Киев – Бердичев. Сахалин – Хабаровск. Рассказы старого офицера. Бытие. Книга 3

Институт

Прошли торжества по случаю выпуска из военного училища, на свадьбу приглашен был весь взвод, но поехали со мной в Бердичев к моим родителям только два постоянных верных друга Матвей Безиновер и Виктор Секотов. Остальные, естественно, в момент разлетелись по своим городам, деревням, станицам, всем хотелось быстрее похвастаться блестящими офицерскими погонами, своим импозантным видом бывалых вояк и завидных женихов. И простительно им, не многих пришлось на дорогах жизни потом встретить, но каждый раз эти встречи носили характер дружеский, характер братского тепла и верности. А в то время каждому было дело только до себя. Как Грушницкий из «Героя нашего времени», «Ах, звездочки, путеводительные звездочки…», так и мальчики, с которыми пришлось учиться и переносить тяготы и лишения первых лет воинской службы.

Родители уже готовились встретить большую компанию моих соучеников, было некоторое разочарование, но всем было понятно, свадьба была серьезной в силу возраста гостей, поскольку не было возможности пригласить молодежь, ведь выпуск был в сентябре, мы расписались 27 числа, а приехали к отчему дому тридцатого. Все знакомые молодые люди в это время уже убыли к местам своей учебы или работы. Но свадьба есть свадьба, хотя она и прошла в спокойной манере, но предвещала спокойную верную жизнь без бурь, и излишних семейных перипетий. На следующий день к вечеру, мы проводили Матвея и Виктора, Виктора, к сожалению, уже навсегда. Больше его не пришлось встретить, а лет через двадцать пять я узнал, что он погиб от руки хулигана, у себя дома, впустив убийцу с самыми благими побуждениями. С Матвеем нам пришлось еще неоднократно встречаться, помогать друг другу, его семья всегда была дружна с моей семьей.

У моей молодой жены ведь, была командировка в Киев, и здесь мы решили пожениться, наше знакомство и женихание уже длилось много лет, и в Киевском ЗАГсе нас расписали со сроком на обдумывание этого поступка в пять дней. Но нам хватило, и на всю жизнь. Ей нужно было ехать в Кишинев к месту работы, чтобы отчитаться по результатам командировки, так, что мы не очень много времени провели в родительском доме, и через пару дней выехали в Кишинев.

Мой послеучилищный отпуск и медовый месяц проходил в условиях красивой Молдавской осени, когда красными листьями покрыты все дома, обвитые виноградом сорта Лидия или Изабелла, а сады отдают свой урожай. И в воздухе, это без преувеличения, пахнет бродящим молодым вином, даже на окраине городов. Если же въехать в молдавскую деревню, то пьяный воздух до того насыщен винными парами, что кажется, ты находишься в винодельне. И чем ближе к крестьянскому дому, к любому, этот запах все гуще, и жмых виноградный отдают скоту, (В Грузии мастерят «чачу», крепчайший напиток не столько своим спиртовым, сколько сивушным содержанием, а запах!) и свиньям, и курам, и на третий день этот жмых уже бродит, и вот уже пьяные петухи поют не ко времени, и свинья может спьяну воткнуться мордой в землю, да так и уснуть до протрезвления, и коровы, кажется, дают хмельное молоко, да кони рвутся из своих обротек. Такова Молдавия осенью, родина моя.

В Кишиневе, в городе, где прошли студенческие годы моей молодой жены, конечно, было – бы грехом, не продолжить свадьбу, ведь «наша Ирка вышла замуж», говорили ее сокурсники, а вечеринку зажала? Не зажала и была вечеринка, присутствовали ее друзья, соученики и сокурсники, ее сестра, мои родные дядя Павлик с женой и тетя Таиса с мужем. Но эти представители старшего поколения, подвыпив, ушли, а молодежь, как сейчас говорят, тусовалась до утра. На следующий день мы были в гостях у дяди Павлика, и тетя Таиса была, и ее муж дядя Миша. Когда уже подпили, дядя Павлик вызвал меня на разговор:

– Ну так что ты закончил и какая у тебя специальность?

