S-T-I-K-S. Вера: миссия «Выжить»

Уж, сияя, уже указывал на капот: “ПОДПОЛКОВНИК ЛИЗОЖОП”.

– Это ещё не всё, – сказал он с масляной вежливостью, – пройдём дальше?

Подошли к Ошкошу. Так как его расцветка камуфляжная, на ней краску видно плохо, но она там есть: “ГРЯЗНАЯ ЖОПА”.

– Ну что скажешь? Интересно, кто же этот неуловимый вандал? Узнаем ли мы когда-нибудь правду?.. – Он состроил задумчивую мину и начал театрально почесывать щетинистый подбородок.

– Веда, блин… – подумала Лега про себя.

Под стать ситуации небо над отделением затянуло сизой хмарью, воздух стал тяжелее, как будто вот-вот хлынет дождь. Атмосфера была нервная, наэлектризованная. Раздражение культивировалось в Легавой, как пар в кипящем чайнике.

– Завязывай этот цирк, – резко бросила она, желая прекратить как можно скорее эти игрища.

Уж не обиделся, наоборот – глаза его тоже хитро сощурились, в них вспыхнул огонёк.

– Короче, скажи ей, что на первый раз прощаю. На второй – отшлёпаю.

Легавая вяло вздохнула, перекатила взгляд в сторону, и закрыла глаза рукой.

– Сам скажи.

– Э, нет, – Уж покачал головой, посерьёзнел. – Давай-ка ты. Объясни, что она в первую очередь тебя подставляет. Ты ведь, как-никак, “уважаемый сотрудник полиции”. А тут вот такие пакости… Детский сад.

С этими словами он запрыгнул в свою легковушку, хлопнул дверью так, что даже ворона на столбе вздрогнула. Мотор рыкнул, и тачка мягко вырулила с парковки. Почти сразу за ней тяжело тронулся с места Ошкош.

Легавая осталась стоять на улице. Порыв ветра дёрнул рукав её майки и разметал пряди волос по лицу.

Какая-то хмурая, тягучая скука вдруг накатила на неё, как серая болотная жижа. Настроение в момент сдулось, как проколотый шарик. Не сказать, что и до этого она была в восторге от жизни, но сейчас… А ведь, по-хорошему, Легавая могла бы даже порадоваться этой пакости от Веды. Ну да, мелко, мстительно, по-детски, прям в её духе. Но ведь забавно. Однако на сердце – не злорадство, а глухая, неприятная тоска. Где-то внутри кольнуло, щемануло. Но через десять минут случилась приятность, которая вновь выправила её настроение. Ей выдали первую зарплату. Шестьдесят споранов и десять горошин.

– Почему так много? – удивилась Лега, уставившись на конверт.

Полкан, выглядящий так, будто его только что вытащили из-под БТРа, поднял на неё усталый взгляд.

– А надо меньше? – И тут же, с актёрской подачей:

– Ну давай тогда половинку обратно. – протянул руки, пальцы скрючились, как у жадного гоблина.

– Э-э-э-э… нет! – Легавая мигом спрятала конверт за спину. – Штраф… – замялась. – За покушение на главу стаба… Должны же были списать какую-то часть с зарплаты.

– А, его и так списали. Всё, ты ничего не должна. Уж распорядился. – отмахнулся Полкан.

Она кивнула.

– Ладно. Спасибо.

Она не стала задавать лишних вопросов. И Полкан не стал уточнять, с какой это радости с неё списали огромный штраф. Она прекрасно понимала, что это очередная оплата или извинение со стороны незадачливого любовника-каннибала. Обрадовалась ли она такому извинению? Неясно. В тот момент она не понимала, что чувствует и что должна чувствовать. Наверное, по-хорошему стоило ворваться в кабинет кваза, швырнуть конверт с пластиковыми споранами прямо ему в табло, и как в дешёвой мыльной опере, проорать: «Не нужны мне твои подачки, и не надо с меня штраф списывать, ты чудовище!» – и смачно плюнуть для полноты картины. Но плеваться Лега не умела, cлюна бы просто не долетела, и обплевать она могла только себя. Да и страшно ей было с ним встречаться. Так стоп… из стаба, по словам Ужа, он свалил. Так что не получится ни плюнуть, ни бросить подачку. Ну и ладно.

