Свадьба года

Глава 4

Майя

– Оно определённо маловато, – обеспокоенно морщится Инесса, наш свадебный координатор, когда я вхожу в роскошный номер для невесты в подвенечном платье Софии.

– Ты так думаешь? – саркастично отвечаю я, стараясь дышать ровно.

Платье безжалостно сдавливает мне рёбра. Я буквально задыхаюсь, отчаянно пытаясь нормально дышать.

Молния застегнулась только на три четверти, и я отчётливо чувствую, как она медленно, но неумолимо сползает вниз под давлением.

– Твоя грудь буквально взрывается из этого платья, – безапелляционно заявляет Людмила Игоревна, брезгливо сморщив нос. – У меня такое ощущение, что я должна кидать в тебя пластиковые бусы, как на Масленице.

Я неуверенно подхожу к большому зеркалу и громко ахаю от увиденного:

– Я просто не могу это надеть. Я непременно попаду в список «Десяти самых вульгарных невест года» какого-нибудь жёлтого издания.

Платье действительно великолепное и, вероятно, потрясающе смотрится на хрупкой фигуре Софии. Она стройная и изящная, и этот смелый глубокий вырез идеально подчёркивает её небольшую грудь и едва заметное аристократическое декольте. Я же гораздо пышнее телом, и мои естественные формы в этом платье выглядят совершенно неуправляемо. Я буквально вываливаюсь из него самым неприличным образом.

Инесса деловито подходит и начинает профессионально осматривать платье со всех сторон. Её проницательные зелёные глаза за элегантной чёрной оправой очков сосредоточенно изучают моё совершенно неподобающее декольте. Я сразу понимаю, что она превосходный специалист своего дела, и она мне уже искренне нравится. Она красива от природы, но умело приглушает свою привлекательность, чтобы не отвлекать внимание от невесты: её светлые волосы идеально прямые, а строгий серый деловой костюм выглядит безупречно профессионально.

– Нам срочно нужна опытная портниха, – говорит она, резко поворачиваясь к Людмиле Игоревне. – Не думаю, что у нас достаточно времени для серьёзных переделок.

– Я справлюсь собственными силами, – уверенно заявляет Людмила Игоревны, ставя свой бокал шампанского на прикроватный столик и решительно подходя ко мне. – Я была профессиональной портнихой целую жизнь назад, ещё до замужества.

Мы с Инессой в откровенном шоке смотрим на неё.

– У меня не всегда был богатый влиятельный муж и полный штат домашней прислуги, знаете ли, – объясняет она, начиная энергично дёргать и тянуть платье в разные стороны, заставляя меня неловко двигаться вместе с ним. – Нужно обязательно ослабить здесь, и вот здесь, и здесь, и ещё вот здесь…

Ещё одно назидательное «и здесь», и я её непременно ударю.

– Инесса, немедленно позвони на ресепшн и скажи, чтобы срочно принесли профессиональную швейную машинку.

Инесса стремительно бросается к телефону, словно послушный породистый спаниель.

– Я далеко не волшебница, дорогая, – предупреждает Людмила Игоревна, переходя за мою спину и осторожно ослабляя тугие бретели. – Так что не возлагай на меня слишком больших надежд.

– Это крайне обнадёживает.

Наши глаза встречаются в большом зеркале:

– По крайней мере, я абсолютно честна с тобой.

– Возможно, даже слишком честны, – недовольно бормочу я себе под нос.

Она прекрасно слышит мои слова. Вот незадача.

Я с большим трудом сглатываю, когда её глаза опасно сужаются:

– Слишком честно было бы сказать тебе, что, если ты каким-либо образом это испортишь, мы полностью уничтожим всю твою жизнь. Для тебя это будет настоящей трагедией. Для меня же – просто лёгким развлечением.

Из меня вырывается жалобный писк, когда она резко дёргает бретель, болезненно расплющивая мне рёбра. Я отчаянно пытаюсь понять, шутит ли она на самом деле.

Она определённо не шутит.

– Попрощайся навсегда со своим разрешением на торговлю продуктами питания и напитками, – дёргает ещё сильнее, – с лицензией на продажу алкогольных напитков, – очередной болезненный рывок, – с бизнес-разрешением и всеми остальными документами, – ещё один рывок.

У меня определённо будут синяки в мою предполагаемую свадебную ночь.

Холодная пустота заполняет мой желудок. Я прекрасно знала, что это чрезвычайно плохая идея, но теперь уже слишком поздно отступать. Людмила Игоревна буквально распнёт меня на кресте.

