ГЛАВА 1
Анника
Целитель должен быть добрым. Целитель должен быть благородным. Целитель должен любить всё живое и даже не очень живое. Целитель должен исцелять по призванию, а не за деньги…
Целитель, Йорг его побери, всем должен!
– Да что же ты, зараза, тяжёлый такой? – выпалила я, в очередной раз остановившись, чтобы отдышаться, и с ненавистью оглянулась.
Самовнушение не особо помогало. Вернее, совсем не помогало, но под все эти «целительские долги» шагалось чуть-чуть бодрее. Если это слово вообще применимо к перемещению по едва-едва улёгшемуся на дороге снегу.
И ладно бы я просто месила ногами белую гадость – за мной на самодельных салазках из пары палок и плаща ехал здоровенный бугай в отключке. И ввиду своего бессознательного состояния не мог оценить ни мой подвиг, ни сыплющиеся на него ругательства.
Ну почему именно мне сегодня выпало сопровождать на практику пятикурсников с факультета боевой магии? Почему не Кьяре, например?
Она по этому медведю тяжеленному третий год сохнет – с восторгом бы в академию доставила, попутно «обесчестив» под ближайшей ёлкой, пока жертва пылких чувств сопротивляться не способна.
А я разве что пнуть могу – для разгону! Хотя вряд ли поможет. Вот если б с горки…
Какой гений, вообще, придумал целителей к боевым отрядам прикреплять для оказания первой помощи? Почему тогда портальщиков заодно не приглашают? Им тоже нужно практиковаться! Будь с нами такой, сейчас бы я уже в лекарском корпусе чай пила, а это недоразумение, умудрившееся покалечиться на простейшем задании, на койке возлежало со всеми удобствами!
Да Йаала с ним, с портальщиком… Магистры же запретный купол на кусок леса поставили – ни тебе левитации, ни ментальных чар, чтобы парочку волков к делу извоза привлечь. Но почему эти боевые бараны предпочли остаться добивать несчастную нежить вместо транспортировки раненого товарища? Она же и так неживая – посидит ещё часок-другой в замёрзшем болоте, подождёт.
А этот, вроде как, их друг, без должной помощи прямиком к Йоргу отправится, о чём я честно и сообщила. Но нет же – салазки они соорудили! Мастера на все руки-крюки! Что б им там поубиваться всем отрядом сегодня! Придурки!
– М-м-м… – простонал раненый.
Или промычал? Да без разницы!
Ободрённая тем, что пациент начал подавать признаки жизни, я побросала палки и склонилась над ним.
– Эй! Люций! – потрясла его за плечо. – Ты как? – спросила, освобождая парня от шарфа, который кто-то из приятелей ему на пол-лица намотал. – Идти сможешь?
Знала, что не сможет, но надежда не нежить – её так просто не добьёшь.
– М-м-м? – совсем с другой интонацией мурлыкнул пострадавший, приоткрыв один глаз. Второй распух и посинел от пропущенного удара. – Анника… – выдохнул бугай, приподнявшись на локтях.
Ну надо же – как меня зовут, запомнил! Зря соседки жаловались, что у него на девичьи имена сплошной провал в памяти.
Наверное, Люций хотел сказать что-то важное. А чтобы я это точно услышала, он потянул меня к себе. Сапожки заскользили по снежной каше, и, не удержав равновесия, я рухнула на бедолагу.
– Йоргов конь! – взвыла, больно ударившись локтем о нос парня. Ну а кто ему злобный лекарь? Не надо было меня дёргать! – Ты что творишь?!
– Пытаюсь не сдохнуть от рук целительницы, – прошипел он, ощупывая нос, из которого пошла кровь.
Ох ты ж! Неудобно-то как.
Я, конечно, от этой лесной «прогулки» не в восторге, но лично Люций-то мне ничего плохого не сделал. Вроде бы… Я и имя-то его знала только потому, что по этому безбашенному типу половина моей группы вздыхала.