– Я закончил Киевское Краснознаменное Объединенное училище Самоходной Артиллерии.

– А дипломы вам выдавали?

– Да, выдавали, он и сейчас в сумочке Иры.

– А ну покажи

– Что – ж хорошо, красный, с отличием, техник – механик по ремонту и эксплуатации автомобилей и тракторов. А в какой институт ты поступаешь?

– Я не поступаю, через несколько лет, если служба пойдет благополучно, буду поступать в военную академию.

– Не думал, что ты дурак. И сейчас не думаю. Имеешь красный диплом, имеешь право с этого года без экзаменов зачисляться в любой технический ВУЗ, и собираешься ждать «Несколько лет». А сколько лет ты думаешь жить вообще? Ведь каждый год, это год. И его не вернешь.

– Но я еще об этом не думал. И не собирался поступать в гражданский институт это, наверное надо на вечерний, или заочный.

– Отлично, вроде начинаешь думать. Думай до утра, а утром иди в Сельхозинститут, на факультет механизации и электрификации, там в коридоре для таких, как ты висит большое объявление.

На том разговор был закончен, и был – бы забыт, если – бы на следующее утро моя жена не спросила: «так, когда ты собираешься в институт сбегать? Я сейчас должна идти на работу, у тебя весь день свободен».

И сбегал, и после прочтения объявления о том, что лица, имеющие среднее образование и диплом с отличием принимаются без экзаменов, только собеседование.

Здесь – же зашел в деканат заочного отделения, и сразу сдал диплом, был зачислен в списки абитуриентов и назначен день собеседования по математике. Справку с работы согласились присовокупить к диплому (его копии) после отпуска, я обещал прислать письмом. И начались волнения и сомнения, а пройду – ли я собеседование.

Дома я доложил обстановку, позвонил дяде Павлику и сообщил ему, что написал заявление и сдал документы. Заслужил его похвалу за оперативность, и стал готовиться к собеседованию. Собеседование через два дня, во главе комиссии профессор Свирский, бывший эмигрант, вернулся из—за границы пару лет тому назад преподавал высшую математику в одном из университетов «Запада». Ничего не произошло, задачка попалась с простейшим решением тригонометрических функций угла, это было повседневным занятием в училище по предмету стрельбы с закрытых позиций. Свирский даже удивился, сказав комплимент в адрес преподавателей военного учебного заведения, и живо интересовался каковы примеры решения задач в артиллерии. Ему пришлось рассказывать и основы закрытых позиций и порядок наведения пушек на цель. «Это очень интересные примеры, думаю, что в процессе учебы мы с Вами будем еще обсуждать эти вопросы, а пока могу только приветствовать желание продолжать образование. Многие абитуриенты вообще не слышали о существовании тригонометрии, а жаль». Так была поставлена точка в моем поступлении в институт. Надо было еще предоставить справку с места работы, и это место должно быть в сельскохозяйственном секторе. Заскакивая в недалекое будущее, опишу порядок получения справки из Бердичевского сельскохозяйственного техникума. С места предполагаемой работы.

Директор техникума, огромных габаритов мужчина, с усами Тараса Бульбы, встретил меня довольно приветливо, еще не зная вопроса, по которому я к нему пришел. Его рука, ладонь которой сплошь была покрыта мозолью, была таких размеров, что когда он поздоровался, то пришлось в его ладони почувствовать себя маленьким мальчиком.

– Ну, слушаю, вас товарищ военный.

– Я поступил учиться в Сельхозинститут. Факультет механизации. Имею навыки в управлении всеми видами гусеничной и колесной техники. Готов согласиться на любую работу в вашем техникуме. Могу вести теоретический или практический курс, на полставки. Но мне нужна справка с места работы.