– Мой супруг – исключительно влиятельный человек в этой стране, – продолжает она своим ледяным тоном. – С не менее влиятельными друзьями во всех эшелонах власти. Как тебе перспектива долгой, изнурительной налоговой проверки твоего крохотного бизнеса? Звучит заманчиво? Только представь себе тысячи страниц мелкого шрифта каждую божию неделю. Чёрт побери, мы даже можем заставить начальника районного отдела полиции лично являться на каждое твоё жалкое мероприятие и устраивать грандиозную сцену, требуя немедленно поговорить с тобой по серьёзному делу.

Ледяной холод пробирает меня до костей, пока я смотрю в её абсолютно безжалостные глаза:

– Вы просто злая женщина.

– Я – необходимое зло, милая девочка, – отвечает она, ещё раз болезненно дёрнув платье. – За каждым по-настоящему великим мужчиной всегда стоит абсолютно безжалостная женщина. А Валентин Валентинович Богатырёв станет величайшим политическим деятелем в истории нашего Отечества. Я просто выполняю свою часть работы. Инесса! Где швейная машинка?

Инесса прижимает телефонную трубку к плечу:

– Принесут в ваш номер через десять минут.

– Скажи, что жду через пять минут, не больше.

Я делаю восхитительный глубокий вдох, когда Людмила Игоревна наконец расстёгивает молнию, и платье становится заметно свободнее. Ну, настолько свободнее, насколько это вообще возможно на моей пышной фигуре.

Она помогает мне осторожно снять платье и комкает его в своих опытных руках, пока я быстро хватаю шёлковый халат с кровати и торопливо надеваю его.

– Скоро вернусь с готовым результатом, – обещает она, забирая свой недопитый бокал шампанского и уходя с платьем под мышкой.

– Эта семья абсолютно сумасшедшая, – говорю я, поспешно закрывая за ней дверь на замок.

Инесса осторожно подкрадывается ко мне, тревожно поглядывая на дверь:

– Она действительно пугающая женщина. На дегустации свадебного торта она так меня напугала, что я от нервов съела целую чашку сливочной глазури.

– Она просто обыкновенная задира, только в дорогих нарядах.

Инесса облегчённо вздыхает и воодушевлённо загорается, внимательно разглядывая меня:

– Теперь нужно серьёзно заняться твоими волосами и макияжем. У нас была запланирована целая команда профессиональных визажистов, но Людмила Игоревна отослала их всех домой, поскольку они уже видели настоящую Софию. Здесь всё строго по принципу «нужно знать». Секретность самого высшего уровня. Но не волнуйся понапрасну. Я довольно хорошо справляюсь с такими задачами.

Она усаживает меня у большого окна с видом на Москву-реку и раскладывает на кровати огромное количество дорогих на вид косметических средств. Это просто ошеломляет воображение. Моя обычная ежедневная рутина – тушь для ресниц и иногда блеск для губ, если я чувствую себя особенно дерзко.

Мои беспокойные мысли начинают бесконтрольно блуждать, пока Инесса искусно работает над моим лицом. Всё это совершенное безумие. У меня появляются очень серьёзные сомнения в том, смогу ли я вообще справиться с этой задачей.

– Любой ценой, – решительно шепчу я себе под нос. Я так долго была совершенно одна, без малейшей страховочной сетки, что у меня просто нет иного выбора, кроме как добиться успеха.

Это действительно большая жизненная возможность, и я категорически не собираюсь её упускать.

Я просто обязана это сделать. Обязана заставить всё это работать в мою пользу.

Но я практически ничего не знаю о Софии, кроме того, что она богатый девелопер недвижимости и, судя по размеру этого платья, проводит значительно больше времени в спортзале и на беговой дорожке, чем я.

– Как полная фамилия Софии? – интересуюсь я у Инессы.

Инесса берёт свой планшет и показывает мне напечатанное имя, даже не пытаясь его произнести вслух. София Орман.

– Орман… это звучит красиво.

– В принципе, это совершенно не важно, – говорит она, убирая планшет. – В любом случае, ты станешь Софией Богатырёвой задолго до того, как тебе придётся с кем-то серьёзно разговаривать.

После завершения макияжа Инесса переходит к моим непослушным волосам. Она тихонько напевает песни Полины Гагариной, пока сосредоточенно работает.

Мои мысли невольно уходят к Михаилу, и я с улыбкой гадаю, что он сейчас делает. Я смеюсь, ярко представляя его перед совершенно измотанным парикмахером с целой горой растрёпанных тёмных волос вокруг.

Он определённо не ладит со своим влиятельным отцом. Между ними очевидно существует много негативной истории и старых обид. Интересно, что именно произошло в их семье?

