- -
- 100%
- +
© Евгений Збицкий, 2018
ISBN 978-5-4485-7777-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«Пестрит переливами…»
Пестрит переливами,Красками мнимымиБурлящая жизнь за окном.Мы вроде счастливые,Добрые, милые,Друг с другом, кажись, заодно.Мы ввысь вереницею,Чистой страницею,Руки всё тянем вперёд.Нам всем бы открыться,На землю спуститься,Сказать: «Здравствуй, близкий народ!»Спешим, не успеем,Нас греют идеи,Что надо стремглав убегать,Туда, где теплее,Туда, где все верят,Что можно свободно летать.И мы так усердноИ с криком победнымСбиваем подошвы ног.Но видим лишь, верно,Всё старо, безмерно,Полоски из сотен дорог.Нам взять бы, решитьсяИ остановиться.Стоп-кран – на привычный маршрут.Увидеть, что к лицамНе надо стремиться,Все здесь, совсем рядом бегут.Но мы же не веримВ открытые двери.Прекрасно лишь там, где нас нет.Отбросим затеюХранить, что имеем.Бежим! Там виднеется свет!Вся жизнь по стандарту,Закрыты все карты,Всего нужно только бежать.Побольше азарта!На максимум старты!Нас рай ждет, друзья, …вашу мать!Не надо стесняться,Не время для танцев,Для взглядов друг другу в сердца.Как сложно признаться:Боимся остатьсяСобой от начал до конца.Мы в бешеном ритме,В усердной молитве,Не знаем, чего мы хотим.Но все вроде в битве,Откроем калитки!Вперёд, если все? – Побежим!А мне неохота,Сегодня суббота,Куда-то всем миром бежать.Мне большей свободой —Отбросить заботыИ близкую душу обнять.Накрыть одеяломОт ветра устало,На две части – общий обед.Здесь времени малоЕдиным запаломВстречать одинокий рассвет.И большего счастьяВ погоду, в ненастье,В забеге, поверь, не найти.Долой все напасти!Отбрось всеучастье!Сойди с скоростного пути!Пойми, что нет риска!Совсем, очень близкоНаходится тот, кто с тобой.Уютно, не быстро,Без гулов, без свистовПодарит искомый покой.«Чему удивляться? Давно известно…»
Чему удивляться? Давно известно:Каков бы ни был мир твоей души —Пусть без изъянов, подлости и лжи —Он не в цене, коль ты с другого теста.И если твой окрас иного склада,А каждый шаг – в иные параллели,Ночами, лёжа с грустью на постели,Ты будешь брошен всеми без пощады.И, отбивая в пустоту поклоны,Стучась туда, где точно не откроют,Оставив пустошь глаз и в окна воя,Ты – белая ненужная ворона.А можно ли взлететь, не видя крыльев,Не чувствуя опоры возвращенья,Когда ты брошен всеми, даже тенью,И сердце задыхается от пыли?Нам всем нужны похожие персоны,Хотя бы на процентов восемнадцать,Чтоб было, у кого в душе остаться,И с кем курить ночами на балконах,Тереть о брюки потные ладони,Чтобы вода для сжатий – не помехой,Делясь секретом счастья и успеха,На общевозведённом жизни троне.Как не менял бы мир свой вид и кредо,Одно осталось вечно неизменным:Что людям нужны люди в мнимых стенах,Неважно, ночью, днём, зимой аль летом.И сколько бы ни жаждали быть крайним,Без человека человеку худо,И даже вера хоть в Христа, хоть в Будду,Нам не заменит рядышком дыханья.Семь миллиардов душ в одной квартире —Для счастья хватит двух-трёх под одеждой,В сердцах, где не иссякла вся надежда,Что мы не одиноки в этом мире.«Меня так мало в твоём мире…»