– Сопротивление материалов и детали машин знаете? Знаком в пределах Вашей программы.

– А какой стартер у трактора С-80?

– Там не стартер, а пускатель.

– Ну, хорошо. А как мы с вами устроимся в расписании, ведь занятия проходят в дневное время, а для этого надо быть свободным.

– Можно ориентироваться на вечернее.

– Сделаем по-другому. Я вижу, что тебе не нужен заработок, а нужна справка. Ты согласен, чтобы за тебя занятия проводили другие преподаватели, а ты только расписывался за получение денег?

– Конечно, согласен.

– Тогда давай, приходи через неделю, мы включим тебя в расписание, издадим приказ о зачислении на работу, и будешь каждого восьмого числа ежемесячно приходить и расписываться в денежной ведомости.

На том и порешили, придя через неделю, я расписался в двенадцати пустых ведомостях, получил нужную справку, и больше мы никогда не виделись.

Учеба в институте, на заочном факультете дала большую закалку и научила правильно преодолевать трудности непонятных тем и наук. В процессе учебы пришлось контактировать с людьми самых разных уровней и знаний и общественного положения.

Здесь были и мамины сынки, не пожелавшие в свое время учиться на стационаре, и работники сельхозтехники, нуждавшиеся в повышении своего уровня, и директора совхозов и председатели колхозов – миллионеров, которым необходимо было получать высшее образование для общественности. Был даже один депутат Верховного совета, который учился уже двенадцать лет и появлялся только, когда ему необходимо было дать очередное интервью с места учебы. Вот, какой передовой депутат. Но с нашей группой он все же завершил свое образование.

И с октября месяца у заочника время пошло. Первый курс был закончен по всем показателям, и со сдачей экзаменов к весне, т. е. За шесть месяцев, и был расчет к осени 1956 года закончить второй курс, но обстоятельства выше нас. Осенью начались венгерские события, а за три месяца до начала этих событий отпуска были запрещены, и это сыграло свою роль, пришлось продолжать учебу в своей первоначальной группе, и молить судьбу, чтобы дальнейшее продвижение в учебе не было задержано непредвиденными обстоятельствами.

На сессию за второй курс слетелись некоторые заранее, поскольку не осилили письменные задания и доделывали эти хвосты, не отрываясь от института и преподавателей. Все – же ряды слегка редели. Многие бросали учебу, не выдерживая напряженного графика. Из двадцати восьми человек, начинавших учиться в группе, к концу второго курса дошли семнадцать. В процессе общения с сокурсниками возникали дополнительно знакомства, прямо не относящиеся к делам студенческим, но влияющие на них значительно. Это лояльные преподаватели, ассистенты, лаборанты, друзья их и друзья друзей.

Мы все с обожанием относились к профессору Свирскому, и не только, потому, что он относился к заочникам, как к уже сложившимся личностям и специалистам, но и за его артистичность в преподавании своего, казалось—бы очень не живого для сельхозработника материала. Завораживала манера его поведения на лекциях, причем лекции его посещали не только студенты группы по программе, но и студенты, не имеющие отношения к данной теме. Вот, например, он объясняет порядок решения дифференциального уравнения. Быстро пишет левой рукой условия задачи, а правой, параллельно, пишет ответ, да не просто ответ, а с конца, с последнего математического символа, когда руки встречаются, он двумя руками ставит знак равенства. И все настолько увлечены процессом написания с немыслимой и не поддающейся обычным понятиям координацией движения, что никто не воспринимает сути самой формулы.

– Понятно?

– Вижу не понятно, сотрем для ясности, и стирает написанное, своим рукавом, и начинает медленно, вразумительно, с обсуждением каждого знака и действия, вроде с помощью аудитории, пока не убедится, что поняли все и можно переходить к следующему примеру.