– Это будет действительно грандиозная свадьба, – с воодушевлением говорит Инесса, аккуратно расчёсывая мои волосы и брызгая в них каким-то профессиональным средством.

Она подробно рассказывает о роскошной церемонии венчания в церкви и последующем торжественном приёме в подмосковной резиденции, и у меня от одних только нервов начинает серьёзно кружиться голова. Сердце грозит выпрыгнуть прямо из груди, пока она восторженно перечисляет имена из престижного списка гостей.

После ещё нескольких искусных манипуляций с волосами я наконец готова к большому торжественному раскрытию. Глубоко вдохнув для храбрости, я медленно подхожу к зеркалу и громко ахаю, увидев в отражении абсолютно потрясающую незнакомку в шёлковом халате.

Я выгляжу действительно красиво. Я никогда в жизни так не выглядела. Никогда прежде.

Я всегда одеваюсь исключительно практично и функционально. Никогда не наряжаюсь подобным образом. Строгий хвост, максимально удобная обувь, деловая одежда без излишеств. Таков мой неизменный дресс-код. Профессионально и абсолютно функционально.

Но это… совершенно неожиданно и восхитительно. Я выгляжу так, словно должна красоваться на обложке модного журнала. Просто не могу отвести взгляд от собственного отражения.

Моё внимание всегда было полностью сосредоточено на элементарном выживании. У меня никогда не было ни времени, ни особого интереса, ни лишних денег, чтобы серьёзно сосредоточиться на собственной внешности. Это всегда было самым последним приоритетом в моей жизни. Как можно оправдать серьёзные траты на дорогую косметику, когда еле-еле удаётся поддерживать холодильник полным и платить аренду?

– Спасибо тебе огромное, Инесса, – искренне благодарю я, всё ещё находясь в лёгком шоке и поворачиваясь к ней. – Ты действительно превзошла все мои ожидания.

– Всё это часть нашего профессионального сервиса, – радостно улыбается она.

Она передаёт мне изящные туфли Софии и уходит в просторную ванную комнату освежиться перед церемонией. Я с опаской сглатываю, внимательно разглядывая эти туфли. Я никогда в жизни не носила ничего подобного. Даже отдалённо похожего. Я искренне люблю удобные балетки. Комфортные, профессиональные, максимально функциональные. Эти туфли – всё что угодно, только не функциональные.

Они откровенно сексуальные и невероятно красивые. Сплошные тонкие ремешки, практически без поддержки, изогнутые, как устрашающая водная горка в аквапарке. И при всём при этом на два размера меньше моего.

Чёрт побери, они настолько тесные, что кровообращение полностью останавливается у лодыжек и течёт обратно вверх по ногам. Я физически не могу их носить.

Я делаю всего лишь два неуверенных шага и тут же падаю на массивный комод. Хрустальная лампа опасно опрокидывается, но, к великому счастью, не разбивается вдребезги.

– Как тебе туфли? – заинтересованно спрашивает Инесса, любопытно высовывая голову из ванной комнаты. – Потрясающе красивые, не правда ли? Это специальный заказ от Валентина Юдашкина. Стоят больше трёхсот тысяч рублей.

– За такую астрономическую цену я искренне хотела бы, чтобы там было значительно больше собственно туфель. Они немного жмут мне ноги.

– Придётся как-то справляться с этим. Ты просто не можешь идти к алтарю в этом, – она неодобрительно хмурится, презрительно поглядывая на мои практичные рабочие туфли у двери.

– Я серьёзно переживаю, что мои бедные мизинцы просто отвалятся к концу сегодняшнего вечера, – жалуюсь я, осторожно потирая ноющую лодыжку. – Их просто раздавливает.

Инесса небрежно пожимает плечами, словно речь идёт о пустяке.

– Ну что ж, у тебя всё ещё останется восемь пальцев. Не беда.

Она исчезает в ванной комнате, словно растворяясь за матовой дверью из карельской берёзы, а я остаюсь наедине со своими сомнениями и начинаю тренироваться ходить по просторной комнате. Паркет из натурального дуба поскрипывает под моими неуверенными шагами. Я пару раз неловко спотыкаюсь о край персидского ковра, но постепенно начинаю привыкать к этим головокружительным каблукам.

Проходя мимо старинного зеркала в позолочённой раме, я ловлю своё отражение и невольно улыбаюсь. Не могу дождаться того момента, когда увижу лицо Михаила, когда он заметит меня, идущую к алтарю и выглядящую соблазнительнее самого пекла, которое его непременно ждёт за все грехи.