Схватив горсть снега, я плюхнула «ледяной компресс» на физиономию пострадавшего, чтобы кровь остановить. Потом вспомнила, что я, вообще-то, лекарь, и, всё ещё лёжа на парне, принялась плести простенькое обезболивающее заклинание, но вдруг почувствовала его руку на своей… кхм… на месте, пониже талии.
Реакция последовала мгновенно и необдуманно – я со всей дури двинула нахалу в челюсть.
– Йо-о-орг! – простонала, понимая, что пациент опять в обмороке. На сей раз моими стараниями!
А я ведь честно помочь хотела.
Не без труда поднявшись, слегка попинала пострадавшего (вдруг притворяется?), убедилась, что он точно без сознания, и, тяжело вздыхая, потащила салазки дальше.
Люций
Открыв глаз – один, потому что второй тупо не разлепился, почти сразу зажмурился – яркий свет вызвал неприятную резь. Вокруг было тихо и пахло травами.
Лазарет?
Ожидаемо и даже планируемо, но… не в таком же виде!
М-да… Так я с девушками ещё не знакомился. Всякое, конечно, бывало, но чтобы и в нос, и в челюсть прилетело (причём отнюдь не поцелуями) – это что-то новенькое. В глаз, правда, мне друг засветил, но тоже ради этой целительницы.
Говорят же, что девушки влюбляются в тех, о ком заботятся. Узнав, кто сегодня будет нашим дежурным лекарем, я попросил Вальта слегка меня травмировать, а он малость перестарался. Или не он?
Удар, якобы случайный, был его, но, судя по моему состоянию, мне ещё и магией кто-то из отряда вмазал. А потом Анни добавила, а я ведь даже не специально облапал – рука сама на её попку легла, в попытке придержать девушку, чтобы так провокационно на мне не елозила.
Шторка, отделявшая мою койку от соседней, сдвинулась. На стул для посетителей с обманчивой плавностью, присущей всем эльфам, а тёмным – особенно, опустился магистр Эльр – декан боевого факультета, уже третий год курировавший мой боевой отряд.
– Очнулся? – спросил он, заправив прядь за острое чёрное ухо, и ласково продолжил: – Ну давай, рассказывай, кому так насолил, что тебя к Йоргу отправить попытались.
– И очень успешно! – добавил присоединившийся к нам магистр Близард. – Повезло, что с вами одна из лучших моих студенток была – грамотно магические потоки заморозила.
Ага, и нос заодно!
А если без шуток… кажется, дела мои действительно плохи – раз уж глава лекарского факультета лично притащился.
Анника
Ну за что? За что мне всё это?
Нет, приятно, конечно, что декан похвалил и пообещал несколько дополнительных выходных за проявленные смекалку и профессионализм. Хотя, если честно, я стазизом в ожог на спине Люция чисто по наитию запулила. Просто не смогла с ходу определиться, что это и как лечить, а потому решила, что пусть лучше в лазарете разбираются.
А вот последовавшее за похвалой распоряжение остаться при пострадавшем личной сиделкой – это не неприятно, это смертельно опасно.
Та же Кьяра, если прознает, задушит за первым же углом ремнём сумки. Но она-то ладно – от неё и спрятаться можно, – а что делать с соседками по комнате, так же беззаветно влюблёнными в моего подопечного? От них-то не скроешься. Не отравят, так к постели пришьют. И хорошо, если иголкой только ночную сорочку и матрас с простынёй истыкают, а не меня.
Кажется, придётся временно койку в палате арендовать. И затребовать свою долю лечебного питания. И дверь забаррикадировать. И отбиваться от ломящихся с визитами капельницей. А потом, когда срок «заключения» истечёт, просто перевестись в другую академию.
Вот ведь вляпалась!
Все эти уныло-сердитые мысли крутились в моей голове, пока я спешно собирала вещи на неделю вынужденной изоляции и сочиняла записку соседкам. Повезло, что они отсутствовали – наверное, ужинать ушли.
Врать не стала – всё равно без толку, в нашей академии даже иглу в стогу не спрячешь – честно призналась, что мне навязали пациента. И даже указала, кого именно. Но приписала, что буду очень рада, если кто-нибудь вызовется добровольно меня сменить на посту сиделки и сумеет договориться с деканом.