Меня так мало в твоём мире,Лишь уголка край для итога.Зато в моём больном трактиреТебя осталось слишком много.Запретный плод всегда приятен,И тянутся невольно руки.Явление великой статиВ сезонной для души разлуке.Мы чертим грани, убегаяВстречать фрегаты у причала.Ты не чиста, но всё ж – святаяВ моих упитых тьмой подвалах.Коленями в порог уткнувшись,Вслепую закрываясь в клетке,Я знаю: так мне будет лучше —В мире твоём марионеткой.И по этапу дней безликих,Высокомерием питаясь,В моих глазах застыли крикиЛюбви к тебе. Запомнил, каюсь.На кратерах аорт сердечныхОсядет смол в шесть миллиграммов.В ближайший год твержу беспечно:«Любви достойна только мама».В сознании всплывёт ретивоТвой образ, как иглой под кожу.И снова дней моих архивыПогрузятся в владенье дрожи.Забыто всё. Под солнцем местоУж кто-то занял, прогибаясь.И как-то словно в жизни тесно,И я забыть тебя стараюсь.Нас не было и нет. Не нужноПытаться мне придумать счастье.В глазах есть мрак, голос простужен.Ненастье, милое ненастье…Побудем вместе в звуках лиры,В сию реальность верить буду.Я помню, что в одной квартиреЗабавно бить с тобой посуду.Я не курю – ты запретила.Согласен, вру – скупаю блоки.Наверное, и правда милоИскать в себе любви истоки.Всё, выдохся, на две неделиМогу ходить с хорошей маской.В дворах гоняет дождь качелиИ наполняет воздух краской.«Асфальт, дорога стелется…»
Асфальт, дорога стелется,Играет джаз в наушниках,Погода: ветер-мельница,Все вызовы пропущены.Шаги чуть опрометчивы,С незнаньем географии.Бегут от власти вечностиПечали тёмной мафии.Красивые прохожиеБез глаз пестреют красками.Мы очень все похожие:Несчастные, но страстные.На небе солнца юный бликЛучами разлетается.Естественно, живой старик,Давно пора покаяться.На остановке контролёрВстречает «зайцев» с бодростью.На лавке пара, и задорВ глазах без капли робости.Октябрь кофейный аппаратПоднял в свет популярности.Не дремлет наш военкомат —В бойцах не видно радости.Наш мир, как танец наобум:Любой под свою дудку.И чуть не то – так сразу в шум,В обиды-незабудки.И я бегу, бегу, бегуКуда-то и откуда.Наверное, ещё смогуИ дальше по маршрутам.Сезон души не отменить,Не спрятать в долгий ящик.Я буду жить, я буду жить,Я буду настоящим!В надежде стало много букв,И вера на спасениеЭпически сломала кругНа двадцать три рождения.Плывут эмоции из дыр,Как крысы с лодки сломанной,Заканчивает сагу пирБумагой разрисованной.Как скоро чаша-решетоУпустит твердь последнюю,Не знаю. Натяну пальтоИ опишу всё бреднями.Дорога скажет лучше всехО мыслях нескончаемых.Упущенная вера в верхРастаяла с отчаяньем.Я в небо прыгну на авось,Дыша воспоминаньями.Надежда шагу стала врозь,Во тьме ночной скитаньями.В наушниках играет джаз.Я не люблю, но слушаю,Как кто-то проиграл за нас,Куплет неравнодушия.«Мысли, цветными стикерами под кожу…»
Мысли, цветными стикерами под кожу.Избавившись от влияния мира,Нас ночью не тьма тревожит,Отнюдь не небо сапфира.Мы ветер глотаем губами,Картины расплывшейся стати.И бьёмся отчаянно лбами,Устало и тихо в тетради.Музеи из лиц забытыхНа улице шатких строений.Сидим у гнилого корыта,Лишённые всяких стремлений,И чертим развилки и тропы,В теории на них ступая.Разыгрывают лоты,Счастливый билетик к раю.Граница, шлагбаум, охрана.Подпрыгну! – увидеть охотаЗаветный мир киномана,Внедрённого в Родины броды.Все мусорки с верхом – хватит,Суббота прошла успешно.Небесной зеркальной гладиДостался один приспешник.Веревки на радугу бросим,Цепями в будни затянем.В дороге все знаки сносим,Упали – встряхнёмся, встанем.Лирическое отступленье:Любовь, помидоры, свадьба.Несчастное поколеньеВ покоях моей усадьбы.Три пачки персена – спокойно,Теперь не опасен для общества.Достойно ль иду? Пристойно…Сто лет, Габриель, одиночества.Бутылка, стакан из пластика,Мирок на пьянеющей пристани.Не стих, просто фантастика.Осудят, понравится, выстрелит.«Чистилище. Густой и едкий дым…»
