Японское Аненербе. Оккультизм и супероружие на службе империи

Одной из наиболее смелых гипотез, выдвигаемых японскими учеными того времени, было предположение о взаимосвязи между человеческим мозгом и электромагнитными полями. Японцы считали, что человеческий мозг управляется микроимпульсами, и что развитие психических способностей человека откроет возможность управлять электромагнитными полями и плазменными явлениями с помощью силы мысли. Эти идеи были тесно связаны с исследованиями в области парапсихологии, которые активно развивались в Японии в 1930–1940-е годы. Японские исследователи искали способы улучшить человеческие способности, развивая их экстрасенсорные навыки, такие как телепатия, телекинез и психокинез.

Таким образом, можно выделить три основных направления, которые определяли концепцию японского супероружия:

1. Плазма – исследования в области плазменных явлений, включая шаровые молнии, с целью создания мощных плазменных пушек, плазменных бомб и иного плазменного оружия.

2. Электромагнитные и радиоволны – использование этих невидимых сил для создания оружия, способного разрушать материю или воздействовать на разум человека.

3. Парапсихология и психология – исследования в области экстрасенсорных способностей, развития человеческого разума и связи психики с физическими явлениями, такими как электромагнитные поля и плазма.

Эти исследования в Японии 1930-х и 1940-х годов создавали основу для незаметной войны, где разрушения можно было бы причинить не с помощью традиционного оружия, а с помощью силы разума и невидимых энергий. Японцы искали возможности выйти за пределы традиционных технологий, создавая оружие, которое могло бы действовать на уровне самых фундаментальных законов природы.

Кусака Рюносукэ, японский адмирал и исследователь, в своих воспоминаниях упоминает об экспериментах с рельсотронами и газо-плазменными пушками, которые проводились на японском авианосце «Сёкаку» в 1942–1943 годах. Эти испытания, о которых широко не сообщалось, стали важной частью японских усилий по созданию сверхмощного оружия, способного значительно изменить ход войны.

Рельсотроны – это устройства, использующие принцип электромагнитной индукции для разгона снарядов до гиперзвуковой скорости, что позволяет поражать цели на экстремальных расстояниях. В частности, по утверждениям Кусака, выпущенные из этих пушек вольфрамовые снаряды могли поражать американские корабли на расстоянии около сорока километров. При этом снаряды развивали гиперзвуковую скорость, что придавало им разрушительную мощь, значительно превосходящую эффективность обычных артиллерийских снарядов.

Тем не менее, несмотря на ошеломляющую дальность стрельбы, общая дальность полета снарядов из рельсотронов, по мнению японских ученых, могла достигать 200–400 км. Однако на столь дальних расстояниях снаряды теряли свою убойную силу, что говорило о неустойчивости и ограниченности подобного оружия, особенно в условиях реальных боевых действий.

Кроме того, эксперименты с газо-плазменными пушками использовали принципы плазменной технологии, которые были связаны с исследованием плазмы, возникшей при определенных условиях (таких как шаровые молнии или другие экзотические явления, связанные с электромагнитными волнами). Эти устройства также могли быть применены для создания оружия, использующего высокоэнергетические плазменные потоки, которые не только разрушали бы броню, но и воздействовали на электронные системы противника, нейтрализуя их.

Япония пыталась использовать эти технологии для создания асимметричного оружия, способного поражать противника на значительные расстояния и наносить ущерб на уровне, который не мог бы быть достигнут с помощью традиционных вооружений.

Однако, несмотря на впечатляющие достижения, японские эксперименты с этими технологиями в конечном итоге не привели к созданию работоспособных образцов. Это также может быть связано с тем, что многие из этих разработок оставались на стадии теоретических изысканий или ограничивались маломасштабными экспериментами, что не позволило им быть эффективно внедренными в вооруженные силы Японии.

Тем не менее, подобные проекты, как и множество других секретных разработок, отражают характерный для Японии того времени подход к ведению войны: стремление использовать уникальные и инновационные технологии для достижения превосходства. В том числе сверхсекретные исследования в области физики, парапсихологии и мистики, а также целенаправленный поиск новых источников силы, которые могли бы стать оружием последнего, решающего удара.

Согласно многочисленным сведениям, предоставленным японским историком Таичи Исигавой, бомба гёнзай бакудан (原罪爆弾) не имела отношения к ядерной технологии, как долго считалось в западных источниках. Вместо этого, гёнзай бакудан представляла собой попытку создания мощного плазменного заряда, который мог бы действовать с разрушительной силой, превышающей традиционные взрывчатые вещества. В сущности, эта бомба была прототипом термобарической бомбы, в основе которой лежала смесь термита (вещества, способного развивать высокую температуру при сгорании), активных металлов (в том числе лития), кислорода и ацетилена. Основной эффект, который она должна была производить, заключался в плазмирующем и высокотемпературном воздействии, создавая огненные смерчи и огромные взрывы, способные выжигать все на своем пути, включая людей и технику.