– Серьёзно, Майя, – шепчу я сама себе, решительно отворачиваясь от зеркала и покачивая головой. – Какое тебе вообще дело до того, что он подумает? С каких это пор его мнение стало для тебя важным?

Людмила Игоревна возвращается из мастерской с тщательно перешитым платьем, и я снова натягиваю на себя эту шёлковую пытку. Стало немного лучше, это правда. Теперь я могу более-менее свободно дышать, но декольте всё ещё остаётся гораздо более откровенным, чем мне хотелось бы. Особенно на торжественной свадебной церемонии. Особенно на моей собственной свадьбе, пусть и фальшивой.

– Оно случайно не разорвётся на мне в самый неподходящий момент? – с тревогой спрашиваю я, внимательно разглядывая себя в старинном зеркале с потемневшей от времени амальгамой.

– Исключено, дорогая, – уверенно заявляет Людмила Игоревна между неторопливыми глотками шампанского. – Я зашила его крепче, чем кошелёк моего супруга на благотворительном ужине в пользу детских домов Сибири.

Она торжественно достаёт из своей изящной сумочки фамильные украшения, и мои глаза невольно расширяются, когда я вижу внушительный размер сверкающих бриллиантов чистейшей воды.

– Это непременно отвлечёт внимание от слишком откровенного декольте, – рассудительно говорит она, осторожно надевая на меня тяжёлое ожерелье.

– Оно совершенно потрясающее, – восхищённо шепчу я, чувствуя холодное прикосновение драгоценного металла к коже.

– Это фамильная реликвия рода Богатырёвых, передающаяся уже не одно поколение. Хотя пару лет назад я его слегка переделала, чтобы привести в соответствие с современными тенденциями. Мы же всё-таки не какие-нибудь провинциальные дикари, – с лёгкой усмешкой замечает она.

Я осторожно вставляю изящные серьги и надеваю искусно выполненное фальшивое обручальное кольцо, чьи бриллианты, как это ни парадоксально, оказываются самыми что ни на есть настоящими.

– Ты выглядишь просто прелестно, дорогая, – одобрительно говорит Людмила Игоревна, внимательно разглядывая меня со всех сторон. – Поразительно красиво и элегантно.

– Спасибо большое, – едва слышно шепчу я, застывая в изумлении перед собственным отражением. Неожиданная тяжесть давит на грудь, словно невидимый груз. В горле внезапно встаёт предательский комок.

Эта неожиданная, но поразительно красивая женщина в старинном зеркале пробуждает во мне давным-давно похороненные эмоции и несбыточные желания. Когда я думаю о своём туманном будущем, я всегда, неизменно вижу себя в полном одиночестве. Завтракаю в гордом одиночестве за маленьким столиком, возвращаюсь в пустую, молчаливую квартиру ночь за ночью, словно тень… Мне искренне нравится моя независимая жизнь, но, видя себя такой преображённой… я невольно начинаю задаваться мучительным вопросом…, а может ли всё сложиться совершенно по-другому?

Я с большим трудом сглатываю подступающие слёзы, когда глаза начинают предательски слезиться. Я никогда прежде не думала, что подобная семейная жизнь может быть предназначена именно для меня, но теперь… честно говоря, не знаю. Любящий муж… Дружная семья, к которой хочется возвращаться домой каждый вечер… Маленький ребёнок, сосредоточенно сидящий за обеденным столом и увлечённо жующий бисквитные печенья… Неужели это может стать реальным вариантом для меня? Неужели такая размеренная семейная жизнь может когда-нибудь стать моей повседневной реальностью?

Возможно, я действительно могла бы захотеть именно этого.

Но подобные мечты лишь неизбежно приведут к горькому разочарованию, когда они, как это обычно случается, не сбудутся в суровой действительности.

Я решительно отгоняю предательский комок в горле и поворачиваюсь к Инессе и Людмиле Игоревне с вымученной, но яркой улыбкой.

Ребёнок? Заботливый муж? Откуда вообще взялись эти несвойственные мне мысли?

Это действительно первый раз в моей жизни, когда подобная идиллическая картинка появилась в моём практичном сознании, и я уже интуитивно знаю, что она надолго останется со мной, преследуя как наваждение.

Всё дело в этом проклятом платье. Оно наверняка заколдовано какими-то древними чарами.

Сначала София, теперь и я. Словно тот несчастный человек, кто его надевает, внезапно и необъяснимо наполняется глубоким недовольством своей прежней жизнью.

– Подружка невесты в панике сбежала на такси, когда мы подробно рассказали ей весь наш дерзкий план, – с весёлым смехом рассказывает Людмила Игоревна. – Честно говоря, я её совершенно не виню. Она назвала нас абсолютно чокнутыми.