Чистилище. Густой и едкий дым,Продажных душ истерзанные вопли.Стоит старик и ждёт, а рядом с нимМаленький мальчик вытирает сопли.Не слышать его слёз, увы, не могИ, очередь покинув, подошёл.В глазах вопрос: куда же делся Бог?И кто мальца в чистилище привёл?Невольный узник проклятых времён,Он здесь стоял и мне смотрел в глаза,Пытаясь осознать, что за законТак рано отправляет в небеса?Он был здесь тем, чем на Земле б назвал яОазисом в пустыне серых луж.Старик был поводырь, и он, свинья,Втирал мальцу про вечность наших душ.Малыш пропал, а я ушёл, надеясь,Что он вернулся и собрал мечту.И я вернусь, ведь в это точно верю.Ну а пока сижу и просто жду.«Ты знаешь, в наших жизнях не так много сложного…»
Ты знаешь, в наших жизнях не так много сложного,Существуют лишь день и ночь, и мы в них – словно фигуры шахмат.Нам кажется всё очень серьёзным, переливаем из пустого в порожнееИ пережёвываем через себя всё, преувеличивая в сто крат.Казалось бы, рождаемся, растем, стареем и умираем,И цель одна – просто счастью научиться да времени отведённому улыбаться,А мы спешим, спешим, спешим, и время пробегает,Да только бежим, не зная куда, живём, не зная как, да сны не те снятся.А каждый июль, когда солнце заставляет снимать одежду,Из гнёзд совершают первый полёт птенцы неопытные.И мы неопытными птенцами всю жизнь лелеем надежду,Что всё получится в один миг, быстро, с искрой безропотной.Проскочил дорогу на красный и думаешь: «Всё, удача в кармане!» —Не переживай, человек, другая машина собьёт.Не обманывая мир, себя обманывать не перестанешь,Давно оформленный судьбы водоворот.Нет открытых дверей, потаённых лазеек и выходов,Сакральных тайн, уникальной информации.И, как бы мы не бросались в беснующийся материализм с выпадом,Мы умираем, а мир не лишается природной грации.Нам стоило бы остановиться на миг и вдохнуть глоток утреннего воздуха,И на секунду, щелчком в глубине наших черствеющих душ,Осознать: то, что ищем весь путь, для чего и созданы,Находится вокруг, в отблеске весенних луж.Ни один не сможет купить небо,Или запретить весну, или муравьям держаться друг за друга.Это мы, глупые, гоняясь за лишним куском хлеба,Думаем, что ползём вверх, но бежим как псы по кругу.Забавно то, что искать ничего не нужно,К душе незапятнанной всё само стремится.Только кто на сегодня, когда от мрачности прохожих душно,Может чистой душой похвалиться?О нет, конечно, мы же все чисты, как капли родника,Походы в церковь по воскресеньям работают корректором на бумаге.Да только как безумно далекаПора, где души не распластаны на плахе.Кто знает, может птицы учатся летатьЛишь потому, что находиться с нами рядомИ также с деловитостью сновать —Для них не самая хорошая награда.Им лучше в небо, там свободней мир,Смотреть на нас можно, как на бесполезные точки,Так значит не ворона глупа была в басне про сыр,А семь миллиардов нас и погоня за сырными комочками.Менять ничего не надо, пусть останется так,Я думаю, и писать не стоит – пора бежать в неизвестность.Что же получается: это мир глупый, или я – дурак,Пытающийся выразить ума трезвость?Глупо всё же, зачем кричу, чего добиваюсь?Написал, сохранил, прочел пару раз – всё, распрощался.И ведь особо не вскрываю душу здесь, не каюсь,А кажется, кусочек меня здесь всё-таки остался.«Минутная слабость разлилась печалью…»
