S-T-I-K-S. Вера: миссия «Выжить»
- -
- 100%
- +
– Арахны3 или арахниды – это, значит, дети. Ну, были когда-то. Только теперь они больше напоминают паВуков, сбиваются маленькие стайки, охотятся и прыгают сверху на жертву. Если такая тварюшка на тебя прыгнет, всё. Прощайся с головой.
Легавая слушала молча, но внутри всё сжималось. Жуть-то какая… То, что надо перед долгой и опасной дорогой.
– А ещё мы лупасили заражённого медведя у «Железного моста». – не унимался Кактус. – Тварь была три метра в холке. Мы в неё десяток магазинов всадили, а она всё не подыхала. Лео там обосрался. А, ещё заражённых собак били, много!
– Бедные собаки… – погладила овчарку Легавая.
– Да-да! Собаки… Умные, твари такие, а след так берут, что хер ты удерёшь от них. – Кактус особо не вдавался в ответы и комментарии своей попутчицы, не до этого ему было, поток его речи просто не иссякал.
Глаза скользнули по окну, и Улей раскрылся во всей своей безжалостной красе. За стеклом тянулись пустоши и поля, иссушенные ветром и временем. Земля была серо-бурой, словно выжженная кислотой, но в трещинах и ранах почвы пробивались упрямые стебли какой-то местной травы, жёсткой и колючей, как проволока. Изредка попадались вросшие в землю остовы тракторов, перекошенные комбайны. Когда-то давно здесь было пахотное поле. Кластер не являлся стабом. Просто
Дорога вывела их к городу. Они не заезжали внутрь, а пошли в обход, по объездной. С высоты обочины был виден центр: высотки стояли обугленные, и многие горели до сих пор. Окна дымились, языки пламени вырывались наружу. Сквозь раскалённый воздух доносился крик, да не один, а целая какофония. И от этих звуков пробирало до костей. Не город, а сплошная мясорубка, гул смерти, завязший в бетоне. Ничего… Совсем скоро тут станет тихо, как и раньше, до следующей загрузки…
Объехав город, дорога на следующем кластере превратилась в широкое шоссе, гладкое и пустое, вычищенное ветрами Улья. Спустя десять минут езды рейдеры заметили хвост: один пикап, два автодома и джип, уверенно держались за ними на небольшом расстоянии.
– У нас тут попутчики, аллё-аллё, как слышно, с вами мистер Кактус? – отрапортовал Кактус. Он явно развлекался. Ещё бы: приподнял себе настроение, присев Леге на уши. Они с ней шли замыкающими, поэтому были обязаны доложить информацию о тех, кто садился на хвост.
– Берём влево, снижаем скорость, пропускаем. Штурманы прикрывают водителей, пушки наготове. Лиса, не смей флиртовать, бабы, сделайте максимально угрожающе и воинственно настроенное лицо, – скомандовал Жало.
Какая здравая мысль… Женщинам в Улье, вне стаба, лучше было не отсвечивать. Их и так было мало, слишком мало, поэтому на них всегда заглядывались и посягали, даже на не очень симпатичных. Женщины в обычном мире часто становились причиной раздоров, а уж здесь их присутствие было ещё более опасным фактором конфликта между группами.
Обвешенный железными пластинами пикап цвета навозной мухи с решётками на всех окнах заметно сокращал расстояние между ними. Лега отчётливо видела грузного водителя и худосочного пассажира рядом с ним. Тот держал в руках какой-то ствол, но разглядеть модель было невозможно. В кузове пикапа тряслось ещё двое мужчин, похожих друг на друга, естественно в камуфляже и вооружённых автоматами. Кто они? Что им нужно? У Легавой от напряжения немного вспотели ладони.
– Чо, штурман? Готова? —Кактус слегка наклонился к ней.