И вот тут её и перекосило. Она вспомнила, как однажды локтем Эльбрусу в рожу съездила. А ведь у них с самого начала всё шло через одно место и задом наперёд. Надо было насторожиться ещё тогда, и не целовать его…

– Тьфу, дурь собачья, – пробормотала она под нос, отгоняя мысли, как назойливых комаров.

Поймала прищуренный взгляд Полкана, и быстро смылась в закат с получкой.

Уже после службы, она дотащила своё уставшее тело до клуба Жало. Давно обещала заглянуть, но то работа, то нервы, то просто нежелание кого-либо видеть. А тут… самой вдруг захотелось простого, весёлого общения.

Когда она вошла, тёплый, чуть прокуренный воздух, запах алкоголя и жареного перца в гриле обволокли её. Музыка играла ненавязчиво и приглушённо. Какое же всё-такие это уютное, по-своему родное местечко. И тут же послышался весёлый голос:

– Каки-ие-е люди в нашей скромной обители! Ну вы только гляньте! – Жало развёл руки в стороны.

– Всем привет, – мягко улыбнулась Легавая.

– Ну привет! Где пропадала-то? – сразу же подлетела Лиса.

– Работу вот работала, – она отвела взгляд в сторону.

– А у нас, между прочим, новости, – лёгкой поступью с верхнего этажа спустилась Серена, её цыганские серьги позвякивали при каждом шаге. На ней был тёмный комбез, волосы собраны в конский хвост. – Окси видели. За три сотки километров отсюда с её группой херососов в одном стабе.

– Так?.. – Легавая подняла бровь.

– Чо “так”? Можем выехать в рейд. Заодно – навестить нашу “подружку”, – с холодной усмешкой покачала головой Серена.

– Кажется, это будет проблематично, – нахмурилась Легавая. В голове уже крутилось: “блин, у меня же график… Надо брать отгулы… А ещё и квазом стать хотела…”, но вместе с этим взыграла кровь.

– А когда бывает легко? – с вызовом посмотрела на неё Серена.

На стойке перед Легой появилась бутылка сидра, холодная, в капельках конденсата.

– Угощайся, – сказал Жало, кивнув в сторону бутылки.

– Спасибо.

– Ну так чё? Погнали? – Серена выпрямилась, упёрлась руками в стойку.

– Прям щас?.. – удивлённо вскинула брови Легавая.

– Ой, ну не, давай так, месяца через два, – с ядовитым сарказмом отозвалась Серена. – Чтобы сучка ещё дальше отъехала. Чего тянуть-то, правда?

– Серена! – Жало мягко хлопнул её по плечам. – Ты куда вперёд паровоза несёшься? Не, ну ты глянь! Неделю назад из больнички вылезла – уже руки чешутся в рейд идти, ёбла бить!

Серена фыркнула, но не ответила. Вместо этого она с неожиданной нежностью обхватила руки Жала и прижалась к нему.

– Короче, выезжаем через дня три. Ты как? – обратилась она к Легавой, без давления, но с настойчивым интересом.

– Придётся брать отгул…

– Едем дня на четыре. Максимум – на неделю, – серьёзно сказал Жало, поднимая глаза на самодельный календарь, мысленно отмеряя на нём дни.

Кстати, а как вообще вести календарь в совершенно новом мире? В Форт Воля календарь установил сам глава стаба, отталкиваясь от даты своего попадания в Улей.