Минутная слабость разлилась печалью,Под ноги опавшими листьями.И что было близко – увиделось далью,В ночи недошедшими письмами.А звёзды горели! Взрывали сияньемПробитую мраком тропинку.В моменты, когда умерло покаянье,Герой стал пустой невидимкой.И плакали окна, срывая потокиНа шаткие сточные трубы.И с ночи на день волочились пороки,Врастая клыками на губы.Зачем было ждать откровения светаКогда страсть во власти закона.В прошедшей неделе, где нас уже нету,Пусть осень наденет корону.Вновь станут чужими открытые двери,Откуда глаголят с издёвкой.В той ауре, где лучше идти вперёд зверем,Нужна заводская сноровка.Когда тебе скажут: «Get out, dear Hero», —Подумай, финалом не веет?Коль нет, тогда крепче в кулак сжимай нервы,И помни – кто снизу, тот блеет.И пусть твои слабости льются печалью,Её растранжирим усладой.Ты лишь не забудь в миг, когда станешь сталью,Что в жизни твоей есть награда.«Моя память под властью ночи…»
Моя память под властью ночиОбнажает забытые раны,Я скучаю, милая, очень,И скучать уже не перестану.Я ни дня без своих сожаленийНе оставил с прошедшего мая.Мы сегодня давай без прощенийВспомним наши творенья рая.Ты была в этом мире моею,Я был твой, без остатка, до дрожи.Нам не верили, мы же верили,Что сердца как две капли похожи.Мало слов, больше тихой обители.И дыхание счастья безбрежное,Мы, наверное, стали б родителямиНаилучшими, самыми нежными.Я тебя уж совсем и не чувствую,Ты во снах не приходишь с посланием.Разделять любовь старую, грустную,Не хотим также рьяно, как ранее.Мне другая рукою неродственнойПо щеке гладит, смотрит с надеждой,Что раскинусь пред нею россыпьюИз эмоций любви безмятежной.Мы забыли, что битву усерднуюЗатевали и замки строили.Возвели кое-как, худо-бедно,Без окон, без кровати, без столиков.Но дороже для душ, пропитанныхЭйфорией, не было творения.Мы замученные, избитые,Наблюдали за ним с упоением.Как же сталось, что это разрушено,Что не нужно, что быстро заброшено.Два черствеющих сердца на ужине,На когда-то любви огне сожжены.Скоро год второй душу замучает,Мне напомнит опять об утраченном.Ты всегда будешь самою лучшею,Ты всегда будешь самою значимой.Я любить обещал тебя, с вечностьюРазделить твое имя. Что ж, в памятиЯ кричу: «Милый друг, в бесконечностиЯ люблю тебя, вечным изгнанником!»Стань же светом моим на прощание,Прикоснись, обними, будто мир затих.В этих строках не видно раскаянья,Значит, вряд ли когда-то поверят в них.Я последней искрой, серой проседьюПротяну тебе руки с раскаяньем.В нашей общей любимой осениНе могу я сказать «до свидания».«Иль слишком много перенёс…»
Иль слишком много перенёс,Иль слишком много недопонял.Пять литров крови, мизер слёз,Как много алчности и соли!Не стонет больше неба крайЗабытой птицей о спасении,Прогнивший мир, ну что ж, прощай,Я пред тобою на коленях.Сто лет в оковах наяву,С иссохшей раной вместо мозга.Весь мир плывёт, и я плывуОтчаянно внимая звёздам.Уж четверть века позади.Живём, надеясь на луч света.Прости мой мир, мама, прости,За то, что больше меня нету.Крошится пепел между строк,Сжигает все мосты, наверно.Когда я день тянул в порок,Меня спасала только вера.К чему слова? Хроника чувствЛожится в холст зеркальной глади.Осталось что? В мире искусств —Кофе, табак и лист тетради.«Декабрь стал непрочитанной весной…»
Декабрь стал непрочитанной весной,Непонятой, нежданной, слишком мокрой.Мой друг! Мне очень хочется домой.В вагоне пальцем по застывшим стекламПисать, как тянет встретить тот рассвет,Где аура чувств вселяла беззаботность,И солнце, в глаза светлые «привет»Дарило радостно, искристо, мимолетно.Под теплый ветер в поле босиком,Искать фигуры в облаках с улыбкой,Молить, чтоб не было всё сном,Фантазией на чьих-нибудь ошибках.Затем пусть дождь, пусть капли за окномЗаставят заварить кофе покрепче.Стоять, смотреть и думать об одном:Что впереди – чарующая вечность.Под вечер тучи лягут на покой,И небосвод, усеянный цветамиИз звезд, останется в компании со мной,Укрыв собой, ночными лепестками.Я растворюсь, ведь мир сегодня мой!Душа кричит, внимая настроенью.Я так хочу туда, хочу домой,Да только я не знаю направленья.«Милая, добрая, нежная…»
