не предвидели – или так заявляли устами Оракула – так это того, что девушка столь добровольно попадёт в мои руки. А я – в её. Но как чудесно, что человек, уничтоживший сновидцев, станет тем, кто приведёт следующего?

Ведь Древние никогда бы не позволили своему миру разрушиться и погибнуть. Нет. Они просто хотели довести всё до самого последнего мгновения.

Или так они говорили.

Всё это были лишь ложь и удобные заявления, я это знал. И всё же была одна часть, которую я находил очаровательно поэтичной. Как смехотворно иронично – как совершенно безупречно – для Древних осуществить свою волю подобным образом? Владыка Каел и остальные так ужасно боялись, что я взращу сновидца, что убили девушку, пытаясь этому помешать. Совершив это, они стали равноправными участниками всего происходящего.

Я бережно поднял Нину на руки. Она что-то пробормотала во сне и уткнулась головой мне в плечо. Её рука потянулась к моему лацкану и сжала его. Она узнала меня даже во сне.

Нина доверяла мне.

Как долго это ещё продлится? Впереди меня ждала глубокая и ужасная задача, если слова Оракула были правдой. Мне придётся разрушить это доверие, чтобы сохранить её в безопасности. Чтобы предотвратить то будущее, которое Оракул развернул передо мной. Ведь страдания Нины были ещё далеки от завершения.

Я не позволю никому другому причинить ей боль. Никогда больше. Если Нине суждено вынести то, что грядёт, это будет только моими руками.

Склонив голову и осторожно прижавшись своей покрытой металлом щекой к её волосам, я прошептал:

– О, моя дорогая маленькая стрекоза…

Я сделал вдох и задержал дыхание, когда Нина пошевелилась в моих объятиях и прижалась ко мне ещё крепче. Она подсознательно реагировала на звук моего голоса, и это невинное движение сжало тиски вокруг моего сердца.

– Что же мне теперь с тобой делать?

Глава 7

Нина

Они двигались словно пауки на двух ногах и двух руках. Длинные, тонкие конечности с плотью, которая свисала с костей и при этом была одутловатой и распухшей, как переваренная курятина. Руки и ноги были слишком длинными для человека. Громоздкие головы с множеством глаз и раздутые челюсти, из которых стекала и сочилась странная, гнилостная жидкость. От них несло желчью и разложением.

Эти чудовища напоминали мне раздувшиеся трупы, которые вылавливали из Оби. У меня на столе не раз оказывалось нечто подобное. Я знала, как они выглядят. Тела людей, пролежавших в воде, были единственными, что оставались в моих снах надолго. Что-то в этой раздутой плоти делало их более отвратительными для меня, чем даже самые страшные последствия автомобильных аварий. Кровь – это одно. А это было совсем другое.

Я никогда не была подвержена кошмарам. Даже когда мои сны бывали пугающими, я обычно просто наслаждалась ими, словно это был один из моих любимых фильмов. В том, что за мной гонится монстр в безопасности моих собственных снов, было что-то волнующее. Что-то, что я всегда находила мрачно занимательным.

Теперь, когда за мной гонялись чудовища по-настоящему, сны ощущались совершенно иначе. Не было никаких сомнений, что я больше никогда не найду эти сны забавными.

Существа ползли ко мне, высокие и нескладные, неровной походкой, но от этого не менее упорные. Ужас обвился вокруг меня, словно коготь, схватил меня, скрутился где-то глубоко в душе. Внезапно что-то меня коснулось – руки – слишком много рук. Я закричала и забилась в попытке вырваться.

Проснись!

Мир вокруг расплылся, весь наполненный страхом и отчаянной необходимостью вырваться на свободу. Я отбивалась изо всех сил.

Ладонь надавила мне на грудь. Пять жгучих точек от пальцев впились в моё сердце, словно раскалённое железо, убивая меня. Моё сердце остановилось в груди. Кровь закипела и стала густой, как сироп, застревая в горле.

Пожалуйста, нет…

Вода наполнила мои лёгкие, заменяя собой кровь. Я не знала, что было хуже.

Эй, Пирожочек! Просыпайся!

Я лежала, вся дрожащая, в холодном поту. Мне потребовалось больше времени, чем следовало бы, чтобы понять, что я проснулась. Ещё больше времени, чтобы осознать, что я лежу где-то, вцепившись руками в ткань подо мной.

Призрачный, почти бестелесный парящий череп змеиного существа смотрел на меня сверху вниз своими чересчур большими глазами и пустыми глазницами. Теперь он был меньше, всего около шестидесяти сантиметров в длину, и свернулся у меня на груди, как кошка.

– Знаешь, ты часто кричишь, – произнёс он.

Он наклонил голову то в одну, то в другую сторону, двигаясь слишком быстро, а потом останавливаясь слишком резко, словно ворон. Пучки его перьев на затылке свисали вдоль жуткой, похожей на дым шеи.

Моё дыхание вырывалось короткими хватками, адреналин бушевал внутри. Вернуть контроль над паникующим разумом оказалось легче сказать, чем сделать, и происходило это мучительно медленно. Наконец мне удалось выровнять дыхание настолько, чтобы думать ясно. Я дрожала от страха, лежала на кровати, и то место, где я находилась, мне было совершенно незнакомо.

Постель, на которой я лежала, была небольшой, но удобной. Лучше, чем тюремная камера, в которой я очнулась в крепости Владыки Каела. Кто-то укрыл меня одеялом.

– Ты в порядке? – Жуткий змей снова наклонил голову в другую сторону.

– Я… думаю, да. Мне приснился кошмар.

– Не удивительно. Теперь такое будет происходить часто.

– Прекрасно, – сказала я со вздохом.

Змей потянулся и переполз мне на колени, правильно предугадав, что я хочу сесть. Я огляделась вокруг и обнаружила, что нахожусь в месте, которое можно было бы назвать комнатой в самом широком смысле этого слова.

Это была огромная палата. Стены куполом переходили в высокий потолок над головой. Символы были выгравированы и нанесены краской на каждую поверхность – на языке, который я начинала узнавать всё чаще, даже если никогда не пойму, что они означают.