Она промолчала, размышляла, как себя лучше повести. Продемонстрировать винтовку? Может вовсе прицелиться? А вдруг это спровоцирует случайных попутчиков? Казалось, нервы у всех были на пределе. У всех, кроме Берты. Пушистая беззаботно распласталась на заднем сиденье, наслаждаясь ездой и совершенно не беспокоясь о вооружённых мужчинах в камуфляже, преследующих их мини-колонну.
Когда пикап поравнялся с «Бегемотом», сначала грузный водитель с интересом посмотрел на Легу, а затем и его худой пассажир. Потом она поймала взгляды двоих из кузова. Нельзя было назвать это любопытством или похотью, здесь было что-то совершенное иное. Облегчение, скорее всего. Мужчины явно опасались их группы, а когда увидели женщину, а не заросшего мужлана, вооружённого до зубов, их напряжение немного спало.
Следом проехали два автодома. Лега никогда раньше не видела автодом вживую, а тут сразу два шли за пикапом. Правда, они тоже были укреплены, и из-за этого выглядели уродливо и совсем негостеприимно. Лега с удивлением заметила, через широкое окошко махали два мальчишки, ещё не потерявшие доверие к миру и беззаботность. Они улыбались и махали руками, а когда увидели Берту, глаза у них округлились, и они начали что-то возбуждённо обсуждать. Содержание разговора, конечно, было не слышно, но и без того понятно. Лега тоже улыбнулась и помахала им в ответ.
Следом за вторым автодомом проехал джип. Змейка попутчиков свернула на восток и, мягко покачиваясь уже на узенькой двухполоске, отчалила дальше, растворяясь в светлых просторах кластера.
Чуть дальше уже и колонна Леги свернула с дороги к разрушенному элитному посёлку. Заехала через разнесённые в пух и прах ворота, воротины которых валялись внутри всего в паре метров от въезда. Когда-то это были дорогие дома с высокими заборами, ровными газонами и модными фасадами. Домик в таком месте наверняка стоил целое состояние. Теперь же всё выглядело одновременно живым и мёртвым, как фотография, оставленная на солнце: краски ещё угадывались, но от них уже веяло тленом.
Один двор привлёк внимание своей яркостью. А яркость в нём создавалась за счёт праздничных украшений и декораций. Припылённые, тусклые и сдутые, разноцветные шарики болтались под козырьком террасы. На огромном праздничном столе, покрытом грязными и кровавыми разводами, виднелись остатки испорченного именинного торта, пустые или побитые бутылки шампанского. Да уж, здесь для кого-то День Рождения выдался грустным праздником… На траве лежали объеденные костяки, в бурых клочьях одежды вперемешку с праздничной мишурой.
Внимание Легавой привлёк странный “шевелёж”: у надувного бассейна, где вода уже вовсю цвела плавающими островками водорослей, ползло нечто. Это была половина тела аниматора в костюме мультяшного героя, плюшевой собачки. Из-под распоротого костюма торчали обглоданные кости ног, за ним волочились подсохшие внутренности. Когда кукла услышала приближающиеся машины, встрепенулась и протянула мягкие плюшевые лапы к ним.
С горки батута свисала одинокая уже потемневшая рука. А бумажную гирлянду, украшенную засохшими брызгами крови, рвал и дёргал ветер. Да уж, не хотелось бы здесь оказаться в “разгар кровавого пиршества”.
Первая остановка.
Группа остановилась через сотню километров от Форт Воля на маленьком стабе, где едва хватало места, чтобы припарковать весь их шапито. Нужно было размять ноги, проветрить голову, да и просто выдохнуть. Дорога тут шла с характером: разбитая, уставшая от жизни, с ямами, в которых вполне могла бы поселиться небольшая амфибия. По обе стороны зеленела и шелестела одна лишь поросль: кусты, деревья, трава длиной практически по грудь. Ветер гулял с ленцой, перебирая листья, поднимая в воздух запах полевых трав. Ароматно, очень ароматно. На фоне общего запустения и практически привычного запаха гнили трупов и экскрементов заражённых, запах трав казался божественным парфюмом.