Милая, добрая, нежная,Памятью неутраченной,Ждешь ли, верой безбрежною,В сердце любимого мальчика?Бьется ли силой неистовойПтица надежды без времени,В небо лазурно-чистоеВ мире без тяжкого бремени?Радость моя бескрайняя,Знаешь ли, с каждым возгласомЧувства совсем не случайныеИ не иссякли досыта.Девочка чистая, верная,Помнишь ль, что нет безвозвратного,Что между мрачными стенами,Светит огонь стоекратно нам?Снюсь ли, как ты мне, душа моя,Бьешься ль в тоскливом молчании?Я тебя помню день ото дня,В жажде обнять отчаянно.Ласковая, безмятежная,Солнце поднимется заново!Милая, добрая, нежная,Мы – это самое главное.«Тусклый свет сигаретной свечи…»
Тусклый свет сигаретной свечи.Я стою и мир заклинаю —Меня срочно нужно лечить,Потому что по ней скучаю.Потому что в безумстве порой,Ночным шепотом в мрак её имяЯ бросаю и, словно слепой,Вслед за ним лечу, сердцем счастливый.Я брожу незаметным глупцом,По местам, где держал её руку.Словно странник, ищущий сон,Где нет места печальной разлуке.Прижимая к губам цветок,Запах в тысячный раз вспоминая,Я в безумстве, и этот истокДля души стал похлеще рая.Слишком сложно, досадно… да ладно!Важно то, что увидит она,То, что с ней не бывает прохладно,И как сильно она мне нужна.Я прошу тебя, мир, помолчи!Ты не видишь, как в небе парю я?Нет, не надо меня лечить,Потому что так сильно тоскую.В моих стенах так мало света.Весь, что есть, я ей посвящаю.Пусть с печалью, но после летаЯ пишу – я безумно скучаю.«Ничего не осталось, и умер внутри…»
Ничего не осталось, и умер внутриМой последний кусочек души.Там все полки пусты, и покрыты в пыли,И пропитаны магией лжи.Всё теперь позади и уже не найтиОгонь дружбы и искры любви.Я пишу не душой, мне не верь, Бог с тобой,Мои мысли давно уж в крови.Если проклятый я, что ж, спасайте себяОт гранитных и мраморных плит.Я для вас – знак дурной, убегай же, не стой,Моя ненависть свой суд вершит.В этом мире один, как корабль среди льдин,Я плыву, но не знаю куда.Плачу только в ночи, когда свет весь молчит,Это груз вечный, а не мечта.Знаю, это прочтёшь, жмёшь плечами, и что ж —Я ведь знал, что тебе не понять,Как не хочется быть, как же хочется жить!И как страшно, живя, умирать.Чувств в душе не ищи, сломаны все ключи,И навеки был заперт замок.Я пропадший герой, пьесы кон жаль такой,На Земле отбываю свой срок.Мы забыли свой мир, даже двери квартирНенавидят входящих людей.Наша сущность ясна: от рассвета до снаМы скитаемся между теней.Мы чужие средь нас, общий милый анфасНе укроет того, что в глазах.Мы забыли про честь, нам бы спать где и есть,И учиться летать лишь во снах.«Не на шутку разыгралась осень…»
Не на шутку разыгралась осень,Льёт потоками из сердца телеграммы.То прижмёт к земле, то вновь подбросит,То затянет, то откроет раны.Очень много мыслей без основы.Удивительно, что рифма держит марку.С телефоном поделиться словомХочется в маршрутке, дома, в парке.Много мусора в главе незаурядной,Чашка чая – и вперёд без остановки.Пусть немного грустно и прохладно,Не утратил письменной сноровки.Я пишу с разбегом ровно в суткиЧто-то для себя, а что-то – в массы.Разыгрались строки не на шутку,Жаль, что большинство теряю сразу.В сеть стихи сочатся осторожно,Личности стараюсь не озвучить.Просто одному прочесть текст можно,А другим пустое нехрен мучать.Мои темы ограничены по списку:Я, мой мир, родители и ты.