- -
- 100%
- +
Двадцатый
Маски на лицах, пакеты в руках,Штрафы за выход изЗоны комфорта, и видит страхНовый приток лиц.Я сижу дома и пью вино,Сок, корвалол, имбирь,С мужем мы смотрим опять киноИ сайты с продажей гирь.Это двадцатый, и мир вокруг —Пишу всем друзьям в facebook3 —Рьяно предстал как порочный круг,Но не тяни ко мне рук.Действую по наитию —Знакомый молчит вирусолог.Бе-zoom-ное чаепитие.Будь карантин недолог.«Ну привет. Ты мне пишешь. А я не читаю…»
Ну привет. Ты мне пишешь. А я не читаю.Нет, не гордость, не высокомерие, не самообман.Просто в за тридцать мир выпускает стаюВ небо, а там – не звёзды, нет. Там туман.Ты мне пишешь. Едко стираешь строчки.Дзен, и digital-детокс, и тишина в лесу.Я заменяю тоже фразы легко на точки.И выпрямляю спину – если года несу.Письма остались в прошлом. Задеты нервы.Лечится ли такое? Знаешь рецепт?Кто-то из нас, наверное, станет первым,Другому придётся на тросе и как прицепЭто такая лирика – много текста —Буквы скользят по грифу, путают ниткой суть,Я себе обещаю научиться месить тесто.Прочее – лирика. Вычеркни. ПозабудьУскользающая красота
Если мы встретимся, я скажу тебе: «здравствуй»,Большего не дано и не существует меньше.А в остальном не проси, не молчи в смс, не гони паству,Кончилась юность сансарой перерождений —Помнишь тот день, солнце и соль на коже,Мне где-то 17, ни целлюлита, ни мыслей, ни тишины,Каждый, да что там их было, красавец-прохожийТянет с собой в постель или просто в пастельные сны.Я тебе подарила свои пустые, выеденного яйца не стоившиеСекреты и голоса.Ты мне – цинизм и злорадство то ещё,И обещание, что с головы не упадёт и волоса.Город – сменил причёску, наряд, профессию.Я, как частичка малая, сменилась десятки раз,Если мы встретимся, я скажу тебе сухо «здравствуй»И в голове прикончу сотни роящихся фразПисатель без головы
Ты, конечно, холён и вычищенИ красив, и выходишь в светЯ живу в своём мире вымышленномИ прожектов на много летТы – запасы вина и сыраОт пустой свободен молвыЯ – скорее в лесу дрезинаТак – писатель без головыВ СМИ – про важное ни полсловаВ голове – как всегда бардакЯ рисую в блокноте словоПоднимая свой белый флагПро виски и рис
Лена, ты помнишь, мы ели грушевое в Каркассоне,И холод сводил виски,Потом я поехала в ДублинИ за евро в комочкахПокупала в подворотне виски.А сейчас на повестке бумага в рулонах,Пропаренный рисИ мука.И как будто нет уже виз в паспорте,Как нет того старика.Лена, скажи мне, ведь ты психолог,Как с этим справиться и не терять себя?Я открываю входную пошире в доме, где ждёт семьяЭра
Где есть год – там пусть будет год,Если можешь дату – ставь, только смелоТо, что в среду – назвали грязьВ четверг будет – эра
Стыд
Я тебе когда писала о Боге,Хотела руку только твою на плече,Брось, тут нет никакой тревоги,Сыр затих в холодильнике и фоном Че.Я когда тебе звонила ночью —Честно, только бы был здоров —Думаешь, мысли опять порочные?Нет, просто холодом скрашен кров.И когда писала тебе – на стенах будто,Хотя это был лишь Телеграм —Думала, вот бы предстал БуддаИ подарил мне тебя хоть грамм.Не потревожу тебя больше – будь же спокоен,Здоров и сыт,Тихо иду по пустым покоям,Превозмогая стыдРассказы
’20
История одного карантина, или Дневник Марфы
Гречка, соевый соус, авокадо, рисовая лапша, две бутылки воды и банка кофе… – Марфа методично настукивала пальцами список в своём телефоне. Раньше она бы просто вышла из своей квартирки на Новокузнецкой, написала бы какому-нибудь окрестному приятелю и пошла бы выпить вина и съесть пасту в одном из близлежащих ресторанчиков.
Раньше – это год назад, когда она ещё не подозревала о своём счастье и просто наслаждалась жизнью современной москвички.
Марфа пришла с работы, бросила в стирку джинсы и водолазку, повесила пальто проветриваться на балконе и тщательно вымыла руки огрызком мыла.