Пусть уж лучше жаждущие любви девицы магистра Близарда нытьём достают, а не меня проклятьями.
Через заснеженный двор проскакала зайцем, озираясь на каждом шагу и чуть не свернув себе из-за этого шею на не замеченной ледянке. Предъявив магическому стражу лекарского корпуса временный пропуск, прошмыгнула внутрь, отдышалась и уже спокойнее зашагала к палате.
Вот только у самой двери пришлось снова ускориться, потому что тишину коридора прорезал жуткий не то стон, не то вой. Там что, кто-то моего пострадавшего жуёт? Я же ещё даже поэкспериментировать с лечением не успела! Ни фамильную мазь, по прабабкиным дневникам восстановленную, опробовать, ни в фигурном зашивании ран попрактиковаться, ни…
Кажется, я сейчас этого жевуна голыми руками придушу!
Перехватив сумку, чтобы было удобнее колошматить ею нарушителя моих планов, я ворвалась в палату и застыла.
На пациента никто не покушался, изрядно пожёванной выглядела только валяющаяся на полу простыня. А сам Люций, кажется, грыз подушку, чтобы приглушить стоны.
Сперва отведя глаза, я вспомнила, что не нежная дева, а будущий лекарь, и начала медленно их поднимать. Длинные, мускулистые ноги, узкие бёдра и… ягодицы, словно высеченные из белого мрамора!
Стыдно признаться, но мой взгляд приклеился к ним помимо воли. Может, и не зря мои сокурсницы так на этого бугая запали… Хотя мне всегда нравились парни другого типа – поизящнее, что ли.
Новый болезненный стон Люция заставил опомниться. Тоже мне, целительница! Стою тут, как в музее, мускулатурой любуюсь, когда под правой лопаткой парня будто раскалённую лопату приложили, а потом ещё и кислотой на ожог плеснули.
– Ой, Йо-о-орг! – воскликнула я, на ходу скидывая пальто.
Что, вообще, происходит? Где дежурный лекарь? Где все? Разве можно пациента в таком состоянии одного оставлять?
– Сейчас, потерпи… – пробормотала я, сплетая обезболивающие чары. Но Люций на мои причитания не реагировал – он, казалось, вообще, в забытьи пребывал.
Подойдя ближе, убедилась в своей догадке. Глаза парня оказались открыты, но взгляд был каким-то стеклянным. Несколько мучительно долгих минут, я разными способами пыталась облегчить его боль, а заодно и выяснить, откуда она – декан же лично раной занимался! А он лучший в академии, его лечебная магия безупречна!
Так почему сейчас не помогает, если даже моя работала? Там, в лесу, очнувшийся Люций явно так не страдал – иначе не пытался бы, пользуясь случаем, меня облапать.
– Вот это да! – пробормотала, буквально рухнув без сил на стул, стоявший рядом с кроватью страдальца, и уставившись в одну точку. – Обалдеть можно!
Я думала о ране, которая вызывала всё больше вопросов. Чем же таким необычным этого громилу приложили? Какое-нибудь экспериментальное заклинание? Или зелье? Что?
А главное: кто у них в отряде такой мазила, и как он умудрился с такими талантами аж до пятого курса добраться. На боевом же конкуренция жуткая, в первые два года отчисляют за любую мелочь.
– Так хорош? – с тихим смешком спросил… уже не страдалец.
Как-то быстро он из бессознательности вышел. Может, обратно загнать, чтобы не отвлекал?
– Кто хорош? – спросила на всякий случай. А то вдруг благодарный пациент моим целительским талантом восхищается, а я тут ворчу.
– Я, – сказал Люций и… начал переворачиваться с живота на спину.
А простынь-то на полу!
Куда усталость делась – не знаю. Вскочив, как ошпаренная, я схватила несчастную тряпку и, не глядя, швырнула её на бёдра парня.