В иной ситуации люди поступили бы иначе: оказавшись в абсолютно новом мире, они стали бы наблюдать за светилами, за солнечными и лунными циклами, за сменой сезонов, обнулили бы год. Ведь логично, что общий календарь должен быть привязан не к воспоминаниям о Земле, а к естественным ритмам нового мира. Но здесь всё работало иначе. В Улье не существовало привычной смены времён года. Кластер прилетал и закреплял за собой сезон. Лето могло тянуться бесконечно, зима не кончаться годами. А затем рядом загружался новый кластер, который временно мог влиять на соседние, и климат перезагружался: наступала осень на пару недель, весна на несколько дней, пока всё снова не приходило в равновесие.

Со светилами тоже было неладно. Луна? Она то появлялась, то исчезала, и никаких привычных циклов за ней не наблюдалось. Солнце? Непонятно, совершала ли планета вокруг него полный оборот, и был ли Улей вообще планетой. Может, солнце здесь просто включали и выключали по чьей-то прихоти? Никто из попавших сюда не знал, светит ли оно одновременно во всех кластерах или только в отдельных. А может вообще, этот мир представлял собой искусственное пространство – Диск Алдерсона, Мир-кольцо, Сферу Дайсона?

Эльбрус не стал ломать голову. С того дня, как он появился в Улье, он начал отсчёт от своей даты. И большинство его поддержало: спорить смысла не было. Тем более загрузка кластеров почти всегда происходила в одну эпоху, в пределах одного года. Случаи, когда попадал кластер из другого десятилетия, а тем более века, были совершенной редкостью. Не будем более ломать об этом голову, вернёмся к нашим мстителям.

– Хорошо, – ответила Легавая, уже мысленно собирая рюкзак и отмеряя километры.

Служба в стабе выжала из неё все соки. Всё стало однообразным, сухим, скучным: протокол, отчёт, допрос, кофе, повтор. Не хватало движения, не хватало риска, не хватало запаха свободы. Ей нужно было сбросить напряжение, выпустить наружу эмоции, отыграться хотя бы на заражённых за всё, что навалилось в последнее время. Почему бы и не принять это предложение? Заодно – вернуть Окси должок с процентами.

Нет, она вовсе не была мстительной. Обычно предпочитала вычёркивать из памяти и из жизни как неприятные события, так и людей, которые их спровоцировали. Но эта ситуация была принципиально иной. Пока Окси ходит по этой земле, покоя Легавой не будет. Она просто не сможет чувствовать себя в безопасности и будет постоянно тревожиться за себя и близких.

– Не, ну ты гля! У тебя точно шило в заднице! – вскинулась Веда, грозно подаваясь вперёд через стол. Блондинистые локоны взметнулись вперёд, глаза извергали молнии.

– А фто не так? – Легавая даже не подняла взгляда. Вместо этого она сосредоточенно подметала остатки карбонары с тарелки кусочком хлеба.

– Ну тебе не кажется, что после всего случившегося дурдома стоит, как бы, в состоянии покоя хотя бы месяц лишний побыть, нет?! – Веда хлопнула ладонью по столу. Посуда подпрыгнула. Чашка с кофе выдала судорожный плевок на блюдце. – Ты сознательно себе приключения на задницу находишь!

Легавая хрустнула огурцом. С выражением глубочайшего философского недоумения посмотрела на свою копию:

– Не понимаю твоих вофмуфений.

– Да ну тебя! Каждый раз! Каждый грёбаный раз, когда ты возвращаешься из рейда, ты ноешь, что больше никогда в жизни и ни в какой рейд не пойдёшь! Но стоит тебе немного отсидеться дома, как петух в задницу долбить начинает! О?! Ты же понимаешь, что твой квазий апгрейд откладывается? – она прищурилась и демонстративно подняла бровь. Голос звучал строго, но вот в уголке губ еле заметной тенью притаилась такая себе маленькая, ехидная победа.

– Эх, а это пефально, конефно… – Легавая выразительно вздохнула, театрально опуская плечи. – Ну, вадно… Уфпеется! Омномном.