Все очень боялись общения с профессором Зальцбергом, который по нынешним временам никак не мог считаться профессором, не защищал даже кандидатской диссертации, окончил в тридцать восьмом году институт «Красной профессуры», и стал преподавать сопротивление материалов, наизусть декламируя многие годы учебник Беляева. Так вот этот Зальцберг требовал от студентов дословного пересказывания учебника, и практическое решение задач сопромата ему было безразлично, с ним по этому поводу входили в конфронтацию все работники кафедры, но спорить с его партийным билетом и многолетней практикой «красного профессора» было бессмысленно. Ему было уже далеко за шестьдесят, но он был женат на тридцатилетней балерине Одесского оперного театра и жил постоянно между Одессой и Кишиневом.

В день, предшествующий нашему экзамену, он получил из Одессы в позднее время, не без нашей помощи, вечером телеграмму: «Приезжай срочно, Мина». И Зальцберг, не имея с женой телефонной связи, да и в это время она еще не возвратилась домой после спектакля, помчался в ночи к жене в Одессу. А утром, довольные его отсутствием, студенты нашей группы пришли сдавать экзамен по сопротивлению материалов другим преподавателям. Я во все времена, по всем предметам шел сдавать первым. Так было и в этот раз. Заканчиваю отвечать, делается запись в зачетке, дверь открывается, и входит профессор Зальцберг. Близкое расстояние между Одессой и Кишиневом им было преодолено на такси, ради добросовестной работы за ночь дважды. Остальная часть группы сдала на тройки и двойки. И долго потом мучились с пересдачей.

Детали машин, теория механизмов и машин, черное и цветное металловедение, Графика и черчение, химия и физика, все эти науки первого и второго курса можно было сдавать в других вузах, и я частично их сдавал в Бердичевском педагогическом институте, что освобождало меня от ряда занятий во время сессии. Да, вот детали машин и ТММ все-таки сдавались в Кишиневе. Да машиностроительное черчение и графику я сдавал Валентине Ивановне Демиховской, заместителю заведующего кафедрой в Кишиневском институте. Зав кафедрой был дядя Павлик, но он говорил, что не вмешивается в мою учебу. А, конечно, вмешивался.

Валентина Ивановна в тридцатые годы заканчивала с дядей Павликом институт, как и ее муж Трубников Аарон Борисович. Замечательная была семья, дружно жили, имели двоих детей, сына, Леонида, и дочь Ирину. Хорошие послушные дети, оба окончили наш сельхозинститут, Леонид за непродолжительный срок стал доктором технических наук, «Ирина тоже родила двоих детей». Они всей семьей систематически бывали в доме Лукашевичей, в эти дни тетя Галя старалась приготовить что-нибудь сибирское, или вообще экзотическое. Она часто говорила, что «мой ресторан закрывается в двенадцать ночи». Гостей в этом доме любили, и гости были всегда, пока позволяло здоровье. Где то в пятьдесят шестом году Ната, дочь Лукашевичей и моя двоюродная сестра вышла за муж за Абашкина Вову, сокурсника своего, прожили они не многим более двух лет, но не сложилось… Второй ее муж Худолий Алексей положительнейший человек, тоже работал в сельскохозяйственном институте занимался наукой, но в силу своей организованности был всегда горазд к любому делу. Младший сын Наты и Алексея и по настоящее время живет в одном доме с родителями, в квартире ушедших из жизни дяди Павлика и тети Гали.

Ната в свое время «остепенилась» и тоже преподавала в институте, была универсальным специалистом.

А был еще преподаватель теплотехники, Алекпер Ибрагимович Алиев, азербайджанец, разносторонний человек, прекрасно читал лекции, но мог прийти на экзамен собрать зачетки и поставить всем оценки, с потолка, а кто хотел балл повыше, мог отвечать на его вопросы, которые никогда не были каверзными, и тогда справедливости ради он давал три дня на подготовку. Однажды, когда я пришел домой, а я останавливался на сессионный период у дяди Павлика, позвонил Алекпер Ибрагимович, и сказал, «Павел, сегодня суббота, твой племянник получил у меня четверку, давай, приглашай сегодня нас в ресторан. И позови Аарона с женой». Павел обрадовался, говорит:

– Вадик, ты сдал экзамен по самой сложной дисциплине и не хвастаешься, так давай, приглашай всех в ресторан. Будут Трубниковы, Алекпер с женой, да мы с Галей.