Ну вот, опять забыла, кто я. Лекарь, а не трепетная фея! На вскрытии в обмороки не падаю, зомби без проблем препарирую, а тут… разнервничалась, ещё и покраснела, судя по жару, опалившему лицо. Как будто никогда голых парней не видела. Хотя да, не видела – на учебное вскрытие нам всё больше стариков поставляли и нежить всякую.
И всё равно так реагировать не годится – как людей-то с таким подходом спасать?
Да и простынь уже не свежая, а парень ранен… Содрать её снова, может?
– Почему ты голый, где штаны? А одеяло где? – наехала я на Люция, назначив его крайним в моём неразумном поведении.
Бесят меня самовлюблённые красавчики, а этот как раз из таких. Один из королей академии. Весь из себя выдающийся. Наверняка много врагов нажил и ещё больше завистников.
Одни отвергнутые поклонницы чего стоят! Не удивлюсь, если кто-то из них в болоте нежитью прикинулся и за неоценённые чувства отомстил, пульнув чем-то в спину.
Это как-то вероятнее даже, чем ошибка однокурсника. Логичнее.
На практике ведь полученные знания отрабатывают, а не опыты ставят. Парни с боевого вообще к этому не склонны – чему научили, тем и пользуются. И по идее, последствия любого известного заклинания магистр Близард устранил бы на раз плюнуть.
А он, похоже, даже не определил толком, чем Люция покалечили.
Хотя я бы, если честно, и сама его сейчас чем-нибудь посущественней простыни приложила, но «целительские долги» обязывают. Придётся лечить, а не бить.
Глянув назначение, оставленное деканом, нахмурилась. Ну точно же конкретного диагноза нет. Иначе не применяли бы всё подряд – с таким набором зелий и заклинаний Люций должен спать, как горгулья в окаменении, а не волком в подушку выть, и уж точно не строить мне глазки, подложив руку под голову.
Я, часом, с обезболиванием не переборщила? А то, может, у него такая странная реакция на мои чары?
– Как себя чувствуешь? – спросила, совладав с эмоциями.
– Твоими стараниями, Анни, почти хорошо, – улыбнулся парень. Уже не такой бледный, и точно не в бреду. – Спасибо! – искренне поблагодарил он.
И снова скулы мои заалели… непонятно с чего. Он же не первый пациент, который доволен моей работой. И точно не последний! Не последний ведь?
– Так что со штанами и одеялом? – повторила вопрос я, чувствуя себя неловко под его взглядом.
– Штаны от снега мокрые были и слизью нежити заляпанные. Одеяло кровью залило… вроде бы. Или зельем. Дежурная сиделка за новым ушла.
– Давно? – насторожилась я.
– Не помню… – нахмурился он, на глазах превращаясь из героя-соблазнителя в боевика, коим, собственно, и является. Собранный, суровый, решительный – только этого мне не хватало! – Надо проверить! – Люций резко сел, чуть не смахнув простыню на пол, и я опять вскочила, чтобы не дать ему подняться.
Не из-за стеснения и прочей ерунды – просто с такими ранами не бегают по коридорам, а лежат и, в идеале, не шевелятся. Пока чары глушат боль, этот медведь может столько дел натворить, что меня не просто переведут куда подальше (и похуже), а вышвырнут из лекарей как непригодную.
– А ну, стоять! – скомандовала, надавив на широченные плечи. Горячие! Особенно для моих холодных после улицы ладоней. – Не рыпайся, а то стазисом не только рану, но и тебя спеленаю. Будешь лежать и выразительно моргать, – пригрозила ему, а потом, чтобы как-то смягчить ситуацию, пояснила: – Я сама схожу за одеялом. Так положено.
ГЛАВА 2
Люций
Всегда знал, что везунчик, но на этот раз не уверен, повезло ли?
С одной стороны, я планировал просто завязать знакомство с Анни, а получил её в личные рабыни, то есть сиделки, как минимум на несколько дней.
Подступиться к девушке обычным способом не получалось. Она по праву носила прозвище королева игнора. Никто не был так виртуозен в незамечании мужских взглядов. Никто так не проплывал мимо, не поднимая глаз от очередной книжки.