А вдалеке, на горизонте, где взгляд терялся в пыльной дымке, виднелась чёрная полоска. Узкая, но пугающе прямая. Словно кто-то чернильной кистью провёл по ландшафту.
– Что там такое чёрное?.. Траву, что ли, жгли?.. – Легавая прищурилась.
– Не, – отозвался Жало, вытянув шею из окна транспорта. – Это чернота.
– Что такое чернота?.. – Она смутно припоминала, что где-то уже слышала это слово…
– Ну, как тебе сказать… – Тот задумался, почесал подбородок, на котором крошки от бутерброда воевали с недельной щетиной. – Кто-то называет черноту естественным ограждением Улья, разделением территории, барьером. Кто-то считает её просто аномалией… В целом, это непроходимый участок земли. На черноте ничего не живёт, всё там только увядает. Мрак, тлен и пустота, короче. Чернота так и называется чернотой, потому что всё на ней чёрное, и всё, что на неё попадает, рано или поздно чернеет.
Он замолчал, глядя куда-то сквозь деревья, будто вспомнил что-то особенно неприятное.
– Есть люди, – продолжил он, – у которых дар – это ходить по черноте. Иногда такой дар оказывается крайне кстати. Вот гонится за тобой какой-нибудь рапашка, или какие-нибудь отморозки, а ты такой – эть! – и запрыгнул в черноту. Никто за тобой и не сунется. Там без этого дара выжить просто нереально. И… если уж текать, то только на своих двоих, пушшо никакая техника там вообще не работает, сразу дохнет, даж самая примитивная. Место такое… туда лучше не соваться. Там в первые секунды человек теряет всякую ориентацию в пространстве. Вестибулярный аппарат летит в трубу. Не понимаешь, где низ, где верх, и… падаешь плашмя. И всё. Уже не поднимаешься, обращаясь либо в пепел, либо в стеклянную крошку. По-разному слышал. Я сам предпочитаю держаться подальше от этой ебулды.
– Я, кажется, что-то читала в буклете про это… – неуверенно пробормотала Лега.
– Угу. Так что, вот та полоска – это и есть чернота. Но она, вроде, узенькая. На нашу дорогу не попадает, так что проедем, не дрейфь. Господа хорошие! Ещё десять минут и погнали! – с деловым видом объявил Жало.
Берта зарычала, прижимаясь к земле, и не отрывая глаз смотрела в сторону перелеска. Холка вздыбилась, нос угрожающе морщился, обнажая оскал: собака что-то явно нехорошее учуяла. Если бы там были обычные пустыши, она бы всего лишь поводила бы ушами, тихо поскулила и быстро потеряла интерес. Но сейчас взгляд её был пронзительно сосредоточен на той стороне, где пряталась угроза, и это напрягло рейдеров. От такой настороженности у Легавой по позвоночнику пробежали дрожащие мурашки.
– У нас гости, – произнесла Серена, поддерживая реакцию Берты, не отрывая взгляда от линзы полевого телескопа, который развернула на треноге на капоте «Бегемота».
– Кто там? – обернулся Жало на её голос, нахмурившись.
– Полу-рак, полу-хер какой-то… – протянула она, щурясь в оптику.
– Похоже на волка, – вмешался Лао, напрягая взгляд и стараясь рассмотреть силуэт в той же лесополосе, куда уже устремились взгляды всей команды.
Хреново. Хреново, что бывалые рейдеры – вот так вот всем скопом пялятся в одну точку, совершенно позабыв о тыле и флангах.
– Завалить попробуем?.. – Кактус щёлкнул затвором, затем погладил спусковой крючок пальцем своего винтареза.
– Он один? – уточнил Жало, сдвинув брови, напряжение в голосе проявилось едва заметно.
– Да не похоже, – покачал головой сенс. – Никого, кроме него, я не вижу, но… волки же стайные животные, верно? Я еле-еле достаю до него даром… Может, кто и крутится рядом…
– Я тоже никого, кроме него, не заметила. И то, он уже скрылся, – сказала Серена, отрываясь от телескопа, но её взгляд остался настороженным.