Кроме того, один из наиболее опасных аспектов бомбы заключался в том, что она генерировала электромагнитные импульсы, которые нарушали работу электронных приборов и вызывали их выход из строя, что могло серьезно повлиять на систему управления вражескими силами. Электромагнитные импульсы, производимые бомбой гёнзай бакудан, создавали электромагнитные волны, которые воздействовали на военные и гражданские технологии, что делало этот вид оружия эффективным не только для разрушения целей, но и для срыва функционирования вражеской инфраструктуры.

Испытания гёнзай бакудан, как утверждается в многочисленных источниках, прошли незадолго до конца Второй мировой войны, и в качестве места испытаний была выбрана зона недалеко от берегов Кореи. Эти испытания были ошибочно приняты за ядерные, поскольку эффект взрывов и результаты тестов совпадали с теми, что были бы связаны с испытаниями ядерного оружия, хотя на самом деле бомба не использовала ядерные реакции.

Несмотря на внимание, которое американские послевоенные исследования уделяли вопросам биологического оружия Японии, реальность оказалась гораздо более драматичной и пугающей, чем это часто представляется в западной историографии.

Японские эксперименты с биологическим оружием, хотя и находились в центре внимания, были далеко не столь успешными, как можно было бы предположить. Например, Сиро Исии, глава известного Отряда 731, в своих мемуарах, опубликованных под названием «Токсикология на поле боя. Опыт биологической войны в Северном Китае» (北中国の生物戦体験　戦場の毒性学), отмечает, что японские ученые очень рано пришли к выводу о неэффективности биологического и химического оружия в чистом виде. Исии подчеркивает, что, несмотря на усилия, направленные на создание бактериологических и химических видов оружия, в японских исследованиях эта тема не получила широкого развития, особенно в сравнении с другими инновационными проектами, такими как создание оружия на основе плазменных технологий, электромагнитных волн и парапсихологических исследований.

Гигантский магнетрон, построенный в рамках проекта KU-GO

Биологические агенты так и не смогли обеспечить ни нужную распыляемость, ни устойчивость заражения, ни массовую смертность. Биологическое оружие могло убивать в условиях концлагеря, но при попытках применять его в авиабомбах оно теряло эффективность.

Вместо того чтобы сосредотачиваться исключительно на биологическом оружии, японские военные ученые стали активно развивать проекты экологической войны, которые позволяли воздействовать на окружающую среду таким образом, чтобы создать враждебные условия для противника. Это включало в себя разработки мощных бомб, которые могли бы уничтожать критически важные инфраструктурные объекты, такие как плотины, канализационные системы и фильтрационные станции. Этим создавалась угроза не только для физической инфраструктуры, но и для экосистемы противника. Такое оружие делало окружающую среду крайне враждебной и неблагоприятной для существования, создавая предпосылки для естественных эпидемий.

Позднее именно такую тактику применяли силы НАТО в Ираке и Югославии.

Отдельно стоит отметить исследования, посвященные контролю над разумом человека, которые были крайне популярны в японских научных кругах того времени. Это направление сочетало достижения в области психологии, парапсихологии и нейрофизиологии с эзотерическими практиками, такими как медитация, гипноз и техники ментальной фокусировки[4].

В результате, несмотря на внимание, которое уделялось биологическому оружию, немалое внимание японских исследователей в период Второй мировой войны было сосредоточено не на биологических и химических агентах, а на разработке новых, более экзотических форм оружия, таких как психологическое и парапсихологическое оружие, экологическая война и использование плазменных технологий. Эти области стали основными направлениями в японских исследованиях того времени, и, хотя они так и не стали массово применяться, их исследования оставили глубокий след в японской военной и научной культуре.

Японские военные проекты, связанные с новыми физическими принципами и эзотерическими исследованиями, до сих пор остаются крайне малоизученными, и информация о них попадает в открытые источники лишь фрагментарно. Причина этого кроется не только в высокой секретности, которой окружались эти исследования, но и в сознательной попытке японских властей в тот период запутать следы своих экспериментов. В ходе Второй мировой войны и сразу после ее завершения японские военные структуры сделали все возможное, чтобы скрыть масштабы и цель этих работ, а также их результаты.

Проекты, объединяющие разработки в таких инновационных областях, как плазменные бомбы, газо-плазменные суперпушки, рельсотроны, а также работы с электромагнитными волнами (включая проект FU-GO и его аналоги), представляли собой не просто отдельные исследования, а скорее обширные мегапроекты, которые затрагивали широкий спектр передовых технологий.

Эти разработки, хоть и имели явную связь с реалиями военной науки, также носили глубокий мистический и философский характер. Например, проекты, связанные с плазмой и электромагнитными волнами, такие как плазменные бомбы или рельсотроны, часто обозначались под разными кодовыми названиями.

Однако все они фактически объединялись в рамках одного сложного проекта, который принимал различные наименования в зависимости от конкретных этапов разработки и географического положения экспериментальных лабораторий. Наиболее известными из этих наименований были Zipang (ジパング), Сюсуй (秋水, что можно перевести как «Осенние воды» или «Осенний дождь»), а также Z-Project, которое было использовано для обозначения всей совокупности этих работ.