– Давайте, но в какой ресторан, не надо – ли заказать столик, ведь семь человек, может не оказаться места.

– Так столик я сейчас закажу, у меня знакомый администратор в ресторане «Молдова».

И он заказал столик, и заодно попросил сразу поставить закуски, коньяк и сухие вина.

Тетя Галя сказала, «что то, племянничек, я вижу у тебя морда не радостная. Ну-ка, признавайся, не входило в твои планы такую большую компанию старых пердунов в ресторан вести. И денег, наверное, в обрез. Так?» И пришлось соглашаться, что так. Тогда она позвала дядюшку, «Павел, старый греховодник, ты подумал, что у Вадьки денег может не хватить? Что ты решил?»

– Ты что действительно думаешь, что мы будем на деньги ребенка пить? Успокой его, я за все уплачу. Давно собирались сходить всей компанией, надо примирить Валю с Аликпером, он ее месяц тому назад обидел на совещании в деканате и они избегают друг друга. А здесь нейтральный повод. И никто не откажется от приглашения. Дружбу надо восстанавливать Все было хорошо много лет, а здесь Аликпер неосторожно полез в критиканты, и обидел.

На том и решили, а тетка меня слегка успокоила. Для всех это был повод установить прежние взаимоотношения в небольшом содружестве преподавателей, а моя сдача экзамена явилась только поводом, чтобы собрались все вместе, и потом, после этой встречи, они продолжали дружить семьями много лет, и все разногласия забылись, и старость пришла ко всем. Правда, был инцидент, в жизни Алекпера, его подставили под определение «взятка» и был суд, но семья была не без внимания друзей, а после года тюрьмы он был реабилитирован и, грехи его были ему государством отпущены, но здоровье не возвратили. Но это другая история.

В ресторане нас ждали. Стол был накрыт со всеми правилами и традициями молдавского гостеприимства, с первой минуты был задан тон легкой беседы старых интеллектуалов – собутыльников. Алекпер без остановки на закусывание предлагал все новые и новые тосты, потом потребовал у официанта – «где твой шашлык – башлык»? на что официант ответил, что мититеи готовы и он в минуту их доставит. Мититеи подали. Большое блюдо. Их обожал Аарон, все это знали, и ему угодили. Следует пояснить, что мититеи представляют собой жаренные колбаски, схожие с люля кебаб и изготовляются из натурального мяса, лучше из смеси фарша баранины и свинины. Подаются на стол в горячем состоянии, с большим количеством сырых овощей, типа салатов.

Новому блюду отдали должное, но его уже не осилили, и мороженное спасало всех от жары и жажды, но все пошли домой пешком, и зашли в гости к Лукашевичам, и на веранде сидели еще часа три, пили сухое охлажденное вино, закусывали виноградом и орешками, вели легкие разговоры «за жизнь». Я был очень молодым и неопытным, значительно опьянел, но держался до конца, в общие разговоры не вступал. Уже к тому времени знал кое-что о скромности.

Эта глава является нелишним воспоминанием о дорогих мне людях, которые небезразлично относились к моей судьбе и моему будущему и все они сыграли в моей жизни важную и неповторимую роль.

Я помогал тете Гале и Наташе убирать со стола в пятом часу ночи. Надо сказать, что у тетки был закон, когда бы ни закончилось застолье, а стол надо привести в порядок сразу, а посуду вымыть. Так было и в этот раз.

Этот рассказик не дает полной картины о мытарствах заочника, да еще офицера. Просто воспоминания о дорогих мне людях и сложном пути к высшему образованию. Дальнейшее образование и продвижение по жизни происходили сами собой. Диплом инженера я получил в срок, несмотря на перерыв в учебе, связанный с Венгерскими событиями.