– Ты ненормальная, – буркнула Веда, но в голосе уже не было злости.

Легавая взяла мини-отпуск на работе. Во втором отделе появилось пополнение: два бывших ДПСника, найденные буквально на ближайшем городском кластере, влились в коллектив. Теперь, если что – помогут Муну с внезапными делами. Но, к счастью, в стабе сейчас было затишье на криминальном фронте.

Что же касается даров… Сама Легавая не сидела на месте: ремнанта потихоньку развивала, а вот телепатию приходилось глушить – слишком навязчивая, глючило её, иногда включалась сама по себе, считывала то, что совсем не стоило. За два дня до рейда она уловила мысли Веды, те хаотично бегали в её голове, рисовали какие-то страшные картинки с участием Леги. Причём такие, что “телепатка” потом целый вечер ходила сама не своя. Мда уж. Телепатический “думскроллинг” до добра не доводит.

Как и опасалась Лега, из-за подобных мыслей Веда немного погодя была категорически против рейда. Не просто «а может лучше не надо?», не «давай в другой раз», а именно что – категорически. Её несгибаемое «нет» грохнуло так, что Легавая чуть не подавилась чаем.

– Не надо тебе этого! Оно того не стоит! Не надо мстить ей! Она сама сгинет и без твоей помощи! А если пойдёшь за ней… Как бы она потом не утащила тебя за собой…

Легавая пыталась парировать, но спор быстро превратился в затяжной мозговой штурм с элементами мелодрамы. Где-то между «ты хочешь, чтобы я тебя по частям на разных кластерах собирала?!» и «ты же понимаешь, я потом себе этого не прощу», проскальзывали попытки Веды, порой отчаянные и судорожные, заглянуть в обозримое будущее. Но, видимо, будущее упорно показывало средний палец. Никакой конкретной картинки она не видела. Не видела, но что-то страшное скреблось внутри, а её воображение потакало этому чувству.

После суток криков, слёз и взаимных обвинений, Веда сдалась. Не потому, что поверила в копию. А потому что вымоталась, устала от борьбы. Но с условием: Берта едет с Легавой в рейд. И вот тут Легавая зависла.

– Серьёзно? – моргнула она. – Ты ж за неё всегда больше тряслась, чем за меня.

Веда кивнула.

– Да. Она тебе не даст сгинуть…

Веде далось это нелегко. Она искренне любила свою копию, воспринимала её как родную близняшку. А Берту – с самого начала, без всяких «но». Просто, потому что это была «шабака-барабака». Отпускать их не хотелось. Совсем. Это было как тупым, ржавым ножом по сердцу – в самое чувствительное. Веде было страшно и одиноко. Она боялась остаться без них – без тех, кто стал её новой семьёй. Боялась снова остаться в тишине, одинёшенькой в этом жестоком мире. Но ведь раньше она отпускала без истерик Легавую в рейды. Сейчас-то, что не так? Натуральное предчувствие знахаря или человеческий страх одиночества? Непонятно. Просто мерзкое коматозное беспокойство. Что-то не так, что-то должно пойти не

Легавая поймала себя на мысли, что её тревожной копии давно пора уже кого-нибудь завести… Этот её страх одиночества мешает жить им обеим. Лега бы и ужа притащила, если б могла. Но Веда змей не переносила – ни в дух, ни в нос, ни даже на картинке. А другой живности тут и не водилось. Голуби да казённые псы с псарни – и всё. Даже котики, и те давно были при хозяевах. Встречаться же знахарка из принципа ни с кем не хотела, ей уже хватило отношений за глаза.

В рейд поехали уже проверенным и надёжным составом: Жало, Серена, Лиса, Лео, Лао, Чеснок и Кактус. Кстати, нога последнего уже как новенькая, будто и не ломал её. Пока они на КПП грузили машины боеприпасами, в стаб въехала вереница тяжёлых армейских тачек и грузовиков, вызывая дрожь земли и раскатистый гул по всей подъездной площадке. Сразу стало ясно, в какой машине ехал Эльбрус – конечно, в самой большой. Из кабины он выбрался с ленцой и обреченно выдохнул, когда к нему начали стягиваться мужики, чтобы пожать лапищу да поинтересоваться результатами охоты.