Впрочем, эта её способность начисто игнорировать все заигрывания и подкаты меня очень даже устраивала. Я ведь не один на симпатичную целительницу посматривал. И если бы не её равнодушие, вполне мог опоздать, потому что ухаживать не умел – ко мне с детства девчонки сами липли.
Я бы, может, и дальше ходил кругами и облизывался издалека, если бы вдруг не осознал, что до окончания академии осталось всего полгода. А потом зашлют на годовую отработку невесть куда – и пиши пропало!
Официальные же пары не разделяли. И пусть Аннике доучиваться ещё два курса, но все практикумы она будет проводить по месту моей службы. И вообще, пусть только согласится – и от меня тогда уже не избавится.
С другой стороны, в мои планы слегка экстремального знакомства вмешался кто-то посторонний. И считать это везением было сложновато.
По замыслу я должен был ненадолго приоткрыть свой силовой щит, чтобы пропустить удар Вальта. На деле же брешью умудрился воспользоваться кто-то ещё и запулить в меня уникальной смесью чар и алхимии, с которой даже магистр Близард с ходу не разобрался.
Что самое неприятное – скорее всего, это был кто-то из отряда. Кто-то из давно сработавшейся боевой команды в шесть человек, сформированной ещё на первом курсе. Себя и Вальта я, естественно, из подозреваемых вычеркнул, но оставались ещё четверо.
Хотя мог быть и кто-то другой.
В заснеженном лесу случайно прогуливался мимо болота с нежитью и подумал: «Не опробовать ли вот эту пакость на том парне – что-то мне его спина не нравится?». И как раз в тот момент, когда я защиту снял. Оч-ч-чень правдоподобно!
Болело жутко. Не первая рана в моей жизни и вряд ли последняя, но ничего сходного прежде не было. Когда внезапно закончилось действие обезболивающих чар, волнами нестерпимого жара пробрало до самых пяток.
Настолько, что захотелось просто подняться и выйти в окно, чтобы раз и навсегда оборвать эти мучения. Последнее заставляло подозревать в неведомой дряни, проделавшей дырку в моей шкуре, ещё и ментальную составляющую, ибо самоубийственные порывы точно не в моём характере.
Надо будет магистру сказать, когда в следующий раз заглянет. Можно, конечно, и сейчас его вызвать, потревожив оставленную на всякий случай сигнальную нить, но к чему занятого человека дёргать понапрасну? Если совсем всё критично станет – он сам явится.
В общем, с учётом раны получалось так себе везение! Но если ещё чуть поразмыслить и вспомнить, что по словам Близарда выжил я чудом и благодаря навыкам Анники, всё же оно! И раз уж я такой счастливчик, надо пользоваться моментом и включать обаяние на максимум, пока девушка рядом и вынуждена меня замечать.
Знать бы ещё, чем её зацепить…
Анника
До ужина проблем особых не было. Дежурная сиделка обнаружилась довольно быстро – даже искать не пришлось. Со скрипучим «О! Явилась – не запылилась!» она вручила мне одеяло, новый комплект постельного белья, подозрительно короткие штаны и, собственно, пациента. Вернее, переложила на меня всю ответственность за него, сообщив, что магистр зайдёт завтра после обеда.
Очаровательно! Ну, хоть тут обойдётся без проблем – сиделке этой лет восемьдесят на вид. Её Люций вряд ли заинтересует. Разве что как образчик трудного пациента для научной работы.
А я точно знала, что он будет трудным, хоть пока и вёл себя почти прилично.
Послушно оделся, даже не попытавшись снова посверкать голым задом, спокойно посидел на стуле, пока я меняла бельё, и только потом попытался достать меня разговорами. Но вскоре, как и положено после снятия боли, отключился – и я, наконец, вздохнула спокойно.
Застелила для себя соседнюю, к счастью, отделённую занавеской, койку. Сжевала принесённое сиделкой до невозможности пресное рагу. Вещи разобрала, рекомендации магистра ещё разок перечитала, а потом, пользуясь сном Люция, решила повнимательней рассмотреть его рану.
Жуткая, словно оплавленная по краям и пузырящаяся как ожог в середине. Бр-р-р!