Николай и Астра

К 50-летию Венгерских событий

(и была любовь, и был в Советской армии секс, и была жизнь)

Из газет весь мир узнал весной 1957 года, что Советский Союз, подавив контрреволюционный путч, выводит свои войска из Венгрии, и вывод войск будет завершен к осени текущего года. Для поддержания внутреннего порядка будет в неспокойном государстве оставлен ограниченный контингент вооруженных сил Советского Союза. Так оно и произошло. Войска были выведены. Во всяком случае дивизии 8-й танковой армии, в том числе и Бердичевская дивизия были возвращены на зимние квартиры, но… Вернулись Знамена полков, командиры полков, караул, сопровождающий знамена, секретные делопроизводства, все со своими наименованиями и номерами частей. Вернулось некоторое количество тыловых подразделений, техника, которая выслужила свой срок, например бензовозы, масловозы и пр. Которые были смонтированы еще в годы Великой отечественной войны на шасси Студдебеккеров и автомобилей ЗИС-5, кухни, которые отапливались дровами, возимые комплекты обмундирования и снаряжения. Все то, что было на тот момент мало мобильным и снято с вооружения, как нецелесообразное для использования «Ограниченным контингентом». Этот контингент фактически составляли войска, введенные в страну для наведения революционного порядка за малым исключением. Командующий армией, генерал-лейтенант Бабарджанян Амазасп Хачатурович остался командовать этими войсками, правда, вскорости он был переведен в Москву и внедолге стал Начальником Главного бронетанкового управления, жил долго, и умер маршалом бронетанковых войск. Командир дивизии, офицеры, сопровождавшие эти грузы и технику, сержанты и солдаты стали золотым фондом для восстановления воинских частей в новом составе в местах постоянной дислокации, и формирование шло очень активно, уже к новому году воинские части представляли собой полнокомплектные полки и отдельные батальоны, такие, как саперный, медико-санитарный, связи, и т. д. Подобные части в Венгрии создавались заново, комплектовались новым оборудованием, благо, на складах требовалось обновлять запасы оборудования

.Вернулись и вольнонаемные штабного применения.

В Венгрии остались боевые подразделения и части дивизий с личным составом, и на их базе были сформированы соединения и воинские части с новыми наименованиями и номерами. Так сработали политики и генеральный штаб. Этого долго не могли понять противники, ведь холодная война была в самом разгаре. В местах же постоянной дислокации была получена новая техника, пополнение личным составом и офицерскими кадрами из гражданки, военных училищ и академий. Фактически формирование было закончено быстро и качественно.

Российский офицер не может возвращаться с войны с пустыми руками. Женам нужны сувениры, в те поры с мануфактурой в СССР был полный завал, да и вся легкая промышленность работала не на потребу человека, детям нужны подарки, да и себе следует прихватить нечто. Так было всегда. Во времена княжеской Руси, походов Суворова, Кутузова, Возвращения войск из освобожденных от немцев территорий и государств в 1945—46 годах, возвращения войск из побежденной Германии, офицеры везли чемоданами, генералы умудрялись привозить вагонами, так было и теперь. Не зря среди военнослужащих ходил шутливый вопрос: «Каковы три факторы необходимости новой войны?» и ответ: «Первое-износились и израсходованы трофеи, второе-нет должностного роста и званий, третье-постарели жены, пора новых ППЖ (полевых, походных жен)». Несколько сложнее было тем, кто остался на формировании частей в Венгрии, но и они сумели кое-чего награбленного припрятать до лучших времен, а кто возвратился… Тащили все. Форинты из разграбленных магазинов и банковских учреждений, штуки различных тканей, причем не брезговали ничем, ни постельным полотном, ни костюмной шерстью, которые вскоре появились на местных вещевых рынках, ни одеждой, даже не своих размеров.