Кроме того, проект Zipang (в японской культуре также символизирующий мифическую «Страну восходящего солнца») стал синонимом не только для военных исследований, но и для специфической философской концепции, включавшей в себя мистицизм, паназиатскую идею и стремление к созданию оружия, которое могло бы изменить судьбу мира. В рамках Сюсуй предполагалось создание летательных аппаратов, которые могли бы не только нести плазменные заряды, но и использовать электромагнитные поля для уничтожения вражеских объектов на огромных расстояниях.

Другие компоненты проекта включали исследования в области контроля над разумом и парапсихологических экспериментов, что особенно выделялось в работе с новыми видами оружия массового поражения и потенциальных методов воздействия на психику противника. Эти исследования также частично переплетались с более эзотерическими проектами, связанными с созданием сверхлюдей и подготовкой «психологической войны» против западных держав.

Z-Project был как бы финальной формой объединения всех этих технологий. Он стал своего рода общим знаменателем для всех вышеупомянутых исследований и разработок, включая технику управления электромагнитными полями и плазмой, а также опытных образцов оружия, способных использовать такие энергии. Как уже упоминалось ранее, все эти разработки существовали в рамках сверхсекретных военных лабораторий Японии, которые не только скрывали реальные масштабы своих работ, но и активно использовали тайные каналы для распространения ложных сведений, направленных на запутывание следов.

Эта тактика продолжалась даже после окончания Второй мировой войны, когда многие данные об этих проектах были тщательно скрыты и опечатаны в японских архивах.

Необходимо подчеркнуть, что с тех пор, несмотря на усилия исследователей, окончательная картина этих разработок остается неопределенной. Сведения о японских мегапроектах, связанных с плазмой, электромагнитными волнами, парапсихологией и оккультной тематикой, так и не были полностью раскрыты. Более того, в последние десятилетия, несмотря на значительные усилия, сделанные для классификации военных документов Японии, не было опубликовано много данных о проектах такого рода.

Эти проекты по-прежнему представляют собой закрытую, труднодоступную и таинственную область японской военной науки, продолжая вызывать интерес и привлекать внимание как исследователей, так и представителей различных конспирологических течений, стремящихся раскрыть скрытые аспекты истории этого периода.

Американцы после окончания Второй мировой войны прилагали огромные усилия, чтобы прикрыть и замаскировать все японские разработки, связанные с инновационными технологиями и оккультными исследованиями. Японские проекты, в отличие от германских, не были просто частью традиционной военной науки, направленной на улучшение вооружений и увеличение огневой мощи. Они гораздо больше затрагивали такие области, как экологическое оружие, психологическое воздействие, контроль над разумом, а также диверсионную войну и тайное воздействие на экономику и жизни людей. Это придавало им совершенно другой характер и намного более разрушительный потенциал.

Одной из ключевых особенностей японских проектов было то, что они не преследовали цели традиционного военного подавления противника, а были нацелены на переформатирование реальности на более глубоком уровне. В частности, они могли бы изменить не только физическую среду (посредством экологической войны или уничтожения инфраструктуры), но и сознание людей, что ставило под угрозу систему глобального контроля, установленную американскими и западными державами. Это различие в подходах между нацистской Германией и императорской Японией стало решающим фактором в том, почему американские власти решили скрывать достижения Японии.

Если немецкие разработки, такие как ядерное оружие, баллистические ракеты и новые танковые технологии, можно было интегрировать в американскую военную доктрину, то японские исследования представляли собой существенную угрозу для американской гегемонии. Их потенциал мог стать основой для новых форм подпольной борьбы. Технологии легко могли бы попасть в руки национально-освободительных движений и повлиять на политическую обстановку в странах Третьего мира.

Американцы осознавали, что если такие разработки окажутся в распоряжении стран, которые стремятся освободиться от колониального и неоколониального господства или хотят найти пути для борьбы с экономическим и политическим влиянием США, то это приведет к серьезным изменениям в мировой политике. Поэтому именно японские технологии в области тайной войны, психологического воздействия и экологического оружия стали объектами скрытности и дезинформации. В отличие от немецких ученых, чьи знания о ядерных технологиях и ракетных разработках быстро были внедрены в американские научные и военные программы, японские достижения оставались в тени.

Понимание того, что японские технологии представляли собой не просто военные инновации, а элементы глобальной войны за сознание и манипуляцию экологией, заставило США активизировать усилия по их сокрытию и ограничению доступа к информации о них.

Однако несмотря на все усилия США по скрытию и подавлению информации о японских секретных наработках, многие из этих проектов неизбежно утекли в другие страны и оказали влияние на дальнейшее развитие военной и научной практики в разных уголках мира. Программы Японии по контролю над разумом, парапсихологии и исследованию сверхъестественного стали важным элементом в развитии программ, ориентированных на психологическую манипуляцию и контроль сознания в других странах.

Примечания