Выглядел он… мягко говоря потрёпанным, как прошёл через мясорубку. Мощный броник был слегка разодран чьими-то когтищами, на лице виднелись синяки, ссадины, разбитая бровь, разбитая губа. Левое предплечье замотано эластичным, уже грязным бинтом, сквозь который проступила сукровица. Но при этом он широко и довольно улыбался. Видимо, действительно спустил пар.

А потом он увидел её.

Легавая в этот момент помогала Лисе затаскивать тяжёлую сумку с зелёными пластиковыми коробочками патронов в грузовик, как ощутила прокатившуюся волну чужого взгляда на своей спине. Она резко обернулась и увидела его.

Что-то в нём изменилось. Пока непонятно что, но изменилось. Всё тот же огромный, выше неё сантиметров на семьдесят, шире раза в три, но лицо… лицо стало другим. Более мягким, более ладным что ли? Наверное, это эффект от белого жемчуга. В проспекте было написано, да и Веда говорила: “белуха” в девяноста процентах случаев возвращает квазам «человеческую форму». Но процесс, похоже, долгий, потому что каких-то кардинальных перемен в облике Эльбы не наблюдалось.

Легавая смутилась и отвела взгляд. Вот же тоска – сука какая! Горечь прошлой ночи вернулась и стервозно напомнила о себе. Она снова копошилась в солнечном сплетении, ползла в живот, свивалась тугим клубком и не собиралась её отпускать.

– Эльбрус, здарова-а-а! – послышался сзади голос Жала. – Как охота?

Он с уважением протянул свою скромную руку квазу – скромную, конечно, по сравнению с лапищей самого Эльбруса.

– Мы славно поохотились, – почему-то смущённо начал тот, – забили двойку скребберов, пятёрку жирных элитников и так… по мелочи.

– Здорово! Отличный улов! А мы вот тоже выдвигаемся на охоту. Надо пару важных вещичек раздобыть, да споранов с горохом выбить. Надеемся на жемчужины… но это уж как пойдёт.

– Пусть Стикс благоволит вашей охоте, – протянул в ответ Эльбрус.

– Добре! Добре! – Жало хлопнул его по плечу и пошёл дальше грузиться.

Было видно, что квазу есть что сказать. Он стоял, не двигаясь, как будто ждал момента. Лиса, поправляя сумки в машине, тихо шепнула Легавой:

– Он смотрит на тебя, что ли?.. Поздоровайся… Или ты, после того как ему вмазала, стараешься не отсвечивать?

Легавая вспыхнула багрянцем…

– Да нет…

Она развернулась, увидела у бронированной машины Эльбруса, уже потянувшегося к дверце, и в тот же миг поймала на себе его внимательный взгляд. Он заметил, что она повернулась к нему, поэтому остановился. Лега сделала два осторожных шага вперёд и замерла, как если бы наткнулась на невидимую стену, и внутри сразу поднялась тупая ломота, тяжёлая волна под рёбрами, знакомый внутренний стоппер, который сжимал грудь и перехватывал дыхание. Она скрестила напряжённые руки на груди в защитном жесте. Всё, дальше она не пойдёт. Ноги не идут.

Эльбрус сам сделал короткий шаг навстречу и ещё один, и ещё. Холодный ток пробежал по её позвоночнику, дыхание стало неглубоким и редким, ноги словно налились свинцом, голова ясно поняла, что надо отступить, а сердце упрямо тянуло вперёд, и эти две силы столкнулись лбами, не давая ни приблизиться, ни уйти, оставляя их неподвижными фигурами на пустом пятачке между машинами.

– Здравствуй, – сказал он.