И порой, подвергнув сердце риску,В Интернет идут мои мечты,И они завязаны до смерти,С темами, что выше я учёл.С вечной верой в шанс открытой дверцы,С шепотом: «Простите. Я пришел».Я по жизни идиот, не прекращая,Не заглядываю в завтрашний рассвет,Что имею, в глупости теряюИ пишу под дымом сигарет.Видно, что исчезнуть будет лучше,Перестать бить в раненые души.Ненавижу наводить смурные тучиТем, кому был долго очень нужен.Добрый день! Пустыня чувств нелепых,Я вдруг извиниться захотел.Долго насыщался я, как хлебом,Из твоих животворящих стрел.Я исполню долг перед душою,Я опять кричать хочу: «Прости!»Стыдно, если честно, пред тобою,Что попался на твоём пути.Занесло, ни капли не жалею,Я влюбился и не совладать,С тем, как средь пустых ночных скамеек,Ты умеешь нежно обнимать.Жаль, что твоих нервов я истратилСтолько, сколько тратят за всю жизнь.Жаль, что в нашем мире должных статейНе увидел сокровенный смысл.Плохо, что родители поддержат,Скажут тихо: «Ты держись, сынок».Лучше скальпелем на клетку под одеждой,Чтоб не ошибался больше впрок.Странно, что опять начал об общем,А закончил, как всегда, тобою.Ты не забывай в психеях ночиТо, что я тебя совсем не стою.То, что жду тебя, – моя проблема,Пусть она останется со мною.Жизнь – моментов красочных дилемма,Как прожить их счастливо без боя.Улыбнусь, когда тебя замечу,Если разрешишь, я подойду.Спросишь: «Ждёшь ещё?», а я отвечу:«Что за глупость! Ну конечно, жду».Я опять писал стих хаотично,Всё объял и ровно ничего,Брошу в Сеть, но не для глаз публичных —Хочется для взгляда одного.Не люблю, что ты это читаешь,Но всегда мечтаю, чтоб прочла.Ты сама прекрасно понимаешь:Для тебя написаны слова.«Иван Иваныч для всех был никем…»
Иван Иваныч для всех был никем,Он много пил и курил взатяжку,И, в общем, всей его жизни пленКрутился в дыме и полой фляжке.Он был вороной среди ворон,Стандартной массы, типичной окраски,И не спешил, как и все, на трон,И своих мыслей не тратил напрасно.Он просыпался, работал и спал,А большего, в принципе, и не хотелось.Без искр в глазах и душа – вокзалВ обличьи сером нескладного тела.Писал порой, неумело, как мог,И не сказать, что от сердца лихого.Не перечитывал ломаный слогИ не менял неуместного слова.Был в меру сдержан и в меру глуп,В меру уродлив, достаточно черствым.Один из тысяч безмолвных слугПод властью цельного общества монстра.Он жил на Масленой, в самом конце,Где все дома – близнецы по строю.Как хорошо, что в этом лицеНашлась частичка общей истории.Анна Петровна – лет тридцати,Вполне солидная с виду дама.Всё норовит на тленном путиСыграть поярче эмоций драму.Воровка душ, совершая полёт,Бросала в толпы свой шарм игриво,Да только знала: никто не ждётВ пустых и блеклых жилых массивах.Да, они встретились. Вряд ли бы яСтремился к речи о двух незнакомцах.Они влюбились в конце октября,Под холод жёлтого диска солнца.Любовь витала в их разных сердцахЧаса четыре, минут семнадцать.Они любили, не зная страх,Без шанса утром вдвоём остаться.Он цвёл павлином, она всерьёзДумала в стан ворон перебраться,Он хотел плакать, она – жить без слёз,Она – стоять, он – кружиться в танце.Как будто души сменили тела,И им так нравилось, им так мечталосьОстаться в вечности. Прочь дела.Мне не хватало тебя, не хватало.Улица Масленая – длинный путь,Меж двух начал расстоянье в тягость.В её канонах нельзя чуть-чуть,Влюбиться, бросить да тешить радость.Рассвет надел на страну пальто,В толпе прощались под блоки рекламы:Иван Иваныч – для всех никто,Анна Петровна – солидная дама.«Неказисто как-то… Небо ясное…»