– Легавая, чекни ты. Дотянешься? – спросил Жало, не оборачиваясь, голос стал чуть строже, с оттенком приказа.
Легавая кивнула, активировала дар. Её зрачки расширились, а радужка вспыхнула холодным отсветом, будто включился сканер.
– Вау… – выдохнула она, словно увидела что-то одновременно красивое и жуткое. – Он с компанией. Их трое…
Лега слегка вздрогнула. Она видела, как один из них, похоже вожак, горит фиолетовым, а другие розоватыми и оранжевыми оттенками.
– Они голодные… и очень злые, – добавила тихо.
– Таки чё думаем? – спросил Кактус.
– Эм-м-м… – протянула Легавая, нахмурившись и медленно поворачивая голову вправо, потом влево.
– Чего? – насторожился тот.
– Они… расходятся клином… Один специально маячит, отвлекает. Остальные расходятся в стороны… Нет… их не трое… их семеро, – выдохнула она, крутанувшись на месте.
– Чёрт… – процедил Жало, уже взбираясь на крышу грузовика. – Надо занять возвышенность. – Он встал на крыше, силуэтом вырисовываясь на фоне блекло-голубого неба, щёлкнув затвором винтовки. Металл отозвался хищным щелчком. – Стая подчиняется альфа-самцу или волчице. Легавая, определи главного. Он будет крупнее и сильнее. Ты его сразу узнаешь, он должен выделяться на их фоне. В атаку первым не пойдёт… Чукча-чукча не дурак… Вожак контролирует стаю, координирует её. Если мочкануть вожака, весь их клин рассыпится карточным домиком.
– А ты откуда знаешь? – удивлённо вскинула брови Лиса, пристально глядя на него снизу вверх.
– Женщина, я не вчера родился, – хмыкнул он, не сводя прицела с линии деревьев.
– Очевидно, вожак – тот, что маячит перед лесом. – Отрапортовала Легавая.
– Чеснок, а ну скройся в тачку, живо! – Гаркнул на него Жало.
– А.. угу.. – кивнул парнишка и забрался в додж. Его старались лишний раз не подставлять: слабоват был по части реакции, да и в бою пользы немного от него пока что. Дар у него редкий и ценный, в самый крайний случай мог спасти всех, поэтому и берегли. Волчарам этот вечно бледный и несчастный суповой набор на один укус. Так что, лучше где-то в сторонке отсиживается.
– Следи вместе с Лао за передвижением остальных, насколько они близко?
– Все шестеро – в траве, в радиусе двухсот метров от нас…
Это было даже не волнительно – это было страшно. Безумно страшно. В прошлой жизни Леге постоянно попадались новости о деревушках, где волки загрызли людей, или о том, как кто-то часами прятался на крыше остановки, спасаясь от стаи. Эти истории оставляли холодок по позвоночнику, даже когда они были лишь строками в газете. А тут… тут на их пути стояли не просто волки, а заражённые волчары.
Можно было бы и плюнуть на всё, рвануть на тачках прочь, заставить этих шерстяных глотать пыль за спиной, но спораны, горох и жемчуг сами в руки рейдеров не попадут. Этот риск был неизбежен. Эта схватка – обязательная плата за добычу.
– Будьте на чеку, – коротко бросил Жало, пружинисто меняя позицию.
Берта всё это время не переставала рычать, лай последовал через секунду. Она бочунилась к правой стороне дороги.
–На два часа! – выкрикнула Легавая. – Двое особей!
Жало и Серена синхронно подняли оружия, стараясь угадать, где именно может вынырнуть тварь. Но черт их дери, в этой высокой зелёной стене хоть танк прячь – ни хрена не увидишь.
Берта залаяла с новой силой, а потом и вовсе сорвалась. С громким хрустом проломила стебли травы, скрывшись из виду.