– Здравствуйте, – ответила она. Губы предательски задрожали. Она тут же их закусила, чтобы не выдать дрожь, а то те уже в пляс пошли.

– Ты в рейд?

– Как видите.

– Понял. Удачи тебе. Возвращайся живой и невредимой.

– Спасибо.

И тут голос его стал другим, немного мягче.

– Легавая… Я не жду твоего понимания. И не жду прощения. Но всё же… я его у тебя попрошу. Прости меня за причинённую тебе боль. Ничто не исправит того, что я натворил. Но не держи зла. Знай, что я сожалею. Виню себя каждый день.

– Я вас прощаю, – выдавила она, предательски срывался.

Мышцы на лице свело от напряжения. Она резко развернулась и пошла получать оружие в рейд. Хрен там, не покажет она ему своих эмоций. На этом, пожалуй, хватит соплей.

Он тоже развернулся, сел в свою крепость на колёсах и уехал.

– Это что такое было? – Встретила её вопросом в лоб Лиса, прищурившись, сканируя подругу на уровне молекул. Глаза у неё при этом блестели так, что не понять – то ли она просто любопытствует, то ли сейчас начнёт вытряхивать признания с душой в придачу.

– Что? – Совершенно спокойно ответила Легавая, выпрямляясь с невозмутимым лицом, которое буквально кричало: «Никаких эмоций. Я – остров спокойствия». Только вот у острова предательски розовели щёки.

– Ну, между вами? – Лиса мотнула подбородком в сторону отъезжающих в ангар машин. – Такое сексуальное напряжение, что аж воздух искрил… Я реально думала, что у кого-то из вас вот-вот из штанов начнёт дым валить.

– Да ты что?.. – Засмущалась она, и вот тут собственное лицо сдало её полностью. Щёки вспыхнули. – Нет, просто я помогала ему в одном деле…

– А-А-А, погоди-ка… Кость же недавно кто-то завалил. Точно. – Она качнула головой, прокручивая в памяти события, как старую плёнку. – Это ж ты про него?

– Да, ты слышала об этом? – спросила Лега, обрадовавшись, что повела Лису по ложному следу.

– Так все об этом слышали, – отмахнулась та, усаживаясь поудобнее. – Кость был правой рукой Эльбруса. Такая вещь, как смерть важной шишки, быстро по стабу разлетается. И чо? Как расследование?

– Сказать не могу, – резко отрезала Легавая. – Дело Полкан забрал. Подробностей не знаю.

– Так ты ж сказала, что помогала? – удивлённо переспросила Лиса, приподнимая бровь.

– Меня вызвали на место преступления. Но потом отказались от моего расследования, – отчеканила она, поджав губы.

– М-м-м, понятно, – протянула та, глядя на неё оценивающе. – Говорят, он умер от сердечного приступа. Это вообще небылица какая-то, чтобы кто-то вот так просто взял и умер от инфаркта в Улье. П-ф-ф-ф. Бред. Если, конечно, его иллюзионист или кинетик не завалил.

– Они так могут?.. – серьёзно спросила Лега, опершись на край капота. В голосе звенел профессиональный интерес.

– Да, могут, – кивнула Лиса. – Если кинетик сильный, ну прям очень сильный, то может вдарить такую волну в грудную клетку, что сердце реально остановится.

– Поняла… – Лега прикусила губу.

– Ну что? По коням?! – рявкнул Жало, хлопнув ладонью по капоту своего броневика.

В камуфляжный Dodge Ram забрались Лиса, Легавая и Берта. Салон встретил запахом кожаных сидений, металла и какой-то подозрительной травы. Лиса при этом уверяла, что это «натуральный ароматизатор». Ну да, конечно. Только этот «натуральный аромат» больше напоминал смесь протухшего сена, нестиранных носков и дерьма. Хоть окна открывай, иначе за пару часов глаза будут как минимум слезиться, а как максимум – ловить глюки. Узнал бы Жало о таких её выходках, мигом бы задницу куриную общипал. Почистила бы и проветрила салон перед выездом что ли. Их теперь вся заражённая округа учует.