Неказисто как-то… Небо ясное,А туман ложится, стелет проседью.Его вмиг дополнят лунной краскоюОдинокие звуки осени.На полях безмолвных – лишь молчание,Только коршуны – ввысь за добычею.Не в цене в эту ночь покаяние,Лучше «Винстон» и пачка со спичками.А по куполу звезды рассеялись,Наглым светом в себя заворожили.Как же так, как они все посмеялиПопросить нас в пустоты безбожные?Ветра трепет под сердцебиение,Ощущая утрату бесшумную,Понимает, в чём моё спасение,В вере только в любовь безумную.Видно, он извещал недостаточно,Видно, звезды не звали усидчиво.Видно, небо не хмурилось красочно,Не сжималось губами обидчиво.И рассвет, приходя в окна комнаты,Не старался, не бился в отчаяньи.Или мало разлито вокруг воды,И хожу, не напившись в скитании.Нет, не надо искать лишних поводов,Говорить: этот мир разгильдяйствовал.Я не слушал, на мнимые проводы,Не грустил, как обычно, а здравствовал.Я люблю. Это значит, что шаткий мирПотерял для меня, чего не было.На прилавке, я думал, лежит зефир —Оказался черствеющим хлебом.Закрываю глаза, держу за руку,Наслаждаюсь дыханием ангела.На уме лишь один вопрос: «Милый друг,Я так ждал тебя долго, ты где была?»Нет, неважно, есть только вот этот миг.Я лечу, обнимая величие.Я люблю, черт возьми, этот скудный стих.Растерял размышлений приличия.Сердце ёкает. Всё, теперь целое,Не глядит в свет с ненужной опаской.А туман уже лег плиткой белою,Столь желанной, столь нужной краской.«Нежность рук, чуть приподнятый взгляд…»
Нежность рук, чуть приподнятый взгляд,Воплощение мира в ненастье.Я безумно её видеть рад,Рядом с ней – это всё моё счастье.Дует ветер и днём, и в ночи,И тогда, когда с ней я гуляю.А в моменты, когда мы молчим,Верю я, что меня понимают.Снова мысли болтают о ней,Совещаются с мозгом, глазами.Ну а я всё скучаю сильнейИ считаю разлуку часами.Обнимая её, ощущаю,Как ликует под венами кровь.И когда она рядом, я знаюИ я верю в земную любовь.Я не знаю, что ждёт меня завтраИ как сильно разрушат мечты.Но в душе я частичку оставлю —Ту, в которой всегда будешь ты.«Холодный блеск иглы, кричать уже нет силы…»
Холодный блеск иглы, кричать уже нет силы.Дорога завершилась, и я в последний путь.Немного отпустило, и вновь сюда, в могилу,И вряд ли из неё уйду когда-нибудь.Я пролетел февраль, и болью отстучитсяКапель весны в душе, и нечего сказать.Ещё раз слышу: сердце не перестало биться,Последний трап опущен, и нечего сказать.Вновь дозы счастья в кровь. Преобладанье мрака.Последняя любовь столкнулась с тишиной.Иду я, не боюсь ни смерти и ни краха,Иду один, без чувств, с последнею иглой.«За окном луна скорчила мину…»
За окном луна скорчила мину,За рукой наблюдая с опаской.Посмотри! Я рисую картинуСвоей новой незыблемой краской.Нету в ней одиноких солдатов,Павших в битве в погоне за счастьем.Шаткий мир одичавших приматов,Растворился в лазурном контрасте.В ней нет места для бурь и метелиц,Нету нормы для мер и пропорций.Псих-художник на мятой постелиДобавлял новый импульс эмоций.Здесь сияют текучие воды,Утопают в них звёзды игриво.Ветер счастья, как узник свободы,Накренял городские массивы.Больше радости, больше улыбок,Больше света в глазах у прохожих.Меньше слёз, меньше боли, ошибок,Меньший смысл на крест «невозможно».Я ценю этот мир, в нём оставлюТолько небо и кофе с корицей.Замечая в моих стенах-ставнях:Мой же мир начинает мне сниться.Я вернусь, и с весенним рассветом,Побегу на вокзал к своей кассе,Улыбнусь и верну все билеты,Приковавшие нас к этой трассе.Я взлечу, испытаю на прочностьСвои крылья, порхая беспечно.А пока на часах четверть ночи,И мой мир – перекрашенный, вечный.