– БЕРТАААА! КО МНЕ! КО МНЕ!!! – взвыла Легавая.
Неистовый ужас охватил хозяйку внезапно сорвавшейся собаки. Это ещё как понимать? Берта никогда не отличалась безалаберностью – наоборот, как служебная овчарка, она всегда демонстрировала дисциплину и послушание, когда это от неё требовалось. А сейчас-то какого чёрта она так себя повела? Ведь всегда же была такой сдержанной девочкой! Хотя… то же самое происходило и с Легавой сейчас, она так же потеряла голову от эмоций.
– БЕРТААААА!
– Твою мать… – сплюнул Жало.
– Берта! Ко мне! Живо! – Легавая бежала за ней вдоль обочины, взгляд метался в предынфарктной истерике. Её глаза почти не моргали, зрачки расширились, сердце отчаянно галопировало, воздуха не хватало в груди.
А Берта, эта глупенькая девочка, летела прямо на тварей, которые были раза в три больше неё. Оранжевые силуэты, что с ужасом засекала Лега, источали сплошной голод и агрессию. Попадись им собака, ей точно не поздоровится.
– Ещё чуть-чуть… – Легавая не дышала. – Ещё чуть-чуть…
Берта резко ушла влево, уклонившись от широкой, хищной пасти, вывернулась на бегу, чудом не зацепившись лапами за кочку. За ней топили два мутировавших ублюдка, не отставая ни на метр.
– БЕРТАААААААА!!!
– Легавая! Тихо ты, бля! – жёстко осадил её Жало. – Не ори ты, не выдавай позицию всем тварям вокруг! Помимо волков тут много, кто ещё может шароёбиться!
И тут, словно чёрт из табакерки, засранка Берта вылетела из густой травы, прорезала её, как пуля, и метнулась на открытую дорогу. Легавая только и успела заметить, что до неё было не меньше сотни метров, сердце ухнуло вниз: за Бертой,
Нет. Это были не волки. Это были какие-то адские псы на стероидах, живые тараны с глазами, полными безумного голода. Теперь, когда их можно было увидеть не сквозь восприятие дара, а собственными глазами, опасность обрела настоящие, осязаемые формы. Грудные клетки будто отлиты из металла, рёбра проступали костяными дугами. Пасти раззевались до самых ушей, готовые рвать и жрать всё живое. Шерсти почти не было – лишь жалкие клочья свалявшейся дряни кое-где топорщились на лысых черноватых телах.
Легавая вцепилась взглядом в силуэт своей собаки, несущейся прямо к ней сквозь полосу смерти. На лапах болталась грязь, взметалась пыль, из пасти во все стороны летели слюни. Главное – крови на ней не было, а значит, Берта пока не ранена. Но едва хозяйка успела выдохнуть это хрупкое «пока», как слева, в высокой траве, зашуршало: ещё два чудища вынырнули, целясь перехватить её собаку.
Секунда…
Берта, мать её, экстрасенс, за миг до того, как их пасти должны были захлопнуться у неё на боках, резко ушла вправо. Манёвр был выверен до миллиметра, филигранный, словно отточенный на учениях. Может, она втихаря от хозяйки ходит на курсы собачьего дрифта? Или же это результаты тренировки с Риком? Волки из травы сорвались на рывок, но промахнулись, чиркнули зубами по воздуху. И тут…
– БАХ! БАХ! БАХ-БАХ-БАХ!
Рванули очереди. С крыши грузовика резанул по ушам виниловый хрип винтовки Жала, рядом с ним зазвучало ровное, холодное «трак-трак-трак» автомата Лао, а чуть сбоку размашисто и гулко загрохотал винторез Кактуса. Древняя дорога в одно мгновение превратилась в чёртов тир. Пули, как бешеные осы, носились над травой и старым асфальтом, вырывали клочья земли, с мясом вышибали шерсть и плоть волков. Один из псов взвизгнул так, что мороз пошёл по коже, перевернулся в воздухе, будто мешок и с хрустом рухнул в кусты. Ещё двое присоединились к нему.