Я бы, наверное, орала, как банши в эпидемию мора, от такого «украшения».
Коснувшись кончиками пальцев, обрисовала рваный контур раны. Кожа парня по-прежнему была горячей, но уже не так, как раньше. А может, я просто сама согрелась.
Близард затянул повреждение тонкой магической сетью с обеззараживающим эффектом, которая должна была запустить ускоренную регенерацию, но что-то пошло не так.
Понятно, что без подробного анализа повреждённых тканей, который магистр заказал в лаборатории, делать выводы рано, но очень похоже, что снаряд, запущенный в Люция, был заряжен какой-то экспериментальной дрянью, на которую не действуют стандартные методы лечения.
И хорошо, если этот сюрприз с кафедры зельеваров, а не от некромантов!
Кто же так ненавидит этого парня? И за что?
Я много про него слышала от девчонок, но что-то совсем уж ужасное не припоминалось. Наглый, самоуверенный и самовлюблённый? Так у нас все короли академии такие. Когда вал внимания, корона ожидаемо начинает жать. Некоторым, правда, мозги совсем пережимает, но Люций, вроде, не из них.
Или я чего-то про него не знаю?
Среди боевиков-пятикурсников он точно лучший. Наверняка в группе есть те, кто мечтает занять его место. Девиц обиженных, как и тех, кто просто пускает слюни издалека, тоже полно. Навскидку три скандала могу вспомнить, где фигурировали мой пациент, его очередная воздыхательница и какой-нибудь заковыристый приворот.
Одной студентке за уникальный рецепт даже высший бал, помнится, поставили!
Никогда не понимала, зачем девушки так унижаются? Бегать за парнями – себя не уважать! Нет, чтобы…
Додумать я не успела из-за стука в окно. Вздрогнув, резко отдёрнула руку от спины Люция и обернулась. Снежком запустили, что ли? Или, может, птица какая?
Прикрыв одеялом пациента, почувствовала себя неловко: будто меня за чем-то неприличным застали, а я ведь просто рану изучала – и всё! Злясь на неуместные эмоции, подошла к окну и… отпрянула.
– Начинается, – вздохнула я, глядя, как, размахивая огромными, чёрными крыльями, на меня мрачно пялится вампирша. То ли бывшая Люция, то ли, вообще, несостоявшаяся – я за его любовными похождениями не следила, поэтому могла лишь догадываться.
И ладно бы в человеческом виде явилась! Зачем второй ипостасью-то пугать? Хотя в человеческом её бы сюда не пустили, а так хоть заглянуть в палату сумела.
Часы посещений в лекарском корпусе строго ограничены, в остальное время мимо стража мышь не проскочит. А уж тем более табун чьих-то поклонниц. Через окно, впрочем, эта мышь-переросток тоже из-за защитных чар не пролезет.
Глядя на меня в упор, девчонка провела длиннющим когтем по собственной шее, закатила глаза и высунула набок язык. Весьма доходчиво! Сразу ясно, что ждёт позарившуюся на её зайчика конкурентку.
Зайчик тем временем повернулся набок, громко скрипнув койкой, и скинул на пол одеяло, представ нашим взорам во всей своей полуголой красе. Радужки вампирши полыхнули алым, верхняя губа поднялась, обнажая клыки, а пальцы скрючились, будто она схватить его хотела.
И вид у гостьи при этом стал такой кровожадный, что я невольно задумалась – не она ли на Люция в лесу покушалась? Мол, лучше мёртвый, чем не мой – и всё в том же духе.
Повернув голову, девица опять уставилась на меня. А потом ещё и решила что-то написать на подмороженном стекле – очевидно, очередную угрозу, но поймала мощный магический заряд и, отлетев, штопором ввинтилась в сугроб.
Ого! Я и не знала, что защитное плетение на корпусе усилили. Или это только на этой палате и временно?
Судя по подбежавшим подружкам, явилась вампирша не одна, а с группой поддержки. И вся эта компания только что пополнила список моих врагов, ведь крайней буду я, а не глупость их предводительницы.