В бронированный грузовик «Камикадзе» залезли Жало, Серена и Чеснок. Машина была собрана как и всё здесь – под реалии Улья: массивные листы брони, решётка из толстых прутьев поверх капота, башенка с турелью на крыше, а внутри – полный комплект вооружения. Жало уверяет, что этот монстр выжил в столкновении с элитой и выехал без единой царапины. Брешет, конечно, царапинок тут было в обилии.

А на Ford F-750 Super Duty, прозванном «Бегемотом», погрузились Лао, Лео и Кактус. Машина и правда напоминала зверюгу. Всё, что можно было усилить, усилили, всё, что можно было прикрыть – прикрыли. Даже приварили таранный отвал спереди.

Металлический гул, грохот ботинок по гравию, рёв моторов, хлопки тяжёлых дверей, щелчки замков – так мини-колонна ожила, потянулась коротенькой змеёй по пыльной дороге прочь из стаба.

Задачи звучали просто, а вот выполнить их… Первое – добраться до стаба Красных Фонарей. А это больше трёх сотен километров по Улью, через ни разу не радужные и пушистые кластеры. Второе – не упустить шанс поживиться по пути споранами, горохом, жемчужинами, и чем больше, тем лучше. В Улье лишнего не бывает: сегодня у тебя полный мешок, а завтра ты уже сосёшь лапу. Ну и третья задачка, так сказать – под звёздочкой: заскочить в ФСБшный схрон. Поговаривают, что он грузится раз в месяц, и кто успевает, тот уходит оттуда с отличным хабаром. Правда, чаще уходят не с ним, а с пулей в заднице. Место очень горячее: охотников за трофеями хватает, и каждый считает, что именно он самый умный и самый быстрый, и самый достойный.

Выезжали они при идеальной погоде. Ясное голубое небо с лёгкими облачными разводами, свежий ветерок, температурка градусов двадцать с небольшим. Солнце мягко грело кожу, щекотало нос. Но тёплые вещи в колонне всё равно лежали наготове. В Улье погода меняется так же внезапно, как настроение у женщины. Один кластер мог быть южным курортом с цветущими цветочками и сочными фруктами, а следующий за ним мог оказаться кусоком Аляски с ледяными скалами и заражёнными медведями-людоедами.

Настроение у команды было лёгким, эйфоричным. Всё-таки дорога, поездка, друзья и впереди море. Это было то самое чувство, знакомое с детства: когда едешь в другой город на экскурсию или в лагерь, и сердце щемит от предвкушения приключений. Взрослые люди радовались как дети, разговаривали совершенно дурацкие разговоры, обменивались пошлыми шутками и подначивали друг друга. Все были на кураже.

И всё же в этом было что-то странное. Ведь ехали они вовсе не на курорт и не по безобидным полям. Их путь лежал через выжженное пепелище Улья, в котором за каждую ошибку придётся заплатить кровью, если не жизнью. Они ехали восстанавливать справедливость и выбивать всё дерьмо из обидчиков. И кто знает, чем закончится это путешествие?..

Лиса, как всегда, не унималась: тараторила без умолку. Её голос звенел как ложкой по кастрюле.

– Ну так чё ты думаешь? Он ведь на тебя смотрел, как кот на мышь в клетке. – снова завелась она, вцепившись взглядом в Легавую.

– Я же говорила, просто помогала им с одним делом.

– Ну-ну?! – фыркнула та. – А думаешь, у него большой? А вдруг он бабник? Наверно, девок у него вагон и маленькая ночлежка!

К счастью, через пару часов группки начали тасовать. Смена обстановки – лучшее средство от болтливых подружек и навязчивых тем. Легавая пересела в «Бегемота», где уже восседал Кактус. Но он тоже был охочим до разговоров, благо его темы отличались от Лисиных.