– Берта! БЕРТА! ДАВАЙ! – голос Легавой уже ломался, срывался, вибрировал, она была на грани слёз и истерики.
Берта задними лапами задела камень, чуть не поскользнулась, но удержалась. влетела к хозяйке в ноги, как выпущенная торпеда, едва не сбив её. Последний монстр, тяжёлая волчья туша, мчался уже совсем рядом – ещё шаг, и его зубы сомкнулись бы на горле одной из них.
Но нет.
– БАХ!
Одиночный, гулкий выстрел ударил в уши. Пса развернуло в воздухе, словно ветром, и приложило оземь в метре от Легавой и Берты.
– ЁПТА… Ну Берта, ну красотка… – выдохнул Жало, весь в поту. Не вспотеешь тут, как же…
Берта тяжело дышала, её бока ходили ходуном, но глаза сияли непередаваемым светом. Она понимала всё. Легавая рухнула на колени, обхватила собаку за шею и прижалась лицом к взмыленной шерсти.
– Молодец… Молодец, родная… – прошептала она сквозь стук собственного сердца. Мир вокруг гремел и дрожал, но в этот миг всё свелось к одному – к этому тёплому, трепещущему комку отваги в её руках.
А в следующее мгновение в Легавой что-то щёлкнуло, будто кто-то перевёл тумблер. Взгляд стал стеклянным, дыхание застыло, и она снова включила дар. Секунды тишины, натянутые до предела… и с хриплым напряжением она заговорила:
– Вожак… отошёл от леса. Теперь по дуге движется справа… – она мотнула головой в ту сторону, где кусты едва заметно колыхались на ветру, выдавая чьё-то присутствие. – Два волка стоят на семь часов, и не двигаются. Стоят. И чего-то ждут…
– Продолжаем наблюдение, – коротко бросил Жало и, выпрямившись во весь рост, встал на крыше. – Долго они просто так стоять не будут…
– Вожак явно хочет зайти нам за спину, а двое слева наоборот уже пытаются обойти спереди… – голос Легавой звучал на удивление ровно и спокойно. Хотя ни о каком спокойствии речи точно не шло, просто сейчас она была сосредоточена. Перед её глазами мелькали пятна – фиолетовые и оранжевые, расплывчатые, словно небрежные мазки акрила на сером холсте. Они двигались медленно и целенаправленно. В высокой траве они скользили, как тени, не оставляя ни звука. Вот так без сенсорного дара легче лёгкого влипнуть, не заметить опасность и, вследствие, оказаться в пасти мутирующей твари.
– Один слева встал… второй продолжает обходить… Вожак уже на пять часов, позади нас…
И тут – БАХ! – кусты едва раздались в стороны, и наружу вырвался монструозный волчара. Он не кинулся сразу, а сначала замер, низко припал к земле, уворачиваясь от одновременно выпущенных пуль Жала и Лео. выгнув спину дугой. Губы разъехались, обнажая два ряда почерневших клыков, из которых тянулись густые нити слюны. Задние лапы мелко дрожали, мышцы перекатывались под лысой кожей, зверь собирал силу в одну точку, копил ярость для рывка. Буркалы, горящие жутким светом, не отрывались от людей.
Жало реагировал мгновенно. Винтовка ожила в руках, зажужжала, плечо отдало мощным толчком, и пули разорвали воздух. Сухие, резкие щелчки грохотали, рвали пространство пополам. Но тварь умела уходить от смерти: она бросилась в сторону, проскользнула под очередью Лао и Лео, будто знала наперёд, куда целится стрелки.
И тут же из зарослей осторожно показался второй и сразу ушёл в прыжок, в отличии от своего дружка. Он быстро выбрал себе жертву, ему нужно было сделать всего лишь два прыжка до Лисы.