– Совсем нет подружки невесты? – удивляюсь я. Я даже не успела как следует подумать о том, кто именно будет состоять в моей импровизированной свадебной свите.

– У тебя случайно нет близкой подруги, которая могла бы в последний момент подменить беглянку? Желательно сорок шестого размера? Мы готовы заплатить ей сто тысяч рублей за эту небольшую услугу.

Подруга… Действительно близкая подруга…

У меня, конечно же, есть подруги. Довольно много знакомых подруг, если честно. Есть Женечка, школьная приятельница, которая уже много лет живёт в Санкт-Петербурге. Она неизменно каждый год присылает мне красочную новогоднюю открытку с тёплыми пожеланиями. И ещё есть симпатичная девушка с короткими чёрными волосами из кофейни «Шоколадница». Она всегда заботливо рисует милый смайлик на моём бумажном стаканчике. Также я поддерживаю вполне дружеские отношения со своим семейным стоматологом, хотя у меня нет её личного номера телефона, и я серьёзно сомневаюсь, что она вообще захотела бы стать моей фальшивой подружкой невесты. К тому же она, наверное, занята с детьми. Кажется, у неё есть маленькие дети…

В голове неожиданно всплывает образ Ани, и моё напряжённое тело заметно расслабляется от облегчения.

– Одна из моих сотрудниц, Анна Ким, отлично подойдёт на эту роль. Она очень красивая девушка азиатского происхождения, сейчас работает в служебном шатре. Я схожу за ней прямо сейчас.

Людмила Игоревна авторитетно останавливает меня решительным жестом.

– Ты теперь носишь гордую фамилию Богатырёва, дорогая моя. У нас в семье есть соответствующий персонал для выполнения подобных мелких поручений. Инесса!

Голова Инессы немедленно высовывается из ванной комнаты, словно она только и ждала команды.

– Немедленно иди в служебный шатёр к Майе Сергеевне и приведи сюда Анну, девушку азиатского происхождения.

– Слушаюсь, Людмила Игоревна! – бодро отвечает она, стремительно выбегая из комнаты.

Людмила Игоревна степенно направляется к широкой кровати и удобно располагается на ней. Я с некоторым трудом сглатываю нервный комок и осторожно усаживаюсь в мягкое кресло у туалетного столика с зеркалом.

Просторную комнату мгновенно наполняет тягостное, неловкое молчание.

Мы обе сидим в этой гнетущей тишине, медленно умирая от скуки и взаимного смущения.

– Итак, дорогая… – наконец произносит Людмила Игоревна, явно пытаясь завязать светскую беседу. – Откуда ты родом?

– Из небольшого провинциального городка в Тверской обла…

– Прости, но я просто не могу, – резко перебивает она, решительно поднимая холёную руку. – Мне, честно говоря, совершенно всё равно. – Она берёт пульт дистанционного управления с прикроватного столика из полированного красного дерева, включает плазменный телевизор и с видимым облегчением устраивается поудобнее на мягкой постели.

Прощай, долгожданное сближение с моей новой фальшивой свекровью.

До торжественного начала грандиозного шоу остаётся ровно сорок шесть мучительно долгих минут. Я чувствую себя всё хуже и хуже с каждым неумолимым движением стрелок часов.

Настойчивый стук в массивную дверь неожиданно прерывает популярное игровое шоу, которое с интересом смотрит Людмила Игоревна. Её ноги удобно покоятся на кровати, и она явно не выглядит так, будто намерена отвечать на стук двери кому-либо из гостей, так что я неохотно встаю и внимательно смотрю в маленький глазок.

Моё взволнованное сердце радостно вздымается в груди от нахлынувшего облегчения.

– Это же Артём! Он наконец-то вернулся!

– Артём действительно вернулся? – с неподдельным удивлением переспрашивает Людмила Игоревна, заинтересованно приподнимаясь на локте.

Я торопливо распахиваю тяжёлую дверь, переполненная искренней благодарностью от того, что мне больше не придётся участвовать в этом безумном спектакле, и радостно улыбаюсь, увидев настоящего жениха собственной персоной.

Он действительно так невероятно красив, в отличие от своего угрюмого близнеца. Эти два родных брата внешне выглядят совершенно одинаково, но при этом кардинально, разительно отличаются друг от друга. Словно кто-то купил два внешне одинаковых румяных яблока в дорогом магазине: одно оказалось восхитительно сладким и сочным, а другое, увы, внутри совершенно гнилое и червивое.