«Пятница, а у меня опять мыло кончилось» – пробубнила она себе под нос и прошла через комнаты к маленькой кладовой.
Кладовка была довольно уютной – белый икеевский стеллаж для потолка был заставлен туалетной бумагой, бумажными полотенцами, обеззараживающими средствами, стиральными порошками, масками, спиртовыми и просто влажными салфеткам. Здесь же хранился большой пластиковый контейнер с аптечными пузырьками и пластиковыми пульверизаторами, бинты, марли, ватные тампоны и перекись водорода, назальные мази и какие-то тюбики. На стену Марфа повесила и маску из Венеции, чтобы напоминать себе о том времени, когда… когда… Ведь ещё год назад никто не подозревал, что совсем скоро заграничный паспорт можно будет использовать только как подставку под чашку, а билеты в театр станут атавизмом (рудиментом?) – Марфа всегда путала эти понятия.
Марфа надела свежую серую водолазку, джинсы с высокой талией, которые были в тренде тогда, когда всё начиналось.
Тогда поделило жизнь на до и после, на мир онлайн и офлайн. Пожалуй, Марфа читала что-то вроде этого в «Курсиве моём» Нины Берберовой, отправившейся в Париж в начале века на неделю и оставшейся там на десятилетия. Но Марфа не могла предположить даже в своих самых негуманных фантазиях, что похожее случится и с ней, и с миром вокруг.
Раз в неделю – в пятницу – Марфа выходила в соседний магазинчик, который теперь больше походил по формату на склад. Там она закупала продукты на неделю, добирала основной набор – то, что не портилось и всегда пригождалось, заходила в аптеку и возвращалась домой. Разбирала покупки, ставила кондиционер на режим «прогулка в парке» и отправлялась в мир книг и онлайновых вечеринок.
Сначала они перестали ходить в кафе и рестораны, на концерты и в кино, потом – сократили вылазки вообще куда-либо, кроме неотложных поликлиник и больниц. Оставалась только работа и аскетический образ жизни, который даже нравился Марфе, но, если бы она подготовилась к нему раньше, мог бы стать гораздо более приятным.
Явным упущением было то, что в свои 29 она так и не завела семью. Подруги скользили по бытовой дорожке, ведущей за подгузничками и бутылочками, а потом засыпали со своими мужчинами дома. Марфа была вынуждена засыпать одна – чего никогда не было до.
Раньше её окружали мужчины, которые периодически сменяли один другого, изменяли ей (или она изменяла им, если быть честной), она всегда ночевала с кем-то, или кто-то всегда ночевал с ней. Она записывала походы в театры и на выставки в ежедневник, чтобы ничего не забыть. Она исходила все рестораны Москвы и – ей не очень хотелось про это говорить – даже объездила некоторую часть гостиниц во время свиданий с одним своим приятелем. Теперь же она переписывалась со старыми друзьями и все понимали, что она законсервировалась в тогда, и больше ничего в жизни не происходит. Многие перешли на виртуальные романы, но это претило Марфе и она ждала, когда ей снова откроется дверь в мир свиданий, на которых можно почувствовать, как пахнет кожа пригласившего тебя мужчины.
Раньше она выходила субботним утром за кофе, вдыхая аромат с соседней шоколадной фабрики и пару часов просиживала в кафе, наблюдая за жизнью города и выпивая свою порцию. Теперь за хорошим кофе приходилось ездить в тихий магазинчик, а ей самой пришлось научиться заваривать кофе дома так, как чтобы не забыть вкус того напитка, который дарил ей радость и атмосферу беззаботной жизни, сопровождал в путешествиях.
Вещи теперь приходилось стирать после каждого выхода в магазин или любого другого выхода. Также приходилось минутами мыть руки и лицо, ежедневно протирать дверные ручки и всё то, что соприкасалось с внешним миром – телефон, карты, кошелёк…
На работу Марфа приходила заранее, чтобы не терять бесценные минуты рабочего утра на переодевание и обеззараживание предметов. Весёлая прежде жизнь в офисе теперь стала суше. Мир стал суше. Сушки стали новым символом этого мира вместо жирных, намазанных сливочным маслом круассанов – Марфа так объяснял себе происходящее. На работу можно было и не приходить, но так как Марфа работала в получасе ходьбы от офиса, она решила оставить себе это развлечение, хотя большинство коллег выполняли свои функции на компьютерах в квартирах своих спальных райончиков.