– Сука-а-а! – вскрикнула она, пятясь назад. Она понимала, что убежать не удастся, а свои прикрыть её уже не успеют: тварь летела прямо на неё.
Лиса завалилась назад, стараясь не дать волку вцепиться в шею, и с грохотом рухнула на землю. Винтовка с металлическим «бдзынь!» выскользнула под «додж». Девушка судорожно отползала под машину, скребя ногами по земле, но хищник оказался проворным. Под визги пуль Серены и Лео его зубы сомкнулись на лодыжке Лисы. Прозвучал хруст, который было даже больно слышать, а уж ощущать…
– А-А-А! – закричала рыжая.
Берта бросилась на выручку. Её рычание угрожающие и раскатисто вырвалось из груди, зубы вонзились в шею заражённого волка. Она тянула, рвала и хрипела от усилия, ощущая, как зверь сопротивляется, не желает отпускать свою истерично бьющуюся в смертельной агонии добычу. Лишь на секунду он отвлёкся, чтобы одним резким рывком отшвырнуть овчарку в сторону. Берта пролетела несколько метров, глухо ударилась о землю и покатилась, оставляя за собой небольшой и тонкий кровавый след. Из пасти у неё брызнула алая пена, зато на шее самой твари остались глубокие следы её укуса, к сожалению, вместе с несколькими клыками. Да уж, по сравнению с этим монстром Берта выглядела как маленький кутёнок рядом с разъярённым львом.
Лиса, из последних сил цепляясь пальцами за раздолбанный асфальт, залезла под днище «доджа» и замерла, лишь хриплый стон выдавал, что она ещё жива. Отвлекшийся на назойливую Берту волк, метнулся к ней обратно, готовый вцепиться вновь, но моментально был подрезан выстрелом из “фиксы” (модульная винтовка Q Fix Rifle). БАХ-БАХ! – пуля срезала скорость движения твари, вонзаясь прямо в переднюю лапу. Хрясь – и один из пальцев, кривой, толстый, похожий на гнилой корень, отлетел, оставляя за собой брызги тёмной, вязкой крови, и волк издал визг, полный боли и ярости. Да уж, визг… Легавая до сих пор не могла привыкнуть к тому, чтобы обычно глухо рычащие заражённые, могут так высоко визжать.
Ребята тоже были не против помочь своей подруге, если бы в это время на Жало не обрушился вожак заражённой стаи. Он налетел сверху, будто из поднебесья, и приземлился прямо на крышу грузовика. Проделать прыжок из кустов с обочины на расстояние пяти метров оказалось для него ерундой. А Лега с Лао, отвлёкшиеся на спасение Лисы, благополучно прощёлкали этот момент. Лишь Серена смогла переключиться и расставить приоритеты, помощь Жало была для неё первичнее спасения Лисы.
Вожак оказался огромной, невообразимо массивной тварью – он превосходил остальных минимум в полтора раза. Из его пасти рекой текла густая, мутная слюна, а клыки, торчащие в два ряда, походили на зазубренные ножи. Металл крыши грузовика жалобно прогнулся под чудовищным весом.
Жало не растерялся: он всадил приклад винтовки прямо в распахнутую пасть твари. Между кривых, жёлтых клыков легла деревянная накладка, и когда Вожак захлопнул челюсти, казалось, что она вот-вот сломается. Древесина застонала, винтовка заскрипела, но выдержала напор чудовищных зубов.
Серена и Кактус вовсю пытались выручить своего боевого друга, но волчара будто и не чувствовал пуль, жадно впивающихся в его плоть. Там были уже такие мышцы, что просто так их не возьмёшь.
Благо в бой ворвался Лео с его кинетикой. Ударная волна врезалась твари в бок, при этом сам грузовик тоже пошатнулся, а Жало чуть не слетел следом за четвероногим. Вожак явно не ожидал, что ему отвесят пенделя. Его отшвырнуло с крыши вместе с оружием Жала в клыках. От досады и, судя по всему, удивления тварь завыла так, что земля под ногами дрогнула.