Какой-нибудь телеканал на ноутбуке в квартире Марфы работал теперь круглосуточно – она ждала, когда там объявят про снятие карантина. Она оставила его на беззвучном режиме и даже приходя с работы заглядывала на экран, чтобы к грусти своей убедиться, что новости нет. Да, теперь не было новостей, теперь в воздухе висела одна неновость, которая когда-то должна была смениться новостью, но когда…
Марфа съездила один раз на метро к бабушке и научила её виртуальному общению: привезла ноутбук, подключила интернет. К счастью, бабушка ещё могла жить самостоятельно и не нужно было предпринимать никаких переездов. Родители и так умели пользоваться всем. Теперь они общались в чатах и через видеозвонки. Марфа скучала по маминому супу, и иногда мама с папой приезжали к ней на машине, хотя Марфа и просила этого не делать.
Тогда в моде был минимализм. Теперь минимализм был нормой. Марфа перестала покупать маски для лица – она закупала мыло, перестала пользоваться ароматическими палочками – толку от них, если после нельзя толком проветривать. Зато в её квартире появилась та самая кладовка…
В начале смены эпох Марфа постригла свои длинные русые волосы до короткого каре. Так было логичнее – нет выходов в свет, нет смысла в излишествах. Строгое каре, водолазки, рубашки и джинсы. Так Марфа видела своё вынужденное заключение.
Позже она подписалась на несколько сайтов со спектаклями и раз в неделю покупала онлайн-туры по одному из музеев мира. Они становились всё дороже, но Марфа не могла себе в этом отказать. Сначала от скуки она даже открывала и дегустировала банки с вареньем, которые присылала её тётя, а потом поняла, что нужно как-то привыкать к жизни по-новому и поступила в школу сценаристов. Записалась на вебинары для писателей. Стала серьёзней относиться к своим виртуальным высказываниям – раньше они были лишь продолжением её реальной, теперь – стали её единственным тоннелем для голоса. Хотя она быстро потеряла к этому интерес – даже реальная жизнь затворницы была интереснее.
Однажды она проснулась с твёрдым желанием вести дневник.
«Здравствуй, дивный новый мир…» – начала она…
Слушайте, Доктор
’21
Я всегда записываю в телефонную книжку номера, с которых мне звонят. Такая, мать её, профессия. Связи с общественностью. Звонит мне, например, по работе младший помощник оператора телеканала Россия. Я его запишу. И младшего помощника младшего помощника тоже запишу. И где мы познакомились, и какой проект вместе вели. И год. Обязательно год запишу. Потом он мне позвонит ещё раз, что-нибудь узнать, а я его спустя пять лет по имени. Или мне понадобится срочное уточнить, я его найду и спасу ситуацию (читай – мир) от коллапса. Привычка, выработанная годами. Столько в телефоне всего записано. Но он (телефон) пока не жалуется, терпит, а я всё записываю.
Вчера шла к остановке. С работы. Уставшая. Не потому что работа утомила, а потому что жизнь утомила. Не хочется ничего. Иду себе, шмыгаю кроссовком по асфальту. А рядом – парень. Смотрит на меня. Обгоняет. Потом оборачивается:
– Здравствуйте, девушка.
– И вам. Здравствуйте. Прошлый век. Вам что-то нужно?
– Нет.
– Хорошо, – говорю.
Идёт рядом.
– Что, – говорю.
– Ничего. Мне показалось, что нам нужно поговорить.
– А мы знакомы? – сначала думаю, что он, наверно, какой-нибудь мой напарник на прошлом-прошлом проекте, хотя совсем его не помню. Потом отметаю эту мысль.
– Нет.
– Я так и подумала. Потому что вы красивый. Запомнились бы.
– Да вы что: странный комплимент мужику. Незнакомому тем более.
На нём джинсы, куртка, ботинки. Ничего особенного. Шапка, из-под которой выбиваются светлые пряди. Волосы вьются, глаза глубокие и светлые. Мне нравится такой тип – ничего лишнего, просто и без вымученного стиля. На папу похоже.
«Нравился», – поправляю себя в мыслях. Потому что сейчас тошнит от всего. Даже не тошнит, нет, просто.
– А вы кто?
– По профессии? Я врач. А вы?
– Странно вы знакомитесь, знаете. «Доктор» – хорошее слово, правда? Мягкое и сильное. Я никто.
– Ну не надо сейчас, – он отмахивается, – заладили картинкой из интернета. Знаете, про врачей, которые лечат, пожарных, которые дома тушат… «А я – на планшетике рисую», да?
– Нет. Я не дизайнер. Хотя много с ними работаю. Думаю в доноры пойти, спасу кого-нибудь, как считаете?
– Спасёте, – мне показалось, равнодушно. А, может, просто спокойно
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Запрещённая в России социальная сеть
2
Запрещённая в России социальная сеть
3
Запрещённая